Глава 37. Уиллади перед уходом поставила на плиту ужин, а Сван поручила следить

Уиллади перед уходом поставила на плиту ужин, а Сван поручила следить, чтобы ничего не пригорело и не убежало. Сван убавила огонь на всех горелках и вышла во двор покормить кур.

Кур Сван не очень‑то любила, разве что цыплят, но цыплят сейчас нет, одни старые квочки да рябой петух со шпорами как десятипенсовые гвозди. Сван отворила калитку птичника и зашла в курятник. Сняла крышку с жестяного бака в углу, зачерпнула в жестянку из‑под кофе дробленой кукурузы и вернулась на птичий двор. Но, едва набрав пригоршню, услышала звук, жалобней которого нет на свете. Где‑то мяукал котенок.

Кошек бабушка Калла никогда не держала. Будет с нее ястребов да ласок, твердила она. Еще не хватало, чтобы кошка ловила цыплят и мучила до смерти. Здесь, на ферме, отродясь не было кошки.

Зато теперь появилась. Сван слышала.

Она огляделась, но кошки не увидела. И отправилась на поиски. Вышла из птичника, оставив калитку настежь. Обогнула птичий двор сзади, не заметив, что куры бегут следом, требуя ужина.

Котенок – серый, пушистый, жалкий – забился под кучу хвороста, которую Сэмюэль из‑за ветреной погоды не успел сжечь. Пришлось лечь на живот и просунуть под кучу хвороста руку. Сван знала, там может прятаться змея, но решила во что бы то ни стало достать котенка.

Вытащила, полюбовалась и вновь услышала мяуканье. Еще котенок.

Разумеется, одним котенком дело не кончится. Наверное, целый выводок выбросили, и этот отбился от братцев.

Сван пошла на звук вдоль изгороди – да вот он! Сидит, бедняжка, в траве, несчастный‑разнесчастный. Сван и этого поймала. Прокралась к ближней рощице, а там – еще котенок. И другие пищат.

Сван и ее братья знали, насколько далеко разрешается уходить от дома. Надо оставаться «в пределах слышимости». Сван уверяла себя, что лес тоже в пределах слышимости, почти. Если громко крикнут с крыльца или со двора, то услышишь. Сван не задумывалась, будет ли слышно ее, если она закричит.

Ей не пришло в голову, что нужно будет закричать, завопить во все горло – но не получится. Разве успеешь закричать, когда тебе накидывают на голову мешок, и сразу же, в тот же миг, обвязывают вокруг рта длинный лоскут, и несут напролом сквозь чащу, и точно знаешь, что ты на пути к смерти?

Уиллади была недовольна: они с Блэйдом вернулись домой, а горох и листовая горчица стоят на слабом огне и не думают кипеть. Надо накормить ужином и Тоя перед работой, и Сэмюэля, когда вернется с поля, – вот‑вот явятся на кухню голодные мужчины, а ей нечего на стол поставить!

Уиллади поискала Сван в доме, вышла во двор звать ее и едва не налетела на Каллу – та.

пыхтя, трусила следом за десятком перепуганных квочек, разбегавшихся в стороны. Калла махала подолом передника и кричала: «Кыш! Кыш!»

– Мама, что стряслось?

– Куры, – проговорила, отдуваясь, Калла, – выбежали на дорогу. Донна Фарлоу сбила мою хохлатку.

Донна была в ужасе. Едва поняв, что случилось, на полной скорости завернула на своем «новом» «шеви» во двор и затормозила так резко, что табличка «продается» выпала из окна. Заламывая руки, Донна бросилась к Калле.

– Я нечаянно, – твердила она. – Ах, мисс Калла, простите, пожалуйста.

Калла старалась обходиться с людьми помягче, тем более с Донной – сами знаете, каково бедняжке жить с таким, как Кэлвин, – поэтому, взяв себя в руки, сказала: полно убиваться, подумаешь, курица.

– Ума не приложу, как они выбрались, – удивлялась Калла.

– Сэмюэль! – крикнула Уиллади. – Не знаешь, где Сван?

Сэмюэль обернулся, покачал головой и продолжал работать.

– Только что кормила кур! – отозвался Нобл.

– А потом отвлеклась на что‑то и про все забыла, – буркнула Калла. Она уже загнала кур в птичник и была вне себя от ярости, что их выпустили. – Отыщем эту девчонку – я с ней разберусь!

Блэйд в поисках Сван уже сбегал на сеновал и теперь возвращался, по пути заглядывая во все сараи. Сван как сквозь землю провалилась. Блэйд обогнул птичник, посмотрел в ветвях шелковицы – и там ее нет. Блэйд тревожно озирался, по спине пробежал холодок.

– Сван обычно не уходит одна, – пробормотала Уиллади.

И тут увидела, что Блэйд, стоя на четвереньках, что‑то ищет в траве у забора.

– Блэйд, – сказала она, – хватит в грязи копаться, помоги найти Сван.

Блэйд что‑то достал из травы и протянул ей. Котенок.

– Господи! – всплеснула руками Уиллади. – Откуда он взялся?

А Калла сказала:

– Нам он не нужен. Здесь отродясь кошки не было, и я не…

– Отец ловит кошек, – шепнул Блэйд. – Бросает собакам.

– Сэмюэль! – крикнула Уиллади. – Скорей сюда, сюда, сюда! Сэмюэль!

Сэмюэль и мальчики побросали инструменты и кинулись к дому. Из сарая выскочил Той. Уиллади бормотала как в бреду:

– Сван пропала. Уже искали. Везде. Белинджер. Он ловит кошек. Мы нашли котенка. Блэйд нашел.

– Может, кто‑то подбросил… – начал Сэмюэль.

– Нет, – отвечала Уиллади. – Нет. Найди ее. Найди, Сэмюэль.

Той стрелой бросился прочь и бежал до самого леса. Если Сван где‑то здесь, он ее разыщет. Сэмюэль сел в машину, с ревом рванул по дороге. Один Блэйд не мог двинуться с места. Застыл с котенком на руках, глядя, как рушится мир.

Сэмюэль несся, не отрывая ноги от педали газа, кренясь на поворотах; из‑под колес летел гравий. Всю дорогу до дома Белинджера он молился Богу и клял себя. Не будь он неудачником во всем, ничего бы не случилось. Будь у него свой приход, жили бы они мирно в домике при церкви, на тихой улочке, в каком‑нибудь маленьком городке в Луизиане, за много миль отсюда. Если бы Бог не оставил его – но, Сэм знал это, оставил. Иначе почему?

«Господи, прошу тебя, Господи, пусть Сван будет жива и невредима. Пусть она найдется. Пусть Ты никогда не отвечаешь на мои молитвы, ответь на эту». Ужас охватывал при мысли, что Сван у Белинджера, – и ужас при мысли, что ее там нет. Страшнее всего, если он не сумеет ее найти.

Дата добавления: 2015-10-13