А.Д.На чем начали летать?

В 1936 году я записался в аэроклуб. Я очень хорошо учился, но время было тяжелое, жил впроголодь - буханка хлеба, картошка и сало. Когда учился в 10ом классе, одновременно сдавал экзамены в аэроклубе. Это 1938 год мне, значит, было 17 лет. Приехал майор Сидоров. Слетал со мной. Подхожу к нему: "Разрешите получить замечания". Он меня обнял, поцеловал, говорит: "Сколько ни проверял курсантов, а такой чистоты пилотирования не видел". Я подал документы в авиационное училище и в один из дней получил предписание явиться на станцию Березина без сопровождающих. Знали куда нас везут только старшие группы. Помню, остановились в Киеве и нас повели в ресторан покормить. Сколько я прожил, а такого вкусного борща как в тот раз, никогда не ел. Потом опять сели в поезд и вышли уже в Одессе. Начали нас просеивать сквозь сито. Самое главное было пройти не медицинскую, а мандатную комиссию. Трясли - нет ли родственников за границей, не из раскулаченных ли. Мне повезло - анкета оказалась чистой, и меня зачислили. Попал во вторую эскадрилью, обучавшуюся на И-16, а в третей летали на бипланах И-15. Мне хотелось только на моноплане летать. Я неказистый - хотели перевести в третью, но потом оставили. Правда, потом чуть не исключили из училища. Дело было так, я уже прошел полпрограммы обучения на И-16, и тут всех отправляют прыгать с парашютом. Я отказался, потому что еще с детства решил, что это не для меня. Приглашает меня полковник Литвинов, начальник училища. Я зашел, представился, смотрю - досье мое лежит на столе. Он спрашивает: "Почему отказываешься прыгать?" - Я объяснил, что не признаю этот вид спорта. - "В таком случае мы вас исключим. Что будите делать?" - "Я с математикой в ладах, буду готовиться в Белорусский державный университет". - "Садитесь, товарищ курсант". - Обговорили с ним все. Он смотрит - по теории все пятерки, по пилотированию хорошо. "Ну, можете быть свободны". Так и не отчислили. Закончили училище.

Приехал Тимошенко - тот еще придурок. Его звали "лучший друг авиации". Во-первых, заставлял прыгать с парашютом не только летчиков, но и технический состав якобы на случай войны. Техники седыми становились. Во-вторых, я еще успел младшим лейтенантом выпуститься, а за мной стали выпускать сержантами. В-третьих, когда нас выпустили, пришел приказ и всех кто не прослужил 4 года обязали жить в общежитии, а это значит стричься под нулевку, ну и для женатых это была трагедия. Кто посообразительнее, те для семей снимал дома в деревнях поблизости. Остальные отправляли семьи домой. А в 1940 стали прибывать с летных школ сержанты, а техников из училищ выпускали лейтенантами. Хохма! Подходит сержант, хотя ему за 20, техник ему докладывает: "Товарищ сержант. Самолет к полету готов. Доложил техник-лейтенант Сидоров!"

Прибыл я в полк, где были И-153 "Чайка". Хотя я учился на И-16, но вылетел я на них нормально. Прошел боевую подготовку, подготовку к полетам в ночных условиях. Здесь же я нажил врагов, когда начались учебные стрельбы. Делалось это так: один самолет тянул конус, четыре других, этот конус расстреливали. Тут главное по ведущему самолету не попасть. Причем боекомплект у каждого 60 патронов одного цвета. Многие из тех, с кем я летал, прослужили по 10-12 лет. Так вот я с первого раза попал одной пулей, а другие - по нулям. Потом, за счет техники пилотирования я довел количество попаданий до 15-20 из 60. Стал лучшим снайпером. Вообще, полк был очень сильный - ночью взлетали звеньями! Многие и днем боялись звеньями взлетать.

За три-четыре месяца немцы начали летать над нашей территорией на 6-7000. Утром и вечером. Но только за один день до войны пришла шифровка разрешающая их сбивать. Кроме того, за 10 - 12 дней до войны нам приказали самолеты рассредоточить по границе аэродрома. А то они плоскость в плоскость стояли. Мы вырыли капониры и щели. 22го Июня все были в увольнении. Меня оставили дежурным на КП. В 4 часа я вышел из землянки посмотрел - погода "миллион на миллион". И тут смотрю - группа до 60 самолетов идет с запада. Они отбомбились по нашему аэродрому. Я стоял над землянкой и только пригибался от свистящих осколков, хотя щель была рядом. В этом налете один из бомбардировщиков, или Не-111 или Ю-88 пролетел в 30 метрах от меня. Я увидел, что стрелком радистом летел человек, у которого шевелюра выбивалась из-под шлема - я подумал женщина. И только когда к нас в России появились лохматые, я понял, что ошибся. Во время второго налета я уже сидел в щели. Всего за первый день нас бомбили 4 раза.

Мой первый боевой вылет описан в книге. В нем мой самолет получил 2 пробоины от осколков.

Дата добавления: 2015-09-06