Часть третья. Взлет и падение

Взлет и падение................................................................ 239

Глава 10

«Drexel подобна богу...»................................................... 241

Глава 11

Пророчество сбывается - пока....................................... 266

Глава 12

Денежная машина Милкена............................................. 275

Глава 13

Страж порядка................................................................. 285

Глава 14

Привилегии властелина..................................................... 297

Глава 15

День Боэски....................................................................... 318

Глава 16

Центр прорван................................................................... 331

Глава 17

Уничижение.......................................................................... 345

Эпилог................................................................................... 362

От автора................................................................................ 376

Предисловие к русскому изданию

Даже тот, кто может сказать: «Рынок — это я», не может быть выше закона и правил, которые его регулируют. Можно прилагать все уси­лия, чтобы их изменить, но, пока они существуют, надо их соблюдать.

В финансовом мире, как и в мире вообще, есть люди, которые создают события, меняющие курс истории. Эти события могут быть как хорошими, так и плохими, иногда одновременно, но, так или иначе, мир после них становится уже другим.

Эта книга о человеке, который создал Историю, а не об Истории, которая создала человека. Здесь нет места для слияния обстоятельств. Вершина и пропасть — это сочетание ума, таланта, работоспособ­ности и внутренней дисциплины с недостатком профессиональной и моральной этики во имя победы любой ценой.

Книги, которые описывают истории таких людей, дают возмож­ность читателям получить урок бизнеса, поведения, жизни. У каждого читателя «Бала хищников» останется много впечатлений от того, что «сотворил» Милкен, — от восхищения до отторжения. История Мил­кена — самая потрясающая в финансовой индустрии XX века, самый феноменальный финансовый скандал, самый крупный штраф в исто­рии человечества.

«Бал хищников» — захватывающая книга, которая не только при­несет любому участнику делового мира удовольствие, но и станет источником идей, выводов, которые позволят ему в будущем работать более креативно и... более правильно.

Жак Дер Мегредичян,

управляющий директор

Группы компаний «Тройка Диалог»

Пролог

Бал

На третьей неделе марта 1985 года истинно верные, числом полторы тысячи, съехались в Беверли-Хиллз, чтобы воздать почести Майклу Милкену, легендарному гуру «мусорных» облигаций из Drexel Burnham Lambert. Многие называли его просто: Король. Следующие четыре дня они наслаждались обстановкой, которую он для них создал.

Каждое утро в половине шестого по прямым, просторным, обса­женным пальмами улицам Беверли-Хиллз плавно скользила армада из почти сотни лимузинов. Десятки машин доставляли гостей из рос­кошного, отделанного в зелено-розовых тонах, отеля «Beverly Hills», который тогда принадлежал арбитражеру Айвену Боэски и на эти четыре дня был полностью забронирован для Drexel. Все они направ­лялись к отелю «Beverly Hilton», где Drexel проводила ежегодную конференцию по высокодоходным облигациям, известную теперь как Бал хищников. Отель располагался всего в нескольких кварталах от офиса Drexel на Западном побережье.

Завтрак подавали в шесть утра — тут Милкен сделал уступку привычкам гостей, поскольку сам каждый день бывал на рабочем мес­те уже в половине пятого. Затем наступала нескончаемая череда пре­зентаций, иногда по три одновременно в разных помещениях. Прово­дили их главы компаний. Почти все эти компании — как правило, маленькие или средние — были клиентами Drexel, а их главы вла­дели в них значительной долей капитала. Именно в сделках с такими компаниями и создал свою историческую нишу Майкл Милкен, когда в конце семидесятых — начале восьмидесятых годов начал оказывать им финансовые услуги.

По причине малого размера, отсутствия кредитной истории или, напротив, чрезмерной долговой нагрузки эти компании котировались в рейтинговых агентствах ниже инвестиционого класса и, следова­тельно, не могли привлекать деньги путем выпуска облигаций на от-

2 Пролог

крытом рынке. Для них оставался лишь один путь: краткосрочные банковские кредиты или частные размещения ценных бумаг в страхо­вых компаниях. Однако эти операции подразумевали такое количе­ство ограничительных условий, что привлечение денег почти лиша­лось смысла.

Но в один прекрасный день в компании появлялись инвестици-онщики из Drexel. Они брались разместить облигации, пусть даже и с низким рейтингом, на открытом рынке. Майкл Милкен, выдающийся «мусорный» трейдер, мог привлечь 50 миллионов, 100 миллионов и больше: такие деньги, причем на длительный срок и без особых ограничений, этим компаниям больше негде было взять. От них требо­валось только заплатить названную цену: высокий доход инвесторам и заоблачный гонорар Drexel.

И вот теперь сотни покупателей составляли аудиторию презента­ций. Среди них были игроки, которые с помощью предложенных Милке-ном облигаций привели утратившие доверие или погибающие финан­совые компании к блестящему успеху. Были среди них и финансовые менеджеры — управляющие инвестиционными портфелями сберегатель­ных учреждений, страховых компаний, общественных и частных пенси­онных фондов, взаимных фондов, оффшорных банков, добровольных фондов для учебных заведений, фондов высокодоходных бумаг.

Многие из них обратились в новую веру еще в семидесятых годах, когда Милкен начал неустанно проповедовать свой завет для избран­ных: если в инвестиционном портфеле есть полноценный набор высоко­доходных облигаций, иначе известных как «мусорные», выигрыш пере­вешивает риски. Эту истину теоретически обосновал еще профессор У. Брзддок Хикман, чей монументальный многотомный труд «Corporate Bond Quality and Investor Experience» («Классность корпоративных облигаций и опыт инвестирования») вышел в пятидесятых годах. Тем, кто хотел делать деньги — больше денег, чем они, вероятно, могли представить, — оставалось только применить теорию на практике.

Покупатели этим и занялись рука об руку с Милкеном и теперь были игроками на 100-миллиардном рынке. Напористый молодой чело­век в нескладном парике, решительно сжатые челюсти, атмосфера, непоколебимой уверенности и крупнейшие предложения, превзошед­шие всякие ожидания, сделали свое дело.

Кое-кто из покупателей ностальгически вспоминал, как все начи­налось. Первую на Западном побережье конференцию по высокодо­ходным облигациям Милкен провел в отеле «Hilton» всего за шесть лет до этого. Тогда собралось около шестидесяти человек. Они си-

Бал

дели за столами вместе с эмитентами облигаций, говорили по делу, могли на месте получить точные данные и решить, покупать обяза­тельства компании или нет. Теперь от былой идиллии не осталось и следа. Презентации шли для сотен покупателей в огромных залах с экранами до потолка, на экраны проецировалось многократно уве­личенное изображение докладчика, а вместо точных данных показы­вали нечто вроде ненавязчивой умелой рекламы. «Это не переговоры; это похоже на просмотр телепередачи, — жаловался Джеймс Кейвуд из Caywood-Christian Capital Management, ветеран рынка „мусорных", в управлении которого находилось 2,2 миллиарда долларов, принад­лежавших в основном ссудо-сберегательным фирмам (S&L). — Конфе­ренция превратилась, извините за выражение, в какое-то групповое изнасилование».

В тот же год она стала и Балом хищников. Милкен выступил с проповедью очередного завета или, скорее, новой религии. Он боль­ше, чем когда-либо, напоминал мессию — экстатичного, повелева­ющего. Его весть, с диким восторгом встреченная всей конгрегацией, гласила: они должны спасти корпоративную Америку от нее самой.

Милкен уже давно порицал корпоративный истеблишмент: участ­ники оного представлялись ему в виде раскормленных, плохо управ­ляемых бегемотов, проматывающих избытки капитала; их «классные», как любил выражаться Милкен, облигации могли идти только в одном направлении — вниз. Сам Милкен обогатил себя и инвесторов, выяв­ляя активы, недооцененные рынком. В семидесятых он работал глав­ным образом с долговыми обязательствами попавших в трудное поло­жение или обанкротившихся компаний. В начале восьмидесятых явно недооцененным активом стала вся корпоративная Америка, и круп­нейший выигрыш обещала игра в поглощения.

Именно для нее более всего подходили природные дарования и темперамент Милкена. В то время как элитарные инвестиционные банки Уолл-стрит срывали крупные куши, играя в слияния и приобре­тения (М&А), Милкен и его финансовые партнеры в Drexel остава­лись не у дел: они были откровенными париями и не могли понадо­биться крупной корпорации, имеющей выход на банковские цепочки с достаточными для самостоятельной игры капиталами. Отчаявшись привлечь таких клиентов, Милкен принял заманчиво простое реше­ние: создать себе своих.

Кому понадобятся Chase Manhattan или Manufacturers Hanover, если Карл Линднер, Сэм, Уильям и Хаймен Бельцберги, Сол Стейнберг, Виктор Познер и весь клан институциональных покупателей «мусор-

4 Пролог

ных» облигаций готовы — по первому слову Милкена и в мгновение ока — взять «мусорные» для финансирования поглощения? В свое время Милкен открыл небольшим компаниям доступ к совершенно невиданным для них средствам; а теперь его мастера поглощений смогли обратить взоры на такие цели, о которых, не будь Милкена, только мечтали бы.

«Деньги — не дефицит» — вот в чем Милкен много лет убеждал своих поклонников и, к их удовольствию, раз за разом это доказывал. Теперь, в марте 1985 года, в канун нападения, которое потрясло корпоративную Америку до самых основ, в отеле «Hilton» Милкен объявил, что совокупная покупательная способность всех собравшихся составляет три триллиона долларов.

Это было захватывающее известие, тем более значимое, если при­нять во внимание события двух предшествующих недель. Дело в том, что схема поглощения, финансируемого «мусорными», вышла из го­ловы Милкена и его собратьев по Drexel отнюдь не в готовом виде, ее нужно было доводить и шлифовать. В начале 1984 года крошечная Mesa Petroleum, которой владел Томас Бун Пикенс-младший, совер­шила набег на гиганта Gulf Oil. В конце концов Пикенс заставил Gulf броситься в спасительные объятия Standard Oil of California. Затем Reliance Стейнберга совершила нападение на Disney. После того как Mesa Пикенса попробовала напасть на Phillips Petroleum и сама была поглощена, эту компанию решил проверить на прочность Карл Айкен. Все рейды (кроме наезда Пикенса на Phillips) финансировались «му­сорными» и принесли сотни миллионов долларов как налетчикам, так и Drexel. Но ни один из налетов не достиг главной цели: корпоратив­ная Америка имела полное право высмеивать эти наскоки как неуме­лый блеф начинающих грабителей.

Такого они больше не могли допускать. И вот, за неделю до Бала хищников, первое поглощение, проведенное с помощью «мусорных» Drexel, действительно увенчалось успехом. В ходе операции, которая началась враждебно, но закончилась вполне дружески, Coastal Corpo­ration приобрела American Natural Resources Company за 2,46 милли­арда; 1,6 миллиарда составляли банковские кредиты, а еще 600 мил-, лионов — «мусорные» Милкена (пакет высокодоходных долговых обязательств и привилегированных акций с высокими дивидендами). Председатель правления и главный управляющий Coastal Оскар Уайатт в одночасье стал звездой.

Многие на конференции пожимали Уайатту руку, желали ему дальнейших успехов, а сами мысленно видели себя на его месте. Среди

Бал

них был Нельсон Пельтц. Всего за неделю до этого Triangle Industries, компания чистой стоимостью 50 миллионов долларов, которой управ­ляли Пельтц и Питер Мэй, подала 456-миллионную заявку на приоб­ретение National Can; на сей раз заявка полностью финансировалась «мусорными» Милкена.

Coastal была значительной компанией, а Уайатт, хотя корпоратив­ный истеблишмент и предал его анафеме, — уважаемым бизнесменом. Но если бы Triangle Industries — мелкому производителю торговых автоматов и разных проводов, имевшему за душой только средства, полученные за счет прежнего размещения «мусорных», — удалось провести поглощение такой крупной промышленной компании, как National Can, это означало бы лишь одно: никакая, даже самая силь­ная, жертва не сможет — пока полны волшебные закрома Милке­на — спастись даже от самого мелкого хищника. Все правила борьбы за выживание в корпоративных джунглях мгновенно менялись: слабый становился сильным, а сильный — слабым. Подобная перспектива не просто возбуждала, она подстегивала желание Милкена — иллю­зиониста-любителя, который время от времени показывает фокусы своим друзьям, — взмахнуть именно этой волшебной палочкой.

Поэтому самыми почетными гостями конференции были мастера поглощений и их крупнейшие спонсоры — в частности, Томас Бун Пикенс, Карл Айкен, Ирвин Джейкобе, сэр Джеймс Голдсмит, Оскар Уайатт, Сол Стейнберг, Айвен Боэски, Карл Линднер, Бельцберги, а также звезды второй величины — Нельсон Пельтц, Роналд Перель-ман, Уильям Фарли. Все эти люди воспринимались как своего рода «рейдерский иконостас», но для Милкена они не представляли чего-то единого. Каждому из них в предстоящие месяцы отводилась отдельная частная функция в большом и сложном механизме, полное устрой­ство которого знал только сам Милкен.

Конечно, всех этих людей объединяли огромное честолюбие и непомерные аппетиты. Они не считали себя винтиками в машине Милкена, наоборот, каждый полагал, что использует Милкена в своих целях. Так оно и было. Но главная истина состояла в другом: объеди­ненными усилиями им предстояло удовлетворять аппетит Милкена — аппетит, неизмеримо превышавший их собственные и настолько неуто­лимый, что все полагавшиеся Drexel и Милкену доходы от будущих сделок (миллиарды долларов в виде гонораров и долей капитала) мог­ли только разжигать его.

На следующий вечер Бала хищников «мелюзгу» (финансовых ме­неджеров и управляющих небольших компаний) посадили в автобусы

6 Пролог

и повезли на просмотр конкурсных фильмов, а примерно сотня реаль­ных игроков — организаторы поглощений, крупные инвесторы, ар-битражеры, юристы по сделкам — собрались на коктейль в бунгало отеля «Beverly Hills». Оттуда их повезли на ужин в отдельный зал шикарного ресторана «Chasen's» в Беверли-Хиллз.

Помимо сотрудниц Drexel на ужине присутствовали и другие, причем молодые и хорошенькие, дамы — настолько привлекательные, что юрист по поглощениям Джордж Кац (из нью-йоркской компании Wachtell, Lipton, Rosen and Katz), славившийся своей недогадливо­стью, сказал соседу: «Надо отдать должное этим ребятам — никогда не видел столько красивых жен!».

На самом деле настоящих жен на ужине почти не было. Более точно оценил ситуацию арбитражер Мартин Уэйнстейн. Видя, что Ирвин Джейкобе уже не первый час беседует с одной дамой в углу зала, он заметил приятелю: «Хорошо бы сказать Ирвину, что ни к чему так стараться. Ей за все заплачено».

Как рассказал Джулиан Шредер, бывший финансовый партнер в Drexel, «девочки» с самых первых лет составляли непременный атри­бут конференций. Они играли роль приманки для клиентов в те вре­мена, когда приглашенные еще позволяли себе подшучивать над Drexel. Рекрутированием «девочек» занимался Доналд Энгель, близкий при­ятель Милкена, который многие годы был управляющим директором Drexel. В 1984 году Энгель вышел в отставку и получил статус кон­сультанта фирмы, но по-прежнему продолжал ведать «набором».

Многолетний участник конференций Фред Салливан, председа­тель правления Kidde, Inc., подтвердил, что дамам платила Drexel: «По-разному, — добавил он, усмехнувшись, — в зависимости от внеш­них данных и ожидаемых услуг. Дон [Энгель] не раз говорил мне: „Да как же я затащу всех этих ребят, если не будет девочек?"».

После ужина в «Chasen's» многие гости и дамы возвратились в Бун­гало 8 отеля «Beverly Hills», где до этого проходил коктейль. Бунгало 8, которое обычно заказывал Энгель, располагается вдалеке от главного здания и большинства прочих бунгало, что создает уединенную атмо­сферу. Как и в прошлые годы, Энгель занимал его на пару с Джоэлом Фридлендом, клиентом Drexel и партнером Притцкеров. По словам одного участника вечеринки, которая затянулась до глубокой ночи, «там собрались все эти крутые „глотатели компаний", и все мы напе­ребой красовались друг перед другом, показывая, как ловко мы „кад­рим" девочек, недополученных в колледже; это было какое-то сбо­рище эксгибиционистов — ситуация просто вышла из-под контроля».

Бал

В заключительный вечер полторы тысячи гостей присутствовали на торжественном банкете и шоу в огромном зале «Century Plaza». Сначала Милкен показал видеоролик, предоставленный компанией Lorimar, клиентом Drexel. Потом была пародия на рекламу Е. F. Hutton. «Когда говорит E.F. Hutton... — начал вещать чопорный седой госпо­дин и замолк на полуслове, провожая взглядом грациозно проходя­щую мимо него завлекательную даму. — Видали, какие у нее тить­ки?» Потом показали переделанную сцену из «Ghostbusters». Хор: «Если тебе нужны деньги, позови Drexel!» Милкен думал выдержать шоу в чисто развлекательном ключе, но оно вышло серьезным и даже торжественным. Впрочем, это не имело значения. Раздались оглуши­тельные аплодисменты. Милкен был настоящим Королем.

Затем на банкете наступило время «солиста». В первые годы непре­менным тамадой был Стивен Уинн из Golden Nugget, которого, как он сам говорил, «сделала» Drexel. Потом, в 1984 году, Уинн в качестве сюрприза пригласил развлекать гостей Фрэнка Синатру. На сей раз имя приглашенной звезды тоже держалось в строжайшем секрете. Многие рядовые участники конференции, ощущавшие благоговейный трепет от лицезрения такого сгустка денег и власти, строили самые смелые догадки. «Все говорили, — рассказывал один управляющий инвестициями, — что, наверное, это будет Майкл Джексон или уж сам Господь Бог».

Публике явилась Дайана Росс. По словам Уинна, Росс выступала бесплатно, в обмен на возможность вложить деньги в одно из инвес­тиционных партнерств Милкена, Reliance Capital Group, L. Р. Там она была в той же компании денежных мешков, что и на этом вечере, — вместе с Уинном, Стеинбергом, семейством Шпшель, Айьеним Би-эски, Виктором Познером, Бельцбергами и членами'Mantar Associates (партнерства Милкена и его коллег по Drexel).

Закончив потрясающее сорокаминутное выступление, Росс приня­лась обходить гостей и, наконец, села на колени к пуритански-чопор­ному баптисту Карлу Линднеру и спела для него.

Близкие к Милкену люди утверждали, что в его 24-часовом рабочем дне почти каждая секунда была посвящена делу. Впрочем, чего же еще ожидать, если всю эту феерию он затеял именно ради того, чтобы выжать из нее максимум пользы.

Это было своего рода евангельское действо, возбуждавшее мас­совый экстаз. Его участники ощущали себя причастными к могучей и неодолимой силе, призванной изменить мир. Это был рай, где каж-

Пролог

Бал

дый мог вкусить свою долю блаженства. Деньги, как однажды заявил Айвен Боэски группе потенциальных инвесторов в своем арбитражном партнерстве, сыпятся с деревьев. Это был торжественный момент для покупателей и десятков компаний, которые провели свои презента­ции; многим из них вскоре предстояло выпустить «мусорные» облига­ции. Это был момент воссоединения для азартных игроков Милкена, товарищество или, скорее, тайное сообщество которых он вдохнов­лял. Один юрист из Drexel рассказал, какое впечатление произвели на него собравшиеся в одном углу Айвен Боэски, Карл Айкен, Карл Линднер и Ирвин Джейкобе: «Они могли замышлять любую вещь», — со смехом заметил он. Наконец, это было просто славное время. При­ятные воспоминания о Бунгало 8 сохранились надолго, и верность клиентов укреплялась самыми разными способами.

Теперь Милкен мог развернуть наступление в полную силу. В пер­вые две недели апреля, по горячим следам Бала хищников, еще пять клиентов Drexel (в дополнение к Triangle Industries) выступили с заяв­ками на приобретение компаний; все заявки были обеспечены «мусор­ными» Милкена.

Mesa Petroleum, имевшая собственный капитал в размере 500 мил­лионов долларов, нацелилась на Unocal.

Lorimar, со 105-миллионным собственным капиталом, предложи­ла миллиард за Multimedia.

Сэр Джемс Голдсмит предлагал 1,1 миллиарда за Crown Zellerbach Corporation.

Golden Nugget, с 230-миллионным собственным капиталом, давала 1,8 миллиарда за Hilton Hotels.

Пакинец, Faille^ Inuubtries, имевшая прибыль 6 миллионов, соби­ралась приобрести Nothwest Industries за 1,4 миллиарда.

Другие заявки вызревали дольше — но именно они оказались са­мыми продуктивными.

За четыре дня Бала хищников Нельсон Пельтц, по его собственным словам, дошел до «полного нервного истощения». Пока ему не дове­лось совершить ничего выдающегося на деловой ниве, и приобрете­ние National Can он рассматривал как шанс всей жизни. Сначала Пельтц вел семейный бизнес (замороженные продукты), расширил его за счет приобретений и продал в середине семидесятых годов (впоследствии эта компания обанкротилась). Несколько лет он ба­лансировал на грани неудачи; наконец в 1982 году ему вместе с Пите­ром Мэем удалось приобрести контрольный пакет Triangle Industries,

которую он рассчитывал использовать как финансовый рычаг для при­влечения кредитов и, соответственно, дальнейших приобретений. До сих пор у Пельтца мало что выходило, и он страшно боялся упустить эту сделку.

Впрочем, решение стать игроком Милкена диктовалось, возможно, особыми мотивами. Задумав приобрести одного из крупнейших про­изводителей металлической тары в США, Пельтц уже не сомневался, что сумеет сделать эту компанию очень, очень большой. Его уверен­ность мало кто разделял, да и подкрепить ее было нечем. Но именно уверенность давала Пельтцу упорство и навевала грандиозные планы. На коктейле у Дона Энгеля в Бунгало 8 Пельтца познакомили с Дже-ралдом Тсаи, тогда вице-председателем American Can. «Когда-нибудь, — вдохновенно заявил Пельтц, — я предложу вам вас купить».

Роналд Перельман имел в активе существенно больше. С 1980 года он получал от Drexel «мусорное» финансирование, провел целую серию приобретений — последовательно сохраняя себя в прибыли, продавая купленное по частям, платя долги и набирая кредиты для очередной покупки. По новым стандартам Drexel это были мелкие операции (кто слышал о Перельмане в 1985 году?), но они приносили результат.

С помощью Drexel Перельман только что приватизировал свой мини-конгломерат — MacAndrews and Forbes — и находился в про­цессе приобретения сети супермаркетов Pantry Pride. В 1981 году сеть не попала под статью 11 Закона о реорганизации по банкрот­ству, и это позволяло вычесть из будущей налоговой базы ее огром­ные убытки в размере 300 миллионов долларов. Приобретенная компания, думал Перельман, даст ему возможность провести потом поглощение настолько показательное и крупное, что он навсегда смо­жет избавиться от репутации «мелюзги». Последний месяц Перельман, субъект с наполеоновскими замашками, стремившийся занять эф­фектное положение и в деловом мире, и в обществе, присматривался к Revlon.

На конференции Милкен и Перельман договорились, что, когда сделка по Pantry Pride завершится, Милкен соберет для этой ком­пании 350 миллионов в «слепой пул» — фонд для финансирования поглощений, объект которых пока не выбран.

Карл Айкен много лет успешно пугал компании поглощениями, застав­ляя их руководство выкупать ранее скупленные им акции по завышен­ной цене, недоступной обычным акционерам. Эта тактика получила

Пролог

Бал

название «зеленый шантаж»*. Дела с Милкеном он начал всего шесть месяцев назад. Айкена, человека волевого, асболютно самостоятель­ного и выделявшегося умом, Милкен не мог контролировать так, как Пельтца или Перельмана. Между тем конструкция Милкена — слож­ная комбинация взаимозависимых элементов, требовавшая постоян­ной настройки, — не работала без контроля. По словам одного быв­шего сотрудника Drexel, «Майку удобнее всего, когда вы ему обязаны жизнью». И в большинстве своем люди, с которыми имел дело Мил­кен, были ему чем-то обязаны.

Милкену и его коллегам удалось все-таки «зацепить» Айкена: ему предложили рефинансировать банковский кредит, взятый на приобрете­ние ACF (всего лишь вторая компания, которую Айкену удалось купить за шесть лет, хотя за эти годы он организовал с дюжину крупных набегов), и создать резервный фонд в несколько сотен миллионов — «на военные расходы», как это называлось. Айкен только что закончил набег на Phillips (для которого Милкен, к изумлению корпоративного мира, за 48 часов добыл обязательства на 1,5 миллиарда) и вышел из этой десятинедельной операции с прибылью 52,5 миллиона.

На конференции Айкен провел презентацию по ACF, а потом бродил по презентациям других компаний. Особенно любопытной ему показалась презентация Роберта Пейзера, главного финансового управ­ляющего TWA (в предыдущем году Drexel добыла для этой авиаком­пании 100 миллионов). Айкен задал Пейзеру несколько вопросов. Немногочисленные свидетели беседы потом предупредлили Пейзера, что от Айкена ничего хорошего ждать нельзя.

МИР, созданный Милкеном для своих верных, просуществовал го­раздо больше четырех дней и оказался неизмеримо обширнее Бевер-ли-Хиллз. Движение чудовищной машины Милкена будет остановлено силой примерно через два года, но за это время она изменит облик корпоративной Америки.

Она заставит советы директоров множества компаний терзаться страхом. Она вынудит перепуганных управляющих сосредоточиться на сиюминутных выгодах и сложных системах защиты от поглоще­ний, вместо того чтобы заниматься разработками, необходимыми для

устойчивого роста. Она вызовет массовое сокращение рабочих мест в компаниях, которые будут поглощены и разделены на части.

Но в то же время она поможет вернуть управляющего-владельца в американский бизнес. Она резко усилит тенденцию к реструктури­зации, поскольку прежняя безмятежность управляющих сменится лихорадочной активностью: они постараются как можно быстрее про­дать малодоходные активы, сократить лишний персонал, пересмот­реть трудовые соглашения, закрыть сотни устаревших производств — пока этого не сделали за них.

Вызвав все эти явления, и положительные, и отрицательные, ма­шина Милкена спровоцирует такие острые разногласия и предубеж­дения, какие сопутствуют любой социальной революции, что неуди­вительно, поскольку деятельность Милкена отчасти и будет подобной революцией. Обитатели корпоративной Америки получат вызов, а многие лишатся собственности. Их место займут креатуры Мил­кена — пестрая стая предпринимателей (как правило, с небольшим стажем), корпоративных налетчиков и «зеленых шантажистов» — парии делового мира, обреченно прозябавшие, пока Милкен не сде­лал их звездами.

Специалисты пустятся в долгие споры о том, чего больше при­несло нападение Милкена американскому бизнесу — пользы или вреда. Многие заявления налетчиков, разумеется, служили их корыстным целям, но кое-какие оказались правдой. Неоспоримо одно: сам Мил­кен, некоторые его коллеги из Drexel и преданные ему игроки сдела­ли больше денег в единицу времени, чем кто-либо в истории этой страны. В стремлении к своей цели они нарушили массу правил и, вероятно, не один закон.

* Англ. greenmail — производное от green — зеленые (в значении «доллары») и blackmail — «шантаж». Форма давления, при которой некто скупает столь значи­тельное количество акций компании, что у ее руководства возникает опасение за контрольный пакет. После этого скупившее акции лицо предлагает компании выку­пить их по повышенной цене. — Примеч. переводчика.

Часть первая

Благая весть

Глава 1

Дата добавления: 2015-10-16