XXI. Дыра

— Кажется, это у вас называется богохранимая? — осведомился Белявский. — Не путаю?

Он уже осушил две бутылки «Кристальпа», и только что вернулся к камину с очередной чашкой кофе и с третьей бутылкой.

— Послушайте, Фёдор. Вы вроде знаете там, куда обратиться: можете пролоббировать, чтоб поменьше хранили?..

У Феди было тяжело на душе.

— Ах да! — не унимался Дмитрий Всеволодович. — У вас же пьяных бог бережёт? Есть такая пословица «Пьяных бог бережёт»? Тогда точно богохранимая!

Хомо сапиенс на восемьдесят процентов состоит из воды, хомо руссус — на сорок. Сорок — воды, сорок — спирта. Плюс хрящи.

Глядите: мы слушаем третий день. Ни одной, ни единой записи, чтоб эти люди не пили. Ребёнок родился — что первое? «Это». Обмыть. «Человек пришёл в мир». Спасибо, отца в первый день не зарезали. Типа всё впереди. Детский утренник — надо «это». «Ирина Сергеевна, надо э-то». Нашли деньги на улице — «надо это». Есть нечего, в доме шаром покати, мясо «только если крысу поймали», но пьяные — ежедневно. Как штык. Рак желудка — «лежат поддатенькие, дово­-ольные»! Довольные, правда, а чо? Умерла — «помянули как следует». С того света приходят — зачем приходят? Не правда ли, глупый вопрос?..

— Нет, не глупый. – Стойко возразил Федя. — Наоборот, очень важный вопрос: зачем русские пьют.

— А что они ещё могут? Пруста читать?

— Надо думать, что русские пьют затем же, зачем и все люди…

— А вот ни фига! — снова перебил Белявский. — Нормальные люди в нормальных странах пьют, чтобы повеселиться, расслабиться… насладиться… Барьеры снять, за девушками поухаживать, потанцевать…

— А у нас?

— Чтобы сдохнуть скорее!

Федя не стал немедленно спорить. Вместо этого он решилподелиться своим наблюдением:

— Однажды я сопоставил два места в Новом Завете. В послании к Эфесянам апостол пишет: «Не упивайтесь вином, а исполняйтесь… — то есть «наполняйтесь» — Духом». Не правда ли, странно: апостол Павел буквально через запятую говорит про Дух Святой — и вино?

И этот момент — не единственный. Когда Дух Святой впервыесошёл на апостолов, некие люди «ругающеся глаголаху» — то есть говорили, насмехаясь, — «яко вином исполнены суть» — то есть, что апостолы напились сладкого вина, буквально по-­гречески «наполнились сладким вином», «наполнились сладостью»… Два раза упоминается сходство между действием Святого Духа — и действием алкоголя!

Вы говорите, «повеселиться»: веселье, радость… «Расслабиться», «снять барьеры»: свобода… И «насладиться» — именно насладиться, наполниться сладостью, как будто сладким вином… Именно!

И даже когда вы говорите «сдохнуть»: в каком-­то смысле тот, кто исполнен Духа, наполнен Духом — мёртв для здешнего иллюзорного мира…

Разумеется, разница принципиальная: алкоголь даёт временную иллюзорную радость — временную горьковатую сладость — и временную обманчивую свободу. В то время как Дух, то есть собственно Бог, преподносит свободу и радость, и сладость — подлинную и вечную. Но при всех оговорках: вино, которое наполняет сосуд — представляется как некий образ Святого Духа…

Не зная Духа, человек обращается к этому образу, к этой подмене… да, грубой. Да, совершенно не… неудовлетворительной. Но всё же — когда человек пытается себя наполнить, заполнить — чт о кроется в этом желании? Не означает ли уже само это желание, что человек ощущает внутреннюю пустоту, что она покоя ему не даёт? Если бы пустота его не тревожила, он и не пил бы…

Если целый народ, вы говорите, по-­чёрному пьёт — может быть, именно этот народ сильнее других ощущает внутреннюю пустоту? Острую нехватку Бога?..

— Цинка.

— Что?

— Говорю: может, просто цинка нехватка? Вон у финнов, у шведов — северная проблема… Может, достаточно биодобавок? И бог, глядишь, не понадобится…

Ха­-ха-­ха! чёрт возьми, приятно вас озадачить…

Вы, Фёдор, всё-­таки очень молодой человек. Не в обиду будь сказано. Я эту песню слышал уже знаете сколько? «Пьяные,...ные, зато духовные». Это очень вредная песня, поверьте. Лживая и гнилая. «На лицо ужасные, добрые внутри». Щаз.

Что-­то у вас было ещё в этом роде... А, да, «боль как фабрика»...

— Фабрика?

— Ну да, боль, которая что-­то там производит. Что­-то такоехорошее. То есть, чем больше народ страдает, тем больше он этой субстанции производит. Мысль остроумная. Но, увы, не выдерживает проверки.

Кто у вас там рассказывал про сорок восьмой год? Бабка легла на пороге — хорошо, был отец бригадир — по блату договорился — забрали бабку. Сдохла где­-то ещё — не у тебя на пороге. О кей, голод. Я понимаю.

А сейчас? В наше время? Человек умер: хороший, плохой — человек. Жена не хочет его хоронить. Не хочет тратиться. Бывшая жена, окей, но у них общий ребёнок, она носила от него ребёнка. Родная сестра не хочет похоронить. Что это вообще такое?

Человека автобусом переехали — и уехали. Это что? Это гдепроисходит? В степи? На Северном полюсе? Нет: она говорит, перед торговым центром, угол большого шоссе…

Да никакому Западу в страшном сне не приснится такое полное отчуждение между людьми. Такое отсутствие личности. Я имею в виду, твоей личности — для другого. Тебя просто нет. Ты невидим. Ты ноль. Между тобой и другим человеком — не то что тепла нет: ноль, космос, космическая пустота!

А вы говорите, боль производит… Она ничего не производит. Ни одной факин’ молекулы.

— Тогда зачем люди страдают?!

— А кто их знает.

— Зачем Бог позволяет людям страдать?

— Бога нет.

— Если вы говорите, что русские – это дети…

— Злые дети.

— …то, значит, страдания русских — это, по сути, и есть «слезинка ребёнка», и не слезинка, а целое… море, поток! Зачем, по-­вашему?!

– Некорректный вопрос «зачем». Ни за чем.

Корректней поставить вопрос: «почему?» По какой исторически-­философской причине? И тут я отвечу. Русские — тупиковая ветвь. Русские провалились между двумя огромными цивилизациями…

— Между Европой и Азией?

— Шире! Между цивилизацией будущего — и цивилизациейпрошлого. Ни туда, ни сюда. Цивилизация прошлого — не вхронологическом отношении, а в глобальном. В концептуальном. Можете называть «традиционное общество»: в Азии, в Африке, вЮжной Америке, на Кавказе, даже отчасти в Южной Европе — человека поддерживает семья. Человек принадлежит роду. Человек под защитой своего Рода. Можно не знать таблицу умножения, но родных надо знать до седьмого колена. Тётка с отцовской стороны и с материнской стороны — это два разных слова, знаете, у армян до сих пор? Потому что твой род — твоя защита, опора. Традиционное общество. Цивилизация прошлого.

И есть — новая цивилизация, европейская, американская: человек может жить в одиночку. И выживать. Потому что он защищён государством. Со всех сторон: его лечат. Его охраняют. Ему гарантируют сбережения в старости. Его хоронят. Его не переезжают автобусом!

Будущее — или прошлое. Род — или государство. У всех! Во всём мире. А русские — провалились промеж. Семьи нет, род разрушен. Про государство — вообще смешно говорить. От старой цивилизации русские оторвались, их там уже нет — а до новой ползком ползти лет четыреста! — получается, их нет нигде. Они в чёрной дыре. Нет защиты — вообще никакой!

Вы спрашиваете — «почему» бог?.. «Зачем»? Как он смотрит на это? Я думаю, если он вообще смотрит — то как на какой­-то невероятный эксперимент…

Ладно, всё. Больше не отвлекайте меня. Включайте дальше свою шарманку...

А судьба моя очень трагичная…

— О май гат! снова за рыбу деньги…

Дата добавления: 2015-10-13