Ты понимаешь, что я предлагаю тебе возвыситься как жертве?

Да, и во мне есть нечто, чему это нравится. Это побуждает во мне величайшие мысли; это заставляет меня отказаться от всех своих сил, и мне это нравится, Лилит.

Он встал и выпрямился, большие бицепсы играли под тканью его рубашки. Потом он внезапно повернулся ко мне и страстно произнес:

Дорогая, мне так это нравится! И я больше не боюсь, совсем, К черту условности, мы возьмем свое и без них!

Я видела, как сияли его глаза.

Потом он внезапно посмотрел через комнату на огромное окно, в котором каменная арка больше не выглядела серой на фоне темноты, но темной на сером фоне.

Светает! — сказал он. — Господи, рассвет! Мы проговорили всю ночь, но я чувствую себя таким свежим, как будто только что встал. Давай выйдем и посмотрим рассвет с реки.

Я разожгла посильнее огонь, потому что знала, что когда мы вернемся, нам будет приятно ощутить тепло после рассветной прохлады, завернулась в манто, и мы с Малькольмом вышли на тихую, освещенную сероватым светом дорогу. Все вокруг покрывал туман от реки, но в нем уже ощущалась предрассветная свежесть.

Солнце еще не поднялось над горизонтом, но небо на западе было бледным. На востоке все еще была видна высокая звезда. Мы медленно брели по мокрой от росы вымощенной камнями дороге, пока не подошли к обвалившемуся причалу и остановились, глядя на реку. Начинался прилив, и вода бурлила в больших водоворотах у самого пирса. В предрассветном тумане стояла полная тишина — тишина, невероятная для большого города. Лишь река жила.

Ты когда-нибудь чувствовала, — спросил Малькольм, взяв меня под руку, — что река — это часть великой природы в самом центре этого большого города?

Конечно, — ответила я. — И поэтому я поселилась рядом. Я должна быть в контакте с природой. В Лондоне это возможно лишь тогда, когда дует сильный ветер; потом все исчезает вместе с. ветром. Ты замечал когда-нибудь, — прибавила я, — разницу в атмосфере в Кенсингтонских садах и в Гайд-парке — она всего лишь в изгороди? Первые закрыты с сумерек и до рассвета, и магнетизм земли имеет возможность восстановиться за время темноты; но Гайд-парк освещен фонарями всю ночь и у него совсем не остается времени, чтобы восстановиться. Там слишком много асфальта, а весь магнетизм находится в земле.

Нет, — сказал Малькольм. — Я этого никогда не замечал. Боюсь, что я не замечаю подобных вещей. Я никогда не знал, что они существуют. Но я расскажу тебе о том, что я замечал: я заметил атмосферу в твоей комнате. Бог мой, она могущественна! Твой дом подобен дому света, Лилит. Задолго до того, как я узнал о твоем существовании, мне нравилось смотреть на него через реку. Он привлекал мое внимание. Не могу сказать, почему. Конечно же, он находился на этом месте в течение всех лет, пока я жил на Гросвенор-роуд, но я никогда не смотрел на него прежде.

Дата добавления: 2015-09-06