Исток и причины. Пых домах, необходимо удерживать в уме следующую схему:

237

пых домах, необходимо удерживать в уме следующую схему:

МУЖЧИНА = пенис = клетки спермы

ЖЕНЩИНА = вагина = яйцеклетки

Ребенок — видимое свидетельство родительской сексуальности, которая привела к его зачатью. Поэтому он будет мишенью всех чувств, которые связаны в уме родителей с сексуальностью. Чувства могут быть различ­ными, в зависимости от взаимоотношений родителей и, конечно, в зависимости от пола ребенка: чувства к сыну отличны от чувств к дочери. Различие часто выражается в реакции, которой приветствуется новорожденный маль­чик или девочка. Первый ребенок встречается иначе, не­жели второй, третий или четвертый. Если учесть разли­чие этих откликов, можно понять, почему один ребенок в семье демонстрирует более сильные отклонения, чем другой.

Родители часто не понимают, какую роль они иг­рают в этом отклонении. Они уверены, что откликаются одинаковыми чувствами на каждого своего ребенка. Это не так, конечно, и результатом их уверенности становит­ся тот факт, что у ребенка развивается чувство провала хороших взаимоотношений. Родители уверены, что по­скольку они делают для всех детей одни и те же вещи, то можно ожидать одних и тех же результатов. Они упуска­ют из виду тот факт, что делать-то они делают, но в том, как они это делают, как раз и состоит разница между принятием и отвержением. Большая часть родителей не­способна или не имеет желания увидеть, насколько важ­ны их бессознательные позиции, к которым так чувстви­телен ребенок.

Совершенно очевидно, что исследователи, изучав­шие фон шизофреника, обнаруживают семейные ситуации, которые привели к открытому конфликту или заряду не­выраженной ненависти. Т.Лидз и С.Флек, обследовав до­машнюю жизнь шизофреников, не обнаружили ни од-

машнюю жизнь шизофреников, не обнаружили ни одной хорошо интегрированной семьи. Они отметили, что «сте­пень и распространенность семейной патологии была со­вершенно неожиданной».⁵⁷ В таких семьях налицо сексу­альные проблемы, особенно связанные с инцестом.

Хотя открыто сексуальное поведение кого-то из родителей по отношению к собственным детям не ред­кость в семьях пациентов-шизоидов или шизофреников, причинным психологическим фактором при таком откло­нении является бессознательная сексуальная идентифика­ция с ребенком. В этих семьях мать видит ребенка в об­разе своей собственной сексуальности. Пытаясь освобо­диться от глубокого ощущения, что ее женская сексуаль­ность унижена, что она рассматривает как подчиненность, зависимость и неполноценность, она проецирует эти ка­чества на ребенка, надеясь таким образом реверсировать свои собственные инфантильные переживания и получить власть, которая для нее была невозможна.

Эта проекция относительно легка, если ребенок — девочка. Принадлежность к одному и тому же полу фаси-литирует перенесение чувства. Дочь становится воплоще­нием отвергнутой сексуальности матери. Мать может бла­гоговеть перед ребенком или презирать его, отрицать или развращать ради собственного удовлетворения. Она будет реагировать на дочь точно так, как реагировала на соб­ственную сексуальность, со стеснением и амбивалентны­ми чувствами. В этом процессе дочь и мать отождествля­ются, и граница, которая устанавливается между ними, никогда не может быть разбита без того, чтобы не разру­шить друг друга.

Мать развращает ребенка (мальчика или девочку), когда бывает открыто соблазнительна, создавая таким об­разом инцестуозные отношения между собой и ребенком. Как правило, такое соблазнение начинается, когда ребе­нок еще мал. Мать создает эротическое острое ощуще­ние, дотрагиваясь до тела ребенка или гладя его руками. Крайний пример такого поведения выражен в следующем сообщении пациентки: «Меня так соблазняет мой ребе-

Александр Лоуэн ПРЕДАТЕЛЬСТВО ТЕЛА

ИСТОК И ПРИЧИНЫ

239

нок. Я могу прикоснуться к его пенису. Я могу взять его пенис в рот. Я могу поцеловать его попку, даже пробрать­ся в его анус. Конечно, я этого не делаю. Он так пахнет! Его тело так красиво устроено».

Эти чувства выражают бессознательную идентифи­кацию матери с собственным ребенком. Он тот, кем она хотела бы быть, и она готова «проглотить» его, чтобы он стал частью ее тела, или открыть для него свое тело, чтобы стать его частью. Это не только инцестуозное вле­чение со стороны матери, это гомосексуальная фантазия, в которой она овладевает ребенком, будто он является ее собственностью и подчиняет его своим потребностям.

Когда мать остается в стороне, когда она отступа­ет, когда она холодна со своим ребенком, это можно ин­терпретировать как защиту против бессознательного ин-цестуозного и гомосексуального чувства к нему. Хилл на основе своих наблюдений делает такой же вывод: «Она отвергает мальчика, его генитальность — возможно, из за­висти и под угрозой инцеста. Она отвергает дочь через разочарование и из страха соперничества».⁵⁸ Однако, на каком-то глубоком уровне ребенок улавливает причину этого отвержения. Бессознательно он ощущает гомосексу­альную и кровосмесительную скованность, которая связы­вает его с матерью. Она сексуально соблазняет его, в то время как он ненавидит ее и печалится о ней. Он оказы­вается вовлеченным в такую же амбивалентность, которая характерна для ее позиции.

Мы можем понять дилемму ребенка, если усвоим, что оба процесса работают одинаковым образом. Уход или отступление от соблазняющей матери сопровождается риском пробудить в ней фурию; потянуться к отвергаю­щей матери — значит идти на риск спровоцировать ее тре­вожность и неприязнь. Ребенок попадает либо во внеш­нее подчинение, которое прикрывает внутреннюю дефи-антность, либо в открытый бунт, который маскирует внут­реннюю пассивность. В таких взаимоотношениях можно предвидеть взрыв ярости и насилия. Ребенок отвечает на враждебность матери собственными убийственными им-

пульсами. Однако он оказывается в ловушке между нена­вистью и зависимостью, между отрицанием и идентифи­кацией, и из-за этого он может застыть до полной непод­вижности.

------------ ИДЕНТИФИКАЦИОННАЯ ТРАВМА

Многие из вышеперечисленных проблем можно проиллюстрировать с помощью следующей истории болез­ни. Пациентке, которую я буду называть Хелен, было око­ло тридцати лет. Она пришла лечиться, потому что не могла установить стабильные отношения с мужчиной. Она снова и снова вступала в сексуальные связи, но разрывала отношения, как только сталкивалась с тем, что мужчина не может выполнить ее чрезмерные требования. Хелен была в глубоком замешательстве по поводу своей женской роли и страдала от сильной тревоги. У нее были типично ишзоидные черты лица; глаза были несфокусированны, а подбородок — решительно поджат. Ее тело было хорошо развито, но плохо скоординированно при движениях. В ее личности было много паранойяльных черт: она была гиперактивна, разговорчива и неустойчива.

В процессе терапии я попросил Хелен смягчить челюсть и позволить подбородку податься назад. Когда она сделала это, то вдруг заплакала мягко и глубоко. Она сказала: «Боль в сердце невыносима.» Когда плач затих, я предложил, чтобы она протянула губы, будто собирается сосать грудь. «Что толку?» — воскликнула Хелен, — «я умо­ляла о любви, но получала только унижение».

Чтобы предоставить ей возможность высвободить больше чувства, я попросил ее мобилизовать лицевые мышцы, чтобы выразить испуг. Она опустила челюсть, высоко подняла брови и широко раскрыла глаза. Эта экс­прессия сорвала маску. Когда Хелен поняла это, она испу­галась. Ее голова застыла. Она не могла двигать ею ка­кое-то время и не могла закричать. Расслабив лицо она сказала: «Чего я боюсь? Чего-то, что вижу? Боюсь ее глаз?

Дата добавления: 2015-10-13