На суд истории

Зимой 1922-1923 гг. стало ясно, что Франция снова устремляется к своей первоначальной цели. Программа Франции была такова – разделить Германию на ряд мелких государств. Стремясь к этому, шовинистическая Франция воистину становилась вассалом мирового еврейства.

Германия действительно пала в 18-м году в результате революции, но ее войска в то время все еще находились на территории неприятеля. Задачей Франции в тот момент было вытеснение германских войск из пределов как своих, так и Бельгии. До тех пор, пока эти войска не оставили ее пределов, она не могла думать ни о каких достижениях, поэтому Франции нужно было прежде всего заключить мир.

Декларация Клемансо о том, что для него мир означает лишь продолжение войны, приобретает, таким образом, большое значение.

До тех пор, пока извечный конфликт между Германией и Францией заключается только в нашей обороне против французской агрессии, мы не будем иметь никаких положительных результатов.

Германия должна понять одно, что она не может больше тратить времени на пассивную оборону.

Она должна готовиться к решительному расчету с Францией.

В декабре 1922 года положение между Германией и Францией снова осложнилось. Франция решила принять ряд мер против Германии, надеясь, что путем оккупации Рура сломает спинной хребет противника и приведет его экономику в хаотическое состояние.

Оккупацией Рура судьба предоставила Германии новый случай покончить с создавшимся положением.

Впервые за все это время Франция раздражила Англию, смотревшую на все более холодно и расчетливо. Оккупация рурских угольных копей лишила Англию выгод войны.

Италия также настроилась против Франции. И розовая дружба союзных держав превратилась в ненависть. Если положение не было использовано Германией, то только потому, что во главе ее стоял не Энвер-паша, а только канцлер Куно. Положение в 23-м году очень напоминало положение 1918 года. Марксистский яд вошел слишком глубоко в организм нации.

Я считал, что первым долгом национального правительства было найти силы, могущие уничтожить марксизм и предоставить этим силам свободу действий. Но этого не было сделано и таким образом германская буржуазия похоронила себя политически.

В тот год я с восторгом смотрел на великого человека по ту сторону Альп. В сравнении с Муссолини наши государственные деятели казались карликами. Имея таких государственных деятелей было, конечно, безумием начинать новую войну.

Когда началась всеобщая забастовка, нужная, конечно, марксистам, господину Куно следовало бы потребовать от каждого германца еще двух лишних часов работы, указав, I что свобода нации покупается только жертвами,

Но, вместо этого, Куно поощрял забастовку и красные шакалы подняли голову. В результате Куно сконфуженно стушевался, а Германия получила одним опытом больше за счет одной потерянной надежды.

Мне остается закончить свою книгу словами из моей речи, сказанной весной 1924 года:

– Хотя судьи этого государства могут быть счастливы осуждением нас и наших действий, история-богиня высшей правды и наилучшего закона с улыбкой разорвет этот приговор и оправдает нас от клеветы.

Дата добавления: 2015-09-06