Природа весомой материи

15 сентября

За пару недель до 7 августа мне на ум пришло окончательное соотнесение одной идеи относительно природы феноменального мира, которое прояснило для меня столь многое, что оказалось решающим для снятия остававшихся интеллектуальных барьеров к Познанию. Поскольку эта идея имела такое большое значение для меня, то она может оказаться столь же важной и для других. В связи с этим я попытаюсь дать ей четкую формулировку.

Какова же природа феноменального мира? Некритичный натуралист скажет, что мир и есть самое «вещь», существующая вполне независимо от воспринимающего субъекта. Он идет далее и заявляет, что мир не только независим от наблюдателя, но и является по существу таким, каким представляется наблюдателю. Но вся философия, достигшая хоть какой-то степени критического смысла, а равно и современная наука, соглашаются, что факты заставляют изменить эту наивную точку зрения. Подлинные философы согласны в утверждении, что чем бы ни был реальный мир, он, во всяком случае, искажается нашими чувствами, и поэтому то, что человек воспринимает, есть нечто иное, чем сама «вещь». Кроме того, для физика 20-го века осязаемая материя, т. е. материя и форма, данная через чувства, определенно не является подлинной физической реальностью. С точки зрения физики истинное основание материи — это волновые системы, по существу той же природы, что электромагнитные волны или свет. К тому же эти системы не поддаются адекватному представлению в форме какой-либо чувственной модели. Лишь математическое уравнение в состоянии отразить реальность, какова бы она ни была, таким способом, который согласуется с наблюдаемыми феноменами.

В тесной связи с современной наукой и математикой развивалась школа философии, известная как неореализм, согласно которой мир понимается как состоящий из вполне реальных сущностей, но эти сущности считаются иными, чем их чувственная видимость. Эта философия высокотехнична и строго логична, и таким образом в основном находится вне сферы понимания всякого читателя, который не вполне сведущ в современном знании основ математики. Но здесь для нас решающее значение имеет лишь один момент, определяющий наше отношение к этой школе. Эта школа находится в согласии с натурализмом, считая сознание не имеющим никакого отношения к реальности. Вещи считаются тем, что они есть, независимо от какого-либо наблюдателя или мыслителя.

Если бы натуралистическая или неореалистическая точка зрения была верна, то не было бы никакого смысла в таких словах, как «Познание», «Высшее Сознание», «Пробуждение», «Я, поддерживающее вселенную», «Космическое сознание» и т. д., кроме как в чисто психологическом смысле. Неореализм, как и натурализм, отрицает, будто существует такая вещь как Метафизическая Реальность, во всяком случае, в онтологическом смысле. Наша собственная точка зрения неизбежно расходится с обеими вышеназванными школами. Хотя мы признаем, что неореализм представляет во многом несомненную ценность как частное извлечение из общей суммы всех возможностей сознания, тем не менее, мы вынуждены оспаривать его как систему, претендующую на исключительную обоснованность.

Сейчас нашей целью не является попытка систематической критики неореализма, но оспаривание этой философии подразумевается практически всем, что содержится в этой книге. Мы можем впоследствии взяться за общую критику неореализма и других философий, которые занимают позиции, несовместимые с нашей, но такая критическая работа неизбежно является скорее технической и, следовательно, сюда не относится. В настоящее время, признавая существование этой критической проблемы, мы хотим лишь разъяснить для читателя нашу собственную философскую позицию.

И в Индии, и на Западе существуют системы философии, согласно которым конечная Реальность считается чистым Сознанием. Очевидно, что инертная и безжизненная материя рассматривается тогда как лишь помраченное Сознание. Таким образом, если мы рассматриваем какую-то часть изначально однородного Сознания как отчасти подавленную или нейтрализованную другой Его частью, то результатом будет относительное не-сознание какой-то степени. Эта относительная бессознательность есть объективный мир, или, иными словами, основание всей вселенной как она воспринимается через чувства. В пользу этой точки зрения можно привести многое из области философии и науки, но и это не является сейчас нашей целью. Я просто хочу подчеркнуть наиболее важные онтологические черты этого подхода. Далее, решающее следствие такой позиции в том, что воспринимаемая вселенная, включая весомую материю и форму, является, по существу, скорее некой абстракцией от первоначальной Непроявленной Реальности, чем ее дополнением. С точки зрения первичного и вечно не-относительного Сознания, которое объемлет время и пространство, равно как и все прочее, ничего нельзя утверждать о Целом, что неизбежно предполагает господство времени, как, например — «процесс» или «развитие». Целое, поскольку Оно объемлет пространство и время, не обусловлено ими. В конце концов, мы найдем, что никакое относительное понятие — а все понятия относительны — нельзя утверждать о Целом, даже Бытие. На самом деле Оно есть то, что не есть ни Бытие, ни Небытие, и таким образом остается, по существу, немыслимым, хотя и может быть Осознано через Пробуждение к Признанию Его.

Итак, можно сказать, что вселенная порождена процессом, который мы можем назвать частичным ослеплением, и что обратный процесс, то есть процесс Прозрения или Пробуждения, уничтожает вселенную как раз в той мере, до которой дошло это Пробуждение. Отсюда становится ясной обоснованность утверждения того Мистика, который говорит: «Я поддерживаю эту вселенную, и могу произвести или разрушить ее по своей воле». Когда Шанкара говорит об уничтожении вселенной, он имеет в виду не физический катаклизм, а такой Переход в Сознании, благодаря которому воспринимающий Субъект сознает Себя как Господа вселенной, вместо того, чтобы быть ее жертвой. Индивидуальная душа, которая достигла этого положения, может избрать себе продолжение познания вселенной, но принципиальная власть последней над первой уничтожена недвусмысленно.

Если теперь мы заменим выражение «относительная бессознательность» другим, которое в основе своей ему эквивалентно, а именно — «весомая (осязаемая) материя и форма», мы можем придать вышеизложенной философии новый вид, который больше подходит к терминологии современной науки. Предположим, что весомая материя и форма представляет собой состояние относительной пустоты или ничто по сути своей. Интересно отметить, что теперь мы недалеки от позиции, сформулированной молодым английским физиком Дираком, хотя он и пришел к этой точке зрения совершенно другим путем. В этой точке зрения нет ничего, что говорило бы против относительной верности любого научного положения. Единственное изменение лишь в метафизической интерпретации того, что эти положения означают. Здесь нет никакого вызова ученому, пока он ограничивает свои выводы пределами, логически обозначенными его методологией. Он остается нашим лучшим авторитетом в определении объективного факта, как этот факт видится с принятой им точки зрения. Если он выходит за эти пределы, мы нуждаемся не более чем в его собственной логике, чтобы выдвинуть контраргумент. Эта логика, если ей следовать строго, не может пойти дальше агностицизма относительно метафизической реальности, и Мы согласны, что как ученый-физик он здесь остановится. Но Мы не согласны, что как человек он должен застрять на этом положении, ибо оно лишено стойких Ценностей.

Приведем пример того, как наша точка зрения повлияла бы на интерпретацию какого-нибудь принципиально важного закона физики. Давно уже наша наука дошла до принципиального понимания того, что большая часть ощутимых эффектов, связанных с материей, не представляет необходимых детерминант материи. Как сейчас понимают, «материя» определяется «массой», а она в свою очередь проявляется через свойство, называемое «инерцией». Таким образом, там, где материя, там и инерция, а где инерция, там материя. Ньютон дал закон инерции в следующей формулировке: всякое тело стойко сохраняет свое состояние покоя или однообразного движения по прямой линии, исключая тот случай, когда оно вынуждается к изменению этого состояния прилагаемыми силами. Механика Эйнштейна придает этому закону иную форму, но не меняет его основную характеристику. Теперь, инерция подразумевает отсутствие внутреннего или самопроизвольного движения, а отсюда это также подразумевает и принципиальную мертвость. Напротив, основная отличительная черта сознания — способность самопроизвольного движения. Именно поэтому Универсальное Сознание часто передается символом «непрерывное движение». Но с этой точки зрения состояние относительного движения, равно как и состояние покоя в материальном теле, есть попросту отсутствие реального движения. Когда Сознание полно, то нет никакой инерции. Только абсолютное отсутствие Сознания — состояние подлинного ничто — было бы абсолютно инертным. Таким образом, мы сказали бы, что физик прав, делая инерцию первичным признаком того, что он изучает, но он ошибается, если принимается утверждать вещественную реальность своего объекта изучения. В действительности он изучает относительное ничто. Этот факт нисколько не умаляет практической ценности его изучения, но просто значит, что он имеет дело с «лицевой стороной» метафизической реальности. Далее, если понятно, что он открывает законы, управляющие лицевой стороной реальности, его знание может служить Путем к Познанию этой Реальности. Я вижу, как наша теперешняя наука физика раскрывается как специфически прекрасный Путь к Богу. Так что у меня нет никакого повода к вражде с физической наукой как таковой. На самом деле у меня совсем иные чувства.

В наши дни физики нашли, что, по крайней мере, многое в силе не является внешним для материи. В радиоактивности есть элемент непредсказуемой спонтанности, который определенно выглядит наподобие того, что мы подразумеваем под самопроизвольным движением, или энергией, возникающей изнутри. В результате материя ныне рассматривается как не вполне инертная, и все это просто широко раскрывает Врата для Нас.

Теперь давайте примем точку зрения, что весомую материю, или воспринимаемый чувствами мир, следует рассматривать как относительную пустоту, так что абсолютная материя в этом смысле была бы абсолютным вакуумом. Тогда мы увидим, что относительный мир, или эта временная вселенная произведена каким-то отрицанием, а, следовательно, с точки зрения метафизической философии ее следовало бы рассматривать как Майю, иллюзию. Из этого не следует делать вывод, что вселенная не имеет никакой ценности. Но это подразумевает, что если человек не поставит на свое место утверждение «Реальности», то он будет захвачен иллюзией в том смысле, который вызывает зависимость (рабство), тем не менее, было бы все-таки верно, что если он избежит этой ошибки, он может через эту вселенную найти реальное. В большинстве своем человечество впало в эту ошибку, которая является причиной всякого страдания. Но саму причину этого заблуждения можно использовать как средство к Познанию. Чтобы достигнуть этого, необходим определенный коперниковский переворот в индивидуальном сознании. Таким образом, вместо того, чтобы считать главным явственное для чувств, следует перевернуть эту точку зрения. Тогда мы увидим, что пустота пространства, кажущаяся сравнительным отсутствием физической материи, на самом деле является более вещественной (субстанциальной), чем любая весомая материя. Мы сказали бы так: «Возрастание весомости подразумевает снижение субстанциальности, и наоборот». Следовательно, в некотором смысле законы, правящие весомым, становятся обратными законами, правящими субстанциальным.

Вышеприведенное рассуждение дает нам новый угол понимания смысла метода, предназначенного для Пробуждения Познания систематическим отрицанием всего того, что весомо или мыслимо. Завершение этого метода — приход к кажущемуся ничто, т. е. чистому сознанию без объекта. Эта платформа плюс отождествление своего «я» с этим кажущимся ничто сразу вызывает Познание. Но в этот момент Ничто становится совершенной Полнотой и абсолютной Субстанциальностью. Тогда Осознавший Человек может обратиться к миру и заявить универсально: «Я есмь все», но теперь он говорит о лицевой стороне весомой вселенной. Мы можем рассматривать эту сторону как нечто вроде матрицы. Такая матрица есть некий континуум, тогда как весомая множественность дискретна. Насколько мы видим, это разрешает затруднения в примирении между множеством и Единством в логическом отношении. Для меня эта точка зрения была последней эффективной помощью в Познании, которая сделала возможным Переход в сознании.

* * *

Я убежден, что в вышеизложенном я открыл новое развитие метода Пробуждения Познания. Он не требует радикального умолкания мыслительного процесса. Однако что касается меня, я воспользовался умолканием совсем в ином смысле, а именно — нейтрализацией аффектов, так что в решающий момент был высокий уровень покоя. Познавательная активность имелась, но она была почти до такой степени чисто познавательной, что была совершенно бесстрастна. Действие познания было исключительно остро различающим, но его нужно было удерживать на внешней стороне лишь очень ненадолго, пока что-то глубокое и сильное устанавливалось изнутри, и с этого времени активность, сосредоточенная в личном сознании, переставала отличаться какой-либо действительно эффективной помрачающей силой. Словно вся сложная природа организованного человека была вдруг перенесена с этого момента за правящую Силу, которая с тех пор преобладала. В результате я как будто не испытывал беспокойства от оставшихся привычек личного человека, которые выросли из прошлого. Есть нечто более или менее автоматическое во все большем и большем их преобразовании.

Дата добавления: 2015-10-16