Глава 2. Бой с чужаком

Петляющая и извивающаяся тропинка пересекла небольшой ручей и оборвалась перед нешироким входом в пещеру, не видную со дна каньона. Следы вели внутрь. Симба принюхался:

– Т-с-с! Он здесь.

Внезапно от стены отделилась большая тень. Симба оскалился:

– Выходи!

На освещенную площадку перед входом в пещеру вышел лев, чья темно-золотистая шерсть с крупными рыжими пятнами переливалась бликами солнечного света на полуденном солнце. Он был крупнее Симбы или любого из его спутников и явно очень опасным. Мускулистые передние лапы явно предназначались для быстрых и смертельных ударов. Не менее массивными были задние лапы. Очевидно, этот лев был очень сильным. Когда он сел напротив Симбы, его мускулистое тело приняло ещё более рельефные очертания. Красноречивым дополнением портрета чужака стал розовый шрам, просвечивавшийся на солнце сквозь белую шерсть на животе. Короткую бело-рыжую шею льва венчала густая черная грива, а его голубые глаза пронзительно смотрели на Симбу и спутников. Витани от неожиданности даже присвистнула почти шепотом: «Поди, прогони такого». От взгляда чужака Симбе стало не по себе, внутри стал нарастать страх и от этого Король стал ещё более агрессивным, чем когда поднимался по тропе сюда. «Лучшая защита – это нападение, покажешь слабость – сомнёт и растопчет», – решил он. Но перед нападением Симба окинул взором свой отряд позади себя. Кову уже принял боевую стойку, полный решимости атаковать, дабы защитить Киару и других. Львицы стояли у кромки площадки, готовые прийти на помощь, если понадобится. Симба снова повернулся к чужаку и заревел:

– Кто ты?! Что ты делаешь на моей земле?!

Лев словно не слышал вопросов:

– Я ждал вас, хоть и не так рано. Все равно проходите, чувствуйте себя как дома.

– Мы и есть дома, – оскалился Кову.

– Не совсем, Кову, – невозмутимо возразил чужак. – Эта земля уже за пределами ваших границ. И мой дом здесь.

Симба на мгновение застыл, словно пораженный молнией. Этот наглец заявил о претензиях на часть Земель прайда! Он явно не считал нужным даже спросить, чья это скала. Он просто пришел и занял её! Нет, это было нестерпимо. От чужака следовало избавиться как можно скорее. Глаза Симбы сузились и стали наливаться кровью:

– Твоя скала? Ты ничего не путаешь, чужак?!

– Нет.

– Это место принадлежит мне, как когда-то принадлежало моему отцу. Отсюда видна наша Скала.

– Я знаю.

– Тогда ты должен знать, что все, что видно со Скалы, составляет мои Земли прайда, – угрожающе прошипел Симба.

– Нет, не все, Симба, – по-прежнему невозмутимо ответил чужак. – Кладбище Слонов тебе не принадлежит. И эта скала тоже. Разве ты не в курсе?

Нала хотела вмешаться и спросить, откуда он знает их по именам. Сначала она подумала, будто ослышалась про Кову. Но сейчас чужак отчетливо произнес имя Симбы. И не успела.

– Здесь я решаю, – заревел тот, – что мне принадлежит, а что нет!

– Ах, вот как! – теперь прищурились уже глаза чужака.– Похоже…

– И если ты ищешь себе место для дома, – перебил его Симба, – то Кладбище Слонов самое подходящее! И еще. Ты охотишься и ходишь в мои земли, не спрашивая моего разрешения!

– А надо было? – удивился чужак. – Ты что, совсем ничему не обучен, что ли?

Симба поперхнулся, не найдя сразу что сказать. Невозмутимость чужака поражала его. Он явно чувствовал свое превосходство и словно смеялся над ним. За Симбу ответил Кову:

– Когда приходишь в чей-то дом, надо спрашивать разрешения!

– А разве я пытался пройти на Скалу? Кову, тебе простительно, но Симба должен знать….

– Что?! – рев Симбы заглушил вопрос удивленной Налы. Львицы переглянулись. Но король, похоже, никого не слышал и не замечал более. Он был полностью поглощен чужаком. Зебровая порция адреналина уже циркулировала в крови, порождая все новые приступы агрессии, и лев только ждал повода, чтобы излить её: – Ты переходишь все границы!

Спустя какие-то мгновения молчания его голос стал угрожающе тихим, почти шепотом:

– Ну, вот что, чужак. Я не знаю, кто ты, и знать не хочу. Но ты сейчас же уберешься туда, откуда пришел!

– Да, – сделал угрожающий шаг вперед Кову. – Потому что нас пятеро, а ты один. И мы сможем проучить тебя так, что на всю жизнь запомнишь.

Глаза чужака впились в Симбу; его взгляд перестал быть спокойным и невозмутимым.

– Вы собираетесь напасть впятером на одного? – выговорил он, всем телом ощущая дрожь от поднимавшейся из уголков души ярости. – Не ожидал такого от тебя. Впрочем, я могу забыть обо всем, если ты перестанешь провоцировать драку между нами. Давай просто поговорим. Я вижу, ты ничего не знаешь.

– Нам не о чем разговаривать! – заявил Симба. – Я выпроваживаю наглого чужака, который не знает рамок приличий и посягает на мою территорию. И тебе придется либо уйти, либо драться со мной!

– Осторожнее, – тихо ответил чужак, делая последнее усилие над собой. – Ты бросаешь мне вызов; я могу его принять.

– Сделайте одолжение, – передразнил его Симба.

Чужак резко вскочил, выпрямился и встал в боевую стойку с ироничной улыбкой на лице:

– Ладно. Придется тебя кой чему научить. Но предупреждаю, – чужак повысил голос, обращаясь к другим, – двое дерутся, остальные не лезь. Ты меня понял, сынок? Если хоть один из вас двинется с места, тебе, Симба, будет намного хуже.

За него ответил Зазу:

– Покажите ему, сир, вашу силу и силу вашего отца.

Симба стал кружить вокруг чужака, выбирая подходящее место на теле врага для нападения. Тот стоял в центре и, игриво улыбаясь, тщательно наблюдал за ходами Симбы. «Сейчас я сотру улыбку с твоего лица», – подумал он и прыгнул сзади на спину чужака. Тот резво увернулся вправо и встретил подсечкой передней лапы. Симба растянулся на земле, но тут же вскочил и выпрыгнул на чужака снова, пытаясь достать его несколькими короткими ударами передних лап, дабы свалить на землю. Но тот либо парировал удары, либо уклонялся от них, отступая к стене пещеры. Казалось, еще немного, и прижатый к стене враг будет повержен. «Вот она, победа!», – решил Король и стал осыпать чужака неприцельными ударами в надежде пробить его защиту окончательно. Послышались восторженные голоса: «Давай, он уже твой!» И тут Симба с некоторым запозданием сообразил, что встал на задние лапы. Чужак словно ждал этого. В какой-то момент он ринулся к животу Короля, опустив свою голову и выставив вперед массивный загривок. Тот нанес ему два скользящих удара по голове, но чужак даже не прореагировал. Схватив противника за торс, он мощным рывком потянул на себя и гулко швырнул на землю, отчего у Симбы потемнело в глазах. Он перекатился и попытался встать, но тут же был еще одним сильным ударом сбит с лап и вновь оказался на земле. В следующее мгновение чужак перевернул его на спину и навалился сверху, прижав правую лапу и голову Симбы к земле. Задние лапы того беспомощно молотили воздух, пытаясь зацепиться за бока и сбросить чужака, но враг словно ничего не чувствовал и лишь усиливал нажим. Симба начал задыхаться. В отчаянии он попытался левой лапой нанести изо всех оставшихся сил удары в голову противника, но в этот момент почувствовал коготь у своего горла и услышал голос:

– Довольно! Если бы я хотел убить тебя, то уже сделал это.

Симба посмотрел на чужака. Его глаза по-прежнему были полны легкой иронии:

– Я сейчас встану, а ты больше не будешь нападать, ОК?

Чужак встал и отошел в сторону. Следом тяжело поднялся Симба и сел, не сводя глаз с победителя. Воцарилась тишина, прерываемая одышкой проигравшего. Кову хотел выйти вперед, но был остановлен тихим голосом Симбы:

– Нет, не надо.

– Надеюсь, я не очень сильно потрепал тебя? – произнес чужак, зализывая кровоточащие царапины.

В этот момент в пещеру вбежал Рафики. Он посмотрел на Симбу, потом на чужака и быстро запричитал:

– О, Боже, только не это! Вы подрались! Шторм, почему ты не удержался?

Чужак посмотрел на него и сказал:

– Он выгонял меня из дома и не хотел даже слушать. Вместо этого хотел подраться, и я уступил-таки его желанию. А вот ты, Рафики, почему все ещё не рассказал Симбе обо мне?

– Это моя вина, Шторм.

– Чего уж теперь, мой милый друг Рафики. Что произошло, того уж не вернуть

Беседу прервал голос Симбы:

– Что здесь происходит?

Он повернулся к Рафики:

– Кто это? Ты его знаешь?

Рафики хотел ответить, но его прервал чужак:

– Я думаю, что теперь, когда весь твой боевой пыл угас, мы сможем, наконец, поговорить. Спрашивай меня, Симба. Я отвечу тебе.

– Кто ты? – тихо спросил тот, наконец осознав, что чужак верно знает не только его, но и другие имена. Наверное, он хорошо знает весь его прайд.

– Меня зовут Шторм, – вздохнул лев и продолжил: – Это прозвище, ставшее именем. Мое настоящее – Айзек, но все кличут по прозвищу. Я – Учитель. И здесь живу. Очень плохо, что ты не знаешь всей истории. Когда-то эту скалу твой отец подарил моей семье в знак большой дружбы и уважения.

– Откуда ты знаешь Муфасу? – спросил все еще шокированный Симба.

– С детства. Он учился у нас в Долине Прайдов.

– Чему? – спросила Нала.

– Всему, – пояснил Шторм. – Мы учим подростков из королевских семей в юном возрасте. Потом они проходят через церемонию Совершеннолетия и становятся наследными принцами, а затем королями. Разве ты этого не знаешь, Симба?

Тот посмотрел на него широко открытыми глазами и отрицательно покачал головой. Шторм повернулся к Рафики и укоризненно сказал:

– Я предупреждал тебя. Его надо было учить и учить. И это должен был до сего дня делать ты. Посмотри, как Акуна Матата повлияла на его жизнь. Симба слаб! Он не знает прошлого своего прайда и этих Земель! Не знает даже закона гостеприимства!

Рафики ничего не ответил, лишь грустно вздохнул. Так уж сложилось. Шторм же обернулся к Симбе и продолжил тоном, каким отцы отчитывают нерадивых юнцов:

– По нему любой странник в любой земле может остановиться на три полнолуния подряд и пользоваться гостеприимством хозяина, если только не угрожает Королю, не вмешивается во внутренние дела и не совершает преступлений. И может охотиться для своего пропитания. Хороший хозяин, Симба, всегда поделится с гостем. Ты же этого не знаешь. Не знаешь границ. Пришел выгнать меня из своего дома! И при этом привел с собой всех наследников – Кову и Киару. Даже Витани захватил с собой. А чего не весь прайд?! Молодец, нечего сказать! Умно поступаешь!

Шторм измерил пещеру нервными шагами от дальнего угла до входа и обратно. Симба ошарашенно спросил:

– Откуда ты знаешь, кто есть кто? Ведь ты здесь только недавно появился.

– Ошибаешься, Симба. Давно. Уж три зимы миновало с тех пор, как я окончательно поселился тут.

Все, кроме Рафики, выдохнули:

– Сколько?!

– Да, три зимы, – невозмутимо повторил Шторм. – Не удивляйтесь, я умею прятать следы, если очень нужно. К тому же все были поглощены войной с Зирой.

– Ты знал её? – спросила Нала.

– Да, – ответил Шторм. – Как и все более или менее важное, что здесь происходило.

– Ты следил за нами? – повысил голос Симба. – Зачем?

– Я следил за Землями прайда. Так было нужно. Долгое время я не мог открыть свое существование, Симба, хотя должен был сделать это еще, когда ты только стал Королем. Если бы я явился тогда, погибли две маленькие жизни, очень мне дорогие. Сделал бы это в позапрошлое полнолуние – и мне пришлось бы с ними драться. Я запретил Рафики говорить обо мне и только сейчас могу открыться. Конечно, было бы лучше, если бы ты узнал обо мне из доверенного источника. Жаль, что вышло иначе.

Симба обдумывал услышанное. Нала, наконец, подошла к нему и осмотрела. Потом удивленно спросила:

– Ты дрался без когтей?!

– Да, Нала, – кивнул Шторм. – Симбе ничего не угрожало. Он все равно не может меня победить.

Витани сделала шаг к Шторму и села:

– Расскажи об этих маленьких жизнях. Что ты имел в виду?

Шторм тяжело вздохнул и опустил глаза:

– Это длинная история. Из разряда тех, чем нельзя гордиться и всем рассказывать.

Потом он посмотрел поверх Симбы, глубоко вздохнул, лизнул все ещё кровоточащую царапину на правой лапе и поднялся. Пройдя на выступ площадки перед пещерой, он сел, уставился отрешенно куда-то вдаль и выложил все, что было на душе все это долгое время. Эта была история его любви к одной львице, что завладела сердцем и разумом, но оказавшейся замужем. Будучи не в силах простить обмана, Шторм бежал к себе на родину, а когда вернулся к Симбе, то встретил львицу вновь. И не одну, а с двумя львятами, чьим отцом он был. И та пригрозила убить их, если он осмелится войти в земли Симбы или тот когда-нибудь узнает о нём.

– Какая мать могла так поступить? – воскликнула Киара и тут же осеклась от мелькнувшей догадки. Шторм повернулся и посмотрел ей в глаза. Потом, глубоко вздохнув, медленно сказал имя, о котором уже догадались почти все, но гнали эту догадку прочь:

– Зира!

Шторм повернулся к оцепеневшему Кову и сказал:

– Я – твой отец.

Потом он подошел к столь же остолбеневшей Витани и добавил:

– Твой тоже.

Её глаза расширялись по мере осознания услышанного. Она хотела что-то сказать, но Шторм остановил её:

– Я знаю. Зира звала тебя дочкой Шрама. Это ложь. Ей легко было соврать про тебя, но не про Кову. Слишком очевидна была разница между ним и Нюкой, поэтому она и не скрывала правды, только мое имя не называла. Это был их изначальный план, я стал пешкой в нем. Им нужен был сильный наследник Шрама. А я мог Зире дать такого сына, какой им был нужен. Вот она и разыграла передо мною любовь, получила, что хотела, а потом взяла детей в заложники, гарантируя, что я не разрушу её план. Я ни минуты не сомневался, что она убьет Кову и Витани, если я ослушаюсь. Пришлось отступить. Но перед этим она показала мне вас. Вы тогда были ещё очень маленькими, несмышлеными котятами, но уже ползали по всему углу пещеры.

Шторм замолчал. Быстро вечерело, и поднялся сильный ветер, но никто не встал, чтобы уйти. В полной тишине большой лев вернулся вглубь пещеры и улегся у стены, опустив голову на передние лапы. Его глаза были полны печали и слез. После мгновений молчания, показавшихся Витани вечностью, Шторм продолжил:

– Я не знал, что делать. Не мог бросить детей, не мог убить Зиру, не мог вернуться. Я узнал её план и должен был уничтожить его, причем скрытно. В конце концов, я решил, может, и неправильно, но иного не придумал. Я решил наблюдать и тихо отводить аутсайдеров от Симбы, поэтому вернулся тайно, ведь кто-то сдал меня ранее Шраму. И все это время прятался и ждал, пока план Зиры не подойдет к черте, за которой она уже ничего не сможет сделать. То есть, пока дети не вырастут и не покинут её дом. Я верил, что Зира не сможет до конца уничтожить в Кову и Витани то доброе, что должно было перейти от меня к ним. Так вышло, что любовь разрушила этот план. Когда наступила развязка, меня, к сожалению, здесь не оказалось. Аутсайдеры опять увели меня прочь, и я вернулся лишь в самом конце. Мое вмешательство, к счастью, не было нужным.

Кову тихо спросил:

– А если бы оно было нужным?

– Я бы убил тебя, – не моргнув, ответил Шторм и замолчал.

Первым тишину нарушил Симба:

– Твоя история красива. Но у меня по-прежнему слишком много вопросов и я не доверяю тебе.

– Достаточно, – раздраженно сказал Шторм, – имей уважение. Я рассказал то, чего не знал никто, кроме меня и Зиры. Другие ответы ты можешь найти сам. Это не так сложно, если поразмыслить над моими словами. Пусть это будет твоим домашним заданием.

– Не разговаривай со мной так! – взорвался Симба. – Я Король, а не твой ученик!

Шторм посмотрел на него, покачал головой и тихо сказал:

– Оставь меня. Вижу, в тебе вновь растет злоба, и потому рассказывать сейчас остальное нет смысла. То, что ты узнал, далеко не начало истории. Я же хочу остаться со своими детьми наедине. Только когда будете спускаться, за ручьем сверните вправо. Это кратчайший путь на Скалу.

Симбу снова передернуло от этих слов. Шторм явно ставил себя выше его. Поэтому он сказал:

– Мы посмотрим, кто ты есть на самом деле и что тебе нужно. Ты говорил о законе гостеприимства. Я хороший хозяин и не стану его нарушать. Помни о нем и ты.

Симба развернулся и вышел. Нала и Киара молча последовали за ним. Кову в растерянности смотрел то на Шторма, то на уходящего Симбу, не зная как поступить. Потом пробормотал:

– Прости, мне надо подумать.

И побежал за другими. Шторм не стал его удерживать. Последним покинул пещеру Зазу и молча полетел вперед.

Рафики подошел и обнял большую косматую голову Шторма:

– Крепись, мой друг! Боль приходит и уходит так же быстро, как дождливое облако ясным летним днем. Лишь любовь и верность вечны в этом мире..

– Спасибо, мой маленький и старый друг! – проговорил лев в ответ. – Когда луна нынче ночью встанет высоко, я приду к тебе. Предупреди Макса.

Рафики молча поклонился и ушел. Шторм и Витани остались одни. Долгое время они лежали один напротив другого молча, раз за разом смотря друг на друга и, не в силах что-то сказать, пряча взгляд. Глубокое чувство вины давило на льва и заставляло глотать слова, что хотелось сказать, но спустя мгновения казавшиеся такими пустыми. Когда солнце опустилось почти до самой кромки гор на горизонте, он, наконец, решился что-то выдать:

– Ты, наверное, презираешь меня. Я не был рядом, когда должен был. Я..

– Ничего не говори, – тихо перебила Витани. – Если не знаешь, что сказать, просто помолчи.

– Я всегда любил вас. Больше всего на свете, я хотел быть рядом. Вы нужны мне. Но поверь, я не мог поступить иначе.

Шторм закрыл глаза и по щекам покатились слезы. Витани прикоснулась носом к щеке и поймала одну из них.

– Я верю. И Кову поверит. Не может быть иначе.

Шторм снова открыл глаза и смахнул все слезы:

– Спасибо, дочка…

Они еще долго молчали, любуясь красотами заходящего над саванной солнца. Потом Витани откровенно призналась:

– Я всегда завидовала Киаре! Она имела в жизни все: и папу, которого все боятся, и маму. И лучшее мясо, и брата моего себе заграбастала. В прошлое новолуние у меня были два брата, мама и домашняя куча блох с крысами под боком. Плохой дом, но я там была хоть кому-то нужна. Вчера у меня был новый дом, хороший, сытный. И хотя меня приняли в прайд Симбы, и брат по-прежнему есть, но я стала так одинока, так никому не нужной, что когда пришел некто, говорящий, будто он – мой папа, и я ему нужна, то поверила этому кому-то сразу. Даже, если бы он и врал….

Витани посмотрела Шторму прямо в глаза:

– Но ведь ты не врал мне? Ты … ты – мой папа? Настоящий?!

Тот сглотнул комок, едва удержав сдавившие его горло чувства, но ответить словом не смог.

– Я верю тебе, – продолжила Витани почти шепотом, прижавшись к его щеке, – Чувствую, что не врал. Я хочу остаться с тобой, … э-э… папа.

Шторм горько улыбнулся, стараясь при этом не расплакаться:

– Я не смел просить тебя об этом.

– Ты не оставишь больше меня? Насовсем?!

– Никто не сможет отобрать тебя у меня, – быстро зашептал Шторм, с трудом сдерживая одолевавшие его слезы. Он редко плакал, львы не должны были делать этого – не по чину, особенно Учителю. Но иногда было совсем невозможно сдержаться: – Я любого порву за тебя…. Сегодня ты узнаешь всю правду до конца. Но прежде ты должна обещать мне, что ничего не расскажешь Симбе или кому-либо еще до поры до времени. Это очень важно. С Кову я потом сам поговорю. Может быть. Обещаешь?

– Обещаю.

Шторм поцеловал её и сказал:

– Еще есть время до восхода луны. Итак, слушай…

Дата добавления: 2015-10-16