Глава 15. — Ваш багаж? — спрашивает меня корейский таможенник — парень с лицом херувима.

— Ваш багаж? — спрашивает меня корейский таможенник — парень с лицом херувима.

— Багажа нет, — отвечаю я, и невозмутимый херувим вскидывает бровь. — Я только на выходные, с девушкой своей хотел повидаться, — поясняю.

— А, с девушкой, — повторяет он и ставит в мой паспорт штамп о пересечении границы. — Хорошая, наверное, девушка, если вы из-за нее в такую даль полетели.

— Девушка просто шикарная, — говорю я, мысленно пытаясь сориентироваться во времени и пространстве; часы, висящие на стене за спиной таможенника, показывают три часа дня.

Херувим возвращает мне паспорт и кивает солдату, стоящему на пути между мною и выходом. Впрочем, «солдат» — не самое подходящее слово для того, чтобы описать этого почти мальчика с прилизанными волосами и жидкой щетинкой на подбородке. Хотя у него на груди болтается здоровенный, весьма устрашающего вида автомат, парнишка чем-то неуловимо напоминает безобидного плюшевого медвежонка. Он улыбается и машет мне автоматом — давай, мол, проходи, добро пожаловать в Корею. Что ж, Южная Корея начинает мне нравиться.

В отличие от Нью-Йорка, здесь, в Сеуле, линия метро доходит до самого аэропорта. Как добираться в центр города — выбор, по-моему, очевиден, особенно для бюджетного путешественника, к которым, без сомнения, относит себя и ваш покорный слуга. У меня за душой, между прочим, всего несколько сот долларов, и хотелось бы расходовать их поэкономнее, учитывая прервавшиеся в силу форс-мажорных обстоятельств коммерческие отношения с Дэнни Карром Можете себе представить, какое разочарование я испытываю, так и не обнаружив после долгого изучения висящей на стене карты города ни единой станции метро или остановки автобуса, которая называлась бы «Отель „Времена года“». Если честно, то название гостиницы, в которой вроде бы должна жить Кей, — это моя единственная зацепка в совершенно незнакомой для меня стране. В общем, в следующий раз мне будет наука: нужно лучше готовиться к межконтинентальному перелету, когда делаешь ноги от полиции или собираешься провести где-то у черта на рогах уик-энд с дамой.

Я выхожу из здания терминала на улицу. Здесь градусов на десять холоднее, чем в помещении. Небо затянуто тучами, идет дождь. К счастью, стоянка такси оказывается именно там, где я и ожидал ее увидеть, — прямо напротив выхода из сектора для получения багажа. Мужчина в черном костюме провожает меня до машины. Пейзаж, открывающийся передо мной, когда мы выезжаем с территории аэропорта, чем-то напоминает вид на Манхэттен в миниатюре, обработанный к тому же в стилистике мультипликационного сериала «Джетсоны».

Примерно через полчаса такси въезжает на пандус, дугой поднимающийся ко входу в гостиницу «Времена года». Водитель показывает на счетчик, на котором только что высветилась почти круглая цифра: ровно 11 000 — чего, не знаю, но номинал выглядит устрашающе.

На всякий случай я протираю глаза — не подвело ли меня зрение, и машу портретом Эндрю Джексон [21]перед водителем.

— Хотель, — говорит мне таксист, и я никак не могу взять в толк, по какому адресу он меня посылает.

Спасение приходит в образе швейцара в изящном костюме, который, открыв дверь такси, приветствует меня на безупречном английском.

— Добро пожаловать во «Времена года»! — говорит он. — Консьерж будет рад помочь вам и обменяет вашу национальную валюту на наши корейские воны. Не беспокойтесь, я напомню водителю о том, чтобы он выключил счетчик на время ожидания. Кроме того, позволю себе напомнить, что в Корее не принято давать водителям чаевые.

Двери отеля разъезжаются передо мной, как театральный занавес, и я захожу в богато и вместе с тем со вкусом оформленный огромный холл. Осматриваясь в поисках дежурного администратора, которого швейцар так любезно охарактеризовал консьержем, я натыкаюсь взглядом на Рэя. Он, развалившись, сидит на одном из диванов в холле и явно чувствует себя здесь как дома. Его внимание сосредоточено на какой-то незнакомой мне брюнетке. Он не сводит с нее глаз и даже не замечает меня, хотя для того, чтобы дойти до стойки портье, мне приходится пересечь весь холл.

Любезнейший и явно толковый консьерж каким-то чудесным образом превращает сто американских долларов в весьма солидно звучащую сумму — 70 000 корейских вон. Я возвращаюсь ко входу, чтобы рассчитаться с таксистом, и тут у самых дверей меня перехватывает Рэй.

— А вот и он! — вопит он, сжимая меня в железных объятиях. — Старик, нам надо поговорить.

Я не без труда вырываюсь из его хватки и, хлопнув приятеля по плечу, говорю: я тоже рад тебя видеть. Давай поговорим, только сначала я кое-какие дела улажу — по счетам заплатить надо. Таксист берет протянутые ему деньги — точь-в-точь по счетчику — все с той же улыбкой, которая была приклеена к его физиономии на протяжении всей дороги. Пятитысячную корейскую купюру я сую швейцару, так кстати пришедшему мне на помощь. Множество нулей на банкнотах дает весьма заметный обманчивый эффект: я чувствую себя просто миллиардером, как минимум Дональдом Трампом. В общем, обратно в гостиницу я захожу уже «как человек» — неестественно важной походкой и с самым солидным видом.

Рэй ждет меня, приобняв за плечи свою темноволосую спутницу. При первом же взгляде на нее я прихожу к выводу, что тридцатью двумя каноническими параметрами достоинства этой «госпожи совершенство» далеко не исчерпываются. Как минимум, среди них должны быть такие четкие признаки, как наличие «кожи цвета мороженого „Мокко микс“» и «ноги как по лекалу танцовщицы кордебалета».

— Вы, наверное, Деви? — говорю я, протягивая руку.

Девушка в ответ также подает мне руку, но так, словно рассчитывает, что я буду ее целовать. Что я, собственно говоря, и делаю.

— В первый раз в жизни целую богиню.

Деви одаривает меня роскошной улыбкой и, к немалому моему удивлению, обращается ко мне на отличном английском с изящным британским акцентом.

— В моей стране считается, что это приносит удачу.

— Отличная новость, — говорю я. — Удача-то мне как раз и не помешала бы.

— Вы, американцы, — такие плохие мальчики… — говорит Деви, но в ее голосе я не слышу ни намека на осуждение. — Мы с Рэем как раз собирались выпить по коктейлю в баре. Не желаете к нам присоединиться?

— Я бы с удовольствием, но, к сожалению, у меня совершенно нет времени: я здесь только до понедельника и мне очень хотелось бы поскорее увидеть девушку, ради которой я и прилетел.

Деви в изумлении чуть наклоняет голову набок и уточняет:

— Так вы что, завтра уже уезжаете?

— Нет, в понедельник.

— Но ведь сегодня воскресенье.

— Эй, что ты там говорил про линию перемены дат? — мрачно спрашиваю я у Рэя.

Тот смотрит на меня, как побитая собака, и говорит:

— Это работает, только когда в другую сторону летишь. Отсюда — домой. Ну а когда сюда… В общем, выходит, что в эту сторону ты день теряешь. Признаюсь, виноват. Слушай, старик…

— Нет-нет, подожди… Значит, у меня остается — дай-ка посчитать — каких-то восемнадцать часов до обратного рейса. Вот уж попал так попал. Ладно, давай лучше подскажи, как разыскать Кей?

Рэй кивает и вроде бы хочет мне что-то сказать, но почему-то не решается. Деви без тени смущения вмешивается в разговор.

— Вы сказали, Кей? Так она же в нашем люксе, — говорит она.

Я успеваю заметить, что улыбка на ее лице чуть изменилась — буквально самую малость, но при этом я прекрасно улавливаю, насколько сильно изменилось ее отношение ко мне: радушие и благосклонность уступили место чему-то иному — явно более сложному и загадочному. В общем, похоже, не зря эту женщину в свое время выбрали богиней.

— Значит, в вашем люксе, — уточняю я, стараясь не попадать под очарование собеседницы. — Мне нравится, как это звучит: «номер люкс». Ладно, выкладывайте, какой у вас номер?

— Надеюсь, вы не станете мешать им?

— Им? Кому это им?

— Ой, это было так замечательно, так красиво, так трогательно. — Ни с того ни с сего Деви начинает щебетать, как девочка-подросток. — Ее бойфренд сделал ей потрясающий сюрприз — усыпал пол в холле розовыми лепестками…

— Бойфренд? Подождите, у Кей нет никакого… Что, Нейт здесь?

Рэй пожимает плечами и говорит:

— Вот это-то я и пытаюсь втолковать тебе с той самой секунды, как ты сюда ввалился.

— Нейт здесь? Здесь, в этой гребаной Корее? И он, значит, устилает пол розовыми лепестками?

— Он ждал ее у дверей номера, когда она появилась в гостинице! — продолжает восторгаться Деви, явно не замечая или подчеркнуто не желая замечать, как больно мне это слышать. — Он ждал ее с гитарой. Ах, как он пел! Просто ангельский голос. Ну и ожерелье, конечно…

— Ах, и ожерелье было?

Я снова оборачиваюсь к Рэю и вижу, что он смотрит на меня с болезненно-сочувственной гримасой, как будто у него на глазах мне только что изо всех сил врезали по яйцам.

— С бриллиантами, — сообщает Деви.

— С бриллиантами? — переспрашиваю я. — Не с бриллиантом, а именно с бриллиантами?

У меня начинает кружиться голова. Ощущение такое, что меня вот-вот стошнит.

— От «Тиффани», — не унимаясь, щебечет Деви. — В синем футлярчике и все такое…

— Ну и где они сейчас?

Одного взгляда на Деви достаточно, чтобы понять: мой вопрос прозвучал достаточно грозно.

— В нашем номере, — повторяет она уже несколько растерянно. Похоже, до нее только-только начинает доходить, в какую историю мы все влипли.

— Номер вашего люкса? — еще более зло переспрашиваю я.

Деви нервно смотрит на Рэя, явно не зная, как быть дальше.

— Слушай, ты только глупостей не наделай, — говорит Рэй и кладет мне руку на плечо — не то по-приятельски, чтобы утешить, не то чтобы удержать от глупостей.

Естественно, я немедленно сбрасываю его руку и повторяю свой вопрос:

— Какой, твою мать, номер?

— Ой, боюсь, я уже и без того много лишнего наговорила, — произносит Деви, явно напуганная моим голосом и моим решительным видом.

Я вдруг замечаю маленькую сумочку, которую она прижимает к груди. К этому времени я настолько зверею, что позволяю себе вырвать сумочку из рук богини.

Деви визжит. Рэя явно разрывают противоречивые чувства: с одной стороны, ему хочется обнять и успокоить меня, а с другой — от души закатать мне в челюсть. Я открываю сумочку, роюсь в ней и достаю ключ с гостиничным брелоком.

— Номер двадцать четыре ноль двадцать один, — произношу я вслух, глядя на пластиковую табличку.

После этого я кладу ключ на место, возвращаю сумочку хозяйке, тотчас разворачиваюсь и иду по направлению к лифтам. Впрочем, далеко уйти не удается: путь мне преграждает громила, пропорциями напоминающий борца сумо, каким-то образом втиснутого в форму гостиничного охранника. Оказавшись на траектории моего движения, он в предупреждающем жесте вытягивает перед собой руку и интересуется наличием у меня ключа от номера.

Я начинаю хлопать по карманам якобы в поисках ключа. Сумоист явно видел этот спектакль не раз и не два.

— Только для проживающих в гостинице, — говорит он.

— Хорошо, пусть будет по-вашему, — говорю я и направляюсь к стойке администратора.

— Я хочу снять у вас номер, — говорю я портье.

— Извините, — вежливо отвечает мне девушка, — свободных мест нет.

— Повторяю: любой номер.

— Приношу вам свои извинения, но все номера заняты. Может быть, вы позволите мне порекомендовать вам другой отель?

— Слушайте, — теряя терпение, говорю я, — мне пришлось пролететь семь тысяч миль ради того, чтобы увидеть человека, который живет у вас в гостинице.

— Пожалуйста, воспользуйтесь внутренним телефоном, — отвечает мне девушка-портье, нервно посматривая на охранника-сумоиста.

Тот все прекрасно видит и уже направляется в мою сторону. Я решаю, что будет лучше последовать совету администратора и позвонить по телефону.

Набираю номер комнаты Кей. То есть люкса, в котором находится Кей. На седьмом гудке на том конце провода кто-то поднимает трубку и — прежде чем кто-либо из нас успевает сказать хоть слово — снова вешает ее.

Я снова набираю тот же номер. На этот раз после четвертого гудка в трубке раздается голос Нейта.

— Кто бы это ни был — пошли все на хрен! — орет он в микрофон. Короткие гудки.

Еще одна попытка дозвониться. На этот раз трубку уже не снимают. Я прямо так и вижу, как Нейт приводит Кей в восторг, вырвав с корнем телефонный шнур из розетки. В следующую секунду он, естественно, снова прыгает к ней в постель, чтобы привести ее в восторг уже другими методами. Мне плохо, голова у меня просто раскалывается.

— Ну, старик, ты как? — спрашивает меня Рэй.

— Сам-то как думаешь?

— Надо полагать, хреново. Но не говори, что я тебя не предупреждал. Помнишь наш разговор еще там, в «Вестерне»? Рокеры — они просто настоящие колдуны, жрецы вуду. Взять, например, того же Билли Джоэла. Представляешь, он сумел жениться на Кристи Бринкли [22]. Ты только подумай — Кристи Бринкли! Что я тебе говорил!

— Спасибо, Рэй. Ты меня очень утешил. Мне как-то сразу полегчало.

— Выпить бы тебе надо.

— Приглашаешь?

— Я бы с удовольствием, но Деви… Не уверен, что ты произвел на нее хорошее впечатление.

Я обвожу холл взглядом в поисках экс-богини. Оказывается, она смотрит на меня с нескрываемой злостью. Я от греха подальше отвожу взгляд.

— А кроме того, — продолжает Рэй, — мы с нею как раз хотели, ну, скажем так, немного поразвлечься.

— Везет тебе, — говорю я, не скрывая своей белой зависти к этому парню.

Посмотрев на часы, я замечаю: похоже, у меня будет возможность пожаловаться на самого себя и пожалеть себя в гордом одиночестве на протяжении ближайших семнадцати часов.

— У доктора Рэя на этот случай припасен другой рецепт. Тут за углом есть одно замечательное местечко… Студенческий хостел.

— Студенческий хостел?

— Не отказывайся, пока сам не попробуешь. А пока поверь мне на слово: студенческие хостелы битком набиты похотливыми девчонками, у которых просто трубы горят, так им хочется потрахаться. Я тебя уверяю — это научно установленный факт. У симпатичного парня вроде тебя отбоя не будет от желающих перепихнуться. В общем, можешь развлечься в свое удовольствие. Если, конечно, не испытываешь отвращения к небритым женским подмышкам и если тебя не пугает, скажем так, некоторая публичность всего происходящего.

Мой гнев куда-то уходит, уступая место накопившейся за последние сутки усталости.

— Не знаю, как насчет обещанных потаскушек, но поспать мне точно не помешает.

— Вот и молодец, вот и хороший мальчик, — говорит Рэй, и в его голосе я слышу неподдельное облегчение. — Сначала немного баиньки, а потом — перепихнуться с парой молоденьких шлюшек. Лучшее средство от любых неприятностей. Кстати, о девочках: рекомендую австралиек, они сюда обычно на каникулы приезжают — отпуск от здравого смысла. Познакомишься с какой-нибудь парочкой подружек, разведешь их на выпить и поимеешь обеих. Давай, брат, вперед. Австралийские лошадки ждут тебя.

Я хлопаю Рэя по плечу и выхожу из гостиницы. Швейцар тотчас же подлетает ко мне и спрашивает:

— Желаете такси?

Я смотрю на небо, затянутое весьма угрожающего вида тучами, и понимаю, что скоро должно стемнеть. Вот и отлично. Такая погода как нельзя лучше подходит к моему настроению.

— Нет, спасибо, я, наверное, прогуляюсь.

Гостиница находится в одном из центральных кварталов, который, как ни странно, очень напоминает мне Нью-Йорк, разве что тротуары здесь намного шире, чем у нас. Следуя полученным от Рэя указаниям, я сворачиваю направо на первом светофоре и, миновав еще буквально квартал, оказываюсь словно в другом городе. А скорее — в каком-то пригородном районе: большая вымощенная каменными плитами площадь, ярко освещенный универсам — что-то вроде наших «Севн-Илевн» — и многоквартирные дома по периметру. На площади я замечаю три примерно равных по численности тусовки: компании сплошь мужские, по паре десятков человек каждая. Мужчины, многие из которых одеты в деловые костюмы, о чем-то мирно беседуют и передают по кругу бутылку с каким-то местным пойлом. При этом все благодушно улыбаются друг другу.

И ни одной женщины в зоне прямой видимости, подмечаю я, и вдруг меня осеняет: так вот почему им так хорошо, вот почему они все время улыбаются.

Дата добавления: 2015-09-06