Если тебе больно - просто плачь 5 страница

Вновь подул злорадный ветер.

- Все, поехали, пацаны, - наконец, коротко сказал самый главный из них, тот, который разговаривал с Максом, ступая на мощеную дорожку и сдуру оглянувшись напоследок на могилу с черным однокрылым ангелом. Ему вдруг показалось, что Андрей Март, изображенный на большой круглой черно-белой фотографии, пристально, даже с каким-то интересом смотрит на него. Так, будто находится по ту сторону памятника, у какого-то окошка, прижавшись к нему. Молодого мужчину аж передернуло, а когда один из идущих впереди вдруг вскрикнул, он аж вздрогнул, а после машинально полез в кобуру.

- Что там?!

- Брателло, ты чего? Ошалел? - удивились и другие "сыщики", оглядываясь, но не видя и не слыша ничего подозрительного. Шум поднял тот самый парень, который непочтительно пинал венок.

- Да так, хрень, - сплюнул он в молоденькую траву, которой все равно где было расти: на детской площадке, у санатория или на кладбище. Ему стало как-то неловко. Подумают еще, что трус.

- Какая еще хрень? - раздраженно спросил чуть не вытащивший оружие. - Ты, N запрещено цензурой N, в конец N запрещено цензурой N?

- Ты кладбищ, что ли, боишься? - поинтересовались тут же его коллеги. Кто-то загоготал.

- Да это, - смущено отозвался парень, - смотрите, говорю же - хрень. - И он мрачно кивнул на одну из могил, около которой мужчины проходили. За кованым, давно не крашеным низким заборчиком, на молочно-мраморном памятнике, что венчал ржаво-зеленый низкий холмик, творилось безобразие. Кто-то весьма и весьма умный и, наверное, обладающий отличным чувством юмора, как мог, поиздевался над фотографией мужчины. Снимок в багетной грязно-золотистой рамке был изрисован черным маркером. Несчастному покойному подрисовали клыки, поставили синяк под глазом, удлинили уши, подписали что-то похабное... даже рога умудрились нарисовать. Смотрелся такой портрет, действительно, пугающе. Люди Макса впечатлились.

- Черт!

- N Запрещено цензурой N!

- Ни фига себе, покойничек!

- Нефоры местные вселятся, - решил кто-то, выругавшись. Остальные покачали головами и спешно пошли дальше, к выходу. А тот, кто почувствовал на миг, что ныне покойная гроза преступного мира по кличке Март, смотрит на него со своего памятника, подошел ближе к оградке и зачем-то прочитал имя умершего, чье фото так страшно разукрасили.

"Кузнецов Михаил Геннадьевич", - было написано на плите. Молодой человек еще раз с отвращением взглянул на снимок мужчины, подумав, что, кажется, когда-то видел покойника, а после поспешил догнать своих. Впереди еще его ждала встреча с явно недовольным Максом.

Ветер с непонятной силой подтолкнул его в спину, заставив прошипеть новую порцию брани.

А за пределами кладбища ветра не было.

Никита и не думал заезжать на кладбище. Его целью был город и только он: нужно было встретиться с кое-какими людьми, да и вообще разведать обстановку, прежде чем начать то, что он задумал. И хотя Ник не был склонен к каким-либо импульсивным действиям, стараясь не делать что-либо, прежде не обдумав, он совершенно неожиданно понял, завидев кладбищенский забор, тянущийся вдоль дороги, что хочет повидать брата.

Никита знал, что Март похоронен неподалеку от могилы отца, а путь к ней он хорошо помнил - не раз ходил к нему вместе с бабушкой и дедом. Ходил не потому что любил отца - уголовника со стажем, а потому что не мог отказать родственникам, которым достался такой ужасный сын. Андрей, насколько Никита помнил, к отцу не ходил ни разу - только к деду и к бабушке.

Нику никогда не верилось, что брата больше нет. Ему казалось, что тот просто вновь попал на зону и скоро - уже вот-вот - выйдет обратно. Таких, как Март нелегко убить, а ранеными они борются до последнего, дико раздражая врагов.

- Останови тут, - сказал неожиданно для самого себя Кларский водителю, глядя на проплывающее мимо кладбище, и тот послушался.

Молодой человек вылез из такси, расплатился и отправился к расположенным перед входом пустующим прилавкам с подарками для покойных, где купил венок - самый дорогой, шикарный, из живых цветов, но без каких-либо надписей на черной ленте, и отправился на кладбище, где без особенных проблем нашел могилу отца - порядком уже заброшенную, давно никем не посещаемую. Вместо теплых чувств, скорби и положенных слез, она вызывала у Кларского, носящего, кстати говоря, в отличие от Андрея, фамилию матери, лишь отвращение и недоумение. Ника хватило только на то, чтобы глянуть на столь знакомую могилу, увенчанную молочно-светлым памятником пару раз, а после он пошел дальше, не зная, правильно ли поступает или нет. Но ни разу не оглянулся.

Однажды Март "повеселился" и от души разрисовал портрет папочки - хорошо уж, после смерти бабушки и деда, которых бы, увидь они такое непотребство, хватил бы удар. Когда и зачем Андрей, явно не дружащий с головой, издевался над фотографией отца, Никита не знал, и знать не хотел. Он понимал только, что старший брат, выходки которого невозможно было предугадать, иногда начинает приходить в ярость только от одного лишь упоминания об их общем папочке.

"А я до сих пор думаю о нем в настоящем времени", - сказал сам себя молодой человек, быстро шагая дальше и осматриваясь - он знал, что могила брата украшена памятником ангела, вроде бы из темного качественного камня. Да, ему не верилось, что Марта больше нет. И даже тогда, когда Никита неожиданно наткнулся взглядом на свой печальный "ориентир" - на тот самый памятник однокрылого ангела из черного гранита, подошел к нему и увидел на нем изображение Андрея, все еще не мог поверить, что того нет в живых. Даже позволил ухмыльнуться краешком губ, как будто бы говоря - что за бред, но тут же сам себя одернул - в таком месте вести себя нужно подобающе, почтительно, а не как последняя скотина.

Никита глубоко вдохнул тяжелый запыленный воздух и медленным шагом приблизился к последнему месту упокоения Андрея Марта, не отрывая чуть прищуренного, не верящего взгляда от черно-белой фотографии в круглой рамке. Он не помнил этого снимка. Лицо старшего брата на нем было спокойным, но не расслабленным, а сосредоточенным, но довольным, а в глазах светилась вполне живая уверенность в себе.

"Кузнецов Андрей Михайлович", - прочитал почти что по слогам Ник, медленно потирая шею и до сих пор как-то не принимая того факта, что где-то там, под землей, где нет воздуха, но есть голодные черви, лежат останки его брата. На глазах молодого человека все так же не было слез, он не чувствовал себя грустным или раздавленным, ему не хотелось кричать или закрыть лицо руками отболи, которая неизменно постигает вех тех, кто потерял близкого или родного человека - особенно последнего родного человека. Никита просто-напросто не понимал, что Андрей погиб. Он до сих пор не мог поверить в произошедшее. Странно, но это было именно так. Уж три года как Ник знал, что случилось со старшим братом, но впервые оказавшись на его могиле, не мог поверить в произошедшее. Март умер? Абсурд. Он сдохнуть никак не мог. Не-а, никак.

"Эй, хватит страдать фигней, выходи", - вот что крутилось у светловолосого парня в голове, когда он смотрел на могилу брата. Он видел не могилу, он видел дверь.

Волосы Кларского ласково трепал юго-западный, кажется, ветерок, а сознание глушила тишина, повисшая на кладбище - его неизменная спутница. Никита держал в руках венок и не чувствовал этого - казалось, что руки держат пустоту.

"Это бесит. Выходи!".

"Ага. Если я сейчас выйду, ты, мелкий, ляжешь. Наверное, на мое место. С приступом", - пронеслось в голове застывшего Ника вместе с новым порывом неизвестно откуда взявшегося ветра. А после парень услышал легкий шорох шагов - тихий, осторожный, какой-то плавный. Ему почудилось вдруг, что там, позади неспешно идет Андрей - не своей походкой, не своими ногами, но идет именно он! Через секунду Ник понял абсурдность своего неожиданного предположения и, напрягшись, почему-то интуитивно ожидая самого плохого, резко обернулся.

Странное оцепенение, как и страх того, что его нашли, мигом сползли с кожи Кларского на траву и впитались в слегка влажную редко прогревающуюся солнцем землю. По дорожке перед ним медленно шла рыжеволосая стройная девушка в длинном легком летнем сиреневом платье, ведущая за собой маленькую, очень милую девочку с большими голубыми глазами, в которых не было ни капли печали, а только любопытство. В руках рыжеволосой были живые темно-бордовые розы.

"Зачем тащить на кладбище ребенка?", - подумал Ник раздраженно, но плечи его облегченно опустились. Опять же они напряглись, когда девушка направилась ни куда-нибудь, а прямиком к могиле Андрея.

Кажется, рыжеволосая была удивлена не меньше, чем Ник.

- Вы кто? - удивленно спросила его девушка, крепче сжимая руку дочери. Нику показалось, что она слегка побледнела.

- А вы? - спросил он, хмуря брови.

- Я... Я к Андрею пришла, - так и не назвала себя девушка, пытаясь отвести маленькую дочку в розовом сарафанчике за спину. В ее глазах появился испуг. - Я просто... цветы положить. Мы... я сейчас уйду.

- Подожди, - резко перешел на "ты" Кларский, чувствуя, что ее лицо ему знакомо.

- Что?

Вместо ответа молодой человек склонил голову на бок. Да, он точно видел ее раньше, только без ребенка. Давно, три года назад. Сначала в адвокатской конторе. Потом в особняке старшего брата. Тогда он даже представил рыжую Нику.

- Кстати, запомни ее.

- Зачем?

- Повежливее, хамло. Просто запомни. Ее зовут Настя. А этой мой брат. Никита. Когда он молчит, он мил. Все, олень, иди. Делай, что я сказал.

Тогда, помнится, Ник даже слега пожалел девчонку, когда Март представил ее брату. Она явно по доброй воли не стала бы общаться с таким, как Андрей. Какой нормальной женщине нужен властный тип в наколках с несколькими ходками за спиной, в движениях которого живет опасность, а в глазах - искры затаенного, но время от времени прорывающегося наружу сумасшествия? Наверняка она его боялась. А пойти против не могла. Зато сам Март относился к этой Насте очень даже хорошо, что ему в принципе было не свойственно. Никита запомнил, как нежно старший брат глядел на рыжеволосую, которая как-то отрезвляла его, превращая временами в почти нормального. Кажется, когда Андрея и пристанских взяли на том ублюдочном благотворительном вечере, она была рядом с ним.

Надо же, он, Никита, и не думал ее больше увидеть, но нет, встретил на могиле брата. Неужто, она помнит того, кто три года назад заставил ее натерпеться страху?

Кларский смерил обладательницу огненно-рыжей копны еще одним внимательным сканирующим взглядом - и почему она, спустя столько времени, пришла в это место с цветами в руках? Да еще и с ребенком.

- Это ведь ты с Андреем три года назад встречалась? - прямо спросил Никита. Рыжеволосая отвела в сторону глаза, а парень продолжал уже более уверенно, тоном человека, только что разгадавшего сложную загадку. - Тебя ведь Настей зовут?

- Да, - нехотя кивнула девушка, которой видимо, не очень нравилось общество незнакомого парня с холодными внимательными глазами, в которых от доброты и нежности было только одно воспоминание. А вот светловолосая дочка ее с любопытством разглядывала этого взрослого дядю. Он ей почему-то понравился и казался добрым, только немного сердитым. Правда, говорить с ним малышка стеснялась и пряталась за встревоженную маму.

- А вы кто? - Настя все же осмелилась взглянуть в глаза Кларского.

- Я его брат, - просто сказал Никита, небрежно кивая на могилу Андрея, как будто бы позади него находилось не его последнее скорбное пристанище, а сам Март, сидевший на самодельном троне.

- Младший брат? Так вы - Никита? - удивленно переспросила Настя. Теплый ветерок скользнул ей в огненные волосы и игриво взлохматил прямую челку, достающую тонких, красиво очерченных и подчеркивающих правильный овал лица бровей.

Молодой человек кивнул.

- Я вас... не узнала, Никита, простите.

Испуг из ее выразительных, широко распахнутых, как и у дочки, только не голубых, а серо-зеленых глаз прошел. Сначала девушка подумала, что это кто-то из криминальных дружков Андрея, которые только рады были, когда его не стало. Потому и испугалась. Мало ли что им взбредет в голову, когда они увидят ее с дочкой?

Но это оказался его брат - младший брат, о котором Андрей почти не говорил, но, которого, кажется, любил. Она видела его всего лишь пару раз, и, кажется, с тех пор он почти не изменился - только стал еще крепче и шире в плечах. А вот светло-грифельные, обрамленные светло-коричневыми ресницами глаза еще больше повзрослели, и в них появилось что-то неуловимо мартовское: жесткое, настороженное, ожидающее отовсюду подвоха и готовое нападать, чтобы защититься. Правда, в глазах Никиты было и еще кое-что - в них до сих пор оставался юношеский максимализм, смешанный с дерзостью, и толика отлично скрываемой печали: то ли тоски по дому, то ли усталости, то ли желания быть ком-то нужным. А. впрочем, может быть, ей это просто показалось.

- Ничего страшного, переживу, - без доли юмора ответил Насте Ник. - Это ты ухаживаешь за могилой?

Рыжеволосая девушка кивнула. Никита удовлетворительно покачал головой.

- Думаю, он доволен, - словно сам себе сказал Кларский и похлопал ладонью по граниту памятника. - Неплохо смотрится. Незнакомые люди, видя этого парня, - он указал глазами на ангела, - будут думать, что его поставили хорошему человеку.

Он понимал, что несет бред, но ничего умнее придумать не мог. К тому ж Ник начал все сильнее осознавать, что Марта нет в живых, и что из-за своей подземной двери он никогда не выйдет. Разве что только в день Страшного суда.

- Андрей был хорошим человеком, - мягко сказала Настя, осторожно, с нежностью, опуская бордовые розы на могилу.

- Мама, - позвала ее дочка, до этого с любопытством разглядывающая Ника из-за ее спины.

- Полина, потом, - поспешно сказала рыжеволосая. - Я разговариваю с дяденькой.

Дяденька едва заметно поморщился. Его так пока еще никто не называл.

- Мама, я папе тоже хочу цветочки дать, - деловито сказала девочка, чуть-чуть шепелявя, и протянула вперёд руку с зажатыми в ней двумя белоснежными лилиями. Они отлично гармонировали с нежно-розовым сарафанчиком.

- Папе? - поднял бровь Ник.

Настя замешкалась, и в серо-зеленых глазах опять появился испуг. Она никогда и не думала, что родственники отца Полины встретятся с девочкой.

- Папа? - продолжал изумлённо Никита. - Он что, - парень в который раз кивнул на зеленый холмик, как на живого человека, только молчащего, - ее отец?

- Отец, - не стала ничего скрывать девушка.

Никита давненько так не удивлялся. На какое-то мгновение у него даже дар речи пропал. Чего? Март - папа? Что она несет? Как это вообще случилось? У таких, как его старший брат, детей не может быть априори. Откуда у него дочка? Как у грубого, жесткого Андрея могла родиться маленькая хорошенькая голубоглазая девочка в милом розовом сарафанчик? Бред же? Полный бред. Может, рыжая лжет ему? А какая ей с того выгода? Да и малявка сама сказала: "Папа", он не ослышался.

- Да, он ее отец, - повторила девушка, видя, как снежным комом растет в серых глазах Никиты недоверие.

А Андрей так и не узнал, что стал отцом. Да она сама слишком поздно узнала об этом, а потом, не веря в беременность, ревела, как сумасшедшая. Сначала хотела избавиться от ребенка - все подружки, да и сестра советовали ей это сделать. "На фига тебе ребенок от непонятно кого?", - твердили Насте одни. "Как ты будешь одна его воспитывать?", - горячились другие. Мама осталась нейтральна, сказав, что будет уважать любой выбор дочери, отец был жутко недоволен и хоть не кричал, не упрекал, но смотрел так, что Настя чувствовала себя какой-то дворовой девкой, нагулявшей ребенка непонятно от кого. Единственным человеком, поддержавшим девушку, была ее начальница, в адвокатской конторе которой работала Настя.

- Это, конечно, целиком твое решение, - сказала она задумчиво, глядя в окно, на дождливое низкое серое небо. - Но знай, дорогая, что ребенок - собственный ребенок - это кое-что особенное. Я не знаю, как объяснить тебе это, Настя. Возможно, меня поймут лишь женщины, ставшие матерями, поэтому не буду распинаться по поводу того, что свое дитя - это частичка тебя, твое счастье, твоя кровиночка и прочее, прочее, прочее. Скажу только одно. Когда-то давно я тоже думала о том, рожать мне или нет. В результате родила двух близняшек, девочек. Хоть я и почти не занималась ими, выбрав карьеру, я очень любила их. Очень, Настя, поверь. И ни разу не пожалела о своем выборе.

- Но у вас же только одна дочка - Оля, - вспомнилась Насте высокая симпатичная спокойная девушка, изредка приходящая к матери в контору.

- Уже одна, - подозрительно спокойно сказала ее начальница. - Вторая умерла, когда ей было семнадцать. Но не про это я хотела сказать тебе. А про то, что когда это случилось, я в полной мере осознала: смерть ребенка - это страшно, безумно страшно. И неважно, сколько ему лет - семнадцать или месяц. Ты об этом помнить всю жизнь будешь. Да-да, я уверена, что будешь.

- Почему же?

- Потому что ты колеблешься, - устало ответила начальница. - Не было бы сомнений, сделала бы все нужное сразу, как узнала. А ты думаешь. К тому же это будет твоя последняя связь с ним. - Настя сразу поняла, что женщина имеет в виду под "ним" Андрея.

Кажется, этот разговор был для девушки решающим, и она все же оставила ребенка. И ни капли не жалела - как и говорила ее начальница.

Эта женщина словно чувствовала за собой вину, потому как именно на месте своей работы Настя и познакомилась с Андреем Мартом, приехавшим, чтобы устроить разнос адвокатом и всех тогда здорово перепугавшим. Настя тогда тоже испугалась - особенно тогда, когда Андрей внезапно успокоившись, подошел к ней и положил ее руку к себе на грудь, а после поцеловал, пообещав найти ее. Начальница посоветовала Насте в срочном порядке уехать отдохнуть, чтобы Март, по ее словам, жуткий уголовник, действительно, не нашел девушку, но это не помогло. Андрей приехал к ней через несколько дней...

Так в жизнь спокойной, совершенно обычной девушки ворвалось безумство по имени Андрей, которое и пугало ее, и восхищало, отталкивало и притягивало, злило и заставляло млеть в объятиях жесткого, но временами бывающего неожиданно нежным человека, которого окружающие боялись до боли в мышцах.

И да, Полина стала последней и единственной нитью, которая связывала Настю и Андрея. И Настя была рада, что не обрезала эту нить.

Рыжеволосая девушка знала, что лучше не приводить маленького ребенка на кладбище, и обычно ходила к Андрею одна, ранним утром - приносила цветы, убиралась на могиле, высаживала растения, ухаживала за ними, просто сидела рядышком, на скамейке за столиком, мысленно разговаривая с Андреем и рассказывая ему о том, что с ними происходит. Насте казалось, что он слышит ее, и ей от этого почему-то было легче. Когда появилась Полина - дочка, ходить часто к Андрею Настя не могла, потому как вся была в заботах о младенце, но когда Полина подросла, вновь стала бывать на кладбище чаще, иногда беря ребёнка с собой. Никого из так называемых друзей Андрея Настя ни разу не встретила, хотя иногда видела на могиле, под памятником, венки или букеты, все, как один, дорогие и шикарные. Да и памятник ему поставили без ее участия - но кто, рыжеволосая девушка не знала. Когда Настя пришла сюда и увидела печального темного ангела с одним крылом и скорбно вытянутой кверху рукой, то не сдержалась и разрыдалась, впервые в жизни обняв холодный черный и безучастный ко всему мрамор.

Но сегодня ей пришлось прийти сюда вместе с дочкой, и не потому что, как это часто бывало, ее не с кем было оставить, а потому что Насте вдруг подумалось, что Андрей хочет увидеть ее. По крайней мере, ей приснился такой сон, а им девушка почему-то доверяла. Вот и приехала, как дурочка, столкнувшись с братом Андрея.

Никита недоверчиво поглядел на стесняющуюся голубоглазую девочку, которая глядя на взрослого дяденьку, вслед за мамой положила свои лилии на могилу, отошла на пару шажков назад, полюбовалась на цветы, поправила их по своему разумению и снова спросила у мамы серьёзным голосом:

- А папа за ними придет?

- Да, приедет, - ласково улыбнулась Настя девочке и обняла девочку. - Ее зовут Полина, - сказала она Нику отстраненно. - Ей два с половиной года. Она у нас очень умненькая. Ходит в садик. Полина, поздоровайся. Это твой дядя, - несколько запоздало попросила она дочку. Та, не отрывая от Ника восхищённого взгляда, сказала громко:

- Здравствуй.

Сколько себя Никита помнил, с маленькими детьми он никогда не общался, а поэтому невнятно буркнул, рассмешив Настю:

- Привет.

- Я - Полина, - и ребенок уставился на молодого человека, ожидая, когда тот представиться. Кларский, которого факт того, что у старшего брата есть ребенок, недовольно взглянул на рыжеволосую. Та поспешно сказала дочке:

- Этого дядю зовут Никита.

- Ты к папе пришел? - продолжал ребенок с интересом.

- Да.

- Папа спит, - доверительно сообщила Никите маленькая Полина. Она громко вздохнула и печально добавила. - Мама сказала, папа будет спать долго. Правда? - и голубые глаза с надеждой уставились на парня. Полине хотелось, чтобы Никита сказал, что недолго. Тот ожиданий ребенка не оправдал.

- Правда, - сказал он. - Долго.

"Вечность", - добавил он про себя, но ребенку это вслух не сказал.

- Ты тоже принес папе цветочки? - продолжала Полина, разглядывая венок, который Кларский все еще держал в руках.

- Да, принес.

- Странные цветы, - вынес вердикт ребенок и потрогал венок. - У нас с мамой другие.

- Полина, отстань от дяди, - взяла девочку в розовом сарафанчике за руку Настя. Ей казалось, что Никита не рад такому вот знакомству с племянницей. - Никита, а вы... с вами все хорошо?

- А что, я выгляжу так, будто со мной все плохо? - спросил парень, наконец, опуская венок на могилу. Ветер стал сильнее и щекотал кожу всех троих.

- Нет, я не в том смысле, - несколько стушевалась Настя, для которой Ник до сих пор был кем-то вроде странствующего бандита. - Вам нужна какая-то помощь, деньги?

- Нет. - До сих пор еще осознавал случившееся Кларский. Давненько ему не предлагали помощь и деньги!

- Я на машине. Может быть, я вас подвезу? - предложила рыжеволосая неожиданно.

- Было бы неплохо.

- А сколько тебе лет? - вновь активизировалась Полина, смущение которой перед незнакомым дяденькой рассеивалось. Малышку необъяснимо тянуло к Нику. И она совершенно его не боялась.

- Много, - усмехнулся Никита.

- А мне столько, - и девочка показала на пальчиках количество годиков, а после пригладила ладошкой волосы, которые пушил все тот же неунывающий ветер. Он вообще не отставал от них до тех пор, пока они не покинули кладбище, а потом, когда проводил Ника, Настю и ее дочку, стал сильнее и злее - от одиночества или от отчаяния.

А Полина не отлипала от удивленного и явственно ощущающего, что что-то не так, Кларского ни на минуту, а когда, спустя минут двадцать, Настя, Ник и Полина оказались в машине, то, как взрослая, уселась рядом с парнем на заднем сидении, в специальное детское автокресло, и сказала, как отрезала:

- Папин братик - хороший. Папа тоже хороший. И мама. И я хорошая.

Никита промолчал, однако его губы тронула легкая улыбка, а Настя хмыкнула и, заведя свою оранжевую небольшую машинку с тонированными окнами, выехала на дорогу. На повороте в них едва не врезался стремительно летящий воинственный внедорожник, однако столкновения усилиями водителей обеих сторон удалось избежать, и оранжевое авто покатилось вперед, вон из кладбища.

- Козлы, ездить не умеют, - не сдержалась Настя, а Ник, нахмурившись, оглянулся и провожал внедорожник глазами до тех пор, пока он не скрылся из виду. Возможно, если бы это произошло три года назад - тогда, когда его брат еще был жив, Ник преподал бы безрукому водиле пару уроков - в конце концов, с ними в тачке едет маленький ребенок, но сейчас этого делать он не стал. По вполне понятным причинам.

- Куда вас... тебя отвести? - спросила девушка и, сама себе удивляясь, спросила. - Хочешь заехать к нам?

- Нет. У меня дела. Просто отвези в город и высади, где будет удобно, - решительно отказался Никита. На самом деле ему захотелось попасть в дом подружки Марта - почудилось, что там и хорошо, и уютно, и есть круглый стол на кухне, за которым может собираться вечерами семья, но парень знал, что светиться ему рядом с Настей и ее ребенком нельзя. Своим обществом он может подвергнуть их опасности. Он просто доедет на этой тачке до города и уйдет. И никто об этом не узнает. Ник искоса глянул на новоявленную маленькую племянницу, которая нашла какую-то яркую книжку и листала ее, время от времени показывая понравившиеся картинки Нику.

- Хорошо, - не стала спорить рыжеволосая, - как скажешь. Но если у тебя проблемы, я могу помочь.

- Нет проблем. И это я должен спрашивать о них. Тебе хватает денег? - спросил Кларский, слышавший краем уха, что на детей уходит немало бабок.

- Хватает. Я работаю. Да и Андрей, - при имени отца своей дочери голос Насти чуть-чуть сорвался. Она прокашлялась и продолжила, - Андрей оставил мне кое-что.

- Вот как? - не удивился парень. - Тогда хорошо. Я помогу, если нужны будут деньги. Или если проблемы будут.

- У нас была недавно одна проблема, - весело откликнулась Настя. - Серьёзная.

- Какая еще? - напрягся Ник. Ему тут же пришли в голову мысли о том, что проблема рыжей связана с Андреем. Может, кто из братвы ее достает?

- Нелегко было устроить Полинку в садик, - так же беззаботно откликнулась девушка за рулем. Вела машину она на удивление Кларского, привыкшего к стереотипу, что женщина за рулем как обезьяна с гранатой, очень хорошо, плавно, не плетясь, как черепаха, и не лихача.

- Все садики в районе переполнены, - продолжала Настя. - Правда, небольшая взятка и хорошие знакомые решили эту проблему.

- Я имею в виду настоящие проблемы, - насколько рассердился Никита. Вернее, он больше смутился, а уже это его как раз слегка и разгневало. Садик - проблема? Вы что, смеетесь?

- Для нас это было большой проблемой, - сделала честные глаза Настя. - Потому что Полину не с кем было оставить - все работают. А няню нанимать страшновато. У двух подруг уже печальный опыт был. - И девушка, все так ж внимательно следя за дорогой, принялась рассказывать об этих самых печальных опытах.

Такие разговоры Никите не нравились, смущали - ну не такой он человек, чтобы слушать россказни о том, как воспитывают детишек.

"А ты ведь хотел быть таким, верно?", - спросил его противный внутренний голос, не знающий лжи - особенно по отношению к самому себе.

- Смотри, олень, - вдруг отчетливо произнесла Полина, и Ник вздрогнул. Ему показалось, что девочка обращается к нему так же, как любил это делать его великолепный старший брат-шутник. Однако ему всего лишь показалось - на самом деле девочка увидела картинку с этим рогатым животным и решила показать ее дяде.

- Красивый, да?

Прелестный оленёнок Бэмби наивно смотрел со страниц детской книжки на Никиту большими наивными карими глазами. Точно такими же глазами на него смотрела Полина.

- Красивый.

Девочка обрадовалась и стала что-то рассказывать про Бэмби и его семью. В отличие от Никиты-оленя, семья оленя Бэмби была нормальной: любящей и крепкой. Вернее, она вообще была.

Парень потер лицо ладонью, понимая, что в нем вновь что-то стремительно меняется. В его отлаженном механизме вновь что-то дало сбой. Серьёзный сбой. А ведь этого допускать никак нельзя - он приехал в город прошлого не просто так. Упустит что-то из виду - и ему крышка.

Погрузиться в свои безрадостные мысли парню не дала новоявленная племянница. Она стала активно рассказывать Нику о Бэмби и еще о добром десятке других животных, населяющих красочную книжку. Попутно выяснилось, что девочка знает почти весь алфавит и складывает слоги.

Настя, видя недоумение на лице Кларского, с гордостью пояснила ему, что Полина - девочка умненькая, с ранним развитием, знает не только алфавит, но и цифры - почти до ста, а еще - некоторые английские слова.

- Зачем маленькому ребенку нужно все это знать так рано? - удивился Ник.

- Да я с ней не особо и занимаюсь, она как-то сама влет запоминает и схватывает, - смущенно призналась Настя. - У меня вот только сестра - репетитор по английскому и языком по чуть-чуть с ней занимается.

- Тетя Света - мамина сестренка, - услышала девочка их разговор. - А ты папин братик. Я тоже хочу братика, - малышка вздохнула. - И сестричку.

Ник устало посмотрел на не желающую сидеть тихо девочку и вспомнил, что на детских фото у Андрея глаза были такие же голубые - и только к годам к пяти-шести чуть потемнели и приобрели сероватый оттенок. Да и лицо Полины напоминало лицо ее отца. Отца, которого она никогда не видела и уже никогда не увидит.

- Мама не хочет дарить братика и сестренку. - Девочка с негодованием посмотрела на Настю, та поймала взгляд дочери в зеркале заднего вида и повернулась, озорно улыбнувшись Полине. Та показала ей язык, а потом, повернулась к Никите и с забавнейшим видом покачала головой, мол, посмотри на нее: взрослая, а языки показывает. Кларский не знал, каким должно быть развитие у ребенка двух с половиной лет, но ему показалось, что для своих годиков девочка очень смышлёная. Март гордился бы тем, что у него есть такая дочурка - хорошенькая, не в пример ему, и смышлёная. Кстати, Никита пару раз читал, что уровень интеллекта - это наследственный фактор. Настя - явно дура, раз связалась с Андреем и родила от него, а вот Март, хоть и был типом с заскоками, все же обладал нехилой башкой и котелок у него варил прилично. Может, от него эта большеглазая, разговорчивая и серьезная, как маленький взрослый, Полина унаследовала уровень интеллекта?

Дата добавления: 2015-09-06