Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 2

Вундт

Со времени Канта европейская мысль больше не позволяет себе говорить о существовании мира как такового вне познающего субъекта. Мир вне нас есть «вещь-в-себе» и он принципиально непознаваем. Мир вне субъекта может быть рассмотрен естествознанием, но это лишь особый подход самого субъекта, формирующего объект познания. «В самом деле, всякий опыт непосредственно распадается на следующие два фактора: данное нам содержание и наше восприятие этого содержания. Первый из этих факторов мы называем объектом познания, второй – познающим субъектом. Отсюда вытекают два направления в обработке нашего опыта. Естествознание изучает объекты познания, причем оно считает их свойства независящими от субъекта. Психология изучает все содержание нашего опыта в его отношениях к субъекту и в свойствах, непосредственно вносимых в этот опыт последним» [1]. Поэтому психология изучает не объективный внутренний мир человека, а опыт человека. Причем психология должна изучать опыт как формируемый субъектом. Ибо, следуя Канту, нечто идет извне, от «вещи-в-себе», а субъект оформляет это нечто в опыт. Кант дал абстрактную философскую схему, а Вундт захотел наполнить ее реальным экспериментальным содержанием. Задача Вундта заключалась в том, чтобы показать, что именно вносит субъект при оформлении извне данного материала. Вундт ставит задачу описать «непосредственный опыт, создаваемый взаимодействием объектов с познающим и действующим субъектом»[2]. Вундт специально оговаривается, что считает неудовлетворительным определение задачи психологии как «самопознание субъекта»[3]. Ведь «…приведенному определению легко дать такое истолкование, как будто внешний мир и субъект представляют разъединенные составные части опыта или по меньшей мере могут быть разделены на две независимые одна от другой области опыта, тогда как в действительности внешний опыт всегда связан с функциями восприятия и познания субъекта, а внутренний опыт всегда содержит в себе представления о внешнем мире в качестве постоянной составной части. И это составляет необходимое последствие того обстоятельства, что на самом деле наш опыт представляет собой не ряд соприкасающихся только друг с другом различных областей, а единое связанное целое, предполагающее в каждой своей частице существование как познающего субъекта, так и познаваемого объекта»[4]. Таким образом, Вундт понимает опыт единым, а психология должна выяснить, что в это единство привносится активно действующим субъектом. «Психологическое истолкование … рассматривает участие субъекта в происхождении нашего опыта»[5].

Итак, как же субъект проявляет свою активность при формировании непосредственного опыта? Вундт говорит о психологии как «науке о всеобщих формах и закономерностях непосредственного опыта»[6]. «Задача психологии состоит в исследовании форм проявления и законов…действий, вытекающих из непосредственного опыта»[7]. Самое важное заключается в том, что эти «всеобщие формы и закономерности» вносит в непосредственный опыт именно активный субъект. Активность субъекта и заключается в этом оформлении познаваемого объекта, как внесении в него «всеобщих форм». В этом заключается суть «коперниканского переворота», который совершил Кант в европейском мировоззрении.

По Вундту, необходимо избежать двух фундаментальных ошибок в понимании активного субъекта. Суть этих ошибок заключается в представлении субъекта как нечто существующего самостоятельно как некой независимой субстанции. Это точка зрения метафизики, которую и уничтожил Кант. Существует два ошибочных представлении о таком субъекте-субстанции. Первое – это «…понятие о субъекте, выработанное исключительно естествознанием. Для последнего субъект тождественен с индивидуальной телесной организацией»[8]. В общем, это типичное представление среднестатистического студента факультета психологии МГУ. Этот студент уверен, что он и есть этот активный субъект, который вносит «всеобщие формы». Блажен, кто верует! Естественно, что этот студент почерпнул свои знания о «коперниканском перевороте» Канта из шпаргалки, с которой он списывал на экзамене по философии. О каком субъекте говорили Кант и Вундт этот студент даже вообразить себе не может!!! Другая ошибочная, по Вундту, точка зрения на субъект совершенно безобидна для обитателей факультета психологии. Эта точка зрения связана с «…метафизическим учением о воли…, выводящего все сущее из трансцендентной первичной Воли»[9]. Понятно, что эта точка зрения может возникнуть только у студента-психолога, на которого в библиотеке случайно упал стеллаж с тяжелыми философскими книги.

Но как же тогда понимать этот активный субъект? Эту удивительную для обывателя точку зрения обязан был освоить любой ученый нашей европейской цивилизации, начиная с 19 века. Кто не собирается стать ученым, может вполне пропустить следующие несколько строк. На сдачу кандидатского минимума это совершенно не повлияет! Итак, непосредственный опыт дан нам как нечто единое, поэтому субъектное может быть выявлено в нем только как компонент, но не самостоятельная субстанция. Причем, согласно Канту, субъект может существовать как субстанция, но мы никогда не сможет это узнать, ибо существующее само-по-себе (вещь-в-себе) не доступно теоретическому разуму. Таковы границы нашего разума, которые положил ему Кант! Этот единый непосредственный опыт следует понимать как «смену связанных друг с другом явлений; составные его части – не объекты, а процессы, переживаемые человеком состояния и их закономерные отношения»[10]. Говоря о психологическом опыте, Вундт говорит о волевых процессах, «которые представляют собой явления, претерпевающие в своем течении постоянные изменения качества и силы»[11]. Этот динамизм очень важен. Непосредственный опыт понимается именно как процесс, в котором объект и субъект существуют в единстве. Этот опыт «не есть нечто неизменное»[12], не есть рядоположенный набор объектов. «Психические процессы…представляют непрерывную смену явлений во времени, а не сумму неизменных объектов»[13]. «Психические факты суть явления, а не предметы».[14] Итак, психический опыт «содержит в себе одновременно факторы объективные и субъективные, причем реально они никогда не могут являться в качестве раздельных процессов, и различать их можно только в абстракции»[15]. Причем объективные факторы более связаны с неизменностью, а субъективные – с активностью, текучестью, деятельностью.

Дав такие теоретические определения непосредственного опыта, Вундт переходит к эмпирическому наполнению теоретических схем. Ведь он основатель экспериментальной психологии, которая рассматривается как «эмпирическое введение в философию»[16]. «Психология имеет своим предметом … непосредственный опыт вообще»[17]. А непосредственный опыт есть процесс. «Содержание психологии состоит исключительно из процессов, а не неизменных объектов. Для того, чтобы точно исследовать возникновение и течение этих процессов, составные элементы последних и их взаимные отношения, мы должны прежде всего иметь возможность произвольно вызывать их и варьировать по нашему усмотрению их условия, а возможно это здесь, как и всюду, только на почве эксперимента, а не при помощи чистого самонаблюдения»[18]. Что же мы первично находим в непосредственном опыте с помощью эксперимента? «В непосредственном опыте, как мы говорили, содержатся два фактора: объективное содержание опыта и познающий субъект. В зависимости от этого психический анализ различает два вида психических элементов. Элементы объективного содержания мы называем ощущениями. Таковы например тон, ощущения тепла, холода, световое ощущение и так далее…Субъективные элементы мы называем простыми чувствованиями. Примерами их являются: чувствования, сопровождающие любое световое, звуковое, вкусовое, обонятельное, тепловое, болевое ощущение, чувствование, сопровождающее вид приятного и неприятного предмета, чувствования, сопровождающие напряжения внимания, волевой акт и так далее»[19].

Как же понимать ощущения как элементы объективного содержания? Самый простой способ считать их результатом воздействия извне на наши органы чувства. Но это уровень тех студентов, которые никогда не читали ничего, кроме учебника по марксизму для домохозяек. Ибо аутентичный марксизм намного сложнее его русской интерпретации в виде диалектического материализма. «По существу дела невозможно выводить свойства ощущений из свойств физических и физиологических процессов раздражения, так как процессы раздражения принадлежат области естественнонаучного или посредственного опыта, ощущения, напротив того, - области психологического или непосредственного опыта, а потому и не могут быть сравниваемы друг с другом. Но несомненно, что между ощущениями и физиологическими процессами раздражения существует взаимная связь в том смысле, что различным ощущениям всегда соответствуют различные процессы раздражения. Это положение о параллелизме различий в ощущениях и различий в физиологических раздражениях имеет важное значение как для психологического, так и физиологического учений об ощущении»[20]. Большего, согласно Канту, мы утверждать просто не имеем право, не выходя за границы возможного для нашего разума.

Вундт дает подробное описание взаимодействия внешнего мира, наших органов чувств (физиология) и возникающих ощущений. Основные несоответствия возникают, по Вундту, в области световых ощущений. «Описанные свойства световых ощущений так своеобразны, что – как этого уже можно ожидать заранее – отношения между этими психологическими свойствами и объективными процессами светового раздражения должны существенно отличаться от того, что наблюдается в ранее изученных системах ощущений – в частности, в системах общего чувства и слуха. Всего резче в этом отношении отличие от системы звуковых ощущений. Там принцип параллелизма между ощущениями и раздражением имеет силу не только относительно физиологического, но и относительно физического процесса раздражения»[21]. После приведения множества конкретных примеров Вундт делает окончательный вывод, что «…в системе световых ощущений не существует строго определенного отношения между физическим раздражением и ощущением»[22]. Что и требовалось для опровержения примитивных домохозяек от марксизма! Итак, получается, что активный субъект привносит в непосредственный опыт нечто весьма существенное. После этого субъектного оформления непосредственный опыт оказывается принципиально и существенно отличным от вне нас данной объективной реальности (вещи-в-себе). О том, что вторичные (субъективные) качества, к которым относятся показания наших органов чувств, отличны от реальных физических воздействий, говорили еще со времен Демокрита и Аристотеля. Но то, что причина этого лежит не столько в области физиологии наших органов чувств, сколько в области психологической активности воспринимающего субъекта, это стало очевидно только после Беркли, Юма и Канта. Ибо до них первичные качества (физико-математические свойства материи) считались абсолютно объективными. Знание физики и математики отождествлялось со знанием самой природе и мира вне нас. Этой иллюзией 19 век уже более не обладал. Мы более уже не будем претендовать на абсолютные знания о природе вне нас. Максимум на что способны домохозяйки – это относительная истина, которая бесконечно приближается к абсолютной. Причем это самый оптимистичный гносеологический сценарий.

Заканчивая характеристику ощущения как психического элемента, Вундт дает полное описание другого психического элемента – простого чувствования. В рамках описания чувствования выделяется три основных направления. «Мы различаем три главных направления: чувствования удовольствия и неудовольствия, чувствование возбуждения и подавленности, чувствование напряжения и расслабления»[23]. Все остальные чувствования слагаются из этих простых чувствований. «Существует один только способ выяснения причинной связи психических явлений, и состоит он в выводе более сложных психических процессов из более простых»[24]. Используя это методологическое представление, Вундт дает следующую классификацию сложных психических образований. «Психические образования подразделяются в зависимости от входящих в их состав элементов. Образования, целиком или преимущественно состоящие из ощущений, мы называем представлениями; образования преимущественно состоящие из чувствований – душевными движениями»[25]. Вундт не останавливается на этом и продолжает классификацию. «Мы различаем три главные формы представлений: 1) интенсивные представления; 2) представления пространственные; 3) представления располагающиеся во времени. Точно также мы различаем три формы душевных движений: 1) интенсивные сочетания чувствований; 2) аффекты и 3) волевые процессы»[26].

Вундт подробно описывает главные формы представлений. Естественно, что основной интерес заключается в рассмотрении пространственных и временных представлений. Напомним, что, начиная с Канта, пространство и время представляются как априорные формы самого познающего субъекта. Пространство и время более не приписывается самим вещам, существующим вне нас. Это точка зрения кажется «дикой» среднестатистическому студенту. Но этому студенту-обывателю все равно придется отказаться от своих полудетских представлений о мире, ибо современное естествознание не знает отдельного пространства и времени, принимая четырехмерное пространство-время. Впрочем, незнание этого факта, как правило, нисколько не влияет на количество заработанных денег! Поэтому не стоит расстраиваться! Но вернемся к Вундту. Вот как он определяет пространственное представление. «Отдельное пространственное представление можно поэтому определить, как образование трех измерений с определенным взаимным положением относительно представляющего субъекта»[27]. Далее Вундт иллюстрирует активность субъекта на нескольких примерах и делает окончательный вывод. «Такое отношение всех пространственных представлений к представляющему субъекту предполагает, что расположение элементов в подобном представлении есть не первичное свойство этих элементов вроде, например, качества и интенсивности ощущений, а только следствие сосуществования ощущений, зависящее от психических условий, возникающих вследствие такого сосуществования. Если бы мы не сделали этого вывода, то были бы принуждены не только приписать пространственный характер всякому отдельному ощущению, но и допустить, что со всяким ощущением, как бы оно ни было ограничено пространственно, связано представление пространства с тремя его измерениями и ориентировки последнего относительно представляющего субъекта. А это привело бы нас к принятию априорного представления о пространстве, предшествующего всем единичным ощущениям, что противоречит не только всему нашему опыту относительно условий возникновения и развития психических образований вообще, но и в частности всему нашему опыту относительно влияний, которым подчинены сами пространственные представления»[28]. Вундт жестко настаивает, что априорный характер пространства принадлежит именно ступени психических образований. Он также соглашается с Кантом, что пространство есть априорная форма координации ощущений. «Все пространственные представления суть формы группировки ощущений в области двух чувств: осязания и зрения; только вторично, путем сочетания соответствующих ощущений с представлениями осязательными и зрительными, устанавливается отношение к пространству и других ощущений»[29].

Такому же анализу подвергается и представление о времени. «… Изолированно-мыслимое ощущение не обладает пространственными свойствами и не может быть представлено в каком-либо отношении ко времени. Известное расположение во времени может быть достигнуто только в том случае, если единичный психический элемент вступает в какие-нибудь определенные отношения к другим психическим элементам»[30]. Вундт утверждает, что «это условие является общим для группировки психических элементов как во времени, так и в пространстве»[31]. Не вдаваясь в дальнейшие подробности, можно сделать общий вывод. Вундт на основе новых для своего времени физических и физиологических данных дал развернутое эмпирическое пояснение кантовских априорных форм чувственности – пространства и времени. У Канта эти формы были просто философски постулированы. Но эти постулаты настоятельно требовали эмпирического наполнения. Сначала физиология предъявила свои претензии на всеобъемлющее раскрытие эмпирического содержания кантовских априорных форм. Сам Вундт, работая с Гельмгольцем, участвовал в реализации этого плана. И именно Вундт первым осознал, что физиологии здесь недостаточно. Так и возникла современная психология. Активную деятельность субъекта, оформляющую извне данный материал, стали переносить в область психической деятельности. В этом и заключается историческая заслуга Вундта.

Теперь нам предстоит разобрать представления Вундта о сознании. Сознание «обозначает общее сочетание психических процессов»[32]. Но сочетание это бывает пассивным и активным. «Те сочетания, которые обыкновенно образуются при пассивном состоянии внимания, мы называем ассоциациями; те же которые обусловлены активным его состоянием – апперцепционными сочетаниями»[33]. Понятие апперцепции имеет чисто философское происхождение. Оно встречается в немецкой философской традиции у Лейбница и Канта. Это понятие всегда связывалось с активным действием субъекта. Примером этого служит трансцендентальное единство апперцепции, введенное Кантом. По Вундту, при апперцепционных сочетаниях «чувствование деятельности, сопровождаемое более изменчивыми ощущениями напряжения, не только следует за сочетаниями в качестве обусловленного ими явления, но и предшествуют, так что сочетания сами возникают при содействии внимания, как свидетельствует об этом непосредственное восприятие. В этом смысле апперцепционные сочетания представляют собой активные процессы»[34]. «Элементарнейшей из всех функций апперцепции является установка отношения двух психических данных друг к другу. Основы для этого акта даны всюду в отдельных психических образованиях и их ассоциациях. Но установка такого отношения представляет особый акт апперцепции, благодаря которому только само отношение становится особой составной частью сознания, занимающей в нем место наряду с поставленными друг к другу в известное отношение данными, причем конечно оно остается тесно связанным с последним»[35]. Итак, сам акт апперцепции конституирует это отношение двух психических данных. Эта точка зрения полностью совпадает с философскими постулатами Канта об активной роли априорных форм рассудка при оформлении материала чувственного восприятия.

Более сложные апперцепционные сочетания связаны с операциями анализа и синтеза. Благодаря апперцепционному синтезу возникают общие представления. «Поскольку представления, входящие в состав образования, возникшего путем апперцепционного синтеза, могут считаться носителями остального содержания, мы называем вообще подобное образование общим представлением»[36]. Но более интересно рассмотрение Вундтом апперцепционного анализа. «К апперцепционному синтезу, образующему общие представления, присоединяется действующая в противоположном направлении функция апперцепционного анализа, проявляющаяся в двух формах. Первая известна под вульгарным именем деятельности воображения, вторая под именем – деятельность разума»[37]. Кантовская апперцепция ведет к формированию рассудочной деятельности, выраженной в логических категориях и отношениях. Также движется и ход мысли Вундта. «В противоположность апперцепционным функциям «воображения», имеющим целью воспроизведение действительных или похожих на действительные события, основным мотивом «деятельности разума» является восприятие сходств и различий равно как прочих развивающихся из поименованных, логических отношений между данными опыта»[38]. Вундтовское описание функций апперцепционного синтеза полностью дает эмпирическое описание априоных форм рассудка кантовской философии.

Теперь Вундту осталось дать эмпирическую иллюстрацию последнего раздела кантовской системы чистого разума. Речь идет об априорных формах разума как безусловных регулирующих идеях, объединяющих все данные опыта в единства. Вот, что об этом говорит Вундт. «Всякая опытная наука имеет своим содержанием определенные данные опыта, природу которых и взаимные отношения она исследует. При решении этой задачи оказываются однако необходимыми вспомогательные общие понятия, не содержащиеся непосредственно в опыте и получаемые только благодаря логической его обработке, - оказываются необходимыми, если мы не желаем отказаться от подведения фактов под руководящие точки зрения»[39]. «В этом смысле понятие материи есть основное вспомогательное понятие естествознания»[40]. «Та же роль, какую в естествознании играет понятие материи, в психологии выпадает на долю понятия души. Оно необходимо, так как мы нуждаемся в понятии, обнимающем совокупность психического опыта индивидуального сознания»[41]. Точно такую же функцию выполняет идея души в философской системе Канта.

Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 2

[2] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 2

[3] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 3

[4] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 3

[5] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 3

[6] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 10

[7] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 10

[8] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 11

[9] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 11

[10] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 10

[11] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 13

[12] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 10

[13] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 9

[14] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 9

[15] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 10

[16] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 10

[17] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 12

[18] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 13

[19] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 18

[20] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 30

[21] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 43

[22] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 45

[23] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 55

[24] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 15

[25] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 62

[26] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 63

[27] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 69

[28] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 70

[29] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 70

[30] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 104

[31] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 104

[32] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 137

[33] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 150

[34] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 167

[35] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 168

[36] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 175

[37] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 176

[38] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 177

[39] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 208

[40] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 208

[41] Вундт. Очерк психологии. С-ПБ. – 1896. – Стр. 208

Дата добавления: 2015-09-06