С одной стороны

Шалишь, мой мышонок?

http://ficbook.net/readfic/3281795

Автор: eva-satis (http://ficbook.net/authors/63401)
Беты (редакторы): Кошарик (http://ficbook.net/authors/106271)
Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Повседневность
Предупреждения: Кинк, Секс с использованием посторонних предметов
Размер: Мини, 10 страниц
Кол-во частей: 2
Статус: закончен

Описание:
Коробка стояла на столе. Небольшая, темно-серого бархата с блестящей, лаковой черной надписью. На белоснежной скатерти в центре стола она казалась шляпой волшебника, полной чудес, и невольно привлекала взгляд.

Публикация на других ресурсах:
Окститесь. Я сама справлюсь.

Примечания автора:
Я бы это назвала "интеллектуальные потрахушки".

Для тех, кто не в курсе, "окститесь"="одумайтесь"

С одной стороны

***

Коробка стояла на столе. Небольшая, темно-серого бархата с блестящей, лаково-черной надписью. На белоснежной скатерти в центре стола она казалась шляпой волшебника, полной чудес, и невольно привлекала взгляд.
Рыжая крафт-бумага и картонная почтовая упаковка лежали на стуле аккуратной стопкой. На соседнем стуле сидел парень, в полной тишине растерянно теребивший манжету рубашки.
Тимофей не ждал этой посылки. Вернее, не то чтобы совсем не ждал… Просто как-то забыл в суматохе и переживаниях, что две недели назад, в запале ссоры, ведомый неизвестно какими чертями, он самолично сделал заказ на одном интересном сайте. И даже оплатил сразу же, вместе с доставкой и подарочной упаковкой. Зачем – одному богу известно. И позабыл наутро. Абсолютно. Словно и не совершал он столь нехарактерного для себя поступка. А сайт-то был непростой. Очень непростой. Для больших мальчиков. Он туда забрел случайно. Так, ткнул бездумно по мигающей кнопке, а увидев яркие и откровенные игрушки, смутился так, что щеки запекло, и поспешил закрыть страничку. А в тот злосчастный вечер, оставшись один, не зная, куда себя деть, снова бездумно листал сайты. И снова наткнулся на рекламу…
И вот теперь коробка стояла и искушала. Тимофей ничуть не сомневался, что за те деньги, что он заплатил за игрушку – весьма немаленькие, стоит заметить, – всё исполнено по высшему разряду. Но открыть её он не решался.
Сейчас ему было безумно стыдно за свои импульсивные действия. В голове не укладывалось, как он вообще решился на подобное. Мало того, что рассматривал широкий ассортимент секс-игрушек, предложенный на сайте, так еще и заказать решился. Может, всему виной бутылка вина, что он храбро выпил, пытаясь доказать неизвестно что непонятно кому, или же обидные слова, сказанные мужем. Хотя сейчас Тимофей не мог понять, что такого обидного нашел в обычных фразах. Ну да, уехал. Ну да, снова оставил одного. Ну так у Артура работа такая, чего обижаться-то? Тимофею самому некогда с мужем разъезжать, у него учеба, практика, выставки, семинары. Май на дворе, экзамены скоро. Не до отдыха.
Теплый ветер шевелил занавески, танцевали пылинки в лучах заката, громко тикали старые дедушкины часы, где-то за окном смеялись дети. Коробка стояла на столе.
Тимофей поёрзал на стуле, расправил складку на скатерти, прочертил пальцем её нехитрый рисунок. Вздохнул. Снова принялся теребить рукав, так и не решаясь посмотреть на коробку.
Как же сейчас он корил себя, что поддался сиюминутным эмоциям! Надо было быть более ответственным и сразу же, в тот же день, ну или на следующий день, или в один из последующих позвонить и отказаться, а не прятать голову в песок. Или же не открывать курьеру сегодня, в конце-то концов. Надо… А он… Он снова не нашел в себе слов, чтобы отказать. И что делать с покупкой – Тимофей не знал. Вернее, в теории знал, для чего используются подобные игрушки, и даже видео глянул краем глаза. Однако применить её на себе был совершенно не готов. Но не выкидывать же… А вдруг увидит кто, как он коробку сует в мусоропровод? Она же и застрять может! И не может, а по закону подлости обязательно застрянет! Да, можно отнести вниз, к урне, но даже если в пакет положит – так края всё равно выпирают, а любопытных глаз во дворе полно. А обернуть бумагой и засунуть обратно в почтовую упаковку и отвезти куда подальше – тоже не вариант. У них во дворе не бабушки, а КГБ-шницы на пенсии, не иначе, все глазастые, как на подбор. А он сроду не умел держать лицо и притворяться. Сразу все догадаются, что он, Тимофей свет Валерьевич, от улик избавляется. Да каких улик-то! Вот позору-то будет, если шустрые бабушки увидят содержимое покупки. В общем, не умеешь – не берись.
До сих пор от вмешательства посторонних в личную жизнь его спасали только толстые стены старой сталинки да приличная звукоизоляция, что муж сделал первым делом, как к нему переехал. Тимофей сильно сомневался, что остальные положительно воспримут обстоятельства его семейной жизни. Милые бабушки и так полгода подозрительно косились на Артура, провожая прицелами взглядов, разве что в окна к ним не заглядывали, ибо четвертый этаж. Жили бы на пятом – так боевые старушки с крыши бы свешивались, чтобы подглядеть, Тимофей был в том уверен.
В общем-то, неправильно, наверное, называть Артура мужем, но ведь они живут и спят вместе, ну а что не расписаны – так то издержки современной правовой среды. И потом, не женой же его звать. Вот и выходит, что он, Тимофей, замужем. И Артур - замужем. Логика была простая и Тимофея устраивала. А все остальные могут идти лесом.
Во дворе залаяла соседская собака. Тимофей привычно глянул на часы – так и есть, Варвара Захаровна с вечернего променада возвращается. Значит, через пять минут во дворе начнется очередной консилиум во главе с Матвеем Аркадьевичем, профессором исторических наук и вообще уважаемым человеком. Правда, он уже давно на пенсии, как и прочие участники консилиума, но это никого не смущает и не мешает. Как не мешает и погода – и в солнце, и в дождь золотые головы этого и соседних дворов собираются на неизменном месте. Да, дом у них непростой, сплошь профессора, бывшие начальники да деятели культуры. И каждого нового жильца ждет перекрёстный допрос с пристрастием. Тимофея спасло только то, что он частенько бывал у дедушки, пока тот был жив. Правда, теперь вместо допроса ему частенько приходилось выслушивать задушевные воспоминания бабушек, опускавших при нём прицелы, о том, каким же милым, аккуратным и воспитанным мальчиком он был.
О да, он был хорошим мальчиком. Слишком хорошим. Тихим, скромным, воспитанным профессорским сынком, в быту именуемом «ботаником». Нет, его не обижали в школе и не дразнили, всё же математический лицей был слишком правильным, а вернее – дорогим, чтобы мальчику из обеспеченной семьи чинили неудобства. Но и друзей как таковых не завелось. А первым подойти и заговорить – он робел. Так и вырос тихоней-одиночкой. Впрочем, его все устраивало. Да и в универе сейчас тоже умники подобрались, некогда им яйцами мериться, у них интеллектуальная битва идет. Расчеты, схемы и графики - вот и все его будни, но другого ему и не надо было. И скромное будущее научного работника в каком-нибудь конструкторском бюро его вполне устраивало.
За окном тихо темнело. Тихим баском гудел Матвей Аркадьевич, шуршали чем-то, поддакивая ему, пожилые сплетницы, о чем-то тявкала глупая собачонка, не знавшая иного способа перемещения, кроме как в сумочке Варвары Захаровны. Коробка стояла на столе.
Тимофей решился. Осторожно пересел на край стула. Выдохнул.
«Я только одним глазком погляжу… – уговаривал он себя, поглаживая кончиками пальцев шероховатую поверхность. – Только одним глазком. Интересно же. Никогда вблизи не видел таких… Таких инструментов. И потом, когда еще такой шанс выпадет? Вот только гляну – и тут же спрячу».
Да, как-то так получилось, что в свои неполные двадцать лет в некоторых аспектах личной жизни Тимофей остался дремучим невеждой, не в силах перебороть врожденное смущение и внутреннее табу. Нет, девственником он давно уже не был, даже мужем как-то умудрился обзавестись. Но в том не было его заслуги. Если бы всё зависело только лишь от него, то Тимофей до сих пор бы сидел в своем углу, не решаясь вылезти из норки, опасаясь сделать первый шаг, проводя все дни и почти все ночи в библиотеке и лаборатории, чертя и высчитывая, и лишь изредка позволяя себе тайком полюбоваться понравившимся объектом. О том, чтобы первому подойти и заговорить, не могло быть и речи. Тимофей, и так не особо красноречивый от природы, даже при мысли о подобном шаге начинал робеть, мямлить и заикаться. А учитывая, что из всех странностей Тимофея особняком стояли его нестандартные предпочтения, можно понять, что объект его симпатии до конца своих дней пребывал бы в неведении. Так что можно сказать, что ему повезло в личной жизни, и напора и настойчивости Артура хватило на двоих.
Тимофей, если честно, так и не понял до сих пор, что два года назад в нём, тощем первокурснике, нашёл его муж. Тимофей трезво оценивал свою внешность и прекрасно понимал, что он далеко не красавец, ибо мелкий, тощий и несуразный. Ещё и волосы вьются, как у девчонок. Просто кудрявый суповой набор. Но тут уж ничего не попишешь – и родители мелкие, и дедушки с бабушками. И Тимофей смирился, что в старости он будет сухоньким старичком с седой кучерявой копной и очками, как папа и дедушки. Правда, Тимофей всерьез считал, что на нём природа конкретно отдохнула и не дала ни ума его предков, ни более-менее приличной внешности, ведь мама у него – красавица, да и папа весьма ничего. И сестра – просто Дюймовочка с кудряшками и синими глазками, от поклонников отбоя нет. А он… Тоже, мать его раз-так, Дюймовочка. Даже до среднего роста так и не дорос целых пять сантиметров, несмотря на все выпитые витамины и тренировки. Хорошо, что хоть не рыжий, как тётушка. Вот тогда бы был полный финиш.
И несмотря на всё это сомнительное богатство, Артур выбрал его. Что-то такое разглядел в Тимофее, выцепил, вынюхал и уволок к себе, не дав ни минуты на рефлексию и раздумья. Разглядел с самой первой встречи, когда они столкнулись в магазине и Тимофей, споткнувшийся тогда на ровном месте, опрокинул тележку Артура. А потом провел осаду по всем правилам, и крепость пала практически без боя. Да и какой может быть бой? Ведь понравился ему тогда встреченный в магазине мужчина. Сразу. Сильный, волевой. Красивый. Такой, каким и должен быть настоящий мужчина в представлении Тимофея. Не то что он, недоросль мелкий. Вот только подойти бы он ни за что не решился.
Да, Тимофей прекрасно понимал сейчас, как намучился с ним Артур, избавляя его от комплексов. Ведь он до ужаса стеснялся своего тела, выпирающих ребер и птичьих лапок. А в их первых раз чуть сознание от смущения не потерял. Так нет же, Артур не сдался, заставил поверить, что хорош Тимофей, всем хорош, и что не тощий, а изящный, не неуклюжий, а мило смущающийся, что не болванчик-одуванчик, а ангел во плоти, его, Артура, ангел. И Тимофей поверил. Распробовал жаркие ласки на вкус, понял, как обжигающи бывают губы, как жадны взгляды, как, оказывается, можно задыхаться от восторга в родных руках. Но никогда прежде никто, кроме Артура, не касался его там, и игрушкам в их постели не было места. Артур не предлагал, а Тимофей и знать не знал о подобных аспектах постельной жизни.
Оттого сейчас Тимофей напрасно силился понять, что же толкнуло его купить игрушку. Он не желал новых ощущений, его всё устраивало.
Вздохнув, Тимофей придвинул к себе злосчастную коробку. В конце-то концов, не съест она его. Хватит робеть. Он только посмотрит, а потом что-нибудь придумает. Главное придумать до возвращения Артура, а то он точно со стыда умрет, если муж такое непотребство увидит.
Тимофей нервно выдохнул, оглянулся. Его не оставляло ощущение, что за ним следит сотня глаз, не меньше, а он совершает преступление века. Хоть и понимал головой, что никого в квартире быть не может и что никого не интересует, чем он сейчас занимается, но пересилить себя было сложно.
Холодными пальцами Тимофей потянул на себя крышку. С оглушительным стуком она легла на стол. А парень замер, молча уставившись на искусственный член, упакованный в прозрачную пленку, лежащий в небольшом углублении. Громко сглотнув, Тимофей заставил себя раскрыть глаза, непонятно в какой момент трусливо закрытые. Коробка никуда не делась. Как и нежно-розовый, крупный, перевитый венками член. Нереально похожий на настоящий.
«Надо же, угадал! Почти как у Артура! – нервно хихикнул про себя Тимофей, погладив кончиками пальцев шуршащий прозрачный пластик. – Интересно, а он жесткий? И как он греется? Ведь холодным туда – ужасно неприятно наверняка! А он сам по себе скользкий или надо обязательно смазку?» – в робком парне проснулся любопытный до всего неизученного сумасбродный ученый, на многое готовый ради новых знаний.
Аккуратно сняв пакет, Тимофей взял в руки игрушку. Она очень удобно легла в ладонь, на ощупь оказалась гладкой и приятно упругой. Вместо яичек на фаллоимитаторе имелся небольшой шарик, вероятно, вместо ручки, для удобства применения. На дне коробки лежал свернутый листик. Осторожно положив игрушку на пакет, Тимофей достал его и развернул. Это оказалось не что иное как инструкция, с яркими картинками, иллюстрирующими процесс. Удивленный наличием подобного для секс-игрушек, Тимофей покусал губу и углубился в изучение. Оказалось, что без смазки всё же не обойтись, а вопрос с температурой игрушки решается проще простого - его достаточно на некоторое время поместить в горячую воду. И Тимофей сам не заметил, как очутился в ванной.
Тугая струя горячей воды гулко ударила в дно раковины, зеркало запотело от влажного пара, моментально окутавшего помещение.
- Аш, горячо! – одернул он руку, попробовав пальцем температуру воды. – Но вроде ты не должен расплавиться, если верить инструкции… – задумчиво пробормотал, глядя на фаллоимитатор. – И чем же заткнуть раковину? – Тимофей огляделся, не найдя ничего подходящего, скинул с себя рубашку и бросил в раковину, заткнув слив. Подождав, когда раковина наполнится на две трети, положил на ткань игрушку. Потом встрепенулся, выключил воду, выхватил член из воды и убежал на кухню – мыть. Почему этого нельзя было сделать тут же, в ванной – Тимофей не ответил бы ни за какие коврижки.
К мытью новой игрушки Тимофей подошел со всей тщательностью: вымыл с моющим средством, прошелся мягкой щёткой, как следует ополоснул, ещё раз прошелся щёткой, ещё раз ополоснул и лишь после осторожно высушил чистым кухонным полотенцем. Внимательно осмотрев игрушку со всех сторон на предмет неучтенной и незамеченной грязи, Тимофей удовлетворенно кивнул себе и вернулся в ванную. Вода за то время, что он возился на кухне, ожидаемо ушла из раковины, заткнутой лишь рубашкой, а горячий пар клубился в воздухе, оседая конденсатом на холодных стенах. Моментально взмокнув от избытка влаги, Тимофей скинул брюки и решительно шагнул к раковине. Не в его привычках бросать эксперимент на середине.
Игрушка повела себя в полном соответствии с инструкцией: нагрелась ровно за три минуты – Тимофей бдительно проверял с секундомером. И, соответствуя инструкции, полностью соответствовала мужскому напряженному органу длиной целых двадцать три сантиметра – такой же горячий и упругий.
«Ну вот один в один, как у Артура! – в который раз восхитился Тимофей. – Интересно, а он им не позировал часом?» – нахмурился, покусывая щеку изнутри. Пофыркав на свои глупые мысли, он выпрямился, нежно поглаживая игрушку.
«Интересно, а на деле это тоже будет, как с Артуром?» – от кощунства неожиданно забредшей в голову преступной мысли Тимофей аж зажмурился. Но мысль уже пришла и прочно засела в голове юного натуралиста, подкидывая картинки одна другой краше, подсказывая, что один разок-то можно попробовать. Всего один! И потом, любой эксперимент должен быть логически завершен! А после – выкинуть от искушения подальше это орудие греха. Или же завтра выйти из дома с утра пораньше и в метро оставить, словно забыл. Ну а если вдруг нечаянно понравится… Так адрес он запомнил, на память никогда не жаловался.
Да уж, ежели любопытство пересиливало страх, остановить Тимофея было сложно.
Помня о том, что муж уж две недели как отсутствует и по этой причине он лишен плотских радостей, и, следовательно, не производил необходимых гигиенических манипуляций, Тимофей разделся и залез в ванную. Игрушку он оставил греться в раковине, наполняемой горячей водой. Сам же приступил к водным процедурам. Ко всякому делу он привык готовиться со всем старанием, а уж к новому эксперименту – и подавно.
Намывшись во всех местах до скрипа, Тимофей вылез из ванной. Дрожа от нетерпения, он накинул на плечи полотенце, промокнув намокшие пряди, и, выловив из раковины игрушку, прошлепал в спальню, оставляя влажные следы на темном паркете. Горячий член жег ладонь, и ему не терпелось осуществить задуманное.
Сбросив полотенце на пол, Тимофей откинул покрывало и залез на кровать, сдвигая подушки к изголовью. Из прикроватной тумбочки привычным движением достал тюбик со смазкой. Тюбик оказался неприятно холодным, особенно после жаркой влажной ванной. Но тратить время на то, чтобы подогреть смазку так же, как и игрушку, в горячей воде, совершенно не хотелось. И потому Тимофей, недолго думая, сунул фаллоимитатор себе подмышку, чтобы не остыл, и щедро плеснул на ладонь смазку, согревая. Досчитав в уме до тридцати, он нетерпеливо посчитал, что этого более чем достаточно, и, неуклюже согнувшись, потянулся к паху. Игрушка упала на кровать. Дернувшись достать её, он размазал гель по боку и простыне. Шикнув на свою косорукость, Тимофей, держа игрушку одной рукой, другой полез обратно в тумбочку, недоумевая, зачем он засунул туда тюбик. Но закрыть обратно тумбочку, удерживая в руке тюбик, у него не получилось – тот закономерно упал на пол. Тимофей снова засунул член подмышку и полез под кровать. Как назло, несчастный тюбик закатился далеко, и чтобы вытащить его, парню пришлось лечь животом на пол. Потянувшись за тюбиком, он выронил игрушку. Пока поднимался с колен, поскользнулся на луже пролитой смазки и ударился затылком о кровать.
- Да что ты будешь делать! – возмущенно проворчал Тимофей, потирая больное место. Под кроватью оказалось неприятно пыльно, и Тимофей, вздохнув, пошел в ванную.
Наскоро ополоснувшись и вымыв игрушку, он вернулся в спальню. Торжественно положив тюбик на середину кровати, он залез на неё, скрестив ноги по-турецки, и принялся наносить смазку на фаллоимитатор, разумно постановив, что минутку холода он потерпит, потому как не хочется ещё раз мыться, если у него всё ещё раз свалится на пол, а потом внутри всё само нагреется.
Закончив приготовления, Тимофей лег на спину, взял член в руки и замер, прикидывая, с чего начать. Сердито фыркнув, он шлепнул себя по лбу и уселся на кровать. За всей этой суетой он совершенно забыл, что просто так в себя что-нибудь засунуть весьма сложно, а если не возбужден – так ещё и больно. А он, увлеченный идеей, не потрудился даже подрочить себе, не говоря о том, чтобы растянуть. А две недели без мужа значили и две недели без секса. И воротца без длительного применения прикрылись.
Еще раз выдохнув, успокаиваясь, Тимофей упал на спину, положил скользкую игрушку на живот и, от души выдавив смазку на ладонь, потянулся к паху. Но самого себя растягивать оказалось до ужаса неудобно. А одновременно дрочить себе и растягивать – задача для акробатов, коим Тимофей, несмотря на комплекцию, не был. Сосредоточенно пыхтя, он вертелся на кровати, выискивая рациональную позу. Самым удобным оказалось встать на колени, а голову положить на подушку. Таким образом упор пришелся на плечи, а руки были относительно свободны. Воодушевившись небольшим открытием, Тимофей принялся ласкать себя, предвкушая интересный эксперимент.
И так увлекся, что совершенно не услышал, как хлопнула входная дверь.
- Шалишь, мой мышонок? – раздался над ухом вкрадчивый голос.

Дата добавления: 2015-09-07