Икари Синдзи. Я – жив. Я знал это абсолютно точно

Я – жив. Я знал это абсолютно точно. Ведь об этом вопила каждая клеточка моего тела.

Полыхала огнем непослушная левая рука, живот словно медленно заливали расплавленным воском. Правую кисть хотелось отрезать – тогда будет болеть всего один срез. Ее словно изрубили тупым топором, но почему-то забыли отделить от тела. Череп как будто раскололи на мелкие куски. И даже дыхание причиняло боль.

И все это на фоне необычайно ясного для такого состояния рассудка и понимания, что никакие ранения не помешают мне двигаться. Стимуляторы, мать их.

Меня отправляли в бой. И Мисато прямо сказала – я из него не вернусь. Мысленно ухмыляюсь.

«Что ж, я всегда знал, что именно мной будут затыкать все дыры. И что рано или поздно этот день наступит».

В раскалывающейся голове яркими вспышками проносились осколки воспоминаний. Моя первая встреча с Мисато, наши с ней разговоры на кухне, школа, Аска, Рей, Тодзи, остальные... Так хотелось вернуться туда, в то спокойное время. Так не хотелось умирать. Так хотелось жить. Ведь у меня только-только появилось то, ради чего жить действительно стоило.

- Прощай, Синдзи.

«Мисато, ты опять собираешься винить во всем себя? Дура».

Хотелось ей столько сказать. Напомнить о тех временах, попросить не опускать рук и не отчаиваться, не забывать о Рей и Аске. Рассказать про то, что я успел подготовить себе замену. Ты ведь справишься, Тодзи? Жаль, нам так и не пришлось разделать какого-нибудь Ангела плечом к плечу. Но слишком тяжело и больно говорить.

- Мисато... Классное было время.

«Все-таки лучшие дни моей жизни начались именно с вас, мой опекун и командир».

За Мисато закрылся люк. Капсула начала заполняться LCL.

«И черта с два я тут сдохну!»

«Дышать» жидкостью оказывается намного проще, чем воздухом – легкие перестает резать.

«Здравствуй, Зверь. В бой?» – и тихий довольный рык в ответ.

Лицо кривится в веселом оскале, сквозь привычно противный вкус LCL чувствуется и другой – вкус крови.

«Убьем эту тварь!»

Катапульта выбрасывает меня на поверхность. Пространство оглашает полный боли и ярости рев. Тело, измученное недавним боем, еле двигалось.

Пилот умирал. И значит – это мой последний бой. И значит – можно не обращать внимание на то, что будет с моим основным телом. Главное – убить Ангела до того, как умрет Пилот. До того, как умру я сам.

Вдоль одной из улиц загораются фонари, обозначая направление к Ангелу. Я коротко рыкнул и побежал по соседней. Каждый шаг отдавался новыми вспышками боли по всему телу. Вновь текла кровь по броне. Но все это было не важно – ведь я мог бежать. Мог двигаться со своей привычной скоростью. А последствия уже не важны.

Я уже почти выбежал из города, когда впереди активировалась одна из вспомогательных питающих подстанций – мне предлагали сменить кабель. Как же я ненавидел этот свой ограничитель!

Сосредоточиться. АТ-поле пронизывает всю правую кисть, скрепляя собой осколки раздробленных костей. И окровавленная, почти непослушная рука обхватывает запасной питающий кабель.

И вновь бег. Вот впереди показывается туша Ангела. И неподвижные изрубленные и обожженные тела Красной и Синей чуть поодаль. Тела моих поверженных союзников.

Рев, сотрясающий окрестности. Чистое, незамутненное желание убивать. Рвать на куски.

Рывок вперед. Разрывающие измотанное тело движения и мгновенно ставший вязким воздух. Но еще быстрее навстречу Ангелу несется стена АТ-поля. И сталкивается с такой же стеной, выставленной Ангелом. Волнами искажается пространство, делая видимой ту стену, что отделяет меня от врага.

Ангел пытается нейтрализовать мое АТ-поле. Бесполезно – у него не хватает ни сил, ни умений. Он даже не успевает подстраиваться под мгновенно меняющиеся параметры моей защиты. Защиты, которая мерцает всего в пятидесяти метрах от него.

Стреляй, враг! У тебя нет другого выхода!

Рывок. Брызги крови, багровым шлейфом отмечающие мой путь. Тело уже давно перешло свой предел и все быстрее разваливается на части. Все больше становится каркас АТ-поля, скрепляющий мое тело изнутри. Вот только он неподвижен и значит – затрудняет движения.

Двести метров до противника. Я начинаю стремительно сминать остатки его АТ-поля. И тут наконец-то глаза Ангела вспыхивают ярко-белым светом.

Попался!

Едва видимый сгусток света ударяет в выставленный между нами щит и мгновенно пробивает его, оборачиваясь слепяще-белым огненным валом. Все, что я успеваю – это нагнуть голову, прикрывая единственный уцелевший глаз. И море огня, должного прожарить меня до костей, лишь на мгновенье обжигает, все-таки пробившись через тонкую пленку АТ-поля, покрывавшую мое тело. Огонь испепеляет ближайшие постройки, испаряет и спекает почву, пережигает мой питающий кабель, но я продолжаю мчаться вперед, вновь формируя щит перед собой и пленку АТ-поля поверх брони.

Рассудок переполняет радость.

Не ждал такого? Что теперь, Ангел?!

Сто метров до Ангела. Стена АТ-поля вновь срывается с места, попутно нейтрализуя чужое, и буквально сталкивается с Ангелом. На единственной уцелевшей руке формируется короткое полупрозрачное лезвие. Рывком, не обращая внимания на протестующее тело, ухожу в сторону.

Вовремя – вновь вспыхивают белым светом глаза Ангела. Но на этот раз поток огня проносится мимо, задевая меня лишь самый краем.

Глупость!

Мысль переполняет чувством превосходства. И тут же следует вторая:

Он выстрелил уже после моего рывка! Так почему в сторону?!

Ответ приходит незамедлительно. Скрытые яркой вспышкой ленты обвивают мои голени, резким движением сбивая с ног. Но не гася скорость. Удар головой и грудью о землю едва не ломает мне позвоночник. Переворот и удар спиной. Удар, удар, удар. Хрустят броня и кости, брызжет в разные стороны кровь.

На очередном перевороте приземляюсь на ноги, которые все еще обвивают оборванные куски серых лент и пробегаю несколько шагов вперед, гася остатки скорости. Трещит измученное тело. В голове мутнеет – Пилоту плохо.

Терпи! Мы победим! Мы убьем его!

Ведь это все, что нам остается – утащить врага за собой.

Со сдавленным рыком формирую позади себя новую стену АТ-поля и только после этого разворачиваюсь к Ангелу сам. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как вновь вспыхивают его глаза. Намного сильнее, чем раньше. Еще один рывок в сторону.

С новой вспышкой боли и хорошо ощутимым щелчком в толчковой ноге что-то обрывается и вместо прыжка в сторону я нелепо заваливаюсь на землю. И все, что успеваю сделать – это немного усилить АТ-поле поверх собственной разбитой и обожженной брони. Я не успел даже упасть, как меня накрыло вражеским ударом. Исполинским полыхающим молотом он отшвыривает меня назад. Разбивает и плавит броню, проникает в каждую из многочисленных трещин. Сжигая мою плоть и последний уцелевший глаз. Давно покалеченную кисть просто срывает с руки. Впрочем, сама рука сейчас, как и ноги – всего лишь куски обожженного мяса, покрытые остатками раскаленной брони. Но...

Я – жив!

И вокруг моего тела формируется купол АТ-поля, о который снаружи тут же что-то ударяется. Потом еще раз. И еще.

Я – жив. Я – жив, – стучит в голове в такт ударам. Но что я могу сделать?

Еще больше мутнеет сознание. Чуть слабеет преграда АТ-поля, окружающая меня.

«Но я не собираюсь здесь подыхать!»

Больно. Еву почти разобрали на части, времени осталось совсем мало. Что я могу? Зверь, как думаешь?

Тут я понимаю, что вновь ощущаю себя не Ноль Первым, а Икари Синдзи. Только по-прежнему не мог понять, какое из умирающих тел – мое. Наверное, оба.

«И я не хочу, чтобы умирало хоть одно из них, слышишь, Зверь?!»

Замутненный, переполненный болью и давящей всепроникающей усталостью, разум вновь заполняет знакомый образ – я, стоящий перед покрытым трещинами зеркалом, и мое отражение – Зверь. Так похожий на меня самого!

Провожу рукой по гладкой поверхности. Зверь в точности повторяет мои движения.

- Слабы по отдельности, сильны вместе... – кто из нас это говорил? Кто повторял? Кто повторял сказанное когда-то Ангелом? – Если я выпущу тебя, как думаешь, вместе сумеем победить? Действительно вместе?

По одежде расплывались пятна крови. Мы умирали. Оба.

- Пробить несокрушимое, чтобы спастись... – ухмылка. Воспоминание. – Но ведь она действительно неразрушима, так?

Зверь не ответил. Только пристально глядел на одну из многочисленных трещин. А потом злобно оскалился и посмотрел мне в глаза. Я ответил ему тем же.

- Если она неразрушима, то какого хрена она такая разбитая? – мы произнесли это одновременно.

А затем с одинаково злобной улыбкой одновременно ударили по стеклу. И трещин стало на одну больше.

Дата добавления: 2015-09-06