Первый этап. Приуготовление, учреждение и начало распространения Церкви. От иудеев к язычникам 3 страница

Так исполнилось предназначение, которое как их основную обязанность Иисус дал Своим ученикам (ср. избрание 70 учеников — Лк. 10, 1 слл.), в первую очередь — апостолам, а тем самым — Своей Церкви: идти до края земли и учить все народы. Так, через сообщение людям и приведение их таким образом ко благу, воплощается в жизнь суть истины.

4. Церковь — продолжение спасения, поскольку она возвещает его людям и реально его совершает (в слове и таинстве). Спасены и должны спастись все люди. Следовательно, задача Церкви — пронизать собою все, победить «мир». Поэтому все в учении Иисуса, что определяет отношение христианства к миру, имеет, помимо собственно религиозного, особое значение для истории Церкви. Основа же этого отношения определяется словами: у человека нет ничего, что он мог бы отдать как «выкуп... за душу свою» (Мф 16, 24). Тем самым отвергается все греховное и требуется отказ от греховного мира (аскеза, «уход от мира»): «кто хочет идти за Мной... возьми крест свой и следуй за мной» (Мф 16, 24). С другой стороны, религия Иисуса относится нейтрально к различными формам культуры, признает государство как часть мира, сотворенного Отцом, и принимает его. Словами «...отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф 22, 21) Иисус признает существование двух огромных самостоятельных областей и допускает позитивное отношение человека к государству.

Оба направления — уход от мира и принятие мира — существенны для течения церковной истории; они подобны двум мощным потокам, из которых то один, то другой выступал в ходе времен на первый план, и которые влияли друг на друга. Это две основные силы, из которых одна — видимое и «мирское» — всегда пыталась отвлечь Царство, которое «не от мира сего» (Ин 18, 36), от его призвания. С другой стороны, нельзя сказать, что приятие мира непременно является противоположностью кресту, но оно легко может в нее превратиться.

Итак, Иисус при основании Своей Церкви дал ей указания, строго определяющие ее путь. Так как речь идет при этом о спасении или гибели всех людей, описание жизни Церкви не может ограничивать ся простой констатацией хода ее истории, а должно по определенным критериям соотносить его с этими указаниями.

5. Земная жизнь Иисуса внешне закончилась неудачей, распятием на Кресте — центральным моментом спасения. И неизбежно, что Церковь, продолжение Его жизни, постоянно разделяет этот Крест (как это ясно предсказал Господь еще апостолам Ин 5, 20), и что Крест и есть подлинная дорога Церкви к ее цели, и что один из ее основных законов, провозглашенных в Евангелии (Мф 10, 39; Ин 12, 24): обретение через отречение. Внешне, с точки зрения историчес кой прагматики, наряду с успехами присутствуют поражения, наряду со святостью — недостатки. Церковь, основанная Иисусом, стала Церковью святых и Церковью грешников. Ее участие в кресте заключалась в том, что даже в самые блестящие периоды и в лице лучших своих представителей ей приходилось признавать свое несовершенство. Ненаучно (и, кроме того, маловерно) скрывать эти отрицательные явления и сознательно рисовать ложную, сглаженную и наполненную только добродетелью и верой, картину. Но и противоположное неисторично и ненаучно: исключительное разделение видимой и невидимой Церкви на так называемую Церковь любви, с одной стороны, и Церковь закона — с другой, может привести, например, к научно неприемлемому осуждению всей послеконстантиновской и особенно средневековой «папской» Церкви.

6. а) Приведенный выше исторический материал намечает одну существенную особенность подхода к истории Церкви. Для успешного исследования необходимо описать его более подробно. Этот подход мы будем использовать в дальнейшем при описании истории Церкви и будем проверять, насколько он обоснован. Речь идет об упомянутом уже понятии кафолического синтеза. Формальная установка, которой нужно всегда придерживаться, чтобы достигнуть полноты понимания действительности в любой области, — это рассмотрение предмета с возможно большего числа сторон и возникающая общая картина: необходимы как одно, так и другое. Это особенно важно из-за сложности истории, в нашем случае — истории Церкви. Если мы от аддитивно-позитивистского описания и перечисле ния фактов хотим прийти к пониманию сущности происходящего, нужно последовательно развивать оба направления, добиваясь их органического синтеза. Это подразумевает исследование, которое исходит из критически проверенных фактов и пытается (а) найти общий корень единичных явлений, (б) на основании заранее заданных основных богословских понятий и законов или интуитивного понимания сути бытия понять, исходя из целого, смысл единичных явлений. Полностью удовлетворителен только такой синтез, при котором достигается оценка, а значит, делаются очевидными истина и богатство Церкви и ее принципиаль ное превосходство над всеми другими религиями и системами.

В этом смысле синтез является одним из проявлений кафоличности и универсализма. Ни один другой подход не в состоянии сделать изучение истории Церкви настолько плодотворным для ума и духа. Церковь — это система середины. Если постоянно иметь в виду многочисленные и достойные сожаления несоответ ствия Церкви ее собственным идеалам, мы получим право научно констатиро вать, что синтез объединяет все ценности противоположных явлений каждой из сторон, как слева, так и справа. В неслыханно богатой событиями истории Церкви он позволяет избегать односторонности и преувеличений в самом главном: оставляет еврейскому народу его особое место избранного народа, но в Новом Завете превращает в истинный Израиль все человечество; признает силу человеческого разума и в данном в Откровении учении, но отрицает равенство религии и философии; знает, что в учении Иисуса заключена непостижимая тайна и признает все ее величие, неповторимость и недоступность для разума (1 Кор 13, 2 слл.), но допускает возможность как-то пролить на нее свет. Он учит, что благодатью дается все необходимое для спасения, и знает при этом, что человек несет ответственность перед Богом; соответственно он считает, что воля человека способна дать ему силу для исполнения долга сотрудничества, ожидаемого Богом и возможного Его милостью. Вся история Церкви в ее неповторимом многообразии может быть рассмотрена с этой точки зрения. Если в оценке того или иного элемента нет полного соответствия его вкладу в общее дело, — по каким бы идейным соображениям это ни происходило, — учрежденное Иисусом будет увидено не во всей его полноте и оценено не по существу.

Не следует, естественно, путать синтез с неразборчивым смешением. Так же мало имеет отношения к кафолическому «как одно, так и другое» простое добавление друг к другу двух равноценных, рядом стоящих величин. Первая предпосылка синтеза — это абсолютное преимущество Откровения, спасения и благодати. Вторая предпосылка — это бескомпромиссная твердость. Синтез в историчес ком процессе есть органическое развитие установленных основ.

б) Такой способ изучения истории Церкви соответствует ее внутренней сущности. Ибо эта всеохватывающая и парадоксальная полнота имеет основание в истории Церкви, будучи подготовлена и преобразова на личностью, делом и учением Иисуса — Бога и Человека; высшее самосознание и глубочайшее самоотречение и смирение; твердость требований и милосердие; не отмененный, но наполненный новым смыслом Закон; внутреннее намерение и внешний поступок; царство любви и взаимопонимания; личность и общество; каждый момент учения— целое, но целое — только если сохранены и осуществлены все частности...

Только осознание необходимости синтеза во всем его богатстве создает возможность понять уникальность и последовательность учения Христа и первохристианства, не сводимое к постепенному становлению, как это делает либеральная критика, убивающая тем самым в зародыше всякую обязательную форму и даже всякое объективное содержание христианства.

§ 7. Иерусалимская праобщина

1. В Иерусалиме Иисус был приговорен к смерти и распят. В Иерусалиме же явился Он одиннадцати апостолам (Лк 24, 49_52; Деян 1, 4_12). Оставаясь там, апостолы «единодушно пребывали в молитве и молении, с некоторыми женами и Мариею, Матерью Иисуса, и с братьями Его» (Деян 1, 1_4). Всего было около ста двадцати человек (Деян 1, 16), которые через 50 дней (отсюда — Пятидесятница) пережили там сошествие Святого Духа (Деян 2, 1).

Они составили ядро праобщины в Иерусалиме, состоявшей из иудеев. Проповедью св. Петра в Пятидесятницу обратились три тысячи иудеев, вскоре после этого — еще две тысячи (Деян 2, 5, 22_29, 36_41; 4, 4).

Становление и внутренняя жизнь первой общины и дальнейшее распространение христианства нам известны из описаний в Деяниях Апостолов, пронизанных ни с чем не сравнимым очарованием детства и первой любви, когда непосредственно проявлялась всепокоря ющая сила истины.

Важнейшим для понимания истории является то, что обратившие ся к благовестию об Иисусе Христе, хотя и образовали с апостолами особую общину, жившую своей отдельной жизнью, в остальном ни внутренне, ни внешне не отделяли себя от синагоги и признавали авторитет синедриона (Деян 2, 41 слл.). Члены новой общины действительно ощущали себя исполнением иудаизма, который они осмыслили глубже, чем их отцы, поняв его в свете Христа (средоточием этого учения была Его личность). Они ревностно участвовали в иудейском богослужении с присущими ему жертвоприношениями¹⁹ и, кроме того, устраивали собственные богослужебные собрания в домах: «они преломляли хлеб», т. е. праздновали «в веселии и простоте сердца» святую вечерю (Деян 2, 46 сл.). И как Иисус на последней вечерней трапезе произнес благодарственную молитву, то же желали совершать и Его ученики. Отсюда название этого богослужебного празднования: «евхаристия» — благодарение. До сегодняшнего дня центральным моментом этого богослужения, мессы, является благодарственное воспоминание и благодарственное заново переживаемое совершение того, что праздновал Господь со своими учениками «в ту ночь, в которую предан был» (I Кор 11, 23).

Это, свое собственное, христианское богослужение христиане праобщины (как и вообще всех ранних общин) совершали только в частных домах (Деян 2, 46). Но апостолы отваживались проповедовать христианскую весть также и в храме. Естественно, что официальный иудаизм восставал против этого и пытался препятствовать миссионерской деятельности запретами и наказаниями (Деян 4, 1_22; 5, 17_40), что стало первым «гонением» и началом «мученичества», в котором уже проявилось растущее рвение христиан к распростране нию Царства Божия (Деян 5, 42), так часто наблюдавшееся впоследствии.

2. Вместе с комплексом иудейского благочестия раннее христианство переняло от отцов также и представление о том, что община должна быть определенным образом организована и что ею должны руководить старейшины. Следовательно, оно сохранило как нечто несомненное понятие о духовной иерархии с постоянными полномочиями. Так, одна из основных форм Церкви (как имеющей власть учить) существовала, по предписанию Господа, уже в палестинский период, до того как христианство проникло в эллинистический мир.

Образцом для такой иерархической структуры была христианская праобщина в Иерусалиме, руководимая Двенадцатью, которых Сам Господь избрал, назначил и направил. Источники свидетельствуют как о чем-то само собой разумеющемся об органическом разрастании этой иерархической структуры, но никогда — о нарушении преемственности. Среди апостолов выступают на первый план Петр, Иоанн, Иаков Старший и позднее — Иаков Младший.

3. Рядом с иерархически-институциональными элементами праобщины стоят не менее значимые, хотя и не упраздняющие первых, харизматически-пророческие. Самый впечатляющий из известных нам примеров — чудо Пятидесятницы. Павел, который сам был призван к служению столь необыкновенным образом и до того, как покинул Антиохию, принадлежал к группе «Пророков и Учителей» (Деян 13,1), также сообщает о разнообразных «свободных» дарах благодати и призваниях (харизмах) в первых общинах. Так же Апокалипсис заключает, что «свидетельство Иисусово есть дух пророчества» (Откр. 19, 10). Имеется в виду весть о Мессии, о Его приходе, Его призыве к покаянию и о Его суде, захваченность Его словом и свидетельство о Христе.

Пророчества занимают в Церкви свое законное место как ее особое призвание, определенное Самим Христом (Еф 4, 11). Павел объединяет все, административно-институциональные и харизматические, служения, когда говорит, что Церковь была утверждена «на основании апостолов и пророков» (Еф. 2, 20; ср. 3, 5).

4. Различение тех, кто призван руководить и учить в Церкви, и остальных верующих (ср. Деян 1, 15_26; «...воскресил из мертвых, чему мы свидетели», но не все) подтверждено самим избранием и призванием апостолов, тем, что им были вверены евхаристическое служение и духовная власть и поручена проповедь Царства Небесного; это различие огромно и неустранимо. Но вместе с тем нельзя забывать, что и вся община была чрезвычайно активным участником церковной жизни, что выразилось в представлении об общем священническом достоинстве всех верующих («новая тварь»: 2 Кор 5, 17; «священство святое»: 1 Петр 2, 2). В первых решениях в праобщине, о которых мы знаем, явно принимает участие более широкий круг верующих. Все члены Церкви участвовали в ее благодатных дарах, объединенные узами братства пред одним Небесным Отцом.

5. Жизнь первых общин отличает стремление (а) остаться «неоскверненными от мира» (Иак 1, 27) и (б) исполнить в своей жизни слова Господа: «Потому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин 13, 34 сл.). У них было «одно сердце и одна душа» (Деян 4, 32). Многие продавали свое имущество и «приносили цену проданного» апостолам. Бедным оказывалась поддержка (Деян 4, 32_37). Они жили большей частью в своеобразном доброволь ном коммунизме, корни которого лежали в любви Христа к его братьям. По своему образу жизни последователи Христа были действительно Церковью Святых. Они жили в вере и страстном ожидании возвращения Господа.

6. Но именно в делах любви в ранней Церкви возникла проблема, которая должна была сильно отягощать жизнь первых поколений христиан: христианство — для одних иудеев или для язычников тоже?

Среди обратившихся после проповеди Петра на Пятидесятницу было много иудеев диаспоры. При распределении помощи они чувствовали себя обделенны ми. Спор об этом привел к избранию семи диаконов (здесь впервые мы сталкиваемся с новым видом служения в Церкви), из которых по крайней мере двое наиболее выдающихся были «эллинистами» (см. ниже), склонными к миссионер ской деятельности и свободными от ограниченности, свойственной палестинским иудеям, — Стефан и Филипп.

Именно Филипп, насколько нам известно, принял в Церковь первого язычника (Деян 8, 38).

Стефан, который присоединился к общине вместе с группой так называемых «эллинистов», возможно, из круга есеев (§ 4, 4) и, вероятно, находился под влиянием образа мыслей Кумрана, боролся с преувеличенной оценкой иудаистских установок. На его примере мы во всей полноте ощущаем, как трудно происходило отторжение христианских общин от иудаистов. В Иерусалиме, помимо храма, существовали синагоги; в нескольких из них читали Библию не на древнееврей ском, а на греческом. Там слушали Слово Божие непалестинские иудеи, пришедшие в Иерусалим. Их эллинистическая речь, образ мыслей и жизни создавали известную напряженность в отношениях между ними и остальными иудеями.

Соперничество еще более усилилось среди иудейских учеников Христа. Ссора из-за Стефана возникла в синагоге александрийцев.

Иисус свидетельствовал о Себе как о таком исполнении Ветхого Завета, которое не даст пропасть ни одной йоте из Закона. Но при этом Он широко открыл царство Божие для многих, приходящих с Востока и Запада, тогда как «Сыны царства извержены будут» (Мф 7, 19). Такими мыслями, которым затем полностью будет соответствовать путь апостола язычников Павла, был совершенно захвачен Стефан, без всякой оглядки на нерешительных (осторожности позже будет учиться Павел): Закон завершен Иисусом, а следовательно, не нужны ни храм, ни служба по букве закона, ни обрядовые предписания (Деян 6, 14).

Поэтому Стефан вызывал особую ненависть фарисеев. В ходе столкновений он пал жертвой первого стихийного гонения на христиан (Деян 6, 8_8, 3).

7. Гонение обратилось, соответственно его происхождению (но не только по этой причине), против «эллинистов» в христианской Церкви, хотя и не против них одних. Оно принесло страдания, но вместе с тем и пользу: испытание очистило молодое сообщество и тесно сплотило его членов, что породило в них сознание их отличия от иудеев. В них выросло понимание того, что они должны распространять весть об Иисусе: «Мы не можем не говорить того, что видели и слышали» (Деян 4, 20), — провозгласили Петр и Иоанн перед первосвященниками. Члены Церкви (но не апостолы) покинули Иерусалим, рассеялись по Иудее и Самарии и стали — как уже прежде крестившиеся в Пятидесятницу и вернувшиеся домой— проповедниками радостной вести за пределами Иерусалима — миссионерами (Деян 8, 4).

Так возникла и новая община в Самарии — неиудейской полуязыческой области. Христианство уже начинает перерастать иудаизм. Гонения привели человека, сделавшего для христианства больше, чем все другие, на путь, где ему предстояло превратиться из гонителя в приверженца и вождя; это был фарисей Савл, прозванный Павлом (Деян 8, 1_3 и 9, 1 слл.).

§ 8. Христианство у язычников

Несмотря на то что апостолов долго воспитывал Сам Господь и они на последней вечере Им Самим были назначены проповедниками Нового Завета, несмотря на то что они были посланы воскресшим Господом по всему миру ко всем народам, они не преодолели еще национально-иудейского понимания власти Мессии. Они все еще ожидали восстановления Господом национального царства Израиля (Деян 1, 6). Поэтому им еще не открылось понимание того, что и язычники, «нечистые», могут быть приняты Церковью. Описания в Деяниях Апостолов видения св. Петра про чистых и нечистых животных, его рассказ об этом общине в Иерусалиме (Деян 11, 1_18), так же, как и изумление пришедших с Петром в Кесарию иудеев по поводу Дара Святого Духа, излившегося на язычников (Деян 10, 45), дают нам ясно почувствовать, какие внутренние затруднения были преодолены к тому моменту, когда Петр в Кесарии принял в Церковь языческого сотника Корнилия. И несмотря на необычайные знамения, вызвавшие этот шаг, сопротивление в иудео-христианских кругах оставалось и после этого еще очень сильным.

I. Павел

1. Павел был тем человеком, чей огромный труд должен был сломить это сопротивление, чья жизнь послужила освобождению христианства от груза иудейского Закона и обращению ко Христу всех людей. Он был чистокровным евреем; но именно он отделил христианство от породившего его иудаизма, грозившего задушить его своей узостью, вывел на мировую историческую арену греко-римской культуры и Римской империи и высадил его в эту почву. Огромные изменения в положении христианства, происшедшие за время от года смерти Иисуса до 67 года (мученичество св. Павла), по существу совершены им; результат во всех отношениях огромный, тем более что он был достигнут вопреки телесной немощи, и его надо было защищать и охранять от лжебратьев, пытавшихся повсюду уничтожать посеянное.

2. Павел родился в эллинистическом городе Тарсе в Киликии в Малой Азии в семье иудеев, имевших римское гражданство. Под руководством фарисея Гамалиила он получил образование в Иерусалиме, став книжником-фарисеем, страстно преданным закону отцов. Он зарабатывал на жизнь (как, впрочем, и позже, будучи апостолом, о чем он говорит с гордостью), как и все члены фарисейского братства, ремеслом («деланием палаток»). Гонитель Церкви, он был Божией милостью призван под Дамаском на особое служение Иисусу Христу, Господу (Деян 9,1 слл.). Трехлетнее пребывание в Аравии и Дамаске позволило ему внутренне созреть для его нового призвания: быть Апостолом язычников. Хотя Благая весть, которую Павел проповедовал, была дана ему в откровении Иисуса (Гал 1, 12), он все же через три года после своего обращения отправился к Петру в Иерусалим, где во время своего четырнадцатилетнего пребывания он видел и Иакова, «брата» Господня (Гал 1, 18 сл.). Четырнадцать лет спустя он опять ездил в Иерусалим, чтобы сравнить свое благовествование с апостольским, где Иоанн, Петр и Иаков подтвердили ему его назначение проповедовать среди язычников (Гал 2, 1_9).

3. Итак, Павел был одновременно иудей, римлянин и эллинист. В соответствии с этим он (в разной степени) по рождению, воспитанию и образу жизни был представителем трех великих культур, с которыми в древности взаимодействовало христианство.

Поэтому Павел оказался способным привести христианство к победе или подготовить эту победу во всех трех культурах — свершение, которое определило всю историю Церкви.

а) Павел был книжником, искушенным в иудейском фарисейском богословии. Благодаря этому он был в состоянии стать первым христианским богословом и заложить основы всего христианского богословия. Этот факт особенно важен, и он сказывается во все решающие моменты истории Церкви. Это имело значение для конфликтов, которые учение и высказывания Павла породили на протяжении веков внутри христианского богословия и Церкви.

Павел в родительском доме овладел, кроме древнееврейского и арамейского, греческим языком; в родном городе он познакомился и с эллинистическим просвещением; он в некоторой степени знал и современную ему (позднюю) философию стоиков. Поэтому Павел смог своей речью в ареопаге (Деян 17, 22) стать предтечей и примером для всех, кто должен был проповедовать христианство представителям эллинистического просвещения и на языке этого просвещения (апологеты II в., § 14). Но это обстоятельство не причинило ущерба его благовествованию о Господе Иисусе Христе, о Кресте и его безумии, оединственно спасительной вере; оно формировало мощный центр его учения.

Павел был гражданином Рима. Он осознавал преимущества, которые ему давало римское гражданство и использовал их, когда апеллировал к императорскому суду (Деян 25, 11). Он признавал с некоторой настойчивостью авторитет государства, как и всякой власти (Рим 13, 1).

б) Таким образом, нужно понимать прямо слова апостола Павла о том, что он, чтобы всех спасти, «для всех сделался всем»: для язычников — язычником, для греков — греком, для иудеев — иудеем — Апостолом народов (ср. 1 Кор 9, 20 сл.). Павел был «кафолическим» человеком. Основной закон христианства — служение ближнему (основная заповедь любви, в которой «исполнение закона» — Рим, 13, 8_10; «Да будет воля Твоя» — Мф 6, 10) — получает у него окончательное выражение. Неслыханная самоуверенность, ему присущая,— это лишь уверенность в своем назначении, которому он должен бескорыстно служить, и в силе, которой он может это исполнить, полученная им от Бога: «Горе мне, если не благовествую» (1 Кор 9, 16). Поэтому в Павле живут одновременно и великое смирение, сознание того, что в нем самом может быть только слабость, и безграничная вера в то, что благодать проявляет себя во всей своей силе и в том, что слабо само по себе (2 Кор 12, 9_10): «Любящим Бога все содействует ко благу» (Рим 8, 26). Со времени, предшествующего его обращению, он сохранил сознание глубокой вины, признаваемой им с трогатель ным раскаянием (1 Кор 15, 9).

4. а) До нас дошло 14 Посланий св. Павла (хотя критика источников и оспаривает его непосредственное авторство Послания к Евреям). Это древнейшая христианская литература. Послания Павла, как уже замечено во 2-м послании Петра (3, 15 сл.), часто трудны для понимания, но в них нельзя не почувствовать неисчерпаемую и победительную силу мысли. В них отражается пламенная душа апостола язычников и его поистине титаническая борьба за осознание невыразимой божественной тайны. В них живет победоносная вера в неодолимую силу истины христианского Откровения. Благодаря неисчерпаемому богатству данных Павлу откровений он благовествует эту истину, находя все новые и новые живые ее формулировки, не уделяя особого внимания точно определенной терминологии, а тем более букве закона, но стараясь передать силу и полноту жизни, а именно, жизни в Иисусе Христе. Понятие «полноты» (plhvrwma) является центральным для Павла и его проповеди. Многочисленные выражения, говорящие о «богатстве», «строительстве», «глубинном знании», «возрастании в любви» и «достижении несказанных богатств Бога», помогают ему показать неисчерпаемое многообразие этой полноты.

Большая часть Посланий Павла адресована Церквям, которые он сам основал, или, как Послание Римлянам, тем, о чьей вере он с радостью слышал и кого хотел лично увидеть и учить. Эти послания читались на христианских богослужениях, и Церкви ими обменивались.

б) Павел совершил три больших миссионерских путешествия. Хотя он знал, что послан в первую очередь к язычникам (Рим 11, 13; Гал 2, 9), он направлялся со своим спутником, неким Варнавой, прежде всего в синагогу. После первого путешествия (во время которого он уже обратил в Пафосе на Кипре одного высокопоставленного чиновника, проконсула Сергия Павла), Павел отправился в Иерусалим (Деян 15, 6_29). Второе путешествие привело его опять в Европу. Пребывание в Афинах и в Коринфе укрепило его связь с эллинизмом.

Иудеи в Иерусалиме неоднократно угрожали его жизни (уже в самом начале его деятельности в Дамаске и Иерусалиме — Деян 9, 23 слл., 29). По их обвинению он был доставлен под охраной римской стражи в Кесарию, где иудеи представили его правителю Феликсу как возбудителя назорейской ереси. Более двух лет оставался он в заключении. Снова будучи обвиненным перед правителем Фестом, он потребовал императорского суда в Риме (Деян 25, 11). Он был доставлен туда и жил, охраняемый только одним воином, в добровольном заточении. После этого он, вероятно, отправился в Испанию (ср. Рим 15, 24_28).

В Риме, предположительно на Остийской дороге, около 67 года Павел был обезглавлен.

5. Основным предметом веры и соответственно благовествования для Павла был Христос распятый и воскресший, вознесшийся Господь, Кириос. Через Господа мы, в чьих членах властвует закон греха (Рим 7), имеем оправдание верою. Итак, Павел был прежде всего провозвестником благодати, точнее — благодати нашего спасения, заслуженной крестной смертью Иисуса, которою исполнился закон.

Но Павел знал и о необходимости содействия со стороны человека этой незаслуженной и свободно подаренной ему благодати. Непрестан ная борьба за более глубокое познание тайн Бога и добровольно даруемой в них благодати спасения полно и неизменно включена в борьбу за награду (1 Кор 9, 24). Павел и себя принуждал к воздержанию, дабы не оказаться недостойным (1 Кор 9, 27). Он стремился даже восполнить «недостаток в плоти своей скорбей Христовых» (Кол 1,24). Он ждал для себя небесной награды, той же, что Сам Иисус возвестил Петру в ответ на его вопрос (Мф 19, 27 сл.). Павел, который столько знал о «власти греха над человеком», знал и то, что уже не он живет, но живет в нем Христос (Гал 2, 20). Несмотря на потрясающее восклицание «Кто избавит меня от сего тела смерти?» (Рим 7,24), он никогда не сомневался в чистоте своей совести, но сознавался с поразительным чистосердечием: «Я всей доброй совестью жил перед Богом до сего дня» (Деян 23, 1).

Учение Павла в ходе истории часто становилось источником заблуждений. Причиной была всегда одна и та же ошибка: его высказывания подчас полемичес ки заостренные, воспринимались не в совокупности, но односторонне абсолютизировались некоторые из них.

II. Антиохия. Спор о «законе»

1) Следующим видимым этапом на пути христианства от иудаизма, а именно, из Иерусалима в большой мир, была Антиохия. Здесь образовалась новая христианская община. В ней уже настолько преобладали неиудеи, что и по внешним проявлениям она несомненно отличалась от иудаизма. Было осознано, что решающей для них была связь с личностью, жизнью и учением Христа, и здесь впервые их стали называть христианами.

а) Антиохийскую Церковь возглавляли Варнава и Савл. Варнава был послан сюда Иерусалимской Церковью и затем привел сюда из Тарса Савла (Деян 11, 22_25). На языческо-христианской почве началась миссионерская деятельность Апостола язычников. Вскоре на первый план выступила борьба за свободу детей Божиих от иудейского Закона. Родившиеся иудеями вновь выдвигали требование, чтобы Закон соблюдался полностью и был обязательным для всех христиан. Павел же провозгласил, что если мы оправдываемся Законом, то Христос умер напрасно. Со времен Авраама оправдание дается только по вере. Эти мысли часто проповедовались Павлом и наиболее полно выражены им в Послании к Римлянам, где он, иудей, решительно отрекается от законнического иудаизма: не был ли Закон (который, однако, не уничтожается — Рим 3, 31) уже в прошлом создан только для того, собственно, чтобы обнаружилась греховность человека? Тем более теперь он не имеет силы, когда только жизнь во Христе может верой победить грехи, в наших членах против нашей воли порождаемые.

С самого начала это привело к острым столкновениям в самой Антиохийской Церкви (Деян 15, 2). Павел и Варнава в числе других были посланы в Иерусалим, где «Апостольский собор» занялся этим делом. На нем был и Иаков, «брат Господень», представлявший самое строгое направление даже среди иудеохристиан. Единодушно было постановлено, что христиане из язычников должны быть освобожде ны от исполнения Закона. Решение было принято «Апостолами и пресвитерами со всею Церковью» (Деян 15, 22) и выражено в Послании в Антиохию (Деян 15, 22). Очень важно, что в этом тексте провозглашается: «...Угодно Святому Духу и нам...» (Деян 15, 28). Так, для решения, касающегося учения Церкви, собор ссылается на содействие Святого Духа!

б) Так был решен спорный вопрос, но не закончена дискуссия. Не установилась еще верная практика. Иудеохристиане еще не разделяли трапезу с христианами из язычников. Сам Петр дал себя запугать и вернулся от них в Антиохию. В этот решающий момент именно Павел показал себя поборником свободы радостной вести от всей ограниченности Закона. Он упрекал Петра в противоречивости его неустойчивой позиции и придал ему в дальнейшем мужество не идти слишком далеко в уступках иудеохристианам (Гал 2, 11 слл.). Это существенно: опора Церкви, верховный апостол (см. § 9) позволяет наставлять себя в важном деле «наименьшему» из апостолов и признает справедливость его порицания.

Дата добавления: 2015-09-06