Глава 16. С большим облегчением узнала Эмма, что Гарриет тоже не жаждет встречаться с нею

С большим облегчением узнала Эмма, что Гарриет тоже не жаждет встречаться с нею. Их объяснение, даже на бумаге, получилось мучительным. Устное оказалось бы еще в тысячу раз хуже!

Гарриет, как и следовало ожидать, приняла случившееся без обиды и прямых упреков — и все же Эмме почудился в тоне ее письма холодок, затаенная отчужденность, и от этого убеждение, что им лучше покамест побыть врозь, усилилось. Правда, может быть, это впечатление было ложным, подсказанным нечистою совестью, но и разум говорил, что один только ангел мог бы принять подобный удар без холода и отчужденья.

Заручиться приглашением от Изабеллы не составило труда; по счастью, для этого не пришлось даже придумывать предлога: он существовал. У Гарриет побаливал зуб. Она в самом деле хотела — и давно уже — побывать у зубного врача. Супруга Джона Найтли обрадовалась случаю ей помочь — для нее любое недомоганье служило лучшей рекомендацией, и, хотя зубной врач не мог сравниться в ее глазах с мистером Уингфилдом, она с охотою согласилась принять Гарриет под свое крылышко… Уладив дело с сестрою, Эмма передала подруге ее приглашенье, и та с готовностью приняла его… Итак, Гарриет ехала в Лондон — по крайней мере на две недели — и в карете мистера Вудхауса. Сказано — сделано; очень скоро Гарриет благополучно перебралась на Бранзуик-сквер. Теперь, когда приходил мистер Найтли, ничто не портило Эмме удовольствия — теперь можно было говорить и слушать, без оглядки отдаваясь своему счастью, не омрачаясь ощущением несправедливости, щемящей жалости, вины, которое охватывало ее при воспоминании, что неподалеку томится одинокое сердце — что, может быть, в этот самый миг оно, тут, рядом, терзается чувствами, не без ее участия введенными в обман.

Возможно, разница между пребыванием Гарриет у миссис Годдард и в Лондоне ощущалась Эммой преувеличенно, но там она мысленно видела Гарриет в обстановке, полной интересных занятий и впечатлений, которые отвлекают ее от прошлого и возвращают к жизни.

До поры до времени она не разрешала никакой другой заботе занять в душе своей место, которое освободилось от Гарриет. Ей предстояло трудное дело — и такое, которое никто, кроме нее самой, исполнить не мог — сообщить о своей помолвке мистеру Вудхаусу; но она с ним не торопилась. Решила повременить с этим сообщением до той поры, покуда не разрешится благополучно миссис Уэстон. Ранее этого она не станет прибавлять своим близким волнений и сама не станет изводить себя мыслями о предстоящей грозе… Позволит себе по крайней мере две недели понежиться и отдохнуть душою после восхитительных, но куда более бурных потрясений.

Вскоре ей, как из чувства долга, так и из желания сделать себе приятное, пришло в голову употребить полчаса этого праздника души на посещение мисс Фэрфакс. Сделать это ей и полагалось и очень хотелось, а от сходства в их нынешнем положении благое стремленье повидаться с нею возрастало еще больше. Она не разгласит своей тайны, но от сознания, что их виды на будущее так похожи, ей было особенно интересно послушать, что скажет Джейн.

И она отправилась — однажды она подъехала к этим дверям напрасно, — она не была в этом доме с того утра после прогулки на Бокс-хилл, когда застала бедную Джейн в таком ужасном виде и исполнилась к ней сочувствием, хотя и не подозревала об истинной причине ее страданий… Опасаясь, как бы не оказаться снова нежеланной гостьей, она, хоть и знала, что хозяйки дома, осталась в прихожей и велела доложить о себе. Слышно было, как Патти объявила о ее приходе, но того переполоха, как прежде — который столь удачно объяснила ей бедная мисс Бейтс, — не последовало. Нет — тотчас же донеслось: «Просите!» — и, как будто этого было мало, на площадку лестницы навстречу ей вышла сама Джейн. Никогда Эмма не видела ее такой прелестной, цветущей, очаровательной. Живость, одушевленье, теплота — все то, чего прежде недоставало, появилось теперь… Она приблизилась с протянутою рукой и сказала тихим, задушевным голосом:

— Мисс Вудхаус — как это мило! Сказать вам не могу… Поверьте, я… Нет, виновата — не нахожу слов.

Эмма, ободренная таким приемом, была готова доказать, что с нею самой обстоит иначе, когда бы ее не остановил голос миссис Элтон, долетевший из дверей гостиной; пришлось ограничиться очень крепким, искренним рукопожатием, в которое она постаралась вложить и свои дружеские чувства, и поздравленье.

В гостиной сидели миссис Бейтс и миссис Элтон. Мисс Бейтс отсутствовала, чем и объяснялось затишье несколько мгновений тому назад. Эмма предпочла бы обойтись без миссис Элтон, однако ее собственное размягченное душевное состояние и необычная любезность, с которой поздоровалась с нею миссис Элтон, вселяли надежду, что они как-нибудь переживут эту встречу.

Ей не составило большого труда уловить направление мыслей миссис Элтон и понять, отчего она, подобно ей самой, сегодня в таком счастливом расположенье духа — мисс Фэрфакс посвятила ее в свою тайну, и она воображала себя единственной, которой все известно. Эмма немедленно угадала это по выражению ее лица и — пока осведомлялась о здоровье миссис Бейтс, делая вид, будто слушает ответы доброй старушки, — заметила краем глаза, как миссис Элтон с загадочным и важным видом поспешила сложить письмо, которое, очевидно, читала вслух до ее прихода, и убрала его в лиловый, шитый золотом ридикюль, многозначительно кивая и приговаривая:

— Дочитаем как-нибудь в другой раз. Нам с вами недолго придется искать удобного случая. И потом, главное вы уже слышали. Я только хотела вас успокоить, что миссис С. принимает наши извинения и не сердится. Видите, как она прелестно написала! Очаровательная женщина! Вы бы души в ней не чаяли, если бы к ней попали… Впрочем — ни слова более… Тсс!.. Будем скромнехоньки, благонравны — пай-девочки. Помните эти строки — забыла, кто их написал:

"Коль в деле женщина, мой друг,

Все расступаются вокруг". [25]

В нашем деле, прибавлю я, женщина зовется… но об этом молчок! Что-то меня сегодня разбирает… Да, так насчет миссис С. вы не беспокойтесь. В моем изложении отказ не вызвал неудовольствия. — И стоило Эмме отвернуться, чтобы рассмотреть получше вязание миссис Бейтс, как она громким шепотом заключила: — Заметьте — я не называю имен. У, я тонкий дипломат — впору хоть в министры. Так справилась, что никто и ничего!..

Сомнений не оставалось. Миссис Элтон слишком упорно вновь и вновь выставляла напоказ свою осведомленность. Когда все мирно потолковали о погоде, о здоровье миссис Уэстон, она вдруг ни с того ни с сего озадачила Эмму вопросом:

— Вы не находите, мисс Вудхаус, что наша маленькая проказница невероятно ожила? Не кажется ли вам, что мистер Перри прямо-таки чудеса творит? — Красноречивый взгляд искоса в сторону Джейн. — Право же, Перри поставил ее на ноги за небывало короткое время! Видели бы вы, как плоха она была совсем недавно, — я-то видела! — И, улучив минуту, когда Эмме что-то говорила миссис Бейтс, опять громко зашептала: — О том, что мистеру Перри, возможно, помогли, мы умолчим — ни слова не пророним о некоем молодом врачевателе из Виндзора…

Да-да, все почести достанутся одному Перри!

Вскоре она снова приступилась к Эмме:

— Давно не имела удовольствия видеть вас, мисс Вудхаус, — ни разу, кажется, после прогулки на Бокс-хилл. Чудесное было путешествие. И все же, по-моему, чего-то ему недоставало. Что-то не ладилось — кое-кто казался невесел… Может быть, я ошибаюсь, но таково мое впечатление. Впрочем, там все-таки так красиво, что не мешало бы посетить эти места еще разок. Не собраться ли нам опять тою же компанией, покуда держится хорошая погода, и не повторить ли прогулку на Бокс-хилл? Тою же компанией — без единого исключения?..

Тут воротилась домой мисс Бейтс, и Эмма невольно позабавилась, слушая, как растерянно она мнется в ответ на ее приветствие, из опасенья, по всей видимости, сказать лишнее и одновременно — неодолимой потребности выболтать все.

— Благодарю вас, дорогая мисс Вудхаус, вы сама доброта! Затрудняюсь вам сказать — да, понятно, однако, будущность Джейн теперь — то есть наоборот… Во всяком случае, она совсем поправилась, спасибо. А как себя чувствует мистер Вудхаус? Очень, очень рада. Передать не могу, как счастлива… В таком чудесном дружеском кругу, где все свои — м-да… Очаровательный молодой человек — вернее, я хочу сказать, такой добрый друг… Это я про нашего славного мистера Перри! Такое внимание к Джейн! — И, наблюдая, как она вслед за тем кинулась восторженно благодарить миссис Элтон за то, что она к ним пришла, Эмма сделала заключение, что Джейн, должно быть, сначала навлекла на себя немилость со стороны четы Элтонов, а теперь великодушно прощена. Несколько реплик громким шепотом полностью подтвердили эту догадку — и миссис Элтон, повысив голос, произнесла во всеуслышанье:

— Да, друг мой, пришла, как видите, — и сижу уже так долго, что в другом доме сочла бы необходимым принести извиненья — дело в том, что мне надобно у вас дождаться своего господина и повелителя. Он обещал зайти и засвидетельствовать вам свое почтение.

— Как? Мы будем иметь удовольствие видеть у себя и мистера Элтона? Необыкновенная любезность! Известно, что господа мужчины не любители делать визиты по утрам, а мистер Элтон к тому же — человек занятой!

— Да, мисс Бейтс, — что верно, то верно. Дела, дела, с утра до вечера. Люди идут без конца, и всяк со своим. То из муниципалитета придут, то церковный староста, то попечитель убогих — и все к нему за советом. Шагу без него не могут ступить. "Даю вам слово, мистер Э., — часто говорю я, — спасибо, что хоть меня не трогают. Не знаю, что сталось бы с моею живописью и музыкой, ежели ко мне бы тоже поминутно обращались… Я их и так, признаться, непростительно забросила. Вот уже две недели, по-моему, как не садилась за инструмент… Но как бы то ни было, он придет, верьте слову — не преминет к вам явиться. — И, прикрывая рот ладонью, чтобы не слышала Эмма: — С поздравительным визитом, как вы понимаете. Разумеется — можно ли иначе!..

Мисс Бейтс, просияв от счастья, обвела всех глазами.

— Он обещал, что зайдет за мною, как только освободится от Найтли — они с Найтли уединились и о чем-то совещаются. Мистер Э. у Найтли — правая рука.

Эмма не простила бы себе, когда бы не сумела подавить улыбку — но она справилась с нею и спросила только:

— Мистер Элтон пешком пошел в Донуэлл? Тяжело ему будет шагать по такой жаре.

— Нет-нет, у них назначена встреча в «Короне» — деловое совещание. Уэстон и Коул тоже должны быть, но как-то принято упоминать лишь тех, кто задает тон. Решающее слово, сколько я понимаю, принадлежит всегда и во всем мистеру Э. и Найтли…

— А вы не могли перепутать день? — спросила Эмма. — Я почти уверена, что собрание в «Короне» состоится только завтра. Мистер Найтли был вчера у нас в Хартфилде и как будто называл субботу.

— Да нет же, определенно сегодня, — последовал безапелляционный ответ, с миною, показывающей, что миссис Элтон ошибиться не может. — Верьте слову, — продолжала она, — такого хлопотного прихода больше нет нигде. В Кленовой Роще не бывало ничего похожего.

— Да, но там маленький приход, — сказала Джейн.

— Понятия не имею, милая, об этом никогда и разговоров не было.

— Но это и без того понятно, раз так мала школа, где, как вы мне рассказывали, попечительствуют ваша сестрица и миссис Брэгг — одна школа на весь приход, да и в той всего лишь двадцать пять учеников.

— Вот умница — так верно подметить! Экая сообразительность! Представьте, Джейн, какая идеальная бы получилась личность, если бы нас с вами сложить вместе! К моей бы живости да вашу основательность — и выйдет совершенство… Что не мешает, впрочем, кой-кому вас уже теперь находить совершенством. Но — тсс! Не говорите мне ни слова…

В этом предостережении не ощущалось особой надобности, ибо Джейн явно порывалась обменяться хотя бы несколькими словами не с миссис Элтон, а с мисс Вудхаус. Эмма ясно видела, что ей хотелось бы, не нарушая законов общей учтивости, отметить вниманием ее, хотя чаще ей приходилось ограничиваться при этом только приветливым взглядом.

Но вот появился мистер Элтон. Супруга встретила его со свойственным ей игривым задором. — Очень мило, сударь, нечего сказать — посылаете меня сюда и вынуждаете так долго обременять своим присутствием моих друзей в ожидании, когда вы соблаговолите пожаловать за мною! Но что поделаешь, я — образец послушания, и это вам известно. Вы знали, что я не тронусь с места, покуда не явится мой господин и повелитель…

Добрый час сижу тут, показывая милым девицам пример супружеского повиновенья — как знать, может быть, очень скоро он им и пригодится…

Но мистер Элтон так устал и запарился, что этот фейерверк остроумия пропал втуне. Едва успев поздороваться с дамами и отдать тем самым дань учтивости, он тотчас принялся бранить жару и жаловаться, что впустую столько вышагал по солнцепеку.

— Прихожу в Донуэлл, а Найтли в помине нет. Поразительно! Невероятно! Только утром послал ему записку, и он ответил, что до часу в любом случае будет дома.

— В Донуэлл? — воскликнула его жена. — Мистер Э., друг мой, вы разве ходили в Донуэлл?.. В «Корону», вы хотели сказать, — ведь вы сейчас с совещания в «Короне»…

— Да нет, совещание завтра — в связи с этим мне и было важно повидаться с Найтли именно сегодня… Нещадно нынче печет. А я еще пошел полями, — с большою обидой в голосе, — где и вовсе можно изжариться. И после этого не застать его дома! Не скрою, мне это очень не нравится. Хоть бы распорядился, чтоб мне передали его извиненья — но нет. Экономка заявила, что знать ничего не знает… Очень странно! И куда ушел — никто понятия не имеет. То ли в Хартфилд, то ли на Эбби-Милл, а может быть — осматривать свои леса… Непохоже это, мисс Вудхаус, на нашего друга Найтли! Вам не приходит в голову, чем это следует объяснить?

Эмма, втайне посмеиваясь, согласилась, что это ни на что не похоже, и прибавила, что ей нечего сказать в его оправдание.

— Не понимаю, — вознегодовала миссис Элтон, как и полагалось преданной супруге, — отказываюсь понимать! Поступить подобным образом — и не с кем-нибудь, а с вами! Забыть, что вы должны прийти — не верю! Мистер Э., мой друг, убеждена, что он оставил прислуге какое-то распоряженье относительно вас, иначе быть не может! На такую выходку не способен даже Найтли, хотя он и большой оригинал, а прислуга забыла передать. Верьте слову, так оно и есть, — от донуэллской прислуги вполне можно этого ожидать, я много раз замечала, сколь там распущены и нерадивы слуги. У меня бы такой, как его Гарри, недолго состоял в буфетчиках. Что же до миссис Ходжес, то наша Райт о ней очень невысокого мнения. Обещала прислать Райт рецепт пирога, да так и не удосужилась.

— Мне встретился по дороге Уильям Ларкинс, — продолжал мистер Элтон, — он сказал, что хозяина нет дома, но я не поверил… Уильям был не в духе. Говорит, что с хозяином творится что-то в последнее время, — слова путного невозможно добиться. Уж не знаю, какие у Уильяма заботы, но мне было в высшей степени важно повидаться сегодня с Найтли и для меня совсем не шутка, что мой поход по солнцепеку закончился ничем. Эмма поняла, что ей, пожалуй, надо идти домой — и поскорее. По всей вероятности, ее там ждали; может быть, мистера Найтли удастся удержать от дальнейших выпадов — если не в отношении Уильяма Ларкинса, то хотя бы в отношении мистера Элтона.

Она простилась и была рада, когда мисс Фэрфакс вызвалась проводить ее — не только до лестницы, но даже вниз, до дверей; это был удобный случай, и она поспешила им воспользоваться. — Пожалуй, к лучшему, что нам не удалось поговорить, — сказала она. — Если бы я застала вас одну, то, вероятно, вопреки хорошему тону, не удержалась бы от искушенья заговорить, расспросить, откровенно высказаться о предмете, который до меня не касается… Подозреваю, что наверняка бы позволила себе слишком многое.

— О нет! — воскликнула Джейн, краснея и смущаясь, что несравненно ей больше шло, по мненью Эммы, нежели прежняя изысканная сдержанность. — Такой опасности не было. Была другая — что я сама бы вас замучила разговорами. Ваш интерес к моим делам доставил бы мне одно лишь удовольствие… Поверьте, мисс Вудхаус, — овладев собою, — когда вы сознаете, что поступили дурно, очень дурно, то для вас чрезвычайно утешительно, если друзья ваши, которых вы более всего страшитесь потерять, не отвернулись от вас с презреньем… Теперь нет времени сказать и половины того, что… Я страстно желала бы повиниться, объясниться — быть может, в какой-то мере оправдаться перед вами. Я просто обязана это сделать. Но, к сожалению — словом, мне остается надеяться только на ваше состраданье…

— Ох, вы уж очень взыскательны к себе, даю вам слово! — горячо воскликнула Эмма, беря ее за руку. — Передо мною вам не в чем виниться, а все те, которые, может быть, вправе были этого ждать от вас, так довольны, даже счастливы за вас, что…

— Вы очень великодушны, но я-то знаю, как держалась с вами!.. Холодно, натянуто… Все время надобно было играть роль… Жизнь, построенная на обмане!.. Я знаю, что должна была внушать вам отвращенье.

— Полноте! Прошу вас. Это мне пристало приносить вам извиненья. Давайте сразу все простим друг другу. Не будем напрасно тратить время, а покончим с этим, как велит нам чувство… Надеюсь, из Виндзора приходят добрые вести?

— Очень.

— А нас, надо полагать, скоро ждет известие, что мы вас теряем — и как раз, когда сделан первый шаг к нашему сближенью!..

— Ну, об этом, конечно, рано помышлять. Я еще здесь побуду, пока меня не заберут к себе Кемпбеллы.

— Рано, может быть, решать во всех подробностях, — с улыбкою возразила Эмма, — но помышлять, простите, самое время.

Теперь ее собеседнице настала очередь улыбнуться.

— Вы правы, разумеется — да, это было уже предметом размышлений. И могу вам признаться, зная, что это дальше не пойдет, — уже решено, что жить мы будем в Энскуме, у мистера Черчилла. Глубокий траур, по крайней мере три месяца, — и, вероятно, откладывать долее не будет причин.

— Благодарю вас, благодарю! Это я и хотела услышать. Знали бы вы, как я люблю во всем определенность и ясность!.. Прощайте — нет, до свиданья!

Дата добавления: 2015-10-16