Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Джон Кораби

Читайте также:
  1. ДЖОН КОРАБИ

«ОБ ОСЛОЖНЕНИЯХ, КОТОРЫЕ ПРОИСХОДЯТ, КОГДА ЖЕНА РАБОТОДАТЕЛЯ ПРЕДЛАГАЕТ НАШЕМУ ГЕРОЮ, НАХОДЯЩЕМУСЯ НА ИСПЫТАТЕЛЬНОМ СРОКЕ, ВОЗМОЖНОСТЬ НАРУШИТЬ ОДНУ, ВОЗМОЖНО ДАЖЕ ДВЕ, ИЗ ДЕСЯТИ ЗАПОВЕДЕЙ БОЖЬИХ»

Стивен Тайлер (Steven Tyler) сказал мне, что я — парень в цирке, которым собираются выстрелить из пушки. И именно так я себя и ощущал. Я надел свой защитный шлем, повязал на шею плащ супергероя, залез в ствол и ждал, в то время как трое служителей манежа (ringmasters) суетились где-то позади меня, поджигая фитиль. Пока я летел, рассекая воздух, не было никакого другого чувства, с которым это могло бы сравниться. Это был самый счастливый момент в моей жизни. Но когда я приземлился, то испытал такую боль, о которой не знал никогда прежде.

Всё началось с журнала «Spin». Никки Сикс сказал в интервью репортёру, что он — большой поклонник первого альбома, “Let It Scream”, моей группы «Scream». Я никогда не был большим фанатом «Motley Crue», у меня не было никаких их альбомов, и я не видел ни одного их концерта — но я хотел позвонить ему и поблагодарить за то, что он упомянул мою группу. У меня также был скрытый мотив: выяснить, не хочет ли он написать со мной несколько песен для следующего альбома «Scream».

Мой менеджер дал мне телефон офиса Дуга Талера. Я позвонил, и мне ответила его секретарша, Стэфани (Stephanie). Я представился и сказал ей, что хотел бы сказать Никки, что высоко ценю его слова. Я ожидал, что она сбросит меня с линии, как навязчивого фаната, но вместо этого повисла неловкая пауза, словно она была взволнована тем, что я позвонил. “Гм, пожалуйста, оставьте ваш номер, где вы…”, она запнулась. “… И я передам ему, ваше сообщение”.

Я повесил трубку и начал готовиться к нашему выступлению, которое должно было состояться тем вечером в Орэндж Кантри (Orange County), последнему в нашем совместном туре с «Dangerous Toys». Я оставил записку и цветы для моей жены Валери (Valerie), т. к. это был День Святого Валентина (Valentine’s Day), и взял ключи от своего «Форда Таурус» («Ford Taurus»), за который мне предстояло ещё два года погашать кредит. Пока я закрывал за собой дверь, зазвонил телефон. Я запер дверь, затем передумал, отпер её и помчался к трубке.

“Привет, как дела, мужик, это Никки Сикс”.

“…и Томми, чувак!”

Я совсем не ожидал, что он перезвонит мне, не говоря уже о том, что это произойдёт так скоро. “Гм, привет, как дела?” спросил я, неуверенный, была ли это какая-то шутка или нет.

Мы поболтали немного о статье в «Spin», а затем Никки прервал меня. “Есть дело. Ты должен пообещать, что никому ничего не скажешь, т. к. мы ещё не сделали официального заявления, но Винс покинул группу. Поэтому Томми и я хотели поинтересоваться, не хочешь ли ты как-нибудь заскочить к нам и поджемовать вместе”.

“Вы имеете в виду прослушивание для вас, парни?”

“Ну да, прослушивание. Типа того”.

“Хорошо, мужик. Конечно. Без проблем. Гм, спасибо”.

Я позвонил своему менеджеру и спросил, что мне делать. Он сказал, чтобы я играл концерт со «Scream» тем вечером и хранил всё в тайне, пока не выяснится, что же происходит на самом деле. Я встретил группу в клубе, мы отстроили звук (sound-checked), и я сказал им, что разговаривал с Никки и поблагодарил его за то, что он упомянул наш альбом. Это было всё, что я сказал.

Перед выступлением мы заехали на «KNAC» (лос-анджелесская хэви-метал-радиостанция) для радиоинтервью и акустического сэта. Когда мы вышли в эфир, кто-то вручил ди-джею Лонг Полу (Long Paul) клочок бумаги. Он прочитал его, поднял свои брови и об’явил, “Нам только что пришёл факс. В нём говорится, что «Motley Crue» избавились от Винса Нейла. Вы можете в это поверить?”

Никто из нас не ответил. Вместо этого вся группа повернула головы и уставилась на меня. Они догадывались, что что-то происходит. Но я прикинулся дурачком. “Вы серьёзно?” спросил я. “Они избавились от него?”

ТРИ ДНЯ СПУСТЯ МОЕ ВРЕМЯ пришло. Прослушивание. Я понятия не имел, как я собираюсь это осуществить, т. к. помимо моей полной некомпетентности относительно материала «Crue», голос Винса был намного выше моего. У него был высокий и чистый, а мой — мрачный и скрипучий. Когда я вошёл в студию на Бербанк, они уже были там. Загадочные, они джемовали на тему песни “Angel” Джими Хендрикса (Jimi Hendrix). Это звучало громко, грязно и поразительно. Они были крепкой группой. И у них было так много оборудования в комнате, что это напоминало «Guitar Center» (сеть магазинов по продаже музыкальных инструментов).

Чтобы сломать лёд, я сказал им, что хотел раздеться и прийти на прослушивание голым. Это была глупая ремарка, но Томми засмеялся. “Чувак, тебе так и надо было поступить! Это было бы потрясающе!”

Я выдохнул и расслабился. Мне понравились эти парни. Я не был хорошо знаком с их песнями, но в моем родном городе Филадельфия (Philadelphia) я переиграл более чем в пятидесяти кавер-группах, так что я знал все каверы, которые они сделали. Мы начали с “Helter Skelter”. Я схватил микрофон, начал петь, но после первой же строфы они вдруг прекратили играть.

Мои легкие застыли, я ждал, что меня сейчас вышибут из комнаты.

“Чувак, это просто чума”, сказал Томми и рассмеялся, не веря собственным ушам. Ему понравилось.

Мы закончили “Helter Skelter”, а затем ещё глубже погрузились в каверы — “Jailhouse Rock” и “Smokin’ in the Boys Room”. Они вручили мне лирику “Dr. Feelgood” и “Don’t Go Away Mad”. Томми пребывал в приятном возбуждении, потому что это звучало настолько тяжелее, чем обычно — скрежещущий голос и вторая гитара, но Никки и Мик хранили молчание. Они сказали, что должны будут порепетировать с другими певцами на следующий день, и я должен был прийти позже.

Когда я пришёл на второе прослушивание, там были Дуг Талер, Чак Шапиро и Дэвид Рудич. Рудич, адвокат группы, усадил меня и начал нести какую-то юридическую околесицу, в которой я ничего не понимал, а затем мы снова прошли те же самые песни. После этого, «пиджаки» пожали мне руку и поблагодарили за то, что я заглянул. Всё это выглядело сухо, деловито и осторожно, чтобы не показать никаких эмоций, ни положительных, ни отрицательных.

“Чёрт”, сказал я группе после того, как «пиджаки» удалились. “Мы здесь всего сорок пять минут. Хотите поджемовать, парни, или как?”

Мик и я какое-то время обменивались блюзовыми фразами, а затем я показал им риф, над которым работал. К концу репетиции мы уже написали основу одной песни, “Hammered”, и акустическую часть другой, “Misunderstood”. У Никки были какие-то новые тексты, т. ч. я пел их, а затем взял перерыв, чтобы сходить в уборную. Когда я вернулся, все трое они сидели на подиуме для ударной установки.

“Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять это”, сказал мне Томми, вставая. “ТЫ, парень!”

“Но ты всё ещё не должен никому ничего говорить”, сказал Никки. “Потому что предстоит много юридической работы прежде, чем это осуществится”.

“Я могу сказать моей жене?” спросил я их.

Они улыбнулись. “Да, конечно ты можешь ей сказать”.

Дома меня ждали Валери (Valerie) и мои друзья: там были Роберт (Robert), барабанщик моей первой настоящей группы, «Angora», со своей подругой, Джиной (Gina); и Нил Злозовер (Neil Zlozower), который фактически тоже был другом Никки, зависал со своей женой, Дэниз (Denise). У них было две бутылки «Dom Perignon» (сорт элитного шампанского). “У меня две новости: хорошая и плохая”, сказал я Валери. “Хорошая новость — я прошёл прослушивание, и это было круто. Плохая — перед вами новый певец «Motley Crue»”.

Хоть я и шутил, но фактически оказалось, что для неё это действительно были плохие новости. Я стоял, засунув голову в пасть льва, и мы оба это знали. Всё начиналось прекрасно. На следующий день группа послала Валери красивую хрустальную вазу с двумя дюжинами роз с запиской, которая гласила, “Добро пожаловать в семью”. Но по мере того, как продолжались репетиции, я начал бывать дома всё реже и реже, что было особенно тяжело для Валери, т. к. нашему сыну только что был поставлен диагноз — диабет. Никки мог завалиться в наш дом с одной спальней совершенно пьяным после драки с Брэнди и пробурчать, “Так, Краб (Crab), или ты идёшь со мной, или ты уволен”. Или Томми заезжал за мной на лимузине посреди ночи, и мы вместе отправлялись делать татуировки. Я решил наколоть название альбома, “Till Death Do Us Part”, у себя на руке, но вскоре они изменили его на просто “Motley Crue”.

Однажды ночью я вытащил Валери вместе с нами, и она была не слишком рада, когда увидела, что все эти тёлки роились вокруг нас, словно мухи вокруг дерьма. Мы закончили тем, что приехали в «Мондриан Отель» («Mondrian Hotel»), и Никки снял для себя номер, потому что не хотел ехать домой. Я ждал в «Скай Баре» («Sky Bar») внизу с Валери, которая была так пьяна, что уснула. Пока я был в уборной, она проснулась и подумала, что я ушел в номер Никки, поэтому она пошла меня разыскивать. Когда я вернулся из уборной, кто-то в баре сказал мне, что она ушла наверх. Так что мы целый час преследовали друг друга по всему отелю до тех пор, пока, наконец, в дверь номера Никки, где я находился в тот момент, не постучали. В коридоре, держа мою жену, стоял охранник отеля. “Эта женщина говорит, что она замужем за Джоном”, сказал он, держа её за шею, словно пьяную шлюху. “Мне вышвырнуть её?”

“Валери!” закричал я, и охранник отпустил её. Она пролетела через всю комнату и по-девчачьи ударила меня кулаком в лицо. Я покраснел от гнева, схватил её, спустился с нею вниз и бросил её в машину. Всю дорогу домой мы дрались.

Мы жили в скверном районе, и люди, как, например, Томми, боялись, заезжать к нам, потому что частенько слышали там стрельбу. Однажды вечером я пошел в «7-Eleven» (сеть продовольственных магазинов), чтобы купить молока. По пути домой ко мне подскочили три мексиканца. Один ударил меня пистолетом по затылку, а другой нанёс мне несколько ударов большой отверткой в руку и в спину. Странно, они сорвали только украшения с моей шеи, но не тронули мой бумажник. Я приковылял домой весь в крови и рухнул на пол в гостиной. Я был расстроен: ко всему прочему я забыл на улице молоко.

Когда группа услышала о том, что произошло, они одолжили нам с Валери денег, чтобы мы могли переехать в Таузенд Оукс (Thousand Oaks — один из самых безопасных городов не только в Калифорнии, но и в США в целом), где были намного лучшие школы для детей. Парни также добавили к этому новенький «Харлей» («Harley-Davidson Heritage Softtail Classic»), чтобы мы могли вместе кататься. Но для Валери и меня было уже слишком поздно.

Я встретил Валери, когда мне было восемнадцать, и я играл в кавер-группе с её братом. Два года спустя мы уже были женаты, и у нас рос сын. Следующие четырнадцать лет я провёл, будучи мужем и отцом, подрабатывая в рок-группах. Но, стоя в пасти у льва, которым были «Motley», я глядел в черную, зияющую яму и видел много сумасшедшего, декадентского дерьма, которое прошло мимо меня за все эти годы моего брака. Вдобавок ко всему, как новый фронтмен этой зверюги, я должен был быть больше, громче и порочней остальной части парней. Ни Валери, ни я не знали, как справиться с тем, что происходит, и, после стольких лет испытаний нищетой и всякими невзгодами, мы позволили богатству разлучить нас.

По каким-то причинам все браки в группе разваливались: Мика, Никки, Томми, мой и даже Винса. Как раз перед тем, как Валери и я развелись, мы с группой зависали в Каталине (Catalina). В поле слышимости Мика, его жена Эми подошла ко мне, схватила мою руку, и прошептала что-то о кооперативном доме, который был у неё с Миком в Марина дель Рэй (Marina del Rey). Я не был уверен, пыталась ли она сдать мне его в наём, заставить меня выкупить его для неё или пригласить меня провести там ночь.

Я поблагодарил её за любезное предложение и отвернулся. Я всего лишь месяц был в группе, и не знал, что мне делать. Я не хотел, чтобы кто-то из них подумал, что я приударяю за одной из их жён. Но после этого каждый раз, когда я видел Эми пьяной, она начинала говорить о том, как её экстрасенс сказал ей, что красивый мужчина с вьющимися темными волосами войдёт в её жизнь. В следующий раз, когда я увидел Томми и Никки, я сказал им, “Послушайте, это шанс всей моей жизни, и я не хочу его упускать. Но я думаю, что жена Мика втюрилась в меня. Я только хочу, чтобы вы знали, что если это когда-то станет проблемой между Миком и мной, вы будете знать, что я невиновен настолько, насколько этим озабочена его жена”.

Брак Мика не продлился долго после этого. Он один из самых милейших людей, которых я когда-либо встречал в музыкальном бизнесе; но именно потому, что он такой замечательный и никогда не хочет никому создавать проблем, он обычно заканчивает тем, что его попросту трахают. В случае с Эми, у неё была группа под названием «Alice in Thunderland», и Мик купил для них «маршальские» стеки, басовые колонки, новую ударную установку, «Flying V» (название модели гитары фирмы «Gibson») для гитариста и много студийного времени. После этого, пока он был в Ванкувере (Vancouver), работая над альбомом «Motley», он начал подозревать, что его жена спит с гитаристом, которому он только что купил «Flying V».

Мик был настолько пассивен, что, когда его жена спросила, может ли она насовсем переехать в тот дом на пляже в Марина дель Рэй, он позволил ей это сделать. Сам же он остался в своём старом доме, а я переехал в гостиницу, потому что я, наконец, развёлся с Валери. Эми, казалось, хотела получить всё, и Мик вынужден был отдать ей это, кроме, пожалуй, самого ценного своего имущества — себя самого.

Готовые начать запись нового альбома, мы прилетели обратно в Лос-Анджелес, чтобы обсудить с Бобом Роком наши идеи. Однако в день встречи я не мог найти никого из группы. Я приехал к дому Томми со своим сыном и увидел на дороге автомобиль Никки, поэтому я подумал, что встреча проходит без меня. Когда никто не ответил на звонок, я перелез через забор и начал колотить во все двери. Наконец, появились Томми и Никки — они были пьяны вусмерть (hammered). Все, что вы могли видеть на Никки, были черные волосы и ряд усмехающихся белых зубов. “Чёрт, брат, что ты здесь делаешь?” спросил Томми.

“Что со встречей?” спросил я.

“Ай, чувак, мы как раз ждём, когда сюда приедет Боб Рок”.

Оказалось, что накануне ночью Никки и Томми выбрались погулять со своими жёнами. Они вместе выпили по бокалу вина, затем решили покурить “травки”. Одно за другое, и в итоге они закончили тем, что отправили своих жён домой, а сами тем временем позвонили своему старому дилеру, заказали два эйтбола (eightballs) и всю ночь маньячили (fiended), готовя кокаин в туалете Никки, пока оба не отрубились.

Когда Рок (Bob Rock) появился в полдень, его глаза чуть не вылезли из орбит от ужаса. Когда он в последний раз видел Томми и Никки, они были трезвые, но теперь от них сильно пахло алкоголем, с носов у них текло от кокаина и они не могли даже связать двух слов. Когда Никки покинул встречу и отключился на диване в соседней комнате, Рок вскинул вверх свои руки: нет никакой возможности, делать этот альбом, сказал он, пока группа не возьмётся за ум. Он уехал и насвистел Талеру и Бобу Тиммонсу, которые тут же примчались спасать положение. Но, к счастью, это была всего лишь однодневная попойка — запланированный срыв. Никки и Томми просто необходимо было выпустить пар, хотя я не знаю, действительно ли их жёны когда-либо прощали им это.

 


Дата добавления: 2015-09-06; просмотров: 108 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Глава вторая | Глава третья | Глава четвёртая | Глава пятая | ДОК МАКГИ | Глава седьмая | Глава восьмая | Глава первая | ДУГ ТАЛЕР | Глава третья |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Глава четвёртая| Глава седьмая

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.018 сек.)