Глава 28. По пути не встретили никого

По пути не встретили никого. Видимо, кнехт хорошо знал, где и как миновать охрану. Вышли в коридор, освещенный редкими чадящими факелами, свернули направо. Еще раз. Спустились по ступенькам вниз. Попали в полузатопленную галерею, откуда сразу потянуло сыростью, запахом тины и стоялой воды. Дальнейший путь преграждала массивная решетчатая дверь под низкой аркой. В конце тоннеля виднелся слабый рассеянный ночной свет. Ночь уже?! Однако! Бурцев почесал в затылке. Интересно, сколько же времени они находились в отключке после газовой атаки?

Бурцев подошел к самой воде, заглянул за решетку, поинтересовался шепотом:

– Там что, ров?

– Канал, – так же тихо ответил Джеймс. – Идет через резиденцию отца Бенедикта. Здесь – тайный выход из замка.

Канал посреди крепости?! Ишь ты! Венеция – одно слово...

Решетка уходила под воду на треть, а то и больше. Утопленный металл покрывала ржавчина, кое‑где свисали грязные клочья водорослей. Однако приподнятые чуть ли не к самому арочному своду мощные петли, на которых держалась решетчатая дверь, тяжелый замок и солидный засов располагались над водой и прямо‑таки лоснились от жира. По‑видимому, смазывали их тут часто и обильно.

За решеткой покачивалась на привязи маленькая, чуть скособоченная узкая лодка‑плоскодонка. С одним‑единственным длинным и легким кованым веслом на корме. С заниженным правым бортом, через который полагалось опускать это весло в воду. С металлическим гребнем, венчающим круто изогнутую носовую часть. Ну, здравствуй‑здравствуй, венецианская гондола...

На 11‑метровые весельные «такси» поздней Венеции эта лодочка, правда, походила мало. Миниатюрная гондолка была рассчитана лишь на трех человек, а вместо стандартного венецианского черного цвета борта гондолы покрывали грязно‑серые остатки некогда яркой краски.

Кнехт‑проводник влез в воду по пояс, поднялся по решетке, как по лестнице, до замка, повернул ключ. Дверь отворилась. Ни навесной замок, ни внутренний засов, ни петли даже не скрипнули. Полминуты спустя Джеймс и один из копейщиков «эллина» уже сидели в лодке. Венецианский гвардеец отложил оружие и взялся за весло, мигом перевоплотившись в гондольера. Брави держал в руках второй ключ кнехта и кинжал.

– Ты поплывешь с нами, – шепнул одноглазый убийца Бурцеву. – Если не получится уйти без шума, пригодится твое умение обращаться вот с этим.

Палец киллера указывал на трофейный «шмайсер».

– Поплыву, – согласился тот.

Отчего бы и нет? Быть полноправным напарником всегда приятнее, чем обузой.

Копейщик‑гондольер вел их легкое плавсредство мастерски: асимметричная лодка ни разу не царапнула бортом о стены тесного тоннеля, не пробудила эха предательским всплеском. Быстро и бесшумно гондолка выскользнула из затопленной галереи к невысокому, широкому и крепенькому арочному мостику.

Снаружи мост прикрывала небольшая – в рост человека – деревянная стена. Видимо, мостик этот являлся частью оборонительного комплекса замка, и штурмовать его с внешнего канала было бы полнейшим безумием. Однако здесь – внутри крепости – над водой нависали только вычурные перильца. С тыла мост беззащитен.

Гондола вплыла под арку. Джеймс ухватился за низкий свод. Венецианец мягко уперся веслом в сваи моста. Вдвоем они легко погасили инерцию движения. Лодка бесшумно остановилась.

Замерли. Прислушались...

Бурцев держал «шмайсер» наготове. Но пока в его услугах нужды не возникало: гондолу не заметили. Сверху звучала негромкая немецкая речь. Переговаривались двое. Лениво, сонно. Обычный мужской треп о женщинах. В этот раз обсуждались достоинства и недостатки итальянок.

Осмотрели преграду...

Проход под мостом блокировала уже не дверь, а целые ворота: раздвижная решетка отделяла внутренний канал Санта‑Тринита от внешнего. Почти под самой аркой решетку сковывала нехилая цепура. С цепи свисал замок – помощнее и посолиднее предыдущего.

Джеймс положил ключ на дно лодки, взглядом указал вверх. Копейщик‑гондольер кивнул: понял, мол. Вытолкнул лодку назад – из‑под моста.

Секунда – и брави в гондоле уже не было: нож в зубы, прыжок... Джеймс повис на ограждении моста, подтянулся, вскарабкался наверх. Шустро так вскарабкался – ниндзя отдыхают!

О том, что профи сделал свое дело, Бурцев догадался лишь по оборвавшейся на полуслове фразе. Был еще чуть слышный полувздох‑полустон. И все. Больше ничего. С моста свесились ноги Джеймса, а затем и сам он мягко скользнул в лодку.

– Оружие не прихватил? – поинтересовался Бурцев.

– Тяжелое у них оружие, – объяснил Джеймс. – Лодку потопит.

Ясно. Пулемет, небось, станковый...

– К воротам, – распорядился киллер.

Нос гондолы уткнулся в решетку. Джеймс провернул в замке ключом. Цепь разомкнулась. Решетчатые створки чуть скрежетнули, раздвигаясь. Впрочем, шум сразу стих: Джеймс отворил ворота ровно настолько, сколько требовалось для прохода их юркой, узкой гондолы.

Выплыли в...

– Большой Канал, – кивнул Джеймс на широкую водную гладь, раскинувшуюся перед ними.

Да, канал был большой. Река целая, а не канал. Но прямые улочки на том берегу хорошо просматривались даже ночью и простреливались, наверное, не хуже. Так что пулеметное гнездо на мосту было вполне уместно. Бурцев глянул вверх. Ага, все правильно, тут вам не перильца, тут так просто не перемахнуть. Отвесная, ровная – и пальцем не зацепиться – стена над аркой, узкие бойницы, рыльце пулемета в поперечной прорези. С этой стороны на мост не влез бы даже ловкий брави.

– Чем скорее уберемся отсюда, тем лучше, – шепнул Джеймс. – Там, справа – водные ворота Хранителей Гроба. И охраняются они намного лучше, чем эти.

Водные ворота Хранителей Гроба? Видимо, имеется в виду выход из бетонного бункера, который фашики возвели на месте платц‑башни. Эх, пробраться бы туда, сказать заклинание перехода и... Но нет, ничего не выйдет: Сыма Цзян уже обломался однажды, и совсем ни к чему устраивать танцы на граблях. В венецианской башне ариев стоит магический блок отца Бенедикта. А снять блокировку может лишь тот, кто ее поставил. А тот, кто ее поставил, лежит с перерезанной глоткой в темнице замка Санта‑Тринита.

Гондола свернула влево, ушла с Большого Канала в небольшую протоку. Кованое весло опускалось и поднималось без плеска. Холодные звезды приплясывали в черной воде. Скалился растолстевший месяц. Ох, быстро же он толстеет! Бурцев подумал о близящемся полнолунии. Стало тоскливо...

Копейщик‑гондольер вел лодку под самой крепостью. Гондола лавировала в тени парапетов и нависших над водой зубчатых заборал, шла замысловатыми зигзагами, едва не царапаясь бортом о выступы замковых укреплений. Где‑то над головами беглецов горели факелы, однако заметить с верхних площадок жмущуюся к самым стенам гондолу было сейчас непросто. Но и вечно так продолжаться не могло! Рано или поздно придется ведь отлепиться от цитадели. И неминуемо попасть на глаза дозорным.

Гондола благополучно обогнула угловую башенку, вплыла под деревянный мост, соединявший крепостные ворота с противоположным берегом.

– Стоп, – одними губами приказал Джеймс.

Гондольер навалился на весло. Лодка встала.

Под мостом было темно и сыро. Воняло плесенью и нечистотами. Зато осклизлые сваи, поддерживавшие бревенчатый настил, оказались сбиты друг с другом толстыми досками. Здесь, как на насестах, могло бы запросто разместиться человек десять. Причем незаметно для крепостной стражи.

На досках остались Бурцев с Джеймсом. Гондольер со всеми предосторожностями отправился в обратный путь – за следующей партией пассажиров. Странный какой‑то план побега... Чартерными рейсами, да вокруг крепости. Ну, положим, до рассвета они могут себе позволить такие прогулки.

– А дальше куда? – шепотом спросил Бурцев. В томительном ожидании был один плюс: оно дарило время для разговоров. – Стоит нам высунуться из‑под моста – и всех перестреляют со стен.

– Значит, отправимся отсюда прямо на кладбище, – хмыкнул невозмутимый брави. – Не волнуйся. Бенедикт уже мертв, вы – свободны. Надеюсь, Господь и дальше не оставит нас своей милостью.

Свободны?! Да уж, хороша свобода! Разбухшие почерневшие сваи торчали из воды подобно окаменевшим чудовищам. Под ногами колыхалась вонючая жижа. Где‑то вверху перекрикивалась стража. «Наверное, и здесь стоит пулемет», – подумалось Бурцеву.

– А дожа ты тоже будешь устранять, полагаясь на Божью милость и самозванцев в доспехах венецианской стражи?

– Они вовсе не самозванцы, – ответил Джеймс. – Кондотьер действительно возглавляет гвардию синьора Типоло. А двое его солдат – личные телохранители дожа.

– Очень интересно! Телохранители дожа водят дружбу с Джезмондом Одноглазым! Почему же тогда дож до сих пор жив? Или, быть может, уже нет?

– А зачем ему умирать, нашему славному щедрому дожу?

– Погоди‑погоди, если я правильно понял, некий господин нанял тебя, чтобы освободить нас, убить Бенедикта и синьора Типоло?

Единственный глаз Джеймса насмешливо блеснул в полумраке.

– Это синьор Типоло нанял меня.

Дата добавления: 2015-09-06