Глава IV. Экзекуция.

Леночка пришла в себя от острой боли, разрывающей её пополам. Её, лежащую спиной на столе, держали за широко разведенные бедра. Стоявшие между её ногами, Шеф и его зам с интересом наблюдали, как рука Шефа пытается проникнуть в её влагалище. Все Его пять пальцев были уже в ней, но заминка произошла на самом широком месте Его ладони, которую упорно не в пускала в себя её истерзанная плоть. Напирая вниз и шевеля в стороны, Шеф продолжал давить, и именно эта боль вернула девушку в сознание. Её руки были свободны, и это была их ошибка. Резко поднявшись, она схватила за руку своего мучителя и с силой выдернула её из себя, сводя вместе колени.

– Сволочь! Больно! – изо всех сил, она залепила Ему пощечину и уже пыталась замахнуться на зама, вцепившись когтями в плечо Шефа, но мужчины ловко скрутили её и, прижав к столу, пресекли всякое дальнейшее сопротивление. Всё что она успела – поджать под себя колени и свернуться на столе калачиком. Но ненадолго. Зам остался её удерживать, а Шеф отошел к стеллажам и принес верёвки. Обвязывая последовательно каждую руку и ногу, Он подтягивал их к очередному углу стола и фиксировал, привязывая свободный конец веревки к орлиной голове.

– Сволочи! Подонки! Ненавижу вас! – порваться после всего, что с ней сегодня произошло, ей вовсе не хотелось. Все пережитые ею оргазмы и новые ощущения стали ничем при одной только мысли об этом. Но справиться с двумя крепкими мужиками ей было не под силу. Оставалось лишь смириться, и, уповая на скрытые резервы своего организма, попытаться расслабиться. Распластанная на столе звездочкой, она зажмурилась, но расслабиться так и не получалось.

Не сильная, но неожиданная боль заставила её открыть глаза.

– А-а-х!!!

Щелчок плети пришелся по левой груди и оставил на ней розоватую полосу. Следующий удар не заставил себя ждать и пришелся по второй груди. Потом следующий. Ещё и ещё. Плеть в руке зама снова и снова поднималась для очередного удара. Темп стал нарастать и зам уже не замахивался так широко, сменив тактику на частые короткие удары. Кожу на груди постепенно стало жечь. Покраснение увеличивалось, захватив уже всю грудь, и растекалось дальше.

С другой стороны к экзекуции неожиданно подключился Шеф. Его плеть опустилась на самое чувствительное место. Раскрытая промежность была доступна и беззащитна. Точное попадание по клитору заставило её дернуться и изогнуться, насколько это позволяли удерживающие её веревки. Не дожидаясь, пока девушка примет изначальную позу, её Господин быстрыми ударами прошелся по лобку и с силой протянул плетью между раскрытыми губками. Многохвостая короткая плеть, без труда покрывавшая всю промежность, особо ощущалась именно на клиторе. То, что происходило с Леночкой дальше, не укладывалось в её голове. Она отказывалась в это верить, но боль начинала всё больше и больше доставлять ей удовольствие. С каждым ударом плети она осознавала это всё отчетливее. Боль возбуждала и вновь разбудила в ней животные инстинкты самки. Намокшие и ещё больнее хлеставшие её хвосты плети Шефа были тому подтверждением. Натянув разом все веревки, она, выгибаясь в такт ударам, стала сама двигаться навстречу плети.

Иссеченные в ярко-розовый цвет, соски пульсировали, груди подпрыгивали от каждого удара плети зама. Брызги истекавшего из Леночки сока разлетались по внутренней стороне бёдер. Каждый удар по промежности откликался приливом крови в клитор. Жжение во всех трёх точках нарастало. Она вдруг вспомнила это ощущение из своего детства, когда убегая от отцовского ремня, по глупости забежала в крапиву – жгло и чесалось несколько часов нестерпимо. Но сейчас она была привязана и не имела возможности даже прикоснуться к горевшим огнём частям тела. Её беспомощность подстегивала это желание, и заставила организм искать другой выход накопившимся эмоциям. Следующее точное попадание по клитору взорвалось в ней новым оргазмом. Резко оторвав зад от стола, с громким криком выгибаясь мостиком, она замерла, принимая клитором учащенную серию очень чувствительных ударов кончиками хвостов. Хлопнула пробка и пенная струя холодного шампанского полилась на её соски, заливая грудь и живот, а следом и промежность. Первая волна ощущений подарила долгожданное охлаждение, но пузырьки щекотали, конденсируясь на поверхности и лопались, протыкая, словно маленькими иголочками иссеченную кожу. Непроизвольно забившись в конвульсиях, она опустила зад на стол и сжалась, натянув веревки и пытаясь сбить эту дрожь. Но путы вдруг ослабли и её, ещё не пришедшую в себя, подхватили со всех сторон и куда-то понесли. Ещё не ориентируясь в пространстве, она осознала только навалившуюся на нее темноту и жесткий пол. Дверь закрылась.

Леночка как смогла, прижалась спиной к стене и закрыла глаза, пытаясь восстановить контроль над своим телом, продолжая подергиваться в редких конвульсиях. Даже в самых извращенных фантазиях, она не могла себе представить, что можно кончить вот так, без малейшего намека на привычный секс. Но это не просто произошло, это произошло с ней. Ещё никогда ей не доставляли таких ярких ощущений и никто, тем более – насильно, не заставлял её взлететь к таким высотам удовольствия. Стыд и похоть сплелись не распутывающимся клубком в её сознании. Вырваться, забыть. Или испытать это ощущение ещё раз? Она открыла глаза, инстинктивно пытаясь найти выход, хоть надежду на слабую полоску света из темницы, в которой она оказалась. «…Бежать! Бежать! Бежать!..» – пульсировало в висках.

Замигал и засветился ровным светом зеленый огонек прямо перед ней. «Наблюдают» – подумала она, решив, что это огонек видеокамеры. Синий прямоугольник зажегся перед ней, сменившись картинкой уже знакомого помещения, и она увидела себя – красивую голую суку в ошейнике, стоящую в чулках раком перед зеркальной стеной, на шпильках со связанными руками. Дальше перед глазами пошла нарезка сюжетов всех событий, произошедших с ней этим вечером. Виды со всех сторон, во всех ракурсах. Видимо, помещение было просто напичкано видеокамерами.

– Боже… они всё снимали… какой стыд… – сюжеты сменяли друг друга, повторялись со всех сторон крупными и общими планами, замедлялись, отражая во всех подробностях все её оргазмы, все эмоции на её лице. Страх и внезапно подкатившее возбуждение переполняли её, сменяя друг друга. Она всегда презрительно относилась к порнографии. Но сейчас, увидев себя в роли новоиспеченной порнозвезды, Леночка не могла побороть в себе постоянно возникавшее возбуждение. Мокрое пятно растекалось под ней на полу. Сопротивляясь себе, она пыталась отвести взгляд, но собственные крики с экрана захватывали её сознание ничуть не меньше. Кино продолжалось бесконечно долго. Она окончательно потеряла счет времени и уже не знала – продолжается вечер или уже наступила ночь…

Тяжелая дверь отворилась, и яркий свет комнаты отдыха ударил её по глазам. Она зажмурила глаза, а чья-то сильная рука схватила и поволокла её за волосы по скользкому полу. Начиная привыкать к яркому свету, она увидела в комнате ещё одну девушку, ту самую Танечку из бухгалтерии. Совершенно голая, в ошейнике, она стояла спиной к зеркальной стене. Леночке стало страшно, она попыталась упираться и одновременно прикрыться. В голове роем пронеслись мысли: «Что они задумали??? Что на этот раз за испытание меня ждет? Я не могу больше! Я не хочу… Ох, мамочка, как же я хочу домой…»

Что-то в комнате изменилось. Она не увидела стола, на котором её пытали. Его место занял какой-то странный агрегат, похожий на спортивный тренажер. Шеф подтащил её за волосы к нему и, грубо приподняв, бросил на жесткую скамью животом. Девушка дернулась от испуга, грубости и страха, инстинкт самосохранения снова приказал ей бежать. Она с трудом попыталась встать, подняться с этой скамьи. Все тело болело. Зам ловко подставил подножку, и она рухнула на пол, не успев сделать и одного шага.

– Я не хочу… отпустите… пожалуйста… – девушка попыталась отползти…

Вдвоем, мужчины подхватили её и положили животом вдоль скамьи. Теперь она почти стояла на коленях, широко расставив ноги и упираясь в пол локтями. В такой позе, удерживая за ошейник, её и привязали ремнями за руки и ноги к ножкам скамьи, затем грубо приподняли лицо за волосы и уперли в скамью подбородком.

– Нет… Умоляю вас… – шептала девушка, – Что вы делаете?.. я… я… не хочу… – В голове снова закрутились мысли: «Я никогда отсюда не выйду… Он не выпустит меня живой… О, Боже…»

Стоявшая всё это время чуть в стороне Танечка приблизилась и села на пол прямо перед ней.

«Это сон... просто страшный и развратный сон... сейчас я проснусь, открою глаза и все будет как прежде… этот кошмар закончится…» – она зажмурилась и почувствовала нежные касания языком на своих щеках. Танечка слизывала её слезы.

– Мне страшно… – эти слова она прошептала сквозь слезы – Они отпустят меня?.. Нас… – сквозь слезы, она заметила, что груди Танечки были сильно покрасневшие, с явно проступившими полосами и следами плети.

Жесткий шлепок пришелся сразу по обеим ягодицам и протянулся сильной болью.

– А-а-а!!! – она задергалась от боли и начала извиваться.

Следом ещё и ещё один. Звучные хлопки кончика ремня вначале приходились по скамье, но в последующем всё чаще он, сорвавшись, цеплял её по бедру сбоку.

– Нет… не… н-не-е-е на-ад-д-до-о-о больше-е-е… Боже-е-е… – её крик перерос в визг боли и страха.

Танечка молчала и продолжала слизывать её слезы, стараясь не смотреть в глаза. Леночка пыталась вывернуться, выгнуться, увернуться от этих ударов, но всё было тщетно. Ей казалось, что сейчас она просто описается от боли. Не сдерживаясь, она кричала. Началась истерика, она стала заходиться в крике и плаче. Боль накатывалась волнами после каждого удара. Перед глазами всё поплыло.

Подключился второй ремень. Он заходил по её спине. Теперь она окончательно потеряла ритм внутреннего сопротивления и каждый удар становился совершенно неожиданным. Увесистые шлепки по ягодицам и тонкие жесткие по спине сменяли друг друга и со временем перестали различаться, сливаясь одно непрекращающееся ощущение. Боль. Ей казалось, что ещё чуть-чуть, и она просто потеряет от неё сознание.

– Прекратите… умоляю… хватит… – почти прохрипела она.

Она чувствовала, что близка к потере сознания. Перед глазами все расплывалось. Она закрыла их и стала ждать того момента, когда она просто перестанет вообще что-либо ощущать. Теряя человеческий облик, она почувствовала полное безразличие. Ей казалось, что её душа как бы отделилась и теперь она видела себя со стороны, причем смотрела на свою исполосованную спину с полным безразличием.

Дата добавления: 2015-10-13