Перевоплощение в Тибете

Европейцы так мало знакомы с происходящим в Тибете и даже в еще более доступном Бутане, что одна англо-индийская газета — из числа претендующих на осведомленность и неоспоримое право обсуждать любую дозволенную тему, неважно, известно ли им что-либо на сей счет или нет — выступила со следующим ценным сообщением:

Возможно, широкая общественность не знает, что деб-раджа Бутана, умерший в июне прошлого года, чья смерть хранилась в глубокой тайне до настоящего момента, вероятно, во избежание беспорядков, был нашим давним и авторитетным оппонентом 1864-1865 гг... Бутанское правительство состоит из духовного предводителя, именуемого дхурм-раджой и являющегося одним из воплощений Будды (?!!), который никогда не умирает, и светского правителя, называемого деб-раджой, у которого, повидимому, и сконцентрирована вся власть.

Трудно придумать более невежественное утверждение. Вполне понятно, что «христианские» авторы намного меньше верят в перевоплощение Будды, чем буддисты Цейлона, и, следовательно, не желают себя утруждать проверкой достоверности своих публикаций. Но, в таком случае, зачем вообще касаться этого вопроса? Ежегодно правительства тратят крупные суммы денег на спасение старинных азиатских рукописей и изучение подлинной истории древних религий и народов, и несмотря на это, людей постоянно вводят в заблуждение легкомысленным и небрежным изложением фактов, что не свидетельствует об уважительном отношении к науке и самой истине.

Пользуясь информацией, полученной непосредственно в нашей штаб-квартире, попытаемся дать правильную оценку ситуации. Нашими консультантами по этому вопросу были, во-первых, несколько очень просвещенных лам, во-вторых, европейский джентльмен-путешественник, пожелавший остаться неизвестным, а в-третьих, высокообразованный молодой китаец, воспитанный в Америке, который предпочел роскоши светской жизни и прелестям западной цивилизации относительные лишения религиозного и созерцательного образа жизни в Тибете. Двое последних являются членами нашего Общества, а китаец еще и «небесным» братом, не упускающим возможность переписки с нами. Только что от него было получено сообщение через Дарджилинг.

В настоящей статье мы коснемся только нескольких вопросов: выскажем свои возражения против странного представления о том, что бутанский дхарма-раджа является «одним из воплощений Будды», и укажем на некоторые наиболее примечательные по своей нелепости высказывания, которые позволяют себе суеверные авторы.

Разумеется, до сих пор не было известно, — и уж тем более в Тибете, — что духовный вождь бутанцев является «воплощением Будды, который никогда не умирает». Дугпа200, или «красные шапки», принадлежат к древней секте нингмапа, не принявшей религиозную реформу Цзонкапы в конце XIV — начале XV веков. Лишь после того, как некий лама, пришедший из Тибета в X веке, превратил их из приверженцев старой буддийской веры, тесно переплетенной с местным культом бон, в шаммаров, только тогда бутанцы, в противоположность реформированным гелугпа, создали упорядоченную систему перевоплощений. В дхарма-радже воплощается не сам Будда, или Сангиас, как его называют тибетцы, а совсем иная личность, речь о которой пойдет дальше.

Итак, что востоковедам известно о Тибете, его гражданских властях и особенно о религии и обрядах? Только то, что они почерпнули из противоречивой и почти всегда недостоверной информации, предоставленной несколькими римско-католическими монахами и двумя или тремя отважными путешественниками, от которых, в силу их незнания местного языка, едва ли можно ожидать охвата даже общей панорамы страны.

Миссионеры, украдкой проникшие в Лхасу201 в 1719 г., после непродолжительного пребывания там, в конечном итоге, были выдворены из Тибета. Письма иезуитов, Дезидери, Иоганна Грубера и особенно фра делла Пенны полны самых невообразимых нелепостей202. Безусловно, следует прочесть эти письма, написанные людьми еще более суеверными, чем сами невежественные тибетцы, которых обвиняют во всех беззакониях, чтобы уловить в них дух odium theologicum, присущий каждому христианину, в особенности католическому миссионеру, в отношении «язычников» и их веры; дух, начисто уничтожающий чувство справедливости. Где еще могли так явственно проступить их монашеский дурной нрав и мстительность, как не в Тибете, обители тайны, мистицизма и уединенного размышления?

Помимо этих нескольких предвзятых «историков», только пять европейцев ступали на землю Тибета. Из них трое — Богль, Гамильтон и Тернер, и проникли не глубже приграничных районов; Меннинг, единственный, насколько известно, европеец, побывавший в Лхасе203, умер, не поведав о ее секретах, по причинам, о которых догадывался (хотя никто с ними не соглашался) его единственный оставшийся в живых племянник-священнослужитель; и Чома де Кёрёш, который никогда не был дальше Занскара и монастыря Пхаг-дал204.

Стройная система перевоплощений Сангиаса (или Будды) началась с Цзонкапы. Этот реформатор, вопреки общему мнению, является воплощением не одного из пяти небесных Дхьяни, или божественных Будд, созданных, как утверждают, Шакьямуни после его ухода в нирвану, а Амиты — так звучит одно из китайских имен Будды. Записи, хранящиеся в монастыре-гомпа Ташилхумпо, свидетельствуют, что сам Сангиас воплотился в Цзонкапу после величайшего упадка, в который пришло его учение. До этого времени не было иных воплощений, кроме пяти божественных Будд и их бодхисатв; каждый Будда создал (читай: одарил своей духовной мудростью) по пять бодхисатв — к настоящему времени было всего только тридцать перевоплощений: пять Дхьяни и двадцать пять бодхисатв. Именно ввиду запрета, в числе прочих реформ Цзонкапы, на некромантию (которая по сей день практикуется в самых отвратительных обрядах бон местных жителей Тибета, с которыми «красные шапки», или шаммары, всегда были в дружеских отношениях), последние не признали его авторитет. Этот факт привел к разрыву отношений между двумя сектами. Полностью отделившись от гелугпа, дугпа («красные шапки»), будучи в явном меньшинстве, поселились в разных частях Тибета, главным образом, вдоль его границ и, в основном, в Непале и Бутане. Но в то время, как они сохранили своеобразную независимость в монастыре Шакья-Джонг — тибетской резиденции их духовного (?) главы Гонг-ссо Ринпоче — бутанцы продолжали оставаться вассалами далай-ламы. В 1774 г. в своем письме Уоррену Хастингсу таши-лама, называя бутанцев «грубым и невежественным народом», чей «деб-раджа находится в зависимости от далай-ламы», забыл сказать, что они являются также подданными его собственного государства вот уже более трех с половиной столетий. Таши-ламы всегда были более могущественными и почитаемыми, чем далай-ламы. Последние были учреждены таши-ламой Набанг-Лоб Сангом, шестым воплощением Цзонкапы, который сам является одним из воплощений Амитабхи, или Будды205. Это иерархическое подчинение, возникшее только во второй половине XVII века206, регулярно поддерживалось в Лхасе.

В вышеупомянутой книге мистера К.Р.Маркхама собраны те скудные сведения, которые когда-либо появлялись в Европе об этой terra incognita. В ней приводится один абзац, суммирующий в нескольких словах все ошибочные, на наш взгляд, представления востоковедов о ламаизме в целом и его системе постоянных перевоплощений в частности.

...В действительности, буддизм впервые начал прокладывать себе путь в Тибет как со стороны Китая, так и со стороны Индии примерно в период путешествия Хуан Цана; но он пришел туда в совершенно ином виде, чем несколькими столетиями ранее на Цейлон.

Традиции, метафизические гипотезы и новые догмы покрыли изначальные священные писания толстым слоем более поздних откровений. Таким образом, Тибет получил солидный объем истинных знаний, из которых он смог усвоить только определенную часть, в результате чего возникло общераспространенное верование. Поскольку древние рукописи были принесены на Цейлон сыном Ашоки, благочестивым буддистам Индии было открыто, что их Господь создал всех пятерых Дхьяни, или небесных Будд, и что каждый из них породил по пять бодхисатв, или существ, находящихся в стадии приближения к состоянию просветления. Тибетцы цепко ухватились за этот фрагмент буддийской религии и твердо верят в то, что бодхисатвы продолжают свое земное существование во имя человечества, последовательно проходя все этапы воплощения от колыбели до могилы.

Эта особенность их религиозного мировоззрения прошла длительное и постепенное преобразование прежде, чем приобрела свою современную форму207, но идею последовательности воплощений бодхисатв тибетцы восприняли благосклонно с самого начала. В то же время, как говорит Макс Мюллер, «самым важным элементом буддийской реформы всегда был ее социальный и моральный кодекс, а не метафизический аспект. Этот свод моральных законов, взятый сам по себе, является одним из самых совершенных в мире»; и именно это благо принес буддизм в Тибет (Вступление, с. XLV-XLVI).

«Благо» осталось и распространилось по всей стране, и не было более доброй, чистосердечной, простой и непорочной нации, чем тибетцы, как бы не клеветали на них миссионеры208. Тем не менее, народный ламаизм при сопоставлении с истинным эзотерическим, или тибетским буддизмом архатов, представляет не меньший контраст, чем снежное месиво на дорогах низин и сверкающие на солнце своей первозданной белизной одеяния высокогорных пиков209. Сейчас мы попытаемся, по возможности, продемонстрировать несколько таких ошибочных представлений о последнем.

Прежде чем будет наглядно показано, как бутанцы против своей воли попали в подчинение и почему их дхарма-раджа вынужден был согласиться на изучение и признание его «воплощений» в Лхасе, необходимо бросить ретроспективный взгляд на состояние тибетской религии на протяжении семи веков, предшествовавших реформе. Как уже было сказано, некий лама прибыл в Бутан из Кама — провинции, всегда считавшейся цитаделью и рассадником «шаммарских», или бонских210, обрядов — между IX и X столетиями и обратил население в веру, которую называл буддизмом. Но в те дни чистая религия Шакьямуни уже начала деградировать в тот ламаизм, или вернее, фетишизм, против которого четыре века спустя всей своей мощью восстал Цзонкапа, хотя прошло всего 300 лет с тех пор, как был обращен Тибет (за исключением горстки шаммаров и бонов), однако, эзотерический буддизм проник в эту страну намного раньше. Он начал вытеснять древние народные обряды еще в эпоху возобновления контроля брахманов Индии над буддизмом Ашоки и их молчаливого протеста против него, достигшего своего апогея в полном и окончательном изгнании из страны этой новой религии. Община аскетов, известных как бьянг-цюбы («достигшие совершенства», или «совершенные»), существовала и была известна еще до распространения буддизма в Тибете и упоминалась в добуддийских книгах Китая как братство «великих учителей с заснеженных гор».

Буддизм был введен в Бод-юле в начале VII века благочестивой китайской принцессой, которая, выйдя замуж за тибетского царя211, обратила его из религии бон в буддизм, и с тех пор он стал оплотом этой веры в Тибете, как Ашока девятью столетиями ранее в Индии. Именно он послал в Индию своего министра (согласно европейским востоковедам, а по тибетским историческим хроникам — своего родного брата), первого ламу страны. Этот брат-министр вернулся с «большим багажом истинных знаний, содержавшихся в канонизированных буддийских священных писаниях, составил тибетский алфавит на основе индийского дэванагари212 и приступил к переводу канона с санскрита (на который ранее он был переведен с пали, древнего языка Магадхи213) на язык своей страны» (см. «Тибет» Маркхама, с. xlvi)214.

При старом режиме и до начала реформы высоким ламам зачастую разрешалось вступать в брак, чтобы иметь возможность воплощаться в своих прямых потомках. Этот обычай был отменен Цзонкапой, предписавшим строгое целомудрие для всех лам. У ламы-просветителя Бутана был сын, которого он привез с собой. Этот лама обещал народу воплотиться в первом своем внуке, родившемся после его смерти. Примерно через год после кончины просветителя, — как гласит религиозное предание, бутанская жена его сына осчастливила мужа тройней — все трое оказались мальчиками! Это затруднительное обстоятельство, способное озадачить любых других казуистов, в полной мере выявило азиатскую метафизическую проницательность. Народу было объявлено, что дух покойного ламы воплотился во всех трех мальчиках. Один получил его ом, другой — его хан, а третьему достался его хунг, что в переводе с санскрита означает: буддха — божественный ум, дхарма — материя, или животная душа, и сангха — объединение двух первых в нашем мире феноменов. Именно эта чистая буддийская доктрина была искажена хитрым бутанским духовенством в угоду своим интересам. Так их первый лама приобрел тройное воплощение и стал тремя ламами, один из которых, как утверждают они, получил его «тело», другой — его «сердце», а третий — его «слово», то есть мудрость.

Эта иерархия нерасчлененной власти продолжалась до XV века, когда лама по имени Дугпа Шаб-тунг, побежденный гелугпа Ганден Труппы215, вторгся в Бутан во главе своей армии монахов. Покорив всю страну, он объявил себя ее первым дхарма-раджей, или ламой римпоче — тем самым положив начало третьей «драгоценности»216, в противоположность двум «драгоценностям» гелугпа. Но эта «драгоценность» так и не достигла высоты титула «Ваше Величество» и менее всего считалась «драгоценностью Знания, или Мудрости». Вскоре после своего самопровозглашения он был свергнут тибетской армией при поддержке вооруженных отрядов китайских «желтых шапок» и вынужден был принять выдвинутые условия. Одним из них было разрешение осуществлять духовное правление в Бутане через посредство «красных шапок», если он согласится воплотиться после своей смерти в Лхасе и будет делать это всегда. С тех пор ни один дхарма-раджа не был признан настоящим, если он не родился в Лхасе или на территории Ташилхунпо.

Согласно второму пункту договора, дхарма-раджам запрещалось публично демонстрировать свои занятия колдовством и некромантией; а третий пункт гласил, что ежегодно ими должна выплачиваться определенная сумма денег на содержание монастыря со школой, где сироты «красных шапок» и бращенные шаммары будут обучаться «правильной доктрине» гелугпа. То, что последние, вероятно, имели тайную власть над бутанцами, которые слывут одними из самых непримиримых врагов «красных шапок», подтверждается фактом повторного рождения ламы Дугпа Шаб-тунга в Лхасе и тем, что по сей день воплощенные дхарма-раджи посылаются в Бутан и официально вводятся в должность властями Лхасы и Шигацзе. Последние не интересуются делами администрации, за исключением духовного водительства, и полностью передали текущее правление в руки деб-раджи и четырех пен-лобов, именуемых в индийской официальной прессе penlows, которые, в свою очередь, находятся под непосредственным контролем лхасских должностных лиц.

Из вышесказанного легко понять, что ни один «дхарма-раджа» никогда не считался воплощением Будды. Слова «никогда не умирает» следует отнести только к двум великим перевоплощениям одного ранга — к далай-ламам и таши-ламам. И те, и другие являются воплощениями Будды, хотя первые обычно соответствуют воплощениям Авалокитешвары, высшего небесного Дхьяни. Тот, кто умеет разгадывать обескураживающие головоломки с помощью полученного ключа, легко распутает гордиев узел этих последовательных воплощений. Он знает, что Авалокитешвара и Будда едины в качестве Амита-фо (произносится Фо), а Амита-Будда идентичен первому. Содержание тайной доктрины посвященных «пхаг-па», или «святых людей» (Адептов), по этому вопросу еще нельзя открывать всему человечеству. То малое, что позволено обнародовать, можно найти в докладе о «Святых лха»217, который мы надеемся опубликовать в следующем номере.

Дата добавления: 2015-10-13