Биохимия материнства

Стефан уже шесть лет посещает в День матери одну помойку возле большого торгового центра в предместье Дармштадта. Ему кажется, что именно там его мать была рядом с ним в последний раз. Более двадцати пяти лет назад, морозным февралем 1982 года, в четыре утра какая-то женщина позвонила в комиссариат франкфуртской полиции и сообщила о младенце, найденном на помойке. В пустом контейнере полицейские обнаружили синюю спортивную сумку. Кроме завернутого в толстое светло-коричневое одеяло ребенка там была бутылка с еще теплым молоком, несколько одноразовых пеленок, перевязанных бинтом, и грязный клочок бумаги, на котором кривыми буквами было написано «Стефан». Женщина, которая обратилась в полицию, позвонила несколькими часами позже еще раз, с другого номера, чтобы узнать о судьбе найденыша. И поблагодарила за добрые вести. После двух лет бесплодных поисков дело было закрыто. Мать Стефана так и не нашли. Проведя несколько дней в больнице и три месяца — в приюте, мальчик попал в семью. У него было нормальное счастливое детство. Полное любви и заботы. О том, что Корнелия — мачеха — не рожала его, он узнал на следующий день после своего восемнадцатилетия. И вот уже четыре года разыскивает свою биологическую мать.

«Я не был ей безразличен, иначе она не позвонила бы в полицию, — говорит он спокойным голосом. — Я не жалею о ней. Просто хочу узнать — почему».

Он открыл интернет-форум для детей, брошенных сразу после рождения. Он ищет. Так же, как тысяча восемьсот остальных, зарегистрированных на форуме.

В Германии каждый год регистрируется около 80 случаев отказов от детей сразу после их рождения. По сравнению с другими странами Германия не исключение. Во Франции, Испании, Великобритании или Польше статистика на удивление одинакова. Этим явлением занялись в последнее время психологи, психиатры, социологи и, как ни странно, нейробиологи. Последние тщательно изучили «биохимию» материнства, проведя функциональную магниторезонансную томографию мозга беременных женщин. Все указывает на то, что большинство матерей, решительно отвергающих свое потомство, находились — по разным причинам — во временном «состоянии не реализованной до конца процедуры гормональной близости». Во время родов в мозгу, после небывалого выброса эндорфина, который по воздействию даже сильнее, чем притупляющий боль морфин, наступает период отстранения и в большинстве случаев — глубокой депрессии. Лишь длительный, многократно повторяемый контакт матери с младенцем может вывести ее из этого состояния. Каждый такой контакт сопровождается — у всех без исключения млекопитающих — выработкой задней долей гипофиза гормона окситоцина. Высвобождение окситоцина, не без причины именуемого «гормоном нежности», происходит при каждом соприкосновении с младенцем, но наиболее интенсивно — при раздражении сосков, когда он сосет материнскую грудь. Этому сопутствует мгновенная выработка другого необычного гормона — пролактина. Оказалось, что пролактин, до недавних пор отождествлявшийся исключительно с началом и поддержанием лактации у кормящих матерей, отвечает также за весь состав, как это называется на бесстрастном научном языке, «обусловленных эволюцией навыков общественного поведения». Чем больше концентрация пролактина в мозгу матери, тем сильнее ее связь с потомством и решимость защищать и опекать своего ребенка. Женщины «на пролактине», как пишет Хелен Фишер, автор многочисленных работ и один из крупнейших антропологов XXI века, «проживают первые дни и даже недели своего материнства как длительный оргазм». И это не просто фигура речи. Концентрация пролактина в мозгу у женщин в период максимума половой активности на короткое время возрастает примерно на 400 процентов. У женщин подобная концентрация отмечается длительное время при контактах с младенцем, но наступает она лишь через несколько дней после родов. Исследователи, которые занимаются синдромом отказа от новорожденных, полагают, что эти «несколько дней» для матерей чрезвычайно важны, и они отказываются от ребенка потому, что после родовой депрессии у них не наступил период налаживания связи, связанный с действием окситоцина и пролактина. Стефан знает все эти «научные штучки». После того как дело было закрыто, полицейские отдали сумку и найденный в ней клочок бумаги его усыновителям. Каждый год двадцать четвертого февраля Стефан садится в машину, приезжает вечером на помойку в Дармштадте и ждет всю ночь. В День матери он тоже приезжает. Он верит, что в конце концов найдет свою биологическую мать. Ему хочется посмотреть ей в глаза и спросить, где и когда он родился, хотя полицейский врач рассчитал это с точностью до нескольких дней. Кроме того, Стефан хотел бы знать, почему его нашли именно на помойке…

Дата добавления: 2015-10-13