Наши дни.

Семен, может, хоть теперь объяснишь, куда мы едем?

С: В Анголу. Нас там ждут.

Кто ждёт?

Семен спокойно порылся в кармане, приоткрыл перед моим носом портсигар, чиркнул зажигалкой:

- Люди, - уверенно произнёс он и, не оставляя времени для нового вопроса, хитро улыбнувшись, спросил, - Как там Фидель, девочки?

Дым полз к потолку, звуки смягчались.

- По-прежнему, - медленно проговорила я. – Правда, у ЦРУ появлялись догадки, но Кшиштоф умело пресёк их, предложив ЦРУшникам сначала поискать Че Гевару, а уже потом высказывать предположения о том, что НКВД прячет Фиделя в Кайбарьене или где-то там ещё… Подожди, а причём здесь Ангола?

[][

За спиной послышался хруст. Я резко обернулась и увидела, что ползущая вслед за мной Зина всё же испытала на себе действие находящейся под напряжением «колючки». Никаких особенных последствий это не имело, и, совершив несколько неудачных попыток пригладить волосы, Зина поползла дальше. Выцветшие сухие деревья недвижно стояли по сторонам, пни пахли сыростью, казалась выжженной земля. Уже больше часа редкие пучки травы покалывали тело. Всё это время Семён упрямо отказывался объяснить, куда мы движемся и зачем. Вдруг он остановился, нервно прислушался, в мгновение схватил нас за шкирки и потащил за ближайшую берёзу.

- Засекли! - громким шёпотом врезалось в слух.

- Кто? - инстинктивно вскрикнула я, и мой рот тут же оказался крепко зажат ладонью.

- Тише ты! Спецназовцы, здесь запретная зона!

- И что будет? - как-то рывками спросила Зина.

- Расстреляют на фиг! - удивляясь собственной сообразительности, прошептала я.

Кусты впереди странно зашуршали. Чувствовалось приближение конца. Медленно, но верно шагали спецназовцы, направив дула прямо на нас.

- Ой, деточки, что ж вы так дрожите?

Из-за куста, придерживая цветастый платок, вылезла обычная украинская бабулька. Добродушнейшая улыбка золотом сверкала на морщинистом зеленоватом лице.

Мы хором и облегчённо выдохнули.

- Вы ж только не говорите никому, что я грибочки тут собираю…

- Грибочки!? - чуть не закричал в ответ Семён. - Бабушка, да это ж Чернобыль!!!

- Так и что ж теперь? У меня хлопцы их каждый вечер берут! На суп, говорят. Больно грибной суп в наших краях любят! Так лучше ж пусть мои грибочки кушают, чем самогон Нюркин пьют! Здоровей будут хлопцы!

Заботливая старушка осталась далеко позади, и Семён предложил продолжить путь, как следовало, ползком. Только теперь мы отчётливо осознавали, ГДЕ мы находимся и В КАКУЮ задницу нас в очередной раз втянули…

[][

Семён отбросил в сторону охапку прошлогодней листвы и начал с напряжением отодвигать оказавшуюся под ней бетонную плиту.

- Что ты делаешь, дурак!? Это ж могила! - нарушила Зина воцарившуюся тишину.

- Могила, - спокойно ответил Семён. - Могила беспошлинному ввозу южноафриканских алмазов в СССР. Радуйтесь, девочки, девяносто девять процентов когда-либо побывавших здесь давно уже в могилах настоящих!

- Чему ж тут радоваться?

С трудом отодвинув конечное препятствие - крышку люка - Семён галантно пропустил дам вперёд. Внизу была бездна темноты, чувствовалось, как ржавчина пристаёт к рукам, лестница то и дело вздрагивала. Мы спускались около получаса, временами казалось, что земля не окажется под ногами уже никогда. И вот далеко внизу померещился тусклый электрический свет.

- Сейчас главное - не показываться на глаза SS-овцам, - предупредительно заметил Семён.

Зина спокойно двинулась вглубь тоннеля.

- Семён, о чём ты? - ошарашено смотрела я.

- Они здесь прячутся. Мы работаем над этим, но ты же помнишь… от них так просто не избавиться.

- И что будет, если… - я не успела договорить, голос Семёна прозвучал таинственно и мрачно:

- Завербу-уют!

Пока я старательно высматривала людей в нацистской форме, Семён с опаской поглядывал на продавцов «New York Evening Post» и «Chicago Sun Times». Мы всё чаще поворачивали, и лишь когда я поняла, что дезориентирована окончательно, заметила, что Зины не просто нет рядом, а мы потеряли её в самом начале своего подземного пути. И вот что странно, только я собиралась сказать об этом Семёну, как прямо напротив, с безумной улыбкой и словами: «Вы не представляете, чё они здесь курят…», появилась Зина. Её наличие почему-то вызывало ещё больше тревоги, чем совсем недавнее исчезновение.

'

Семён же, не уделяя никакого внимания происходящему вокруг, выкрикивал в трубку бесконечную матерную ругань. Так прошло ещё пятнадцать минут.

[][

- Велосипеды! Нет, вы просто представьте себе: из Украины в ангольский госпиталь на велосипедах! Этот п…арас из Гондураса обещал внедорожник, а тут велосипеды!!!

- А почему в госпиталь? - неуверенно спросила я.

- Там встретимся с человеком.

- С каким человеком?

Семён стал нервно рыться по карманам в поисках портсигара.

[][

Люди, стоявшие у бордюров, в основном со скрытыми паранджами, вне зависимости от пола, лицами, поголовно держали в руках картонные таблички. «Иокогама», «Майами», «Куала-Лумпур», «Жыве Беларусь!» и увесистая нецензурная брань на ломаном иврите провожали нас в долгий и странный путь, тем более странный, что цель его до сих пор оставалась для нас загадкой.

Тем временем педали старательно приближали нас к тоннелю. Над ним уже можно было прочесть сделанную красным маркером надпись: «Крещатик, 15. КОМНАТА СТРАХА». Зазвучала удручающая мелодия и из-за угла показалась, как и положено зелёная, восковая фигура Франклина Рузвельта. Мастерски сооружённый механизм позволял ей шипеть, пускать пену изо рта и, радостно напевая битловскую «Back to USSR», бить морды проезжим. Абсолютно точно так же поступали последовавшие за Рузвельтом Брежнев, тираннозавр Рекс и куча других известных персонажей. Под конец их было столько, что под правым глазом Зины красовался свежевыполненный Ньютоном неправдоподобной формы фингал, а в душе кипела искренняя зависть благосостоянию мадам Тюссо, судя по всему всё-таки продавшей музей киевлянам.

Лампочка на выходе слепила глаза. Выяснилось, что мы значительно укоротили предстоящую дорогу, и только Зина никак не приходила в себя, без конца повторяя:

- Ну Хусейн у них совсем, как настоящий!

Семён подозрительно улыбался.

[][

Выйдя из тоннеля мы увидели не совсем обычный выход на станцию. Без надписи «МЕТРО» над дверью можно было принять его за миниатюрную пирамиду. Толпа у входа пестрила своей разношерстностью. Кто-то продавал семечки и жареные орешки, кто-то предлагал комнату.

Кшиштоф гордо стоял у настежь раскрытых дверей, в развевающихся на ветру обрывках пальто и держал табличку с неаккуратно намалёванными буквами «Спартак – чемпион». Заметив нас, он поспешил внутрь. Мы в свою очередь, боясь потерять его из вида, побежали по эскалатору вниз.

ut

Меня вырвало из кадра, и склеенная колесом плёнка начала свой бешеный бег.

Перед глазами с невероятной скоростью проносилась вся моя жизнь – от рождения до смерти.

Глаза… это всё, что оставалось от меня в тот момент. Честно говоря, я даже не знаю, были это глаза, или только яркие кадры, светящиеся посреди пустоты.

Жизнь пролетала раз за разом. Какие-то события несущественно модифицировались, но в целом монотонная цепь сюжета была неизменна.

Неожиданно я стал замечать несоответствия, как будто из плёнки убрали один кадр. Затем два, три…

Постепенно движения людей становились похожими на вернисаж стремительно перемещавшихся роботов. И чем анекдотичнее делались их движения, тем медленней крутилось колесо. Кадры расползались по вертикали, как бы заполняя место исчезнувших. Это продолжалось до тех пор, пока передо мной не начали возникать фотографии разных периодов жизни. Они вторгались в моё сознание всё медленней и ярче, вызывая воспоминания событий того или иного дня, и перерождались лишь после полного воспроизведения данного отрезка времени.

Внезапно один кадр привлёк моё внимание. Он попросту застыл передо мной.

«Что это?»

…картинка не меняется секунд тридцать…

шёпот со всех сторон:

«Завис-с-с-с-с…»

Я настойчиво не могу вспомнить события, изображённые на ней. Пять аккуратно сложенных поленьев и неподвижные языки пламени не вызывают никаких ассоциаций.

…огонь меняется…

«Он ведётся…»

…затем ещё раз. Картина явно начинала оживать. Это походило на плохо смонтированный фильм.

«Ну, опя-ать…»

Я перебросил взгляд влево. Это печка. Обыкновенная. Даже как-то странно. Перевожу взгляд ещё левее.

Койка. На ней человек. Руки и ноги привязаны. Окидываю взглядом помещение. Это больница. Возможно, реанимация. Слышатся звуки. Треск поленьев, стоны, плавно переходящие в крик.

Высокие потолки, бледно-голубые стены. Открывается дверь, однако не могу понять, с какой стороны.

Человек с бритой головой. Широкие скулы. Мускулистое тело. Кожаные обтягивающие трусы.

- Старый конь борозды не портит? - с украинским акцентом спросил он и, ехидно улыбнувшись, исчез.

Молниеносно осознаю привязанность рук и ног.

- ……!!! Они всё-таки достали меня!!!

…ужас…

…удушье…

…ВСЁ сгущается…

[][

Печка. Привязанный человек. Треск поленьев. Стены тёмно-синие, почти чёрные. На потолке лампа дневного света. Очень яркая. Напротив окно. Там сумерки, возможно, раннее утро. Кровать железная.

«Что ещё?»

Ремни на руках и ногах из белого, или скорее светло-жёлтого хлопка. Прошиты белой ниткой параллельно краям. Напоминают пояса каратистов.

«Что ещё?»

Начинаю нервничать.

Потолок. Потолок белый.

Капельница!

У человека капельница!!!

Начинаю успокаиваться.

«Да!!!»

Я узнал его. Мой старый приятель, хотя что он делает ЗДЕСЬ остаётся невыясненным.

…?…

- Лёша, - почти шёпотом позвал я.

Он повернул голову. Лицо бледное. На губах белый налёт. Что-то объясняет, почти беззвучно.

ПЕЧКА (это А)

ЛЁША (это В)

«Что ещё?»

[][

Ему меняют капельницу. На меня не смотрят. Поднимают простынь. Тело в язвах, женская грудь.

Он поворачивается.

- Я видела…………………………

Говорит неразборчиво, но голос несомненно женский.

Лицо меняется.

«Может не выжить», - подумал я.

Боковым зрением левого глаза вижу туманный силуэт. Он ползёт на четвереньках вверх по стене.

Стена почти чёрная. Человек почти чёрный. Слегка светящиеся синие отблески выделяют черты лица и клетчатость рубашки.

Между стеной и потолком замирает. И вдруг очень резво помчался по потолку.

Я не поверил своим глазам.

«КАК???»

В тот же миг он срывается и падает.

Лежит на голом полу. Неуклюже встаёт. Направляется ко мне. Я тоже встаю.

Пронзительный звук слева.

Дз-з-з-з-з-з-з-з

Поворачиваю голову. На чёрной стене яркосветящейся зелёным цветом трубкой нарисовано очертание двери. Сверху горящая надпись:

«EXIT»

Стена настолько чёрная, что создаётся ощущение её отсутствия. Поворачиваю голову вправо.

…пустота…

По синим отблескам обнаруживаю человека.

Непроизвольно произношу:

«Ещё две попытки»

Он бережно соорудил шаг и исчез в неизвестности. Какое-то время я стоял неподвижно.

…как вдруг неведомая сила сделала мной кувырок в «Дверь»…

«Ну опя-а-ать…»

…и выкувыркнула меня к людям, нависшим со всех сторон…

…Уже с час тебя ждём!…

ЧТО-ТО внутри меня изрекло:

«…»

Это произошло так быстро, что я не понял сказанного, понял лишь, что это Ответ. Что такое «Ответ» я тоже не понял, однако это прозвучало убедительно, хотя и недоказуемо.

Та же сила обратным путём выкувыркнула меня в исходную точку.

Мысли приобретают цельность. У «Двери» ненавязчиво появляется ручка. Не задумываясь, открываю.

Это ванна-туалет. Кафель 150х150мм. Белый. На стене умывальник. Ближе ко мне - унитаз.

- Света, ты сходила в магазин?

Поворачиваю голову слева направо. Напротив меня голый человек с вьющимися волосами. Держит ручку душа. Замечает моё присутствие. Встаёт. Говорит:

- Вера, посмотри, какие розовые облака…

«Дважды я на это не поведусь»

Смотрю ему в лицо и делаю шаг назад. «Дверь» закрывается автоматически.

Стою по стойке смирно. Контуры двери мигают и через минуту перестают светиться совсем.

…пустота…

…темнота…

…синие очертания…

Как и прежде, лежу в своей комнате. Всё очень спокойно. Слышу шаги. Открываются двери.

«И смерть исчезает на наших глазах»

…страх…

…приближаются к изголовью кровати…

«И смерть исчезает на наших глазах, - уже как молитву, повторяю я»

Левым боковым зрением вижу чёрную мантию…

…страх усиливается…

Тело становится лёгким и медленно отрывается от матраса.

«Действуй, человек, ибо не знаешь, где тебя настигнет смерть»

Вишу в воздухе. Параллельно кровати. Ничего не происходит. Страх утих. Усилием воли «встаю» и поворачиваюсь к Ней… Дымчатое тело БЕЗ ОЧЕРТАНИЙ мгновенно исчезло.

Осматриваюсь. Чёрно-синие тона, всё на своих местах. По-прежнему вишу в воздухе. Внизу на месте исчезнувшей … моё тело на полу в позе лотоса. Перед ним стена. За спиной кровать. Слева – дверь. Справа – окно.

«Что ещё?»

Музыка. Но какая, разобрать не могу.

Та же неизвестная, тем не менее, знакомая сила внедряет меня в меня.

дубль второй

Открываю глаза. Смотрю по сторонам. Всё на своих местах. Печка, «Лёша», бледно-голубые стены, окно прямо передо мной. Сейчас день. Мы привязаны, у него капельница. По-прежнему что-то несуразно бормочет. Пробую позвать - не отзывается. Шея не болит, очень подвижная.

«Надо бежать»

«КАК???»

Вытягиваю шею до привязанной руки, зубами развязываю узел. Уже свободной рукой полностью освобождаюсь.

…ВСЁ медленно…

Отталкиваясь от койки, правой ногой совершаю прыжок в окно.

…звук бьющегося стекла…

[][

Моя фотография на фоне койки в полный рост парит в воздухе, поддерживаемая неизвестной антигравитационной силой. Снизу она смотрится несколько странно.

«Бежать!»

«Я буду просто бежать»

- Хорошо, родненький!

Я смотрю только на ноги. Они передвигаются не слишком проворно.

дубль третий

- Ну что, проснулся?

Голос знакомый. Осматриваюсь. Всё на своих местах. Окно. Бледно-голубые стены. Правая нога перевязана, качается взад-вперёд, свесившись с койки.

Печка. Пять аккуратно сложенных поленьев. Койка по правую сторону от меня пуста.

«Внести в память?»

«ОК»

В правом дальнем углу у двери стоит человек.

- Где Лёша? - незамедлительно спрашиваю я Яшу.

- Эко тебя торкнуло…

«Дежа вю»

Мозаика начинает складываться.

Яша (это А)

Всё на своих местах (это В)

- Где я?

- В госпитале, родненький, - улыбаясь, ответил Яша.

- В каком госпитале!?

- В Луандском, - он призадумался, - ты лучше ещё поспи, - и, развернувшись, ушёл.

Та-а-ак, Луанда… Это уже проще. Ангола. СССР. Поставки оружия. Тренировочный лагерь. Бомбёжка. Ранение. Сослуживец Яша. Ну, это совсем просто - у него хронический аппендицит…

«Та-ак, что ещё?»

…дверь в стене - это бред из-за повышенной температуры, как следствия занесённой в рану инфекции, либо (как вариант) действия наркотических веществ, содержащихся в анальгетиках.

Пустая койка? Это - раз. Яша удивлён вопросом о Лёше - это два. Кто-то там был точно, так как я видел его дважды, что случайностью быть не может. Итак, варианты:

А - некая женщина из Сопротивления. Возможно, однако, не факт. Грудь я видел однажды, и то недолго.

В - лежавший отзывался на Лёшу. Хотя, тоже не факт… во-первых, всего один раз, во-вторых она могла бредить.

«Ладно, пока всё»

Ковыляя, выхожу в коридор. Очень хочется курить. Кроме Яши знакомых нет. Лица, как правило, хмурые и задумчивые. Иду в курилку. Яша, как всегда, в центре внимания. Рассказывает какой-то анекдот. Все смеются, даже я.

- Мужики, - прерываю смех, - а кто в моей палате лежал?

- Да, парнишка какой-то. Только вчера чуть живого привезли, а уже сегодня люди из Центра прямо с капельницей забрали, - смеётся, - а тебе зачем?

Мужичок невысокого роста. Крупной комплекции.

«Дежа вю»

Полосатая пижама. Задаёт неудобные вопросы…

«Стереть из памяти?»

«ОК»

- Яш, мы ж в Анголе! Чего тут печка стоит? - как бы невзначай спросил я.

Яша ответил как всегда, жизнеутверждающе:

- Ничего, это пройдёт. Войну помнишь?

- С-с-смутно…

- Ясно. Одним словом, ядерная зима.

…недоумение…

…тяжело дышать…

Открываю глаза. Яша сидит рядом. Улыбается.

- Ты всё же поспи, - советует.

- Да, пожалуй, ты прав.

Выходя из палаты, выключает свет.

…не могу уснуть…

Чёрно-синие тона - «А».

Всё на своих местах - это «В».

«Что ещё?»

Печка!

Печка не трещит. Встаю с койки. Темно. Сажусь на корточки. Из кармана машинально достаю спички. Зажигаю.

…свет не очень яркий…

«Есть изменения. Внести в параметры?»

«ОК»

Спичка потухла. Темно. Не могу найти коробок.

- Э-эй!

- Кто здесь???

Мгновенно замечаю синие очертания. Мозаика складывается.

- Что с тобой? - голос Кислевского.

Провалялся я в этой больничке с месячишко лет десять назад, вот и навеяло. Смотрю на него. Он понимающе подмигивает.

«Внести в параметры?»

«ОК»

- А вот и наш компьютерный гений, - указал на дверь Кислевский.

Везде мусор. В стенах дыры.

Подошёл ближе. Посмотрел на меня.

«Дежа вю»

Почесал затылок правой рукой.

Лёша из Бобруйска.

]

Тоннель, построенный ещё инками, пребывал в превосходном состоянии. Барельефы, вытесанные значительно позже, старательно передавали дух индийского эпоса, изобретённого легендарным Вьясой. Вот Рама, поклоняющийся лингаму Шивы. Вот повешенный Майярад, капитан Немо и многое, многое другое.

Потолки, расписанные болгарами в византийском стиле. Полуразвалившиеся статуи греческих богов. Алтарь, на котором магистры масонских лож сжигали книги Алана Кардека и мадам Бловацкой.

В дальнем углу красным маркером написано:

«СПАРТАК - ЧЕМПИОН! ЗДЕСЬ БЫЛ ВЕССАРИОН!»

Число, подпись.

[][

Маша, которая не Зина (МКНЗ): Нам разве туда?

С: Похоже, что да.

К.К.: Пирамида Рамзеса, да ну его на!

С: Ты что захотел, чтоб началась война?

З: Сегодня стрематься нам не с руки!

МКНЗ: Ну вы и суки! Ну-у, мудаки!

[][

Внутри всё просто и со вкусом. Довольно внушительных размеров диван. Напротив - монитор компьютера, изготовленный в виде домашнего кинотеатра. Справа шкаф - очень блестящий, почти зеркальный. Слева - кресло. На потолке - люстра a la Солярис. Над диваном - фотообои. Че Гевара на лошади, в папахе и с шашкой на голо. Ковёр, судя по всему китайский, сделанный под старину.

Лёша нажал на кнопку, и толпы ярко-красных флагов побрели по экрану.

9 МАЯ 1975г.! 30-ЛЕТИЕ ПОБЕДЫ!

[][

- Убярэжно, дзверы зачыняюцця. Наступная станцiя - Бермуди. Перехiд на егiпитскую лiнию.

- Лёша, нам далеко ехать?

- Д-д-до при-и-ибытия на место ч-чет-тыре часа пятьде-десят семь минут, сэр!

- Мне не до шуток, надо подумать. Если что, я в соседней комнате.

[][

Моя комната. Всё на своих местах. Окно, кровать, стена. Выключаю свет, сажусь напротив стены.

[][

«Марсиане внедряются в сознание через страх»

«страх порождает гнев, и рождается от обиды»

«…?…!»

Встаю, иду в зал. Там всё спокойно. Внимательно всматриваюсь в каждое лицо. Кислевский что-то бурно рассказывает Лёше.

К. К.: ……………… …… …………………………. …! Ну ты понимаешь.

В ответ тот утвердительно кивает головой, но по роже видно: гонит. Смотрю на Кислевского, тот понемногу начинает блекнуть.

С: А казачок-то засланный!

Его жопа так и напрашивалась на витиеватый поджопник, и в ту же секунду монитор замигал где-то в области Мавзолея.

«Сбой в программе»

- Урод! Да ты просто подставил нас, юзер хренов!!!

…делает недоумевающее лицо…

С: Я тебе, сука, сознание расширю!!! Меняй цвет ковра!

Л: Ш-шт-то?

…реально заикается…

С: Ни что, а как! В базе данных есть файлы, изменяющие параметры комнаты!!!

Кислевский почти исчез. Его судьба была предрешена. Он судорожно махал руками, однако звука уже не было.

Леша стучал по клавиатуре со скоростью патологического онаниста. Так мог работать только агент.

Комнату слегка качнуло, и в появившемся проёме послышался идиотский смех ГЕСТАПОвцев. Я посмотрел на Зину. Она, как ни в чём не бывало рассказывала Маше заезженные анекдоты и всем своим видом обнаруживала равнодушие к происходящему. Маша же заметно нервничала, и это в определённом смысле обнадёживало.

Комнату качнуло ещё раз. Я сел в кресло и посмотрел на Лёшу. Он вспотел и был готов рухнуть на пол в любой момент.

«Что ещё?»

…шкаф…

[][

Диван показался очень удобным.

Лёша стал левее относительно взгляда с кресла, он изумлённо посмотрел на меня и пожал плечами. На полу лежала потёртая циновка, и, чтобы скрасить «переход», я начал разговор:

- А вообще забавно придумано перемещаться в пирамидах!

Л: А ч-чь-чья это идея?

- Конечно, моя, урод!

Маша незамедлительно предложила Зине сварить кофе, и они обе ушли в кухню.

- Как ты залез в мой компьютер?

Лёша понял, что отпираться бессмысленно.

Л: У вас в «ко-ко-конторе» есть ч-человек, который за-з-за деньги го-отов на всё.

- Ясно… Ты хоть понимаешь, в какое дерьмо вляпался?…

Лёша, как бы извиняясь, улыбнулся.

…это тренировочная игра для «Уральских Сусликов»!!!

Дата добавления: 2015-09-06