О федерализме

Зимой 1919 года, а еще более того весной 1920 года молодая партия оказалась поставленной лицом к лицу с вопросом, – фактически зародившимся еще в период войны.

В первой части книги я отметил, какую роль в падении Германской империи сыграла пропаганда англичан и французов против нашего правительства. В период 1915–1916 гг. Германия забрасывалась всевозможными пропагандными летучками, памфлетами, брошюрами и т.п. Содержание этой литературы было рассчитано на самые низкие инстинкты толпы и вскоре агитация дала свои плоды.

Ни правительство, ни наше командование, главным образом баварское, не могут снять с себя ответственности за недостаток бдительности и попустительство в отношении этой агитации. Они наоборот считали, что никакая пропаганда не может разрушить единства империи и закрывали на все глаза. Нечего и говорить, что такое отношение к долгу заслуживало самого жестокого наказания.

Ослабление Пруссии отразилось вскоре и на всей Германии. Оно ускорило развал страны и оказало губительное влияние не только на целость всей империи, но и на положение каждой из ее составных частей.

Итак, революция оказалась совершившимся фактом!

Интернационалист еврей Курт Эйзнер стал натравливать Баварию против Пруссии. Раздувая революционное движение в Баварии он, конечно, не думал ни о Баварии, ни о Германии, ни о благе германского народа: он только выполнял свою еврейскую миссию.

Настроение баварского населения было им использовано исключительно для того, чтобы разъединить всю страну. Разваленная Германия, конечно, должна была бы попасть в руки большевиков.

Работа большевистских агитаторов, которые стремились превратить германскую империю в советскую республику, проводилась с большим искусством.

Первоначально в Баварии на стороне Эйзнера было только десять тысяч человек, а на стороне коммунистов – три тысячи. Тогда оба эти лагеря работали самостоятельно. Но потом они сплотились, приобрели новых последователей и создали крупную силу в 100000 человек.

Мне кажется, никогда в моей жизни не брался я за более неблагодарную задачу чем тогда. Настроения против Пруссии были таковы, что каждый пруссак, попадавший на баварский митинг, рисковал жизнью. И тем не менее я выступил против антипрусского движения.

Баварские митинги в те дни кончались каждый раз неизменно демонстрациями против Пруссии.

– Освободиться от Пруссии! – Долой Пруссию! Война Пруссии! – кричала толпа.

Лозунгами баварцев было в те дни:

– «Лучше умереть баварцем, чем оставаться гнить с пруссаками!»

Это была совершенно дикая агитация и я горжусь тем, что наше молодое движение взялось ее искоренить и искоренило медленно, но верно.

Нечего и говорить о том, что агитация против Пруссии фактически не имела ничего общего с так называемым федерализмом.

Для подлинного сторонника федерации бисмарковский принцип единой Германии – не пустая фраза и потому он не может смотреть равнодушно на расчленение Империи. Сепаратистские тенденции не совместимы с федерализмом.

Поэтому с ноябрьской демократией могли пойти только лжефедералисты. Они подняли войну не против старой консервативной Пруссии – являвшейся антиподом этой конституции.

Целью евреев было столкнуть национальные элементы Германии, консервативную Баварию с консервативной Пруссией. И они добились успеха.

Зимой 1918 года в Германии начал зарождаться антисемитизм. Тогда евреи прибегали к своим старым методам. Они быстро влились в демократическое движение и начали сеять смуту.

Подобно тому, как еврей наслаждается политическим столкновением сторон, он наслаждается и религиозной борьбой между христианами.

Когда католик и протестант ссорятся между собой – еврей смеется в рукав.

Ни одна из христианских церквей этого не замечает. А между тем следовало бы заметить опасность этого положения.

В конце-концов для мира совершенно безразлично, победит ли католическая или протестантская церковь. Важно, что идет борьба арийцев между собой и что если арийцы перегрызут друг друга, то торжествовать будет не ариец.

В Америке не отдельные штаты создали США, а США создали эти штаты.

Различные права, которыми пользуются штаты, подчеркивают лишь свойство этого государства, которое построено на принципе соответствия характерным особенностям населения каждой из своих территорий. Таким образом эти права вытекают из общей конституции.

В Германии положение было совершенно иным. Отдельные части империи были суверенными государствами, которые сами сформировали эту империю. Правда нужно отметить, что эти государства не сами пожелали такого объединения: объединены они были Пруссией, которая желала гегемонии над ними.

Большое различие между Америкой и Германией представляют собой размеры территории каждого из этих государств. Более того – несмотря на то, что каждый из штатов Америки имеет большую территорию, чем имело каждое из суверенных государств, входивших в состав Германской Империи, ни один из этих Штатов никогда не имел настоящей независимости.

Суверенные права, которыми пользовались отдельные германские государства, были отданы ими не по собственной воле, а под давлением объединившей их Пруссии. Принципом Бисмарка было требование абсолютного подчинения Империи. Бисмарк знал, чего добивался и в конце-концов добился успеха.

С падением империи стройный порядок германской федерации развалился.

Удар еще более тяжелый, чем революция, нанесен Германии принятием мирного договора.

Было совершенно естественным, что в тот период времени, когда отдельные государства входили в состав империи, их финансовая жизнь контролировалась центральной властью. Теперь, когда они приобрели независимость, казалось бессмыслицей принятие ими финансовых обязательств, наложенных на уже несуществующую Империю.

Империя Бисмарка была построена на принципе известной свободы. Над ней не тяготело никаких финансовых обязательств, вроде тех, которые наложил на революционную Германию план Дауэса.

Расходы государства шли на его собственные нужды. Государство могло, не прибегая к помощи извне, жить на собственные средства.

После резолюции картина резко изменилась. Государство оказалось вынужденным выжимать из своих граждан последнюю копейку для покрытия внешних обязательств. Такое положение не могло не вызвать возмущения населения.

Мы – национал-социалисты выставляем поэтому следующие принципы:

– Могущественное национальное государство защищает и охраняет интересы своих граждан за границей в самом широком смысле этого слова и предоставляет им свободу в своих собственных пределах. При таком положении нечего бояться за прочность государства.

С другой стороны, твердое национальное правительство берет на себя полную ответственность в том случае, если ему необходимо урезать личную свободу своих граждан или свободу своих отдельных территорий, поскольку это необходимо в целях величия нации.

Все большие державы стремятся объединить в политическом отношении свои отдельные территории; то же самое должна сделать и Германия.

По этой причине государство намерено сейчас сконцентрировать в своих руках контроль над железными дорогами, почтой, финансами и т.д., так как только таким образом оно может выполнять все свои обязательства.

Еврейско-демократические крути, конечно, всегда будут противиться такому объединению, в виду чего государство должно раз и навсегда уничтожить эту оппозицию.

Наша политика была всегда высоко национальной и потому она никогда не может быть узкой.

В Германии будущего самостоятельность каждого из отдельных государств будет основана, главным образом, на его культурной роли. Между прочим, можно отметить, что монархом, наиболее симпатизировавшим идее великой Германии, был Людовик I Баварский.

Но что бы ни было потом, армия должна находиться вне сепаратистских влияний. Роль германской армии заключается не только в защите государства, но и в том, чтобы насаждать в германском народе идею единства.

Германскому солдату должны быть дороги границы не только его родной области, но и всей Германии.

Поэтому каждый молодой германец должен как можно больше путешествовать по своей стране.

Дата добавления: 2015-09-06