Депрессия и иллюзия

Подавление эмоций и чувств посредством вины и стыда подводит человека к депрессивной реакции. Вина и стыд вынуждают его заместить ценности тела ценностями эго, реальность — образами, а любовь — одобрением. Он вкла­дывает все свои силы в реализацию мечты, которой не суж­дено сбыться, ибо она основана на иллюзии. Иллюзорность заключается в том, что состояние человека, степень его удовлетворенности зависят исключительно от реакции ок­ружающих. Признание, принятие и одобрение становятся его главными целями при полном игнорировании того фак­та, что их достижение невозможно до тех пор, пока человек не признает, не примет и не одобрит сам себя. Эта иллюзия не учитывает того, что удовольствие является, главным об­разом внутренним состоянием, спонтанно вызывающим благоприятную реакцию окружающих.

К подавляемым эмоциям относятся те, происхождение которых связано с предчувствием боли, а именно — враж­дебность, гнев и страх. Эти эмоции подавляются, если их нельзя ни выразить, ни вытерпеть. У индивида не остается иного выбора, как отрицать их. Такая ситуация возникает в момент столкновения воли родителей и воли ребенка. Когда это происходит, исходная причина конфликта пре­вращается в выяснение вопроса «кто прав, а кто — нет», и чувства ребенка становятся уже неважны. Поскольку для родителя чрезвычайно трудно допустить или даже на мгновение представить, что он может быть неправ, то ребенок, в конце концов, оказывается вынужден подчиниться. Буду­чи подчиненным воле родителей, ребенок вырабатывает в отношениях с ними такой стиль поведения, который мак­симально облегчает его взросление. Однако под внешним подчинением скрывается сопротивление, которое наби­рает силу и вспыхивает, когда молодой человек обретает больше независимости в подростковый период.

Подростковый бунт не высвобождает подавленные в детстве эмоции. Он основывается на открывшихся подрост­ковых прерогативах и, таким образом, вводит новый конф­ликт в отношениях между родителем и ребенком. И хотя подросток может иметь превосходство в этом новом проти­востоянии, тем не менее, вина и стыд, которые являются наследием его детского опыта, остаются неразрешенными. Погребенные в бессознательном, они подпитывают пламя его противостояния, истинная цель которого остается для него скрытой. К сожалению, надо признать, что без того или иного рода терапевтического вмешательства этот мя­теж не может иметь конструктивного исхода.

Ребенку крайне трудно функционировать, находясь под давлением негативных отношений с родителями. Хорошие отношения настолько важны для безопасности ребенка, что любое их расстройство полностью занимает его разум, поглощает энергию и нарушает равновесие. Расстройство отношений часто заканчивается возникновением у ребен­ка психологических расстройств, обычными проявления­ми которых являются беспокойство и вспышки ярости. Последние постепенно удается подчинить контролю, по мере обретения ребенком интересов «извне»: школа, дру­зья, игры и так далее. Эти новые связи требуют позитивно­го отношения, которое он должен выработать, если он хо­чет быть принят сверстниками. Чтобы добиться таких из­менений вовне, ребенку необходимо также достичь опре­деленной адаптации в семейном окружении. Он должен воз­держиваться от своей враждебности по отношению к родителям, научиться обуздывать гнев и сдерживать страх.

Процесс подавления состоит из нескольких шагов: во-первых, блокируется выражение эмоции, чтобы избежать продолжения конфликта; во-вторых, развивается чувство вины, вынуждающее признать, что это «плохая» эмоция; и, в-третьих, эго успешно отрицает эмоцию, тем самым пре­граждая ей путь к сознанию. Подавление эмоционального выражения — это одна из форм смирения. Ребенок боль­ше не ждет удовольствия от своих родителей и довольству­ется смягчением открытого конфликта. Становясь старше, он начинает сознавать, что все родители похожи; мало кто удовлетворяет желания ребенка, в основном все требуют от него послушания. Он также понимает, что родители по­ступают так из лучших побуждений, что они хотят помочь ему адаптироваться к условиям социальной жизни.

Способность быть объективным, понимать, что родите­лям тоже приходится тяжело и что их ценности обусловле­ны их образом жизни, отмечает следующий шаг в развитии сознания ребенка и закладывает основу для чувства вины. Эта ступень в развитии происходит в латентный период, в возрасте от семи до тринадцати лет, и представляет собой разрешение Эдипова комплекса. Теперь ребенок прини­мает свое положение в семье и с этой точки зрения судит о своих чувствах и поведении. В доэдиповом периоде, до шес­тилетнего возраста, большинство детей слишком субъек­тивны, чтобы чувствовать вину по поводу собственных от­ношений и поведения.

Способность к оценке собственных установок возника­ет вследствие идентификации с родителями и другими ав­торитетными фигурами. Посредством таких идентифика­ций человек достигает позиции, которая находится за пре­делами его «Я». Только с этой позиции можно настроить эго против себя, осуждая собственные эмоции и порождая чувство вины. С позиции, находящейся «вне» «Я», подвер­гнутые осуждению эмоции воспринимаются как плохие. Поэтому человек вполне оправданно отделяет себя от них, чтобы снизить чувство вины.

На последнем этапе этого процесса эго пытается устра­нить возникшее расщепление личности, отрицая эмоцию и заменяя ее воплощением противоположного чувства. Че­ловек, подавляющий свою враждебность, будет видеть себя любящим и почтительным. Если он подавляет свой гнев, то будет воображать себя добрым и благожелатель­ным. Если он подавляет страх, то будет представлять себя мужественным и бесстрашным человеком. Эго обычно опе­рирует образами: первый — это образ тела, второй — об­раз «Я», и третий — образ мира. Если эти образы подтвер­ждаются опытом, человек находится в контакте с реально­стью. Образ, противоречащий опыту, является иллюзией; если он противоречит содержанию самовосприятия (self-experience) — это бред (delusion).

Как можно отличить бред от реального человеческого характера? Вы можете спросить, разве человеку не свой­ственно быть любящим и почтительным? Да, но не более свойственно, чем быть враждебным и дерзким. Под влия­нием бреда индивид развивает компульсивную модель по­ведения, подкрепляющую этот бред. Он в любых обстоя­тельствах должен оставаться любящим и почтительным, ибо малейшее нарушение модели может пошатнуть его схе­му. Схожим образом человек, который всегда благожела­телен и добр, но обнаруживает в себе противоположные чувства, воздвигает мощную защиту против любых прояв­лений гнева. Истинное мужество заключается в способно­сти действовать перед лицом страха. Человеку, подавив­шему в себе страх, страшно бояться. В биоэнергетической терапии уровень подавленного страха определяется неспо­собностью человека чувствовать или выражать страх. Пациенты, которые внутренне очень испуганы, отрицают на­личие страха, даже когда их тело и выражение лица гово­рят об обратном.

Подлинные эмоции возникают, как мы могли убедиться, из переживания или предвосхищения удовольствия или боли. Бред никак не связан с этими чувствами. Человек, демонстрирующий любовь независимо от обстоятельств, обманывает или себя, или других. Отсутствие гневной ре­акции на причиненную боль или реакции испуга в ситуа­ции угрозы указывает на то, что эти эмоциональные ответы блокированы. Однако заблокированы они лишь от созна­тельного восприятия. Подавленная враждебность, напри­мер, проявляется в едва уловимых садистских манерах, которые заметны для окружающих.

Чтобы поддерживать свой бред, человеку приходится искажать реальность. Например, чтобы играть роль любя­щего и послушного ребенка, необходимо притвориться, что родители являются любящими и заботливыми людьми. У меня был один молодой шизоидный пациент, который ис­пытывал сильнейший внутренний страх, но совершенно не сознавал этой эмоции. Игнорируя тот факт, что большин­ство городских парков по ночам опасны, этот молодой че­ловек сделал своим обычаем ночные прогулки в одном из таких мест. Однажды он подвергся нападению и был избит бандой хулиганов. Очевидно, что никакой человек в здра­вом уме не стал бы подобным образом испытывать свою судьбу. Но мой пациент не мог позволить себе бояться, ему было необходимо доказать свое мужество подвергая себя ненужному риску. Отрицая свою собственную враждеб­ность, он не мог поверить, что другие могут быть враждеб­ны по отношению к нему.

Несколько лет назад я лечил мужчину с пассивно-феми­нинной структурой характера. Такой характер формиру­ется в результате подавления агрессивных чувств и особен­но гнева. Будучи владельцем процветающего магазина, в своем бизнесе он руководствовался принципом, что он и его служащие — одна большая счастливая семья. Бизнес был успешным, товары продавались хорошо. Но когда в конце очень удачного года он подводил итоги, то обнару­жил, что прибыли почти нет. Мой пациент был шокирован, узнав, что служащие своровали значительную часть его средств. Такой самообман рука об руку идет с иллюзорны­ми взглядами на жизнь.

Я мог бы привести еще не один пример наивности, ха­рактеризующей индивидов, подавляющих свои чувства. Эта наивность проявляется не только в их социальных ус­тановках, но и в личной жизни. Они не могут разглядеть враждебность вокруг себя, поскольку подавляют свою соб­ственную. Они говорят о «добродетели» как неотъемлемом качестве человека, не понимая при этом, что не существу­ет хорошего без плохого, нет удовольствия без боли. Они не могут принять реальности жизни, поскольку отрицают свою собственную реальность. Их специфические иллю­зии принимают разные формы, которые обусловлены ха­рактером требований их родителей. Существует иллюзия, что в самопожертвовании — путь к счастью, что усердная работа вознаграждается любовью, что соблюдение норм обеспечивает защиту и так далее. Все иллюзии обладают общей чертой: они отрицают важность удовольствия, что делает их бесплодными в качестве творческих сил.

Поскольку и бред, и иллюзии возникают в уме, они под­держиваются его способностью рационализировать. Та­ким образом, они влияют не только на поведение человека, но и на качество его мышления. Спорить с логическими суждениями довольно сложно. А человек, живущий иллю­зией, убежден в нравственной «чистоте» своей позиции и может привести достаточно аргументов в ее защиту. Обыч­но приходится ждать, когда иллюзии рухнут в пропасть деп­рессии, прежде чем человек станет открыт для помощи. А депрессия в этом случае неизбежна.

Причина подобного коллапса в том, что система «бред — иллюзия» постоянно выкачивает энергию индивида. Рано или поздно резервы будут полностью истощены, и человек обнаружит, что не в силах больше продолжать. В состоянии депрессии человек буквально не находит сил, чтобы поддер­живать обычное функционирование. Все жизненно важные функции оказываются подавлены: аппетит снижен, дыха­ние ослаблено, подвижность сильно ограничена. Вследствие подобного снижения жизненной активности понижается энергетический метаболизм и притупляются чувства.

Если сравнить депрессию с разочарованием, то связь депрессии с иллюзией становится очевидна. Когда человек терпит неудачу в реализации обоснованных планов, он испытывает разочарование, но не впадает в депрессию. Че­ловек, страдающий депрессией, чувствует, что его жизнь пуста. У него нет ни желания, ни сил, чтобы сопротивляться. Разочарование не оказывает такого воздействия на лич­ность. Будучи болезненным опытом, оно все же дает челове­ку возможность оценить ситуацию и найти более конструк­тивный подход к проблеме. Разочарованный человек чув­ствует печаль. Человек в депрессии не чувствует ничего. Депрессивная реакция является убедительным доказатель­ством того, что человек находился под влиянием иллюзии.

Чтобы справиться с депрессивным состоянием, необхо­димо раскрыть систему «бред—иллюзия» и высвободить подавленные эмоции. В первую очередь принимаются за главную иллюзию, которая вынуждает человека в поисках удовольствия обращаться к внешнему окружению и игно­рировать происходящее в теле. Пациента приводят к осоз­нанию напряжений, существующих в его теле, и добива­ются разрядки некоторых из них через физические упраж­нения, описанные во второй главе. Эти простые физические техники, как правило, очень хорошо стимулируют поток чувств в теле пациента. У многих людей они также вызыва­ют сильную эмоциональную реакцию. Очень часто после первого подобного опыта у человека возникает потребность вдохнуть жизнь в свое тело. Он оживляется и обретает на­дежду на то, что через работу с телом сможет найти выход из сложившейся ситуации. И он с воодушевлением прини­мается за исследование этой возможности.

Первоначальный всплеск энтузиазма вскоре стихает из-за осознания того, что творческий процесс выздоровления требует интенсивной работы и серьезного погружения в тело. Хронические мышечные напряжения, блокирующие выражение чувства, постепенно ослабляются под воздей­ствием терапевтических усилий. В большинстве случаев попытки мобилизовать напряженную мускулатуру оказываются болезненными. Разрядка напряжения, тем не менее, вызывает такое чувство удовольствия и радости в теле, что награда стоит перенесенной боли. Поэтому усилие должно быть продолжительным, и его следует сочетать с психоло­гическим анализом вины и стыда, являющихся препятстви­ем для самопринятия. Иллюзии, по мере усиления контак­та пациента с реальностью, постепенно ослабляются.

Реальность имеет две стороны, или два аспекта. Первый — это реальность тела и его чувств. Эта реальность воспри­нимается субъективно. Вторая — реальность внешнего мира — воспринимается объективно. Любое искажение в нашем внутреннем восприятии влечет за собой соответ­ствующее искажение во внешнем восприятии, поскольку мы воспринимаем мир через свое тело. Человек, находясь в депрессии, теряет контакт с обоими аспектами реально­сти, поскольку он теряет контакт с собственным телом.

Человек, соприкасающийся со своим телом, не впадает в депрессию. Он знает, что удовольствие и радость зависят от надлежащего функционирования его тела. Он сознает свои телесные напряжения и знает, чем они вызваны. Та­ким образом, он может принять соответствующие шаги для восстановления позитивного телесного самочувствия. У него нет иллюзий относительно себя и относительно жиз­ни. Он принимает свои чувства как выражение своей лич­ности, и ему не составляет труда вербализовать их. Когда пациент находится в тесном контакте со своим телом, деп­рессивная реакция исключена. Активация дыхания и мо­билизация подвижности помогут пациенту соприкоснуть­ся с телом. Он будет испытывать боль и фрустрацию тела, оно заставит его плакать. Затем, когда дыхание станет глуб­же и будет в большей степени абдоминальным, его плач пе­рейдет в ритмичные всхлипывания, выражая чувство пе­чали, печали человека, который жил в иллюзии. Он разоз­лится на обман, который вынудил его подавлять свои чувства, и выразит свою злость ударами рук и ног по ку­шетке. Он даст выход своим обидам и страхам и, делая это, сорвет маску бреда со своей личности и увидит себя индивидом, который не желает ничего больше, чем наслаждать­ся жизнью. Депрессия исчезнет.

Высвобождение подавленных эмоций — вот способ из­лечения депрессии. Плач, выражающий печаль, например, является характерным средством от депрессии. Опечален­ный человек не депрессивен. Депрессия делает человека безжизненным и невосприимчивым, печаль позволяет ему почувствовать теплоту и биение жизни. Переживание печа­ли открывает дверь другим эмоциям и возвращает человека в его естественное состояние, где удовольствие и боль явля­ются основными движущими силами. Способность чувство­вать печаль — это и способность чувствовать радость. Вос­становление способности пациента испытывать удоволь­ствие служит залогом его эмоционального благополучия.

Глава 10

Дата добавления: 2015-09-06