Научи меня. жить

Автор: Leelarika (http://leelarika.diary.ru/?from=0)

Беты (редакторы): Shinjyu, Anano

Фэндом: No.6

Персонажи: Недзуми/Сион, НЖП

Рейтинг: NC-17

Жанры: Слэш (яой), Романтика, Драма

Предупреждения: Смерть персонажа

Размер: Макси, 157 страниц

Кол-во частей: 18

Статус: закончен

Описание:

Действие происходит спустя почти год после событий аниме. Стена между Шестой зоной и Западным районом разрушена – но к каким последствиям это приведет? Скоро узнаем.

Посвящение:

Кому это посвятить? Даже не знаю. Пусть это будет для Асано Ацуко. Ей, конечно, глубоко пофиг, но огромное ей спасибо за историю про этих мальчишек, которые не смогли оставить меня равнодушной, сподвигнув на написание данного фика.

Теперь я посвящаю это еще и всем моим читателям. Спасибо, что вы есть!

Публикация на других ресурсах:

Если захотите разместить это на другом ресурсе - пожалуйста, делайте это с ссылкой на этот сайт и указанием моего авторства. Также желательно кинуть мне ссылку на ресурс, где будет размещен текст. Ведь плагиатство никогда не приветствовалось, правда?

Примечания автора:

Считаю нужным предупредить - хоть рейтинг и заявлен NC-17, но слишком откровенных постельных сцен не ждите. Нет-нет, они, конечно, будут - но без ярко выписанных подробностей, так что - заранее извините, если кому не угожу.

Возможен ООС Сиона, но мне больше хочется верить, что люди со временем все-таки меняются...

Настроение всему фику, по крайней мере, для меня, задает эндинг Шестой зоны - Aimer:Rokutousei no Yoru. Вы иногда включайте его, пожалуйста))) просто, чтоб не забывать, насколько это прекрасная вещь...

Глава 1. Увядший цветок, раненая крыса

Я сижу, облокотившись о частый переплёт окна, и наблюдаю, как на Западный блок медленно опускаются сумерки. До сих пор отчётливо помню, в какой ужас я пришёл, увидев, во что после последней чистки превратилось место, где нам с тобой столько довелось пережить. Никто не верил, что эти руины когда-нибудь снова будут напоминать район, в котором я научился по-настоящему чувствовать.

Люди не верили, но работали, не покладая рук. Не верили, но продолжали восстанавливать то, что было разрушено людьми из Шестой зоны. Не верили, но отдавали все силы на то, чтобы место, которое они считали домом, когда-нибудь приобрело первоначальный вид. И спустя всего полгода, наконец-то, признали – Западный район начал оживать. Опасный, мрачный, утопающий в пучине всех смертных грехов – он постепенно начал просыпаться, как просыпается после тяжёлой зимы измученный долгой спячкой зверь.

Я так и не смог навсегда покинуть это место… Не знаю, почему. Чего я жду, каждый вечер вот так сидя на подоконнике, всматриваясь в темнеющую улицу? Того, что ты выполнишь своё обещание? Ты когда-нибудь врал мне, Недзуми? Кажется, нет…

Наш с тобой дом разрушен почти до основания. Помню, как я неделю провёл на развалинах, спасая те книги, которым хоть как-то повезло уцелеть. Я знаю, как ты их ценишь. Помню взгляд Инукаси, и её голос – мне впервые послышались в нём нотки сочувствия: «Сион, тебе лучше вернуться к маме». Я посмотрел ей в глаза, и увидел, как тень страха пробежала по смуглому лицу. Что она тогда нашла в моём взгляде? Не знаю, но уже вечером эта женщина вытянула меня с развалин, протягивая ключ и бумажку с иероглифами адреса: «Не бог весть что, но на первое время сгодится».

А мама… мама поняла меня. Поняла, что тот Сион, которым я был когда-то, уже не вернётся. Ей достаточно видеть меня пару раз в неделю и знать, что со мной всё в порядке. Я очень люблю тебя, мама, но какая-то часть моей души осталась здесь, в Западном районе. У меня всё хорошо… честное слово. Я научился выживать. Больше никому не удастся зажать меня в углу подворотни, украв первый поцелуй – тот, который я мечтал разделить с совершенно другим человеком.

Громкий плач мгновенно вырывает из воспоминаний. Ритано проснулся. Я так и не смог расстаться с этим малышом – хотя многие, та же Инукаси, предлагали забрать его на воспитание. Имя ему придумала тоже она. Да и вообще, она, как и её собаки, теперь почти всегда рядом. Может быть, чувствует вину за то, что бросила нас тогда – меня, уже умершего, и тебя, умирающего? Я не хочу выяснять.

— Что такое? Не спится? – прижимаю к себе маленькое тёплое тело. Дети быстро растут – мне уже тяжело держать его на руках. В ответ крохотная, но удивительно сильная ручка дёргает меня за волосы, вынуждая рассмеяться. — Ритано! Ты хулиган, знаешь?!

Осторожно перехватываю его одной рукой, второй держу бутылку с молоком. Никогда не думал, что уход за младенцем может приносить такую радость. Почему многие считают, что это сложно? Или это мне достался идеальный ребёнок? Он с удовольствием возится с собаками, пока я вычёсываю густой мех их собратьев, почти никогда не плачет, а его личико озаряется радостной улыбкой, стоит мне появиться в поле его зрения.

— Ну что? Теперь будешь спать? – забираю бутылку, и на меня в упор смотрят ясные детские глазёнки, в которых, конечно же, сейчас нет и капли сна.

Сажусь на диван, свободной рукой беру растрёпанную книжку. Наверное, это единственный в мире ребёнок, который засыпает под «Макбет».

Король был рад узнать про твой успех.

Уже и утренней твоей победе

Он расточал в восторге похвалы,

Когда ж к исходу дня ты оказался

В бою с норвежцами, не устрашась

Тобой нагроможденных зрелищ смерти,

Для прославлений не хватило слов.

Летели градом вести с поля битвы

И прибавляли новые черты

И к твоим заслугам перед королевством.

Я читаю медленно, вспоминая, как выразительно это всегда делал ты. Мне никогда так не научиться, но ты ведь прирождённый актёр, так что не стоит переживать по этому поводу, правда? Главное, что Ритано засыпает уже под первые строчки бессмертной поэмы Шекспира, и я могу вернуться к своим раздумьям.

Недзуми… я скучаю, ты знаешь? Наверное, знаешь – я всегда был для тебя открытой книгой. А вот ты для меня так и остался загадкой, которую хочется разгадать, но как это сделать, когда главная её составляющая так далеко? Единственное, что мешает мне сорваться на поиски – это Ритано. Хотя нет, не единственное. Ещё есть твоё обещание, которое я помню так же ясно, как и последнее прикосновение твоих губ – сухих и горячих.

Мы ещё встретимся.

— Мы ещё встретимся, - шепчу я тихо-тихо, укладывая Ритано в кровать, и осторожно пристраиваясь рядом. — Мы обязательно встретимся…

* * *

— Сион! – я резко оборачиваюсь, чуть не расплескав ведро с водой, которым уже собирался окатить очередную собаку Инукаси.

Легка на помине. Улыбается, глядя на то, как Ритано тянет за густой мех большого чёрного лабрадора.

— Что случилось, Инукаси? – с наслаждением выпрямляюсь, только сейчас чувствуя, как от долгого сидения в одной позе затекло всё тело.

— Ты собираешься здесь ночевать? – на её лице написана вечная усмешка, но я уже научился различать оттенки, на первый взгляд, ко всему безразличного лица. — Скоро начнёт темнеть.

Она, как всегда, права. Я только сейчас осознаю, что уже вечер. Хорошо, что на улице по-летнему тепло, и вечерняя прохлада ощущается только как избавление от изматывающей жары.

— Уже заканчиваю, - я, и в самом деле, многое успел, - присмотри пока за Ритано, а то я всерьёз опасаюсь за шерсть очередной твоей сестры.

Она улыбается, протягивая горсть тусклых монет. Моя ежедневная плата. Наверное, я мог бы найти работу получше, но нам с Ритано много не надо, да и где ещё я смогу постоянно держать его при себе?

— Ты молодец, Сион.

Делаю вид, что не расслышал. Не люблю, когда меня хвалят. Разве я делаю что-то такое, что достойно восхищения? Я просто… пытаюсь жить.

Быстро заканчиваю работу, подхватываю Ритано, и по узкой улочке возвращаюсь домой. Кажется, будет дождь. Нет, не дождь. Судя по тёмно-серым, почти чёрным тучам, ночью нас ждёт настоящий ливень. Может быть, будет гроза? В любом случае, возвращаться нужно как можно быстрее. Ускоряю шаг, пытаясь удержать совсем расшалившегося малыша.

— Эй, у тебя хорошее настроение? – подкидываю его в воздух и с наслаждением слушаю весёлый детский смех. Ловлю и прижимаю к себе – и вправду, стоит поторопиться.

Захожу в дом одновременно с первыми каплями дождя. Я люблю дождь, но сейчас некогда любоваться хлещущими струями — Ритано вот-вот запросит есть. На ходу кидаю несколько крошек беспокойно пищащему Гамлету и быстро начинаю собирать на стол. Каша для малыша, суп для меня – кажется, всё готово.

…А дождь, и впрямь, разошёлся. Укачиваю сытого, уже засыпающего Ритано, не сводя глаз с окна. Когда-то, я точно так же смотрел на сплошную стену ливня… Когда-то… Сегодняшний ливень, как две капли воды, похож на тот, который изменил всю мою жизнь.

Осторожно кладу Ритано на кровать и тихо выскальзываю прямо под обжигающе-холодные струи. Хочется сорваться, хочется закричать во всё горло, как тогда, в детстве, чтобы освободиться от всего того, что гложет меня уже долгие дни, но я просто стою, подставляя уже совершенно мокрое лицо новым небесным слезам.

А в следующий миг вздрагиваю, потому что на плечо опускается рука. Нет… не может быть… Открываю глаза и смотрю… смотрю, смотрю, и никак не могу насмотреться на твоё лицо.

— Ты вернулся, - шепчут губы, а руки уже готовы обнять тебя, как вдруг ты медленно, очень медленно оседаешь на мокрую землю, и я только сейчас замечаю расползающееся по твоей куртке тёмное пятно крови.

* * *

— Недзуми! – я еле успеваю подхватить тебя, закинув безвольную руку себе на плечо.

Дурак, дурак, ну какой же я идиот! Так опешил, увидев тебя, что совсем не заметил ни закушенной губы, ни почти смертельной бледности твоего лица! Ну как так можно?

Втаскиваю тебя в дом, уложив на кровать – отвлекаюсь всего на несколько секунд, чтобы переложить мирно спящего Ритано, и тут же возвращаюсь к тебе. Стягиваю знакомую до боли куртку, футболку и на секунду прикрываю глаза – на твоём боку страшная рана, скорее всего, пулевая. Сколько ещё жизнь будет оставлять на тебе отметины, Недзуми? Во что ты опять влез?

— Недзуми, очнись, - хлопаю тебя по щеке. Знаю, что лучше бы ты продолжал оставаться без сознания, но я просто обязан спросить. — Это был пистолет? Недзуми!

Твои глаза чуть приоткрываются, а губы тихо, очень тихо начинают говорить. Мне приходится почти вплотную наклониться к твоему лицу, чтобы услышать.

— Да. Пуля застряла… внутри… Сион… ты уже делал это… давай…

Сжимаю зубы, машинально гладя тебя по голове. Да, уже делал. Даже дважды. Но кто сказал, что мне сейчас не страшно?

Ну что я расселся! Рывком срываюсь с кровати, хватаю аптечку, где же оно, ну где… Вот! Скальпель, пинцет. Антибиотики, перекись водорода. Боже, дай мне сил… помоги мне… и ему.

Пулевое отверстие слишком маленькое, мне не ухватить пулю, поэтому быстро опускаю скальпель в перекись водорода, калю его на огне свечи и делаю глубокий надрез. Ты дёргаешься, и я изо всех сил прижимаю тебя к кровати.

— Не шевелись. Пуля уйдёт глубже. Нельзя, Недзуми. Терпи, пожалуйста, терпи! Всё будет хорошо… поверь мне!

Лучше бы ты снова потерял сознание. Прости, что заставил тебя очнуться. Прости, Недзуми.

Из раны льёт густая, тёмная кровь, но мне некогда бояться. Бояться буду потом… когда это останется позади. В очередной раз сжимаю зубы, беру пинцет, глубоко вздыхаю и одним движением подцепляю пулю, вытаскивая её наружу. Тут же откидываю её, потому что кровь начинает течь с удвоенной силой. Чертыхаясь, лью перекись прямо на рану, и ты кричишь, выгибаясь на кровати.

— Кричи! Если тебе так легче, кричи, Недзуми, - не обращая внимания на испуганный плач проснувшегося Ритано, я трясущимися пальцами вдеваю нитку в игольное ушко. Получилось. Стежок, ещё один. Только не дрожать…

— Знаю, тебе больно, но держись, только прошу тебя, держись! Ты не умрёшь сейчас, слышишь? Я тебе не позволю, я просто не прощу тебя, если ты снова оставишь меня. Слышишь, Недзуми?!

Ты снова молчишь. Наконец-то, потерял сознание. Мне так даже проще – в одну минуту стягиваю края раны, накладывая последние швы. Всё. Остальное зависит от тебя. Ты сильный, Недзуми, ты выдержишь. Только попробуй не выдержать… только попробуй…

Глава 2. Ты жив...

Старенькие часы на стене неумолимо отсчитывают последние минуты, оставшиеся до рассвета. Изматывающая, бессонная, тяжёлая ночь, наконец-то, отступает, давая права новому дню.

Тебя всё ещё лихорадит, но уже не так, как вчера. Я сижу на краю постели, в тысячный раз за эту ночь стирая выступающий пот с твоих висков и лба. Ты горячий, как печка. Два часа назад мне удалось дать тебе антибиотики, после которых лихорадка медленно, неохотно, но, всё же, начала сдавать свои позиции.

Завозился Ритано, и я очень тихо, стараясь не потревожить тебя, подхватываю его на руки.

— Тише, тише… Давай не будем его будить? – прижимаю ещё сонного малыша к себе, тихонько укачивая.

И Инукаси ещё говорит, что дети в его возрасте ничего не понимают? Ритано тут же замолкает, не сводя с меня внимательных карих глазёнок.

— Молодец… Знаю, ты хочешь есть, но подожди несколько минут, хорошо? – спускаю его на пол, и он тут же пытается встать на пока ещё нетвёрдые ноги. — Только не шуми, пожалуйста.

Быстро протираю овощи, время от времени кидая на тебя беспокойные взгляды. Теперь, наверное, можно вздохнуть спокойно – самое страшное позади. Ты в очередной раз выкарабкался, Недзуми.

Но кто? Кто сделал это? Кто заставил тебя так страдать? Кулаки непроизвольно сжимаются, когда я вспоминаю, как ты кричал в агонии боли, а потом полночи метался в лихорадке. Ненавижу их… ненавижу…

Сажаю Ритано на колени, протягиваю первую ложку – он мгновенно глотает, вновь открывая рот, как голодный птенец. Я улыбаюсь. Жизни не представляю без этого малыша. Он разбил одиночество, которое разрывало меня на части после того, как ты решил уйти. Нет, я не виню тебя… просто было очень тяжело…

Снова сажусь на край кровати – как раз вовремя, потому что твои веки вздрагивают, а лицо искажает мучительная гримаса. Сердце пропускает удар. Как же тебе, должно быть, больно…

— Привет… - ты открываешь глаза и слегка улыбаешься.

— Как ты? – почему я тоже шепчу?

— Бывало и хуже, - ну да, когда это ты признавался в своей слабости?

— Дурак…

— Не рад меня видеть? - ты, наверняка, пытаешься выдавить ироническую усмешку, но на твоём лице снова мелькает тень боли.

— Хочешь пить?

Вообще, тебе лучше бы поесть, но не уверен, что ты сейчас сможешь проглотить хоть ложку бульона.

— Ага, - ты опять закрываешь глаза.

Осторожно приподнимаю твою голову, прижимая к сухим, потрескавшимся губам железную кружку. Ты долго пьёшь, и это хорошо – вчера твой организм потерял много крови. Наконец, ты едва заметно киваешь, и я снова укладываю тебя на подушку. Не удержавшись, медленно провожу ладонью по иссиня-чёрным волосам.

— Спасибо, - теперь твой голос звучит более бодро.

— Не говори ерунды, - почему-то очень тяжело сейчас смотреть тебе в глаза. Отвожу взгляд, наблюдая, как Ритано подходит к кровати и ручонками пытается ухватиться за край покрывала.

— Это тот самый ребёнок? – ты скашиваешь глаза и, всё-таки, улыбаешься.

— Да. Его зовут Ритано, - подхватываю малыша на руки, и он тут же пытается дотянуться до тебя.

— Нельзя… - покрепче прижимаю к себе отчаянно извивающееся тельце, свободной рукой находя какую-то игрушку. Кидаю её на пол, и Ритано тут же вырывается, устремляясь в том направлении.

— Молодец, - кажется, тебе и впрямь лучше, потому что ехидная усмешка выходит не в пример выразительней, чем в первый раз.

— Ничего не хочешь мне рассказать? – игнорирую сарказм, от которого почти отвык.

— Позже, - улыбка сбегает с твоего лица.

Смотрю на тебя, пытаясь угадать всегда недоступный мне ход твоих мыслей. Вспоминаешь, где ты был? Или о той боли, что довелось пережить?

— Обещаешь? – позволяю себе маленькую слабость и на секунду прикрываю глаза.

— На тебе лица нет, Сион. Ты хоть немного спал? – от твоей заботы я, оказывается, тоже отвык.

— Я чувствую себя куда лучше, чем ты, поверь, - ну да, я тоже умею язвить.

— Так ты спал или нет? – знакомые жёсткие нотки в голосе.

— А ты как думаешь?

— Чёрт, Сион, - ты хмуришься, - неужели нельзя было оставить меня и закрыть глаза хотя бы на час?

— Нет, - я упрямо сжимаю губы.

— Дурак… - в твоём голосе, противореча словам, отчётливо слышится беспокойство, смешанное с нежностью. Поспешно отворачиваюсь. Почему глазам стало так горячо?

Кидаю взгляд на окно. И очень вовремя – по улице как раз пробегает одна из собак Инукаси, не помню, как её зовут.

— Подожди минутку, Недзуми! – хватаю карандаш, клочок бумаги и выбегаю наружу.

Подзываю собаку и быстро царапаю на клочке короткую записку.

Сегодня не приду, навещу маму. Ритано со мной.

Прикрепляю её к ошейнику и треплю собаку по лохматой голове.

— Умница. Отнесёшь хозяйке?

Она коротко лает и убегает в сторону гостиницы. Возвращаюсь в комнату и с трудом сдерживаю улыбку – Ритано снова пытается дотянуться до твоей руки, а ты нарочно отодвигаешь её всё дальше и дальше.

— Садист.

— Вовсе нет, - ты всё-таки позволяешь крохотным пальчикам ухватить свою ладонь.

— Тебе явно лучше. Есть будешь?

— Да, помоги мне сесть, - ты делаешь попытку подняться, но терпишь неудачу и снова морщишься от боли.

— Уверен? - подхватываю и обнимаю тебя, помогая принять сидячее положение.

— Конечно, на мне всё заживает как… как на крысе, - ты снова коротко улыбаешься.

Не хочется отстраняться… ты такой тёплый… Беру себя в руки и отхожу к холодильнику, доставая куриный бульон. Хорошо, что в доме есть ребёнок – наличие безопасной и диетической еды всегда обеспечено. Вряд ли я бы смог что-то приготовить сейчас ещё и для тебя.

Ты смотришь на бульон в тарелке, как на персонального врага.

— Я должен есть это?

— Прости, бифштекс с кровью предложить пока не могу, - я сердито протягиваю тебе ложку. — Сам справишься?

— Да, только подержи тарелку, - ты со вздохом берёшь ложку, пытаясь зачерпнуть как можно меньше жидкости.

— Всё съешь, - я с непроницаемым выражением лица наблюдаю за твоими манипуляциями.

— Да, мамочка, - ты отправляешь ещё одну ложку в рот, - очень вкусно.

— Не ври, я же вижу, - стараюсь не смотреть на тебя, потому что когда ты так близко, на язык просится тысяча вопросов.

Почему ты ушёл? Почему оставил меня одного? Зачем вернулся? Где ты был почти год? Ты… ты хоть скучал по мне, Недзуми? Что будет теперь? Как всё изменится для меня… для нас обоих? Чего мне ждать от тебя?

— Ты так напугал меня вчера, - фраза срывается с языка раньше, чем я успеваю это осознать, и тут же проклинаю себя за болтливость.

— Прости, - ты откладываешь ложку и осторожно дотрагиваешься до моего лица – как раз в том месте, где проходит метка. Кожа на ней всегда отличалась чувствительностью, поэтому сейчас я вздрагиваю, чувствуя обжигающее прикосновение твоих пальцев.

— Ты… горячий, Недзуми, - почему голос стал на октаву ниже?

— Это пройдёт, - ты не убираешь пальцы, медленно проводя ими по щеке, - ты, и впрямь, выглядишь измотанным, Сион. Тебе нужно поспать.

Упрямо трясу головой, и твоя рука отстраняется, безвольно падая на кровать.

— А кто будет смотреть за Ритано?

— Давай его сюда, - ты протягиваешь руки.

— Нет. Ты ранен, а он довольно беспокойный ребёнок.

— Мы договоримся, - на твоих губах вновь появляется улыбка, - давай его мне, говорю.

Сил спорить у меня нет. Протягиваю тебе Ритано и с сомнением смотрю на кровать — она явно мала для двоих, почти взрослых парней и ребёнка. Но в комнате нет даже дивана, только кресло, а в нём не особо-то и выспишься.

— Ложись к стене, - ты видишь мои сомнения, но никак не комментируешь, просто чуть отодвигаешься в сторону, - мы постараемся не мешать.

Мы с тобой никогда не спали в одной кровати. Но… выхода, и в самом деле, нет.

— Ты точно справишься? - вытягиваюсь вдоль стены, поворачиваясь к тебе спиной.

— Спи уже, Сион, - на мою макушку ложится горячая ладонь, - мне гораздо лучше.

— Это… хорошо…

Последнее, что я помню, это твоя рука, ласково прошедшаяся по моим волосам. А затем силы покидают меня, и я погружаюсь в сон.

Глава 3. Я не верю!

Я открываю глаза, не сразу понимая, где нахожусь. Вроде бы, в своей кровати, но почему с одного бока так тепло?

Поворачиваюсь – и воспоминания накрывают меня с головой. Так это был не сон? Ты спишь, придерживая Ритано одной рукой, другая покоится на моей спине. Ты ведь спишь, Недзуми?

Кажется, и вправду, спишь… Кидаю взгляд на часы – ничего себе, половина третьего. Ритано давно пора есть, да и у меня со вчерашнего ужина во рту не было ни крошки. Надо вставать, желательно так, чтобы не разбудить тебя ненароком. Но как же не хочется вылезать из-под тёплой руки… Я только сейчас понимаю, что вчера чуть не потерял тебя снова. Но ты сильный… и смог остаться.

Однако, и в самом деле, пора вставать. Осторожно-осторожно отстраняю твою руку, отмечая тот факт, что жар почти спал, и выбираюсь из кровати. Тебе тоже не помешает поесть, когда проснёшься. И что-то подсказывает мне, что в этот раз ты не будешь таким сговорчивым в выборе меню.

Я настолько увлекаюсь готовкой, что не слышу оклика. Оборачиваюсь только тогда, когда ты настойчиво повторяешь:

— Сион!

— Ой… прости, Недзуми, - снова сажусь на край кровати, - я разбудил тебя?

— Нет, - ты перекладываешь Ритано на моё место и пытаешься встать.

Я тут же подхватываю тебя, но ты вполне уверенно держишься на ногах, правда, не отпуская моего плеча.

— Доведёшь меня до ванной?

— Тебе лучше остаться в кровати, - я придвигаюсь ближе, закидывая твою руку себе на плечо.

— Сион, прекрати, - твоё лицо оказывается совсем близко, и я замираю, - мне, правда, уже лучше.

— Вчера ты был на волосок от… смерти, - я опускаю голову, чтобы ты не видел, как отчаянно я стараюсь не покраснеть, - а сегодня просишь не переживать за тебя?

В следующую секунду твои руки смыкаются на моей талии, притягивая ближе, и я не выдерживаю, осторожно обхватываю тебя за шею. Прижимаюсь, прячу лицо в длинных густых волосах, и к чёрту все условности, к чёрту всё…

— Не упадёшь? – ты вздрагиваешь, наверное, моё дыхание щекочет тебе шею.

— Нет, - утыкаешься в мою макушку. Надо же, как ты вытянулся за этот год. Перерос меня почти на голову.

— Выспался? – отстраняться не хочется, с тобой так тепло…

— На неделю вперёд. Ты скучал, Сион? – теперь моя очередь вздрогнуть.

— Очень… - хорошо, что ты не видишь, как горит моё лицо.

— Я тоже, - ты покрепче прижимаешь меня к себе. — Так ты отведёшь меня в ванную?

— Судя по твоему поведению, ты вполне сможешь справиться с этой задачей самостоятельно, - улыбаюсь, заставляю себя чуть-чуть отодвинуться и тяну тебя в нужном направлении.

— Полегче, я всё-таки ранен, - я слышу в твоём голосе улыбку.

— Вернуть тебя в постель? - выразительно поднимаю бровь.

— Нет уж, сначала ванная, - ты делаешь несколько шагов, и я перестаю опасаться того, что ты вот-вот свалишься. — У тебя есть какая-нибудь одежда?

— Сейчас принесу. Справишься сам? – следующие слова вновь опаляют лицо жаром.

— Хочешь помочь? – ты прислоняешься спиной к дверному косяку, складывая руки на груди.

— Недзуми!

— Молчу, молчу… Так где моя одежда?

— Сейчас, - распахиваю шкаф, вытаскивая первые попавшиеся штаны и рубашку, - держи, должно подойти.

Ты киваешь и скрываешься в ванной. Облегчённо перевожу дух. Интересно, ты когда-нибудь перестанешь вгонять меня в краску?

Но… я получил первый ответ на один из своих вопросов.

* * *

— Сион, надо поговорить, - ты откладываешь ложку в сторону и устремляешь на меня внимательный взгляд.

— Может, сначала сделаем тебе перевязку? – я пытаюсь оттянуть разговор, чувствуя, что речь пойдёт о чём-то неприятном, но очень важном.

— Нет. Я и так слишком долго тянул, - ты откидываешься на спинку стула, почёсывая сидящего на плече Гамлета.

— Говори, - я тоже отодвигаю тарелку, кажется, аппетит всё равно сейчас пропадёт.

— После того, как стена между Западным районом и Шестой зоной была разрушена, я понял, что просто так всё не закончится. Понимаешь меня?

— Ты не?.. – я внимательно смотрю на тебя.

— Сион! А как ты думаешь? У людей с глаз спала пелена лжи и притворства, многие поняли, что город, в котором они жили – пустая фальшивка! Только не говори мне, что не слышал про массовые акции, которые всё сложнее и сложнее подавлять?

— Слышал, - я низко опускаю голову, - но не хотел верить.

— Я так и думал. Ладно, речь сейчас не о тебе. Так вот, я понял, что за этим последует что-то страшное, поэтому ушёл из Западного района и начал собирать информацию, непосредственно, в Шестой зоне.

— Крысы? – я не свожу с тебя глаз.

— И они тоже. У меня повсюду осведомители, Сион. Всех можно купить. Как ты думал, мне удалось дожить до своих лет?

— Не знаю. Что ты выяснил?

— Сион… Правительство Шестой зоны хочет уничтожить весь город.

Что? Что?? Что???

— Нед… зуми… - в глазах на секунду темнеет, - нет… я не верю…

— Кучка высокопоставленных чиновников, верхушка правителей Шестой зоны – они уничтожат каждого жителя, включая Западный район. До остальных пяти зон не должны дойти слухи о нынешней обстановке в городе.

— Но как они собираются это сделать?! Как объяснят смерть каждого жителя в городе?! Скажи мне, как?!

— Вирус, Сион. Он на стадии доработки. А последствия всегда можно списать на биологические факторы.

Я не хочу этого слышать. Я не верю. Этого не может быть.

— Сион.

— Они не посмеют… я не хочу, Недзуми…

— Я не позволю им. Мы уезжаем отсюда, Сион.

Смотрю на тебя, отказываясь верить.

— Я не уеду! Здесь мама, Инукаси, да все, кого я знаю, и кто помог мне выжить, пока тебя не было, чёрт возьми! Они в опасности!

— Замолчи! – ты сгребаешь меня за воротник рубашки. — Ты поедешь, и точка.

— Нет!

— Идиот! – ты с силой встряхиваешь меня. — Я вовсе не собираюсь позволить им осуществить задуманное! Но я не могу действовать, зная, в какой опасности ты находишься!

— Тогда почему ты пришёл только тогда, когда тебя ранили?! – злые слёзы наворачиваются на глаза, я понимаю, что говорю лишнее, но не могу остановиться. — Пока ты был здоров – прекрасно обходился без меня целый год!

В твоём лице что-то меняется, ты отпускаешь меня и садишься на стул, прижав руку к раненому боку.

— Я узнал про всё это совсем недавно, Сион… и уже шёл забрать тебя, когда меня подстрелили.

— Где ты был весь год? Почему не дал о себе знать? – я понимаю, что жесток, но лучше, если между нами не останется недопониманий.

— Я не хотел, чтобы кто-то из Западного района или Шестой зоны мог выследить меня. Поэтому оборвал все контакты, - последние слова ты произносишь почти шёпотом, усиленно разглядывая узор старого ковра на полу.

Я - идиот.

— Прости меня… Недзуми, - подхожу к тебе, прижимаю твою голову к своему животу, даже через футболку чувствуя жаркое дыхание.

— Ерунда. Так ты поедешь? – слова доносятся глухо, кажется, тебе тоже не хочется отстраняться от меня.

— Да. А куда, Недзуми?

— Скоро узнаешь, - ты поднимаешь голову и ловишь мой взгляд. — Нам нужно убраться отсюда сегодня.

— Уже? Но… ты же ранен!

— Я вполне могу передвигаться. Сегодня ночью в двух километрах от Западного района нас будет ждать машина. Больше я пока ничего не могу сказать, прости, Сион.

— Но…

— Бери только самое необходимое, мы должны идти практически налегке. И ещё, Сион… - ты вновь опускаешь голову, - ребёнка придётся оставить у Инукаси.

Он шутит?

— Нет, - я даже не повышаю голоса, говорю ровно и спокойно, - Ритано останется с нами.

— Сион, это глупо. Я не знаю, через что нам придётся пройти, и в каких условиях мы будем жить. У Инукаси ему будет лучше, поверь.

— Он. Останется. С нами, – Инукаси тогда испугалась этого взгляда, а вот ты, похоже, совсем меня не боишься, - или я никуда не еду.

— Сион…

— Этот вопрос даже не обсуждается, - я твёрдо смотрю тебе в глаза, и ты опускаешь голову.

— Но тащить его будешь сам, понятно?

— Спасибо, Недзуми, - я знаю, ты недоволен, но ничто не заставит меня расстаться с Ритано. Даже ты.

— Готовься в дорогу.

Я начинаю собирать самое необходимое, что может понадобиться малышу, как вдруг ты резко притягиваешь меня к себе, и я вздрагиваю, чувствуя, как горячее дыхание обжигает моё ухо.

— Я рад, что ты совсем не изменился, Сион.

Глава 4. Когда ты так близко

— Тише! – ты молниеносно прижимаешь меня к стене, и я быстро закрываю ладонью рот уже, собравшемуся было заплакать, Ритано.

Мимо, оживленно переговариваясь, проходит несколько человек, и ты облегченно вздыхаешь.

— Идем дальше.

Поправляю то и дело сползающий на глаза капюшон, поудобнее перехватываю Ритано, и короткими перебежками двигаюсь за тобой.

Ты настоял, чтобы мы вышли поздно вечером. Помню свое удивление – Западный район вечером чуть ли не вдвое оживленнее, чем днем. В ответ на него ты скрипнул зубами и через силу произнес: «Иначе… я не успею дойти». Я тогда с силой сжал твою руку. Рана на боку затягивается на удивление быстро, но ты, черт возьми, прав – я до сих пор удивляюсь, как тебе удается держаться на ногах, не то, что идти уже полчаса в кромешной тьме.

Окраины Западного района практически пустуют – при зачистке они пострадали больше всего, и их пока не удалось восстановить и сделать пригодными для жилья, но вероятность натолкнуться на кого-нибудь, все же, очень велика. Чаще всего это парочки, ищущие уединения и находящие какое-то подобие романтики в сексе на развалинах, да еще несколько компаний, коротающих вечер в компании друг друга и бутылки крепкого спиртного.

Руки под весом Ритано устают все больше и больше, к тому же, тяжелый рюкзак оттягивает спину. Ты предложил нести его сам, но, натолкнувшись на мой взгляд, предпочел не спорить. Ты не знаешь, но помимо самого необходимого, я положил еще и несколько книг. Знаю, насколько они важны для тебя. Может, мне и не удастся сохранить частичку того мира, к которому ты привык, но я попытаюсь.

Ритано начинает клевать носом, и я облегченно вздыхаю – когда малыш перестает крутиться, нести его не в пример легче. Но я в любом случае донесу.

— Сион, — я оборачиваюсь на твой шепот, — ни звука больше, пока не покинем Западный район. Мы уже достигли и выхода и здесь велика вероятность конвоя.

Киваю, благодаря небеса за то, что Ритано, наконец-то, заснул. Ты бесшумной тенью продолжаешь скользить в темноте, и я прилагаю все усилия, чтобы не потерять твой нечеткий силуэт из вида.

Как же устали руки… Нет, нельзя думать об этом. Но мысли в голове бродят невеселые – я все никак не могу отойти от твоего рассказа. Что теперь будет? Сердце разрывается от тревоги за маму и волнения за твое состояние. Знаю, тебе плохо. Но ты только упрямо стискиваешь зубы и продолжаешь идти вперед. Так что я тоже дойду…

— Все, стой, — твои очередные слова вырывают меня из раздумий, и я только сейчас понимаю, что мы давно покинули окрестности Западного блока. Глаза уже привыкли к темноте, и я вижу, что вокруг нас простирается негустой лесок.

Ты садишься на землю, прислоняясь спиной к стволу дерева, откидываешь голову назад и закрываешь глаза.

— Привал. Отдохни, Сион.

Аккуратно кладу Ритано на землю, мимоходом порадовавшись тому, что сейчас лето, а значит, малыш не замерзнет, а потом сразу бросаюсь к тебе. Раздергиваю куртку и почти онемевшими от усталости пальцами быстро расстегиваю нижние пуговицы на рубашке.

— Какой ты нетерпеливый, — твои губы снова трогает знакомая ироническая усмешка.

— Замолчи, дурак! – закусываю губу, рассматривая повязку, которая почти насквозь пропитана кровью, — почему раньше не сказал?

— Мы не имели права там останавливаться, — ты все еще не открываешь глаз. Тебе настолько плохо?

Скидываю рюкзак, и начинаю рыться в его содержимом. Бинты, перекись водорода, спрей-анастетик, марлевые повязки, заживляющая мазь – этого должно хватить. Стараясь не обращать внимания на собственную усталость, приступаю к работе. Осторожно снимаю старую повязку, хорошо, что кровь не успела присохнуть, иначе тебе было бы адски больно. Теперь обработать перекисью, анастетиком – и можно перевязывать.

Ты молчишь, по-прежнему не открывая глаз, и мне хочется изо всей силы ударить ни в чем не повинное дерево. Я должен был уговорить тебя отложить выход на пару дней, я просто обязан был это сделать, черт подери! И что теперь делать? Как ты пойдешь дальше?

— Все в порядке, Сион, — оказывается, последний вопрос я задал вслух, — я только чуть-чуть отдохну.

Упрямо мотаю головой, заканчивая накладывать повязку. Знаю, что тебя не переубедить, так какой смысл лишний раз ссориться? Достаю очередную порцию антибиотиков и протягиваю тебе.

— Выпей, — ты не споришь, глотая таблетки и запивая протянутой водой. Застегиваешь рубашку, а в следующий миг притягиваешь меня к себе.

— Иди сюда, — я не сопротивляюсь, тебе нужно беречь силы. Просто кладу голову тебе на грудь, чувствуя, как под моим ухом быстро-быстро колотится сердце. Ты обнимаешь меня уже обеими руками, пристраивая подбородок на макушке.

— Не надо так переживать, Сион, — твой низкий голос вибрирует у щеки, — и прекрати уже винить себя в моем состоянии. Не выйди мы сегодня – убраться отсюда было бы в несколько раз сложнее.

— Ты мысли читаешь? – я прикрываю глаза, наслаждаясь твоим теплом. Как хорошо. Если бы еще так не переживать за твое состояние!

— У тебя все на лице написано, — знакомая усмешка, — ты всегда был открытой книгой.

Возмущенно поднимаю голову и тут же сталкиваюсь с твоим взглядом. Мне когда-то казалось, что серебряная сталь твоих глаз никогда не будет отдавать теплом. Серый вообще очень холодный цвет. Но я не могу разглядеть в темноте, что они выражают в данный момент.

— Опять смеешься надо мной?

— Нет, — твои пальцы прикасаются к моей щеке, сбивая дыхание, и я не выдерживаю. Заливаясь краской, и, обмирая от собственной наглости, тихо-тихо прошу:

— Поцелуй меня.

Ты медлишь секунду, запуская пальцы в мои волосы, откидываешь челку со лба, усмехаешься.

— Раньше ты был смелее.

— Прекр… — я не успеваю возмутиться, потому что ты нежно прикасаешься к моим губам. Легко, почти невесомо приникаешь к ним, и я не выдерживаю – раскрываюсь навстречу, чувствуя, что голова начинает кружиться от ласковых движений горячих, но таких нежных губ.

Ты не даешь углубить поцелуй, напоследок легко прикусывая нижнюю губу, отстраняешься, снова устраивая мою голову у себя на груди. Я сейчас со стыда сгорю. Но ты ничего не говоришь, медленно продолжая перебирать мои волосы.

— Отдохнул?

— А ты? – поднимаю голову, осмеливаясь заглянуть тебе прямо в глаза.

— Я с самого начала был в порядке, — ты иронично вздергиваешь бровь.

Я тебя сейчас поколочу.

— Тогда вставай, — складываю вещи в рюкзак, закидываю его на плечи и осторожно поднимаю Ритано. Малыш так и не проснулся, глазенки закрыты, а на маленьких губах играет легкая улыбка. Прижимаю его к себе, легонько целуя в макушку, и смотрю на тебя.

— Пойдем?

— Давно пора, — ты и впрямь быстро начинаешь двигаться.

Откуда в тебе эта выносливость, Недзуми? Хотя… перед глазами встает маленький мальчик со взрослым взглядом, держащийся за раненое плечо. Ты уже тогда научился выживать, правда?

Мы быстро минуем лес, выходя на открытое пространство. Хорошо, что после вчерашнего ливня тучи так и не разошлись – луна надежно закрыта ими, и вокруг по-прежнему не видно ни зги. Ты уверенно идешь вперед, темнота вообще твоя вторая стихия, мне же остается только не отставать.

— Скоро дойдем, — говоришь ты спустя какое-то время, — я немного ошибся в расчетах. Машина будет ждать нас за следующим поворотом.

— Угу, — сил отвечать почти не осталось, руки словно налились свинцом, ноги, не привыкшие к такой быстрой и длительной ходьбе, гудят при каждом шаге. Да еще Ритано проснулся и вот-вот начнет шевелиться.

— Устал? – ты на минуту останавливаешься, — давай я возьму его.

— Еще не хватало, — я сжимаю зубы, — со мной все в порядке.

Ты качаешь головой, но не споришь, продолжая идти вперед. Я же вижу, что ты тоже с трудом держишься на ногах. Тебе бы отдохнуть и снова сделать перевязку, но подождем до машины.

— Кто нас встретит?

— Один из тех, кому правительство Шестой зоны перешло дорогу, — ты не замедляешь шага, — он был одним не из последних людей в администрации города, поэтому сможет помочь.

— Мы можем ему доверять?

— Мы никому не можем доверять, Сион, — в твоем голосе проскальзывают металлические нотки, — но вероятность предательства этого человека минимальна. Правительство зоны ему как кость в горле.

— Почему?

— Его жена случайно была убита во время одного из восстаний людьми Шестой зоны. Смерть Саюри даже не списали на случайность – они оформили это как нападение на сотрудника службы безопасности. В результате чего Хатори, как муж одной из восставших, лишился всего.

— Понятно, — я уже не удивляюсь жестокости и несправедливости этого города.

Поворот показывается неожиданно, и почти сразу же непроглядную темноту разрезает яркий свет фар.

— Ты как всегда точен, Недзуми, — высокий мужчина протягивает руку для приветствия, — все чисто?

— Да, — ты пожимаешь руку и открываешь дверь машины, — это Сион.

— Доброй ночи, сэр, — свободной рукой отвечаю на пожатие, отмечая твердость протянутой ладони.

— Доброй? – Хатори усмехается, — что ж, возможно.

Он кидает взгляд на Ритано, и я вижу, как по мужественному лицу пробегает тень недовольства. Ты кладешь руку ему на плечо.

— Все в порядке, Хатори. Иди сюда, Сион.

Скидываю рюкзак, сажусь на заднее сиденье, с облегчением усаживая Ритано рядом с собой. Надо его покормить, перевязать твою рану, и, может быть, удастся чуть-чуть поспать?

Вы тихо о чем-то переговариваетесь, я не могу разобрать ни слова, ну и ладно – ты сам потом мне расскажешь. Достаю молоко в бутылке – немного холодное, но выбора у тебя сейчас нет, Ритано.

— Давай, ешь, малыш, — крепкие ручонки вцепляются в бутылку, он причмокивает, закрыв глаза, не иначе, как от удовольствия. Я улыбаюсь и перевожу взгляд на тебя.

Вы как раз закончили разговаривать, ты закрываешь дверь и садишься рядом со мной. Хатори заводит мотор, и машина медленно трогается с места.

— Далеко ехать? – прислоняюсь почти к самому твоему уху. Не хочу, чтобы нас слышали.

— Пару часов, — ты тоже не повышаешь голоса, — отдыхай, Сион.

— Покажи бок, — ты же знаешь, что я не отстану, пока не буду уверен, что с тобой все в порядке.

— Я сам.

Ты упрямый, да? Но я тоже не зря почти год прожил в Западном районе. Ничего больше не говорю, просто отвожу твои руки, и второй раз за вечер расстегиваю пуговицы на рубашке.

— Больно? – смотрю на снова пропитавшуюся кровью повязку.

— Немного, — ты закрываешь глаза и откидываешься на спинку сиденья, — давай, лечи, если уж так хочется.

Улыбаюсь и начинаю медленно снимать бинты. В этот раз крови меньше, мазь делает свое дело. А антибиотики не дадут распространиться инфекции. В который раз поражаюсь твоей живучести, осторожно обрабатывая края раны.

Перекись, анастетик, мазь, повязка – всё, можно отдыхать. Тянусь к пуговицам на рубашке, и, не удержавшись, провожу рукой по твоему животу. Ты слегка вздрагиваешь и ловишь мою руку, с силой сжимая пальцы. С тобой тяжело, Недзуми, ты знаешь?

Осторожно высвобождаю руку, застегивая пуговицы. Убираю медикаменты в сумку и поворачиваюсь к Ритано.

Отлично, бутылка на полу, а пряжка ремня безопасности у него во рту.

— Нельзя! – поднимаю бутылку, забираю ремень, и он тут же открывает рот, собираясь заплакать. Быстро подхватываю его на руки и прижимаю к себе, тихонько укачивая. Кажется, помогло. По крайней мере, он успокаивается, обхватив ручками мою шею, и, судя по всему, вот-вот снова собирается заснуть. Кидаю взгляд на тебя – ты улыбаешься, наблюдая эту картину. Ну что ты находишь смешным? Хмурюсь и отворачиваюсь, а в следующий момент замираю, потому что твоя рука проходится по моей голове, забираясь в волосы и ероша их.

— Отдыхай, Сион. Силы скоро понадобятся, — ты отстраняешься и закрываешь глаза.

Киваю, покрепче прижимаю Ритано к себе и, кажется, засыпаю

***

Меня будит осторожное прикосновение к плечу.

— Сион, просыпайся, мы приехали.

Открываю глаза, пытаясь вспомнить, где нахожусь. Точно, машина. Ритано все еще спит, привалившись к моей груди, и я осторожно перекладываю его на сиденье. Убираю вещи в рюкзак, надо бы не забыть потом ополоснуть бутылку, и закидываю его на плечо.

— Я должен вернуть машину до рассвета, поэтому оставляю вас одних, — Хатори прикуривает сигарету, и снова заводит мотор, — утром сделаю все, что обещал.

— Спасибо, — ты протягиваешь руку, — спасибо за все, Хатори.

— Не за что, — он прищуривается, — я надеюсь, у тебя все получится.

Ты киваешь и поворачиваешься ко мне.

— Пойдем, Сион.

Подхватываю Ритано на руки, наскоро прощаюсь и смотрю вслед удаляющейся машине.

— Где мы?

— Обернись.

Поворачиваюсь и смотрю на небольшой дом почти на окраине леса. Интересно, мы находимся в зоне, на всех картах указанной, как «непригодна для жилья»?

— Переночуем здесь, завтра к утру Хатори пригонит другую машину, и поедем дальше, — ты уже тянешь на себя дверь, зажигаешь свет, и я в первую секунду зажмуриваюсь.

— Куда поедем?

— Давай я расскажу тебе завтра, Сион? – ты скидываешь обувь, и вытягиваешься на диване.

— Как хочешь, — я отворачиваюсь, изучая обстановку.

Кровать, диван, который ты уже оккупировал, стол и пара кресел. Скромно, но уютно.

— Чей это дом?

— Не знаю, — ты зеваешь, — Хатори сказал, что здесь безопасно.

— Ясно, — кладу Ритано на кровать, начиная перебирать содержимое рюкзака. Где-то здесь была его запасная одежда. Выкладываю все вещи, чтобы быстрее найти и совсем забываю про книги, которые захватил перед самым уходом.

Ты подходишь, берешь одну из них в руки и нежно проводишь пальцем по переплету.

— Сион… Зачем ты их взял? Это же лишний вес.

— Это не лишний вес, — я отворачиваюсь, — это то, что… в общем, неважно. Можешь выбросить, если хочешь.

— Ты тащил их на себе, выбиваясь из сил. Почему, Сион?

— Черт возьми, я хотел сделать тебе приятное! – чувствую, как на глаза наворачиваются злые слезы. Я идиот, ну какой же я идиот!

— Сион…

В следующих миг я резко выдыхаю, потому что ты рывком дергаешь меня к себе, запрокидываешь мою голову, а затем впиваешься в губы. Целуешь совсем не так, как в лесу, а жадно, словно заявляя свои права на меня. Это совсем не похоже на «поцелуй на ночь», которым я, отчаянно смущаясь, когда-то пытался с тобой проститься. Ты прикусываешь губы, задеваешь зубами, проникаешь в мой рот языком, творишь там что-то невообразимое, одна твоя ладонь притискивает мой затылок еще ближе, а вторая ложится на поясницу, сжимая в объятиях. Обхватываю тебя за шею, отвечаю, пусть неумело, пусть у меня почти нет опыта – неважно, ты же научишь… Чувствую, как жар охватывает мое тело, как сладко тянет внизу живота, прижимаюсь к тебе еще ближе, чтобы между нами не оставалось ни сантиметра такого ненужного сейчас пространства. Только теперь понимаю, как же мне не хватало тебя весь этот год. Как я столько смог без тебя?

Твоя рука выдергивает футболку из штанов, по-хозяйски забирается под нее, ложится между лопаток, пальцы впиваются в кожу, наверняка оставляя следы, а губы продолжают сводить меня с ума невероятными ласками. Что мы делаем, Недзуми?

Ты первым находишь в себе силы, отстраняешься, тяжело дыша, и садишься, опираясь на край стола. Мне хочется заскулить от потери твоего тепла, но я понимаю, что ты прав. Нельзя… сейчас… Непонятно только одно – как мы сможем сегодня спать в одной комнате?

— Давай спать, — ты не смотришь на меня, отворачиваешься, и идешь к дивану. Почти падаешь на него и изо всей силы сжимаешь подушку, утыкаясь в нее лицом. Тебе сейчас так же тяжело, как и мне?

— Спокойной ночи, — мой голос хриплый, дыхание никак не хочет восстанавливаться. Выключаю свет, дохожу до кровати, скидываю на пол рюкзак и ложусь, притягивая к себе Ритано.

— Спокойной ночи… Сион.

Долго лежу в темноте, пока сон не забирает меня в свои объятия.

Глава 5. Это безумие?

Горячий пар медленно поднимается над поверхностью воды, застилая мутной пеленой ванную комнату. Я сижу, откинув голову на бортик ванны, и чувствую как, наконец-то, ноющие со вчерашнего вечера мышцы, начинают расслабляться.

Я проснулся чуть свет, и тихо, старясь не потревожить тебя и Ритано, проскользнул в ванную. Ты сказал, что сегодня нам понадобится много сил – так пусть тело хоть немного расслабится.

Еще бы не думать… вообще ни о чем… но упрямые мысли никак не желают укладываться по полочкам, снова и снова возвращая меня к вчерашнему вечеру.

Вчерашний вечер… Как мне теперь смотреть тебе в глаза? Я позволил себе забыться, наплевав на все – на твое состояние, на наше, мягко говоря, незавидное положение, на все… что было бы, если бы ты не остановился, Недзуми? Но… ты ведь тоже этого хотел? Но, черт возьми, почему именно ты оказался сильнее!?

Глубоко вздыхаю. Вечно отсиживаться в ванной – не лучший выход. Вот-вот проснется Ритано, которого тоже не мешало бы выкупать. Да и тебе пора делать перевязку.

Наскоро вытираюсь полотенцем, одеваюсь и тихо возвращаюсь в комнату. Ты сидишь на кровати, аккуратно меняя повязку на ране. Уже проснулся? Поднимаешь на меня глаза, слегка улыбаешься.

— Доброе утро.

— Доброе утро, Недзуми, — смотрю куда угодно, только не на тебя, — как ты себя чувствуешь?

— После ванной буду просто отлично, — наверное, к лучшему, что сейчас я не могу разглядеть твоего выражения лица.

Прохожу к холодильнику, наскоро окидывая его содержимое. Кажется, Ритано снова придется обходиться только молоком. Хотя нет, вот овсяные хлопья. А нам с тобой хватит и бутербродов.

Достаю продукты из холодильника, чувствуя, как жжет спину между лопаток – ну зачем ты так пристально прожигаешь меня взглядом, Недзуми?

— Когда приедет Хатори? – может быть, удастся отвлечься разговором?

— Через пару часов, — слышу, как скрипят пружины дивана, а в следующий миг твоя рука забирает пакет с овсянкой, ставит на стол, и я оказываюсь притянутым к теплому телу.

— Прекрати избегать меня, Сион, — горячее дыхание шевелит волосы у виска, и я вздрагиваю, — ты ведешь себя как ребенок.

— Я вовсе не…

— Не ври. На тебе лица нет, — ты осторожно смыкаешь руки на моей талии, вынуждая прислониться к тебе еще ближе, положив голову на плечо.

— Вчера… ты… я… — ну почему я не могу сформулировать свои мысли связно?

— Тебе было неприятно? – тело рядом со мной ощутимо напрягается, и я боюсь, что сейчас ты отстранишься.

— Дурак… наоборот, — вот теперь горят не только щеки, но и уши, — просто… тебе было плохо, а я…

— Это ты дурак… — ты почти касаешься губами моего уха, — а сейчас слушай внимательно, я хочу, чтобы ты запомнил это, Сион. В следующий раз, когда я буду чувствовать себя хоть немного лучше, как ни проси – я не остановлюсь. Просто не смогу…

Меня жаром обдает от твоих слов. Отбрасываю последние остатки стыда, и легко, почти невесомо касаюсь губами шеи.

— Я буду ждать…

Чувствую, как по твоему телу проходит дрожь, и отстраняюсь. Что с нами происходит?

— Не расскажешь о своих планах? – заставляю себя заняться приготовлением завтрака.

— Помочь?

— Я справлюсь, давай рассказывай!

Ты снова вытягиваешься на диване, закинув ноги на спинку. Да тебе и впрямь полегчало.

— Хорошо. Сначала скажи, что ты понял из моего позавчерашнего рассказа?

— Правительство Шестой зоны хочет уничтожить весь город, разрабатывая какой-то особый вирус, — я с силой сжимаю нож в руке.

— Молодец, по крайней мере, слушать ты научился. Теперь дальше. Я вижу только два пути решения этой проблемы. Первый – проникнуть в Лунную каплю и уничтожить все разработки вируса. Решение заранее обречено на провал, потому что, во-первых, проникнуть туда куда сложнее, чем, скажем, в то же исправительное учреждение, где мы оба чуть не остались навечно, а во-вторых – уничтожение вируса не избавит кучку зарвавшихся чиновников от своих планов. Найдут другой путь только и всего, поэтому их тоже придется убирать.

— Ты прав, это невозможно. А второй путь? – мне не по себе от того, с каким хладнокровием ты говоришь об убийствах.

— Именно им мы и воспользуемся. Второй план проще, но тоже связан с определенными трудностями и риском. Мы уезжаем в Пятую зону и там, не привлекая к себе внимания, сливаем информацию о вирусе их правительству.

— Как ты себе это представляешь?

— На самом деле, довольно смутно. Придется изучить город так же, как и Шестую зону, дойти до самых верхов, найти надежных людей, способных передать информацию, потому что нас с тобой и на пушечный выстрел не подпустят к верхушке власти.

— С чего ты взял, что нам поверят?

— Мне удалось собрать необходимые доказательства. Черт возьми, это все, что тебя интересует?

— А что я еще должен спрашивать? – со стуком ставлю тарелку с кашей на стол, — не опасно ли это? Не рискуем ли мы своими жизнями? Не обречен ли весь план на провал заранее? Я знаю ответы, Недзуми. Они меня не успокаивают, но другого выхода нет. Да, я в ужасе от того, что ты задумал, потому что это безумие! Но в еще большем ужасе от того, что хотят совершить они! И еще… пока ты рядом, мне не так страшно.

— Ты повзрослел, Сион.

— Спасибо, — я фыркаю и иду к кровати, чтобы разбудить Ритано.

— Кстати… — ты над чем-то раздумываешь, — ты сильно тащишься от своего устоявшегося имиджа?

— Ты о чем? – я откровенно не понимаю.

Ты встаешь, подходишь ко мне, запуская руку в волосы, и несильно тянешь за одну прядь.

— Чем ты меня слушал? Мы должны какое-то время провести в Пятой зоне, не привлекая внимания. Так вот, я сильно сомневаюсь, что по ее улицам ходят толпы альбиносов, с такой же неотразимой внешностью, как у тебя.

— Уж извини, — я огрызаюсь, вытаскивая твою руку из волос, — я не просил подсаживать в мое тело личинку пчелы.

— Просил или нет, неважно. Важно то, что твои волосы и глаза привлекут слишком много внимания.

— И что ты предлагаешь?

— Перекрасим тебя, — ты пожимаешь плечами, — ты же не против?

— А глаза?

— Вставишь линзы.

— А метка на лице?

— Заклеим пластырем.

— И где мы все это возьмем?

— Ты что, правда, не против? – ты, кажется, удивлен.

— А у меня есть выбор? – мне, и в самом деле, не жалко расставаться с белыми волосами. Я, конечно, привык, но так и не смог до конца принять свою внешность.

— Выбор у тебя есть только в цвете, — ты усмехаешься, — хотя тут я тоже должен тебя огорчить. Я уже заказал Хатори все необходимое.

— Зачем тогда было спрашивать?

— Ну а вдруг ты передумаешь и решишь остаться? — ты уже откровенно издеваешься надо мной.

— Дурак. Ну, и на кого я буду похож?

— На себя, до того, как я вытащил личинку.

Ух ты. Хотя нет… я уже никогда не буду похож на себя. Моя новая внешность будет насквозь фальшивой – краска и пара тончайших пленок. Но если так надо…

— Это успокаивает. С тебя бы сталось выбрать что-нибудь экстравагантное.

Наклоняюсь над Ритано и провожу пальцем по нежной щечке. Жалко его будить, но деваться некуда, по твоим словам, Хатори приедет совсем скоро.

— Просыпайся, малыш, — он нехотя открывает глазенки, а спустя несколько секунд уже улыбается и хватается крошечной ручкой за мой палец, — доброе утро.

Подхватываю его на руки, и несу в ванную. Выкупаю после завтрака, сейчас просто умоемся.

— Помочь? – ты появляешься на пороге, когда я уже закрываю воду.

— Я уже закончил. Лучше иди в ванную, пока я буду его кормить. Потом позавтракаем.

Ты подходишь и проводишь пальцами по моему лицу.

— Ты молодец, Сион.

Легонько трусь щекой об твою руку.

— Сомневаюсь. Иди мыться, — прикасаюсь губами к тыльной стороне твоей ладони, а потом сразу выхожу из ванной, ни разу не оборачиваясь.

***

Я покрепче прижимаю к себе Ритано, рассматривая только что подъехавшие автомобили. Почему два? Ах да, Хатори же должен будет на чем-то уехать.

— Недзуми, — хочу привлечь твое внимание, но ты уже сам замечаешь прибывших и в два шага оказываешься на улице. Немного подумав, иду за тобой. Надоело все узнавать последним.

— Добрый день, Хатори-сан, — слегка кланяюсь, насколько позволяет сидящий на руках Ритано.

— Добрый, — он удостаивает меня одним-единственным взглядом, а затем снова оборачивается к тебе.

— В багажнике машины найдете все необходимое – еда, аптечка, кое-какие вещи, документы, деньги. До пятой зоны доберетесь за двое суток. Настоятельно рекомендую не ночевать в машине, в конце первого дня пути доберетесь до бункера, там есть все необходимое, чтобы провести ночь. Направление уже заложено в навигаторе. Там же есть еще один адрес – человека, который поможет обустроиться в Пятой зоне. Многого от него не ждите, но подобрать квартиру он в состоянии. Передай ему эту записку, — Хатори протягивает тебе сложенный вчетверо листок бумаги. Ты киваешь и прячешь листок в карман.

— Вроде все. Я не могу долго здесь оставаться. Удачи тебе, Недзуми.

— Спасибо, Хатори. Ты очень помог.

Он жмет на прощание твою руку, кивает мне, садится во вторую машину рядом с водителем, которого мне так и не удалось разглядеть, и машина исчезает в клубах пыли.

— Знаешь, мне его жалко.

— Хатори не единственный, кому Шестая зона сломала жизнь, Сион, — ты уже открываешь багажник джипа, извлекая на свет огромную сумку, — вряд ли ты сможешь чем-то ему помочь.

Молчу. А что тут ответить?

— Пойдем в дом, нам нужно выехать как можно скорее, а нам еще менять твой имидж, — ты подхватываешь сумку и скрываешься в доме.

Возвращаюсь в дом – ты уже распаковал сумку, извлекая на свет ее содержимое. Ничего себе…

— Откуда у него столько денег? – опускаю Ритано на пол, и он тут же хватает взятую из дома игрушку.

— Есть вещи, которые лучше не знать, — ты откладываешь увесистую пачку банкнот в сторону, достаешь пластиковые карточки и усмехаешься, — тебя теперь зовут Торио.

— А тебя? – кидаю взгляд на документы. Торио Риоши. Сразу под именем – моя фотография почти двухгодичной давности, еще до того, как моя жизнь перевернулась с ног на голову. Интересно, где Хатори ее достал?

— Кунио Юичи, — ты хмуришься, — я убью его.

— А, по-моему, мило, — я улыбаюсь, — Кунио.

— Нахал. Иди сюда, — ты снова роешься в сумке и протягиваешь мне коробку, — вставляй контактные линзы, потом перекрасим волосы.

— А ты умеешь? Я не хочу ходить с пятнами на голове.

— Уж справлюсь, — ты злорадно усмехаешься, — иначе придется побрить тебя наголо.

— Не дождешься, — я углубляюсь в инструкцию.

Так, «поднести к глазу на расстояние около трех миллиметров, после чего линза сама найдет комфортное положение. Не вынимать до истечения срока годности либо до тех пор, пока надобность в линзе не отпадет». Что ж, удобно, я думал, возни будет намного больше.

Через минуту смотрю на тебя уже карими глазами.

— Ну как?

— Не отличишь от настоящих, — ты приближаешь лицо почти вплотную, пристально вглядываясь в мои глаза.

Дата добавления: 2015-09-06