Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава 10. Еще до того как он успел испугаться, MG бортом зацепил «Хамбер»

 

Еще до того как он успел испугаться, MG бортом зацепил «Хамбер». Общая скорость столкновения составляла около 100 миль/час. С ужасным треском и вспышкой лопнуло переднее колесо, дверь под локтем Бадера просто исчезла, заднее колесо отлетело прочь. Автомобиль заскрежетал тормозными барабанами по асфальту. По счастливой случайности автомобиль продолжал двигаться прямо, быстро замедляясь, и вскоре остановился. Шум стих. Тельма наконец отпустила сиденье, в которое вцепилась мертвой хваткой. Дуглас виновато произнес:

«Извини, дорогая».

Она была достаточно умна и хладнокровна, чтобы не набрасываться на него в такой момент. Он поднялся, с удивлением обнаружив, что два колеса и дверь пропали. Лишь теперь он осознал, как им повезло.

«Хамбер» стоял на противоположной стороне дороги в 200 ярдах от них. Сидевшая в нем жена адмирала была страшно напугана столкновением, но в остальном оказалась совершенно невредима. Две дочери прижались к ней. Третья, симпатичная молодая женщина, сидевшая за рулем, вышла из машины и направилась к разбитому MG. По странной случайности она оказалась знакомой Тельмы, так как жила рядом с ее бабашкой в Уиндлшэме. Она подошла и грозно сказала Бадеру:

«Вашей машиной управлял лунатик или кто?»

Он ответил:

«Или кто. Но я прошу вас не грубить, потому что я тоже умею быть грубым».

Они ненавидяще посмотрели друг на друга, а потом девушка узнала Тельму, сидящую на обочине.

«Хэлло, Тельма, и ты здесь?»

«Хэлло, Мэйзи. И я здесь», — не стала спорить Тельма.

Она решила, что сейчас не самый подходящий момент представлять Дугласа как своего мужа. Ситуация была несколько неловкой. Но тут рядом с ними затормозил огромный автомобиль, из которого вылез толстый бизнесмен и встрял в разговор. Он сказал, что пару миль назад молодой человек обогнал его, причем мчался, как сумасшедший. Толстяк недовольно проворчал:

«Сейчас дороги стали небезопасны для женщин и детей».

«В таком случае им не следует соваться на дороги, — огрызнулся Бадер. — Им следует ходить только по тротуарам».

Бизнесмен тут же рассыпался в любезностях, свидетельствуя свое почтение дочери адмирала. Они обменялись адресами. Бизнесмен уехал, а девушка пошла назад к «Хамберу», один бок которого был сильно поцарапан, однако машина была способна двигаться. Затем один из свидетелей прикатил колесо MG, которое улетело на сотню ярдов в поле. Второе колесо отыскать не удалось. (На следующий день механики из гаража потратили 2 часа, чтобы найти его.) Вежливый молодой человек согласился подбросить их обратно в Лондон. По пути Бадер позвонил приятелю, который работал в гараже, чтобы тот забрал разбитый автомобиль. Впереди светили серьезные расходы, и Бадер горько пожалел, что он не слишком прочно стоит на ногах. Во всяком случае, вопрос с женитьбой разрешился окончательно. Нет!

Следующие 3 недели он ездил на работу автобусом. Это было очень утомительно, Бадер полностью осознал, насколько он зависит от автомобиля. Ездить к Тельме было неудобно, и когда он все-таки выбрался в Авонмор-Мэншн, лестница из 96 ступенек показалась ему высокой, как никогда. Это стало еще одним напоминанием, что значат для человека ноги.

Пришел счет за помятый «Хамбер» — 10 фунтов. Остальное заплатила страховая компания. Наконец был отремонтирован его MG, и Бадер отправился забрать машину. Механики предъявили ему счет на 68 фунтов. Приятель сказал, что он сделал все, что только мог. Однако Бадер мог вносить не больше фунта стерлингов в неделю. Он поехал в Авонмор-Мэншн и повез Тельму в «Туз пик» на обед. На сей раз пришлось ограничиться яичницей с беконом. Бадер почувствовал себя немного лучше, оказавшись в знакомой атмосфере. Тихо играло пианино, разноцветные блики мелькали в витражах. Они танцевали. А потом Тельма сухо спросила:

«Очень мило. Но как ты думаешь, сколько времени тебе придется расплачиваться за ремонт?»

Бадер сказал, что если все будет нормально, то он сумеет к следующему июню. Тельма успокаивающе заметила:

«Не беспокойся, дорогой. Это даст нам хороший шанс попрактиковаться в экономности перед свадьбой».

Сначала Бадер решил, что ему послышалось, а потом нервно спросил:

«Почему бы нам не пожениться прямо сейчас?»

«А на что мы будем жить?» — спросила практичная Тельма.

«С голоду мы не умрем. Так как мы не собираемся прерывать наши отношения, то можем формально пожениться, а можем и нет».

Тельма заметила, что ее родителям это может не понравиться.

«А зачем им говорить? Зачем вообще кому-либо говорить?» — спросил Дуглас.

«Можно и не говорить. Но как мы объясним людям, что живем вместе, но при этом не женаты?»

«Мы не можем жить вместе так, чтобы об этом никто не знал. А если мы поженимся, у нас хотя бы появится цель в жизни».

Они еще немного поспорили, но потом Тельме эта идея тоже понравилась. Наконец она сказала:

«Ну хорошо, дорогой. Давай так и сделаем. Когда?».

«В следующую субботу. Чем скорее, тем лучше. Я надеюсь получить лицензию».

В регистрационной палате Хэмпстеда он без всяких преамбул сказал клерку, что желает заключить брак в следующую субботу.

Клерк сказал, что это можно, и все будет в порядке. Он может сделать это со специальной лицензией за 25 гиней.

«Недурно. Я не получаю и 25 шиллингов», — вздохнул Бадер.

Клерк сказал, что он может подождать 3 недели, и тогда это обойдется всего в 30 шиллингов. Бадер обнаружил, что у него с собой чуть больше 2 фунтов, на том и сошлись. Когда он вернулся в офис, то никому не сказал, что намерен жениться, а просто попросил двухнедельный отпуск через 3 недели. Вечером в Авонмор-Мэншне, когда все остальные вышли из комнаты, он прошептал Тельме:

«Все назначено на 5 октября».

После некоторой паузы Тельма сказала:

«О боже, а у меня даже нет платья».

Потом он завел речь о медовом месяце.

«Ох, а что я скажу родителям, уезжая вместе с тобой?» — растерялась она.

Это была еще одна проблема. Решение пришло совершенно неожиданно. Они должны были встретить дядю Тельмы, возвращающегося из отпуска, который он провел в Портлхевене в Корнуолле в относительно приличной гостинице.

«У меня скоро отпуск. Как вы думаете, мне там понравится?» — немного фальшиво спросил Бадер.

Дядя ответил:

«Наверняка. И Тельме тоже. Почему бы вам туда не отправиться ненадолго?»

Имея такие рекомендации, решить все остальные проблемы не составило труда. Тем временем Тельма потратила весь свой заработок, полученный в Пантилесе, на новые платья.

В среду 4 октября Дуглас попросил отгул для «чрезвычайно важного личного дела».

В четверг в 10.30 миссис Аддисон отправилась по магазинам, и Тельма позвонила Дугласу, после чего начала переодеваться в новое платье. В 11.00 прибыл Дуглас, и они отправились в Хэмпстед.

В грязноватой унылой конторе безразличный человек прочитал по книге все положенные фразы, после чего соизволил поднять на них глаза и так же уныло произнес:

«Поздравляю вас, мистер и миссис Бадер».

Так же следовало дать что-нибудь свидетелю — сонному клерку, извлеченному по такому случаю из соседнего кабинета. Для Бадера это была серьезная неприятность, так как бюджет медового месяца был спланирован до пенса.

Оба были потрясены совершенной невыразительностью церемонии. Они совсем не чувствовали себя молодоженами, хотя никто этого не сказал. Они уселись в автомобиль и двинулись в путь. После некоторого молчания Дуглас сказал:

«В следующий раз мы сделаем это в церкви».

Они позавтракали в отеле на дороге в Истборн, и Дуглас заказал бутылку шампанского. Он выпил по-настоящему впервые в жизни. И когда алкоголь заструился по жилам, они наконец действительно ощутили себя молодоженами. Дуглас привез Тельму обратно в Лондон, высадил возле Авонмор-Мэншн. Перед тем как войти в дом, она сняла свое обручальное кольцо. Через несколько часов он заехал за ней словно бы из офиса.

Вечером, заметно нервничая, они объявили о женитьбе родным. Дуглас и Тельма попросили не рассказывать об этом никому, пока Дуглас не встанет прочно на ноги. Все были счастливы, или хотя бы казались счастливыми. Миссис Аддисон больше не говорила, что у него нет ног. Когда Дуглас уехал на Бондери-Роуд, она достала старое кольцо с бриллиантами и отдала его Тельме, сказав:

«Дорогая, я думаю, у Дугласа не слишком много денег, чтобы купить кольцо. Вот это принадлежало бабушке, и в нем несколько симпатичных бриллиантов. Их можно будет переставить».

В субботу утром «Тайме» сообщила о свадьбе, и счастливая парочка отправилась в Портлхевен в свадебное путешествие.

Все это время лил дождь, и они провели две недели почти безвылазно в сером каменном доме. Ничего не подозревающий хозяин выделил каждому по отдельной комнате. В 8 утра он поднимал их, принося утреннюю чашку чая. Они воспринимали все это с юмором. Каждый день они уезжали на пикник. Весело смеясь, они швыряли чайкам окаменевшие кексы хозяйки, которые сначала следовало разбить о какой-нибудь валун, чтобы птица смогла с ними справиться.

В последнее воскресенье они вернулись обратно в Лондон, чтобы начать семейную жизнь. Дуглас оставил жену в Авонмор-Мэншн и отправился на Бондери-Роуд. После этого они встречались почти каждый вечер. Иногда он оставался на обед в Авонмор-Мэншн, иногда они обедали в «Тузе пик». Под Рождество управляющий компанией сказал Бадеру:

«Мы совершенно удовлетворены вашей работой. Я счастлив вам сообщить, что мы поднимаем ваше жалование на 50 фунтов в год».

Это помогло покрыть автомобильные долги. Однако зимой Бадер впал в депрессию. Его угнетала однообразная унылая работа и несколько неопределенное положение Тельмы. Работа вряд ли собиралась меняться, поэтому все его мечты о заморских путешествиях так и оставались мечтами. Он даже не мог найти себе игру по душе, чтобы как-то развеяться. Ноги продолжали беспокоить Бадера. Он не мог долго ходить, так как они сразу начинали болеть и кровоточить. Иногда ему приходилось возвращаться в Рухэмптон, чтобы подогнать протезы. Хотя культи создавали массу болезненных проблем, Бадер стоически молчал, не жалуясь никому.

Единственным светлым пятном в его жизни была Тельма. Она всегда была нежной и терпеливой, инстинктивно понимая, как помочь ему справиться с проблемами, которые были своеобразной формой протеста. Очень часто дурное настроение толкало его на различные экстравагантные поступки, которыми он пытался скрасить серую жизнь и вернуть то, к чему привык в юности. Это был тот спасательный круг, который не позволял ему соскользнуть в бездну отчаяния. Однако это было тяжело. Иногда он тратил за уик-энд по 4 фунта, что было непозволительно много. Однако Тельма не упрекала его, она просто молча ждала, пока проснется здравый смысл и подскажет Дугласу, что следует остановиться. Она всегда старалась воодушевить и поддержать его. Бадер не мог выбрать себе лучшей жены. Она была совершенно бескорыстна.

Как-то раз ей удалось затащить Бадера к предсказательнице будущего. Немного посопротивлявшись, он решил посмотреть, что выйдет из этой шутки. Он вошел в темную комнату и увидел морщинистую старую женщину, сидящую в кресле. Они взяла его за руку, осмотрела ладонь и сразу огорошила, сообщив, что у него проблемы с ногами. Потом гадалка добавила:

«Впереди у вас тяжелые времена, но в конце концов вы будете совершенно счастливы. Вы станете знаменитым, и король наградит вас».

Затем она заставила Бадера расписаться у себя в книге, которую она держала для посетителей, ставших знаменитостями. Гадалка показала Бадеру автограф суб-лейтенанта Дэвида Битти, оставленный в 1904 году, когда она предсказала ему, что он станет знаменитым адмиралом. Но Бадер и без того был достаточно заинтригован. Ведь гадалка не видела, как он хромает. Но потом он забыл о предсказании.

Примерно в это же время Дерик погиб от несчастного случая в Южной Африке. Семью Бадеров продолжали преследовать невзгоды.

Как-то весной Адриан Стоп и Тинни Дин, игрок «Арлекинов» и сборной Англии, решили сыграть в гольф в Хартли-Уитни и пригласили Дугласа и Тельму вместе с собой. Может, Дуглас согласится пройти вместе с ними пару лунок? Когда они уехали, Дуглас сказал, что он немного побалуется, пока приятели не вернутся. Стоп оставил ему клюшку и мяч, чтобы не слишком скучно было ждать. Когда Стоп и Дин отбыли, Бадер положил мяч на траву, размахнулся… и, конечно, промахнулся. Клюшка просвистела в нескольких дюймах от мяча, а он потерял равновесие и упал на спину. Бадер поднялся, попытался ударить еще раз, но все повторилось снова. То же самое произошло и в третий, и в четвертый раз. Он изменил стойку и замах, но результат остался прежним. К счастью, трава была мягкой, и падения наносили ущерб только его гордости. Однако Бадер ощутил прилив упрямства. Он должен попасть по мячу и при этом сохранить равновесие.

Он падал снова и снова, пока с двенадцатой попытки клюшка не ударила по мячу с резким щелчком. Через несколько секунд Бадер снова лежал на спине, глядя на мяч, который описывает высокую дугу в небе. Это был уже небольшой успех. Но при очередном ударе он снова промахнулся и упал. Бадер продолжал промахиваться и падать, пока на двадцать пятом ударе не попал снова по мячу, однако он опять упал. Разменяв третий десяток, он сумел попасть еще два раза, хотя устоять ему так и не удалось. После того как он шлепнулся в сороковой раз, Тельма мягко заметила:

«Наверное, хватит. Я думаю, этого достаточно».

На следующий день он снова попытался отработать удар на корте у Стопа, но на сей раз под руководством самого Стопа. Тот показал Бадеру, как следует держать равновесие, вкладывая в удар не только силу рук, но и инерцию тела. Однако у Бадера не оказалась достаточных способностей. Он упал еще раз двадцать, а затем попробовал не столь широкий замах. Он попал по мячу и устоял на ногах! Дуглас с торжествующей улыбкой посмотрел на Тельму и радостно заявил:

«Ну вот, теперь ты будешь довольна».

Он снова взял мяч и продолжил тренировку. Вскоре ему снова удалось попасть по мячу и не упасть при этом. А потом Бадер совершил еще несколько удачных ударов.

На следующий уик-энд он снова занимался у Стопов, пока не добился 9 попаданий из 10, при том что он довольно твердо стоял на ногах. Бадер был полон решимости продолжать, и теперь он даже начал получать удовольствие, когда слышал щелчок четкого удара и видел мячик, летящий по изящной кривой. Стоп с усмешкой сказал:

«Дуглас, ты заразился. Будь осторожнее, от этого нет лекарства».

В следующие выходные Бадер постарался закрепить приобретенные навыки. Его подсознание наконец научилось самостоятельно держать равновесие, и он смог целиком сосредоточиться на ударе по мячу. Через пару недель Тони Дин взял его на площадку для гольфа и вручил клюшку. Прекрасно зная, что на него сейчас смотрит множество зрителей, Бадер страстно мечтал попасть по мячу, устоять и не показать им, что у него нет ног. Дин приободрил:

«Не волнуйся. Все промахиваются на первом ударе».

Постаравшись сосредоточиться, Бадер пошире расставил ноги, совершил пробный замах, а потом ударил. Он покачнулся, но устоял, а мяч улетел на сотню ярдов, упав не так уж далеко от лунки.

«Это был чертовски хороший удар», — похвалил Дин.

«Это была чертовская удача», — пробормотал довольный Бадер.

Он пошел вниз по дорожке вместе с Дином, таща с собой пару клюшек. Бадер уложил мяч в лунку следующим ударом, и глаза у него подозрительно засверкали. Дин ушел вперед, продолжать свою партию. Он оставил Бадеру пару клюшек, чтобы тот потренировался в ударах вверх и вниз по площадке. Когда Дуглас вернулся в здание клуба, культи у него просто горели, стертые до крови. Однако он был совершенно доволен и полон воодушевления.

Всю следующую неделю Бадер не мог дождаться выходных, когда снова можно будет заняться гольфом. Дин взял его на площадку Норт Хантс во Флите. Бадер сумел пройти первые две лунки, упав всего один раз. Затем он остался практиковаться на третьей лунке. Мускулы ног у него окрепли, и Бадер начал пользоваться цинковой мазью, смазывая те места, где появлялись мозоли, припудривая и перевязывая их. Он уже научился посылать мяч на сотни ярдов, инстинктивно удерживая равновесие, и мог наносить удар с широким замахом.

Вместе с Тельмой он еще два или три раза приезжал в Норт Хантс. Перед ним словно распахнулось окно в новый мир. Они встречались со множеством людей, которые так же радовались удачному удару и наслаждались общением с коллегами по увлечению. Через месяц Бадер уверенно проходил 3 или 4 лунки, с каждым разом посылая мяч все дальше. Однако ему приходилось очень стараться, чтобы держать равновесие, так как он уверенно держался только на совершенно ровной поверхности. Это нередко приводило к неточным ударам. Однако он уже добрался до четвертой и пятой лунки, после чего настал день, когда Дуглас заявил Тельме:

«Ты знаешь, это та самая игра, где я могу состязаться с остальными на равных».

Секретарь клуба предложил ему годовое членство за символическую плату, чтобы посмотреть, как Бадер освоится. Он принял это предложение с восторгом. Затем перед Бадером встала проблема покупки клюшек.

«Старина, отправляйся на железную дорогу в камеру находок. Ты найдешь там все, что нужно, и за гроши», — посоветовал Дин.

Бадер так и поступил, в результате чего приобрел 6 хороших стальных клюшек по 7 шиллингов 6 пенсов каждая, а также легкую сумку. Тельма стала пламенной болельщицей и не уставала подбадривать его. Она увидела, что у мужа пробудился интерес к жизни.

К концу августа он уже проходил по 6 лунок за один раз. В начале сентября Бадер сумел пройти 9 лунок, хотя к концу он страшно устал и начал ошибаться. На следующей неделе он сделал 12 лунок. Ноги перестали болеть так жутко, и он обнаружил, что устает гораздо меньше, чем ранее. Его удары теперь отправляли мяч на 200 ярдов, хотя не всегда в нужном направлении. Он с удовлетворением смотрел на удивленные и восхищенные лица зевак.

В начале октября — в годовщину свадьбы — Бадер сумел пройти первую серию из 18 лунок. Вернувшись в клуб, он радостно заявил:

«У меня сохранились силы, чтобы пройти еще 9 лунок».

«Не сейчас. Пошли, попьем чаю», — спокойно сказала Тельма.

После этого он решил проходить не меньше 18 лунок за один раз, и в конце ноября ему удалось сделать это менее чем за 100 ударов. Он радовался так, словно выиграл на скачках крупную сумму. На следующий уик-энд он прошел 27 лунок за день, а в декабре — 18 лунок утром и еще 18 во второй половине дня. Он вернулся в клуб совершенно измученный, ноги горели огнем, по лицу струился пот, однако он блаженно улыбался во весь рот. Даже в самые холодные дни он буквально обливался потом, что показывало, каких огромных усилий стоила ему эта игра. Однако это был только внешний признак, который говорил людям, что Бадеру приходится усердно работать там, где другой просто прогуливается не спеша. Бадер понял, что стал рабом гольфа до конца своих дней, и это обрадовало Тельму. Она была равнодушна к гольфу, но все-таки каждый раз ехала вместе с Дугласом в клуб.

При игре в гольф на протезах возникает масса проблем. Бадеру пришлось несколько раз ездить в в Рухэмптон, где изобретательные мастера в конце концов сумели сконструировать протезы, отвечающие его требованиям.

На Рождество Бадер получил прибавку в 25 фунтов. Он рассчитался с долгами, и теперь его годовой доход составлял 475 фунтов стерлингов. Теперь они могли начать копить деньги на повторную свадьбу. Однако скучное протирание штанов в офисе постепенно проводило Бадера в отчаяние. Он начал заговаривать о том, чтобы постараться отыскать не такую унылую работу. Однако бросить работу — значило отсрочить венчание в церкви. Тельма безропотно снесла и это. Она опасалась одного. Сейчас он несчастлив. Однако, бросив работу и не найдя подходящего занятия, он может оказаться еще более несчастным.

Несколько раз Бадер разговаривал с друзьями, которые могли как-то помочь с работой. Однако все они, не сговариваясь, советовали Бадеру оставаться в компании, где его будущее было не только гарантированным, но и безоблачным. Если бы у него были ноги, он наверняка сбежал бы, еще раз женился на Тельме и начал бы строить новую карьеру. Однако потеря ног вынуждала его проявлять осторожность, потому что он не мог позволить себе опуститься ниже достигнутого. Он услышал, что у компании открылась вакансия авиационного менеджера в Каире. Этот счастливчик получал в свое распоряжение маленький самолет и должен был летать по делам. Бадер, разумеется, помчался просить об этом назначении. Однако один из руководителей фирмы сказал ему:

«Мой дорогой, вам никогда не позволят летать. Ваше будущее — в лондонском офисе фирмы».

Как-то утром (это было в 1935 году) он развернул «Телеграф» и сразу натолкнулся на заголовок: «Королевские ВВС будут расширяться». Ниже была напечатана речь мистера Болдуина. Он утверждал, что граница Британии проходит по Рейну, и Британия должна перевооружаться, чтобы не отстать от Германии.

Но расширяющимся ВВС нужны новые пилоты!

Все утро Бадер думал об этом, а после ленча он бросил работу и написал письмо маршалу авиации сэру Фредерику Боухиллу, который руководил отделом личного состава министерства авиации и его командиром на день катастрофы.

Ответ пришел очень быстро. Сэр Фредерик писал, что, если бы это зависело от него лично, он вернул бы Бадера в строй. Однако он не имеет ни малейшего шанса убедить тех, от кого это реально зависит.

Гольф стал наркотиком, который позволял мириться с жизнью. К концу лета Бадер уже был достаточно натренирован, чтобы участвовать в состязаниях. Он делал от 90 до 110 ударов, получая 18 ударов форы. Через пару недель он выиграл серебряную ложку для джема в побочном турнире, и размер форы был снижен до 16 ударов. Теперь он свободно мог делать удары на 200 ярдов.

Каким-то чудом им все еще удавалось сохранить в тайне свою женитьбу. Жизнь порознь была не таким уж исключительным явлением. В семьях военных мужья и жены часто разлучены друг с другом годами. Обычно Дуглас и Тельма проводили вместе выходные, либо останавливаясь в пабе где-нибудь недалеко от Флита, либо гостили у бабушки Тельмы в Уиндлшэме. Они предпочитали паб, так как в Уиндлшэме им приходилось делать вид, что они всего лишь помолвлены.

Кроме площадок для гольфа, клуб Норт Хантс имел несколько теннисных кортов. Однажды летом Тинни Дин предложил:

«Давай попробуем, Дуглас»

Бадера не требовалось упрашивать, хотя ему пришлось играть в тяжелых башмаках для гольфа, так как его протезы требовали широкого и жесткого каблука. В туфлях для тенниса его постоянно тащило бы назад.

Он попробовал играть в паре с Дином и неожиданно для себя обнаружил, что это довольно легко после каторжных усилий, которые он приложил, чтобы научиться гольфу. Разумеется, он двигался с трудом, да и ракетку держал не слишком ловко после многолетнего перерыва. Однако он хорошо научился держать равновесие, и это помогало и на корте. Пару раз он спотыкался и падал, когда пытался бежать чуть быстрее, чем позволяли протезы. Когда мяч летел в пределах досягаемости, Бадер бил довольно точно. Особенно ему удавались форхэнды. Однако в паре бегать в основном приходилось партнеру. Бадер попытался было играть в одиночном разряде, но это закончилось конфузом. Партнеры всегда посылали мячи так, чтобы он мог достать, а Бадер ненавидел, когда ему подыгрывали.

Однако он играл так часто, что, в конце концов, получил приглашение в турнир. Он сыграл 72 гейма в паре с Хортоном Роу из Кембриджского гольф-клуба. Роу стер ноги почти до колен, стараясь подобрать все мячи, которые не мог достать Дуглас.

Главной причиной, по которой он полюбил теннис, было то, что он мог играть с Тельмой. Однако гольф остался его первой любовью. Слухи о Бадере достигли ушей Генри Лонгхерста, писателя, спортивного журналиста и фаната гольфа. Лонгхерст приехал во Флит специально, чтобы сыграть с Бадером. Бывший капитан команды Кембриджа, Лонгхерст имел на своем счету встречи с величайшими игроками в гольф того времени. Он считал, что видел и знает в гольфе абсолютно все, но первый удар Бадера поразил его. Лонгхерст не собирался поддаваться, но Бадер в тот день завершил партию за 81 удар. Позднее они не раз играли вместе. Лонгхерст узнал, что Бадер не любит, когда ему помогают подняться после падения. Однако он охотно опирается на плечо партнера, когда нужно взобраться на холм. Обычно они проходили 36 лунок за день, и Бадер никогда не отказывался от второго раунда, даже если культи были стерты в кровь после первого. В холодные зимние дни, когда дул пронизывающий ледяной ветер, Лонгхерст кутался в несколько свитеров, а Бадер играл в рубашке с короткими рукавами. Казалось, он совершенно не чувствует холода.

Вскоре Лонгхерст заметил, что Бадер всегда делает хороший удар после пятой лунки, где площадка плавно идет вверх. Он сказал об этом, и Бадер подтвердил, что тоже заметил такую странность. Он предположил, что на склоне, идущем вверх, получает более надежный упор для левой ноги при ударе. Лонгхерст считал, что при игре вверх по склону в принципе легче попадать по мячу. Однако они оба согласились, что будет вполне разумно отпилить полдюйма от одного протеза, чтобы Бадер мог добиться такого же эффекта даже на ровной поверхности.

«Хотел бы я иметь такую же возможность», — завистливо сказал Лонгхерст.

В Рухэмптоне, когда Бадер прибыл укоротить протез, Десуттер посмотрел на него, как на ненормального. Он сказал, что более короткий протез будет иметь склонность подворачиваться. Однако Бадер ответил, что гольф для него слишком важен, и что, в конце концов, он хочет иметь специальную пару протезов для гольфа. В следующие выходные он уже сполна использовал свое преимущество. Теперь ему удавалось бить сильнее, мяч летел дальше, а сам Бадер стоял гораздо увереннее. Он сказал Лонгхерсту, что идея была верной. Восхищенный Лонгхерст опубликовал в «Лондон Стандарт» темпераментную статью о человеке, который отрезал полдюйма от левой ноги, чтобы лучше играть в гольф.

Бадер прочитал статью и позвонил Лонгхерсту в полном бешенстве.

«Ты законченный козел! Я укоротил правую ногу, а не левую!»

«Боже, ты обрезал не тот протез», — пролепетал потрясенный Лонгхерст.

Они начали спорить, правильно или нет поступил Дуглас. Эти споры продолжались до тех пор, пока не исчез сам предмет обсуждения. Через пару лет Бадер настолько освоился на площадке для гольфа, что уже не было причин укорачивать ни правый, ни левый протез.

На Рождество он получил прибавку к жалованию в 30 фунтов, и теперь его годовой доход составлял 505 фунтов стерлингов. Желанная цель была достигнута, и они начали экономить еще более жестко, планируя пожениться, как только накопят 100 фунтов. К маю у них уже имелась половина необходимой суммы. Однако, когда они в воскресенье возвращались из Хартни-Уитни, Бадер уловил стук в моторе автомобиля. Стук становился все сильнее, и машину пришлось отправить в ремонт. Механик сообщил, что сломался коленвал.

Еще неделю Бадеру пришлось ездить автобусом. Потом автомобиль был исправлен, но за это пришлось выложить 30 фунтов. Едва он отъехал от мастерской, раздался жуткий треск в задней части машины. Полетели шестерни зубчатой передачи. Новый ремонт и новый счет!

Наконец, когда он с Тельмой возвращался в Лондон, они стали свидетелями аварии на вершине холма у Вирджиния Уотер. Столкнулись два автомобиля, и Бадер остановился, чтобы узнать, не может ли он чем-нибудь помочь. Но прежде чем он вышел из машины, на вершину холма влетел мотоциклист. Он круто повернул, чтобы обойти столкнувшиеся машины, однако при этом зацепил коляской злосчастный MG. От толчка Тельма ударилась лицом о ключ зажигания, сильно разбив нос. Передок машины был сильно помят, но ни Дуглас, ни мотоциклист не пострадали. В коляске, к счастью, не было никого. Санитар перевязал Тельме лицо, перепачканное кровью, и Бадер повез ее в Лондон на такси. Она поправилась через день или два, если не считать синяков. Однако Бадер остался без автомобиля почти на месяц. К счастью, страховка мотоциклиста покрыла большую часть расходов, однако Дугласу все-таки пришлось выложить 15 фунтов за такси, врачей и все прочее. Сбережения растаяли, и не было никакой надежды снова набрать нужную сумму ранее, чем через 6 месяцев.

Затем случилась неприятность в августе. Бадер вместе с одним приятелем ехал в Регби. На скорости 70 миль/час они начали подниматься в гору, когда шофер большого «Роллс-Ройса» впереди них помахал рукой, чтобы они обошли его. Едва Бадер начал обгон, на вершине горы появился автомобиль. Бадер резко затормозил и поспешно укрылся за «Роллс-Ройсом». Однако этот автомобиль тоже затормозил, и MG крепко ударился о его задний бампер. Джеффри Дарлингтон, ехавший пассажиром, как и Тельма, разбил себе лицо о ключ зажигания. Все выскочили из машин, все вели себя исключительно вежливо, однако за очередной ремонт MG пришлось выложить еще 30 фунтов. Он позвонил Тельме и извиняющимся тоном сообщил:

«Дорогая, я снова разбил машину».

На Рождество он получил прибавку в 35 фунтов и сказал: «К дьяволу все, мы обязательно поженимся в этом году».

 


Дата добавления: 2015-09-06; просмотров: 125 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Глава 1 | Глава 2 | Глава 3 | Глава 4 | Глава 5 | Глава 6 | Глава 7 | Глава 8 | Глава 12 | Глава 13 |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Глава 9| Глава 11

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.02 сек.)