Накануне подписания пакта

По мысли А. Солженицына, в 1940 - 1941 годах советское руководство склоняло Германию к объявлению войны СССР. Вторя нобелевскому лауреату, 5 мая 2010 года в Информационнодискуссионном портале Ю. Кузнецов вещал: "И чем еще, кроме войны, мог закончиться пакт Молотова - Риббентропа 1939 года, в результате которого СССР вошел в Польшу всего на 17 дней позже Германии, оттяпал впоследствии страны Прибалтики, Бессарабию и Северную Буковину, часть Финляндии. Что надо было ожидать дальше? Что Гитлер даст время Сталину сформировать на прихапанных плацдармах мощный военный кулак для нападения на Германию, как недавно на Финляндию?...На самом деле "вероломное нападение" 22 июня 1941 года было единственно верным стратегическим решением в условиях неизбежной войны с превосходящим по силам противником". Вина за развязывание войны без какихлибо оснований категорически и без анализа исторической обстановки того времени перекладывается на Советский Союз. А то, какую изощренную и хитроумную политику вели тогда фашистская Германия, Англия, Франция, - все это вне внимания яростного антисоветчика.

Д. Волкогонов в книге "Триумф и трагедия" рассудил: Сталин поспешил "в августе 1939 года. Кто знает, прояви он терпение, а Лондон и Париж прозорливость, антифашистская коалиция могла бы быть создана еще два года назад..." Не было тогда никакой прозорливости у Лондона, Парижа и Варшавы. Стремясь хоть както обвинить Советское правительство за "неразумность" его внешней политики, историк М. Семиряга посчитал, что СССР должен был отвергнуть предложение Германии как неприемлемое или затягивать переговоры с ней и упорно добиваться "заключения военного соглашения с Англией и Францией. Даже если бы оно и не было заключено немедленно, то все равно угроза его, как дамоклов меч, висела бы над агрессором и удерживала его от немедленных авантюр". Не удержала бы.

Советское правительство проявляло терпение, попыталось медлить с началом переговоров с Германией, но вскоре стало яснее ясного, что тянуть с заключением соглашения с ней означает столкнуться с вермахтом, а тогда Красной Армии многого не хватало, чтобы вести большую войну. К тому же на востоке шли жестокие бои с японскими войсками.

Гитлер учитывал, что, если военный договор трех стран будет заключен, его расчеты бить противников поодиночке сорвутся. Он спешил как можно скорее заключить пакт о ненападении с СССР. Министр иностранных дел Германии Риббентроп сделал такое предложение 3 августа 1939 года, но Москва не приняла его. Заявив, что Англия пытается столкнуть Советский Союз с Германией, Риббентроп позже повторил это предложение. Военнополитическая обстановка все больше обострялась. 19 августа немецкий посол Шуленбург встретился с Молотовым и попросил срочно принять Риббентропа в Москве. Молотов ответил, что пока невозможно точно определить время такой поездки, ибо к ней надо хорошо подготовиться. Зная ориентировочный день вторжения немцев в Польшу и учитывая возможное изменение обстановки в связи с этим, Сталин назначил дату приезда Риббентропа в Москву не раньше 26 - 27 августа: он ожидал положительного сдвига на переговорах с Англией и Францией. Этот срок Гитлер не принял. В ночь с 20 на 21 августа он в телеграмме Сталину указал, что между Германией и Польшей может очень быстро разразиться кризис, в него будет вовлечен и Советский Союз, если он не согласится на заключение договора о ненападении. Гитлер предложил принять его "министра иностранных дел во вторник, 22 августа, самое позднее - в среду, 23 августа". На этот день планировалась важная встреча Геринга с Чемберленом в Англии. На каких условиях должен был состояться их очередной сговор? Не готовился ли новый Мюнхен (теперь уже за счет Польши), который помог бы направить фашистские войска на Советский Союз? Эту тайну все еще хранят британские архивы.

Вечером Сталин послал Гитлеру телеграмму с согласием на приезд Риббентропа 23 августа. Советское правительство понимало, что Чемберлен стремится - за счет интересов СССР - сговориться с агрессором. Поэтому Сталин принял фактически вынужденное решение заключить пакт о ненападении с Германией, который был подписан 23 августа. Намеченный полет Геринга в Англию не состоялся.

В. Молотов говорил писателю В. Карпову: "Гитлер еще в 1939 году действительно, как потом выяснилось, был настроен развязать войну против нас и готовился к этому усиленно". Л. Исаков писал: "Если бы не советскогерманский пакт о ненападении, Гитлер в условиях японской поддержки на востоке бросился бы на нас несомненно..." Об этом же свидетельствует и донесение, полученное 15 апреля 1939 года от нашего разведчика Р. Зорге. Он сообщил о выступлении перед сотрудниками германского внешнеполитического ведомства Риббентропа, который заявил, что "главная цель Германии - заключить продолжительный мир с Англией и начать войну с СССР".

Антисоветчики передергивают факты

Однако теперь стало модным передергивать факты. 17 апреля 2005 года Б. Бишоф в австрийском издании "Прессе" рассуждал: "Непонятно, почему Москва не хочет слышать о том, что она не может умывать руки, считая себя невиновной в том, что Советский Союз заключил перед началом Второй мировой войны в 1939 году пакт с Третьим рейхом Гитлера, по которому оба тирана поделили между собой Восточную и Центральную Европу". Подобные авторы с наивностью примитивного Незнайки делают вид, будто и не было Мюнхенского соглашения, когда Франция и Англия бросили Чехословакию к ногам Гитлера. Рафаэль Пош 5 июня 2004 года отметил: "...западная сторона полагала, что заключенный в 1939 году пакт Молотова - Риббентропа демонстрировал общие черты нацизма и сталинизма. О позоре демократии, о позиции этих стран в отношении фашизма в преддверии войны и об имперской близости с Гитлером и Муссолини практически не говорится. Возможно, по причине очевидной актуальности".

23 декабря 1989 года по поручению Комиссии по политической и правовой оценке советскогерманского Договора о ненападении от 23 августа 1939 года на II Съезде народных депутатов СССР А.Н. Яковлев выступил с докладом о последствиях подписания в 1939 году Договора о ненападении между СССР и Германией. Он утверждал, что переговоры в Москве между СССР, Англией и Францией о создании антигитлеровской коалиции были сорваны по вине Сталина, который выдвинул "неприемлемые требования", и потому проект соглашения не был подписан. Но ответ на это обвинение К. Ворошилов дал в "Известиях" еще 27 августа 1939 года: "Не потому прервались военные переговоры с Англией и Францией, что СССР заключил пакт о ненападении с Германией, а, наоборот, СССР заключил его в результате того, "что военные переговоры с Францией и Англией зашли в тупик в силу непреодолимых разногласий".

Много лет в общественное сознание настойчиво внедряется ложь об ответственности Советского правительства за начало этой войны. Таковы, например, фильмы "Последний миф" и "Мировая революция для товарища Сталина". Немецкий историк В. Глазебок и другие последователи нацистов провели кампанию под лозунгом "Война по вине Германии - ложь". Поэт Ю. Левитанский заявил: "Сейчас уже совершенно ясно, что не будь безумной политики Сталина и "нашей партии", этой войны могло не быть". На самом деле Советское правительство сделало все, что от него зависело, чтобы предотвратить войну, а ответственность за ее начало лежит не только на гитлеровской верхушке, но и на руководителях Франции и - особенно - Англии. Подталкивая Германию к походу против СССР, они не приняли предложения о коллективной безопасности, на которую наше правительство сделало ставку еще в середине 30х годов.

Заявления о вине Сталина обычно ограничиваются эмоциональными всплесками, но подаются как бесспорные аксиомы, не требующие доказательств. Если же приводятся какието сенсационные фактики, то при проверке они обычно оказываются выдуманными. Так, академик А. Сахаров утверждал: "В начале 20х годов... Сталин считал, что с Гитлером можно поделить сферы влияния". Предположим, проявив гениальное предвидение, Сталин точно определил ход истории на 10 лет вперед и предугадал приход Гитлера к власти. Но опровергает это "открытие" такой факт: в 1933 году, когда Гитлер захватил власть, по инициативе Сталина сразу было расторгнуто соглашение о сотрудничестве между Красной Армией и рейхсвером. В воспоминаниях А. Сахарова утверждается, что "во время немецкой оккупации Тулы (очень недолгой)" женщинысестры обратились за помощью к немцам. "После вступления советских войск в Тулу все сестры были арестованы и попали в СМЕРШ". Но как этому утверждению верить, если немцы не сумели взять городгерой Тулу? Осуждая этот пакт, многие пишут, что он привел к мировой войне. Такой лживый мотив явно преобладал за "круглым столом" в 1989 году в Институте США и Канады АН СССР. Историк В. Дашичев бездоказательно говорил об агрессивности СССР, который якобы инициировал войну: "Подписав с Гитлером пакт о ненападении, Сталин подписал тем самым приговор Советскому Союзу, ибо он позволил осуществить общий стратегический план войны, который разрабатывался германским генералитетом еще со времен Первой мировой войны. Сталин ликвидировал сдерживающий фактор России для Гитлера и позволил ему таким образом разбить Францию и укрепить свой тыл для главной цели - разгрома Советского Союза. С Германией категорически нельзя было заключать договор, ибо он открыл "зеленую улицу" Второй мировой войне".

В таком же духе рассуждал С. Случ: "Главное, что получил Гитлер, - это свобода рук на западе....И именно это обусловило разгром Франции и других западных держав в течение пяти недель....И с этой точки зрения можно оценить советскогерманский договор 23 августа 1939 года не только как просчет советской внешней политики, но и как преступное действие со стороны сталинского руководства". Ни слова не говоря о вине Англии и Франции, С. Заворотный и А. Новиков вторили им:

"Сталин предоставил Гитлеру уникальную возможность, о которой германский генералитет безуспешно мечтал с начала века: разгромить Францию, не боясь удара с востока, а потом, повернувшись назад, наброситься на Россию".

Эйфория Гитлера Но в Кремле знали (об этом В. Молотов позже рассказал писателю И. Стаднюку), что "какойто швед по поручению Геринга каждый день на своем личном самолете летал из Берлина в Лондон и доставлял оттуда Герингу заверения Чемберлена: Германия, мол, свободна в своих действиях против Советского Союза". Этот швед - Б. Далерус - упомянут в приговоре Международного военного трибунала в Нюрнберге. Он "был исполнен желания помочь Англии и Германии... предотвратить войну между этими двумя странами. Геринг использовал его в качестве неофициального посредника для того, чтобы отговорить правительство Великобритании от противодействия германским намерениям в отношении Польши" (Нюрнбергский процесс... т.7, с.346). Англичане вели в Лондоне тайные переговоры с немцами в то самое время, когда англофранцузская делегация обсуждала в Москве варианты военного соглашения с СССР. Эти дискуссии в Москве западные демократии пытались использовать как средство давления на Германию.

А. Шпеер, близкий к Гитлеру человек, министр вооружения и боеприпасов Германии, в своих "Воспоминаниях" сообщил: "Мы услышали, что германский министр иностранных дел ведет переговоры в Москве. Во время ужина Гитлеру передали записку. Он пробежал ее глазами, на какоето мгновение, краснея на глазах, он окаменел, затем ударил кулаком по столу так, что задрожали бокалы, и воскликнул: "Я поймал их! Я их поймал!" Но через секунду он овладел собой, никто не отваживался задавать какиелибо вопросы, и трапеза пошла своей обычной чередой.

После нее Гитлер пригласил лиц из своего окружения к себе: "Мы заключаем пакт о ненападении с Россией. Вот читайте. Телеграмма от Сталина". Она была адресована "Рейхсканцлеру Гитлеру" и кратко информировала о состоявшемся единении. Это был самый потрясающий, волнующий поворот событий, который я мог себе представить - телеграмма, дружественно, соединявшая имена Гитлера и Сталина. Затем нам был показан фильм о параде Красной Армии перед Сталиным с огромной массой войск. Гитлер выразил свое удовлетворение тем, что такой военный потенциал теперь нейтрализован, и повернулся к своим военным адъютантам, собираясь обсудить с ними качества вооружения и войск на Красной площади....Вечером 23 августа после того, как Геббельс прокомментировал сенсационное известие на прессконференции, Гитлер попросил связать его с ним. Он хотел знать реакцию представителей зарубежной печати. С лихорадочно блестящими глазами Геббельс сообщил нам услышанное: "Сенсация не могла быть грандиознее. А когда снаружи долетел звон колоколов, представитель английской прессы произнес: "Это похоронный звон по британской империи". На эйфорически упоенного Гитлера это высказывание произвело самое сильное впечатление в этот вечер. Теперь он верил, что вознесся над самой судьбой". 25 июня 2010 года в интернетовском Гайдпарке указали, что многие делают "упор на то, что СССР, заключив этот договор, остался в проигрыше - между ним и Германией не стало буферных государств, в результате Гитлер получил возможность напасть непосредственно на нашу страну". А остался бы какойто буфер, если бы Советский Союз не заключил договор с Германией и соблюдал нейтралитет? Это ведь не мешало бы немцам напасть на Польшу, захватить всю ее территорию и выйти на границы с СССР, захватить Литву, Латвию и Эстонию и расположить свои войска недалеко от Ленинграда, вблизи Минска. В этом случае результаты нападения вермахта на СССР, конечно, были бы еще более катастрофическими, чем это случилось в 1941 году.

Генеральный секретарь Коминтерна Г. Димитров записал в дневнике сказанные 7 сентября 1939 года слова Сталина: "Мы предпочитали соглашение с так называемыми демократ. странами и поэтому вели переговоры, но Англия и Франция хотели иметь нас в батраках и при этом ничего не платить".

Немецкое правительство несколько раз предлагало Москве заключить договор о ненападении, но она не откликалась на это. Если бы Москва снова не приняла такого предложения, то Гитлер мог бы объявить в удобный для себя момент: Россия не хочет заключить с нами пакт о ненападении, значит, она готовит агрессию против нас, и с ней надо говорить языком пушек. Если бы события пошли по такому пути, то этому очень радовались бы Лондон и Париж, мечтавшие о том, что Германия и Советский Союз наконецто столкнутся, обескровят друг друга в жестокой войне, а они после этого властно продиктуют им свои условия.

У обвинителей советского руководства - странная логика. По их мнению, в том, что Франция и Англия заключили договоры о ненападении с Германией, нет ничего плохого. Но СССР почемуто не мог совершить то, что сделали эти государства, которые к тому же в это самое время вели с Германией переговоры о военном союзе. Августовский пакт с Германией был полностью оправдан: никакого иного решения, более надежно отвечавшего интересам безопасности СССР, в то время не имелось. Попытки заключить равноправный договор о взаимопомощи с Англией и Францией по вине Лондона и Парижа потерпели неудачу. Наша армия реорганизовывалась и перевооружалась, она была еще не готова к успешному отражению фашистской агрессии.

А иначе - война на два фронта

Советский народ воспринял этот пакт с пониманием: худой мир лучше доброй ссоры, тем более войны. Слишком сильно давала себя знать опасность, нависшая над нашим государством с двух сторон. В 1938 году у озера Хасан японские войска пытались захватить наши высоты Заозерная и Безымянная и создать плацдарм для наступления на Владивосток, но были разбиты Красной Армией. В 1939 году создалась опасная обстановка в районе реки ХалхинГол, где после воздушных налетов 3 июля японцы начали наступление против монгольских и советских войск. Президент США Ф. Рузвельт 2 июля 1939 года просил нашего полпреда "передать Сталину и Молотову, что на днях весьма авторитетный японский деятель предложил ему схему японоамериканского сотрудничества по эксплуатации богатств Восточной Сибири... Фантастично, но характерно для планов японских "активистов", которые не оставили мыслей об авантюрах в вашем направлении". 16 апреля 1939 года Зорге сообщил, что посол Германии в Японии "получил сведения о военном антикоминтерновском пакте: в случае, если Германия и Италия начнут войну с СССР, Япония присоединится к ним в любой момент".

Япония, устраивая нападение в районе ХалхинГола, рассчитывала получить от СССР, у которого осложнилась обстановка на западе, территориальные и политические уступки, добиться от него отказа от поддержки Китая, надеялась создать себе более выгодные условия для переговоров с Великобританией и США. Советские и монгольские войска вели тяжелые бои с японцами в июне и июле, а в августе под командованием Г. Жукова нанесли им крупное поражение. Это отрезвило воинственные японские круги. В начале апреля 1941 года Япония подписала московский пакт о взаимном ненападении с Советским Союзом, что вызвало сильнейшее негодование Гитлера.

Вопреки историческим фактам А.Н. Яковлев утверждал, будто договор от 23 августа 1939 года с Германией стал ревизией "стратегического курса на коллективную безопасность". На самом деле этот курс был разрушен Англией и Францией подписанием Мюнхенского соглашения. Волкогонов, назвав этот пакт "совершенно циничным", оценил его вслед за Яковлевым как "отступление от ленинских норм внешней политики", так как "Советская страна опустилась до уровня...империалистических держав". Да, нам пришлось в критической обстановке "опуститься" до их уровня: с волками жить - поволчьи выть. Ленин говорил о необходимости не отказываться "от военных соглашений и с одной из империалистических коалиций против другой в таких случаях, когда это соглашение, не нарушая основ Советской власти, могло бы укрепить ее положение и парализовать натиск на нее какойлибо империалистической державы".

Иногда утверждают, что при заключении августовского пакта "Сталин продемонстрировал миру образцы величайшей безнравственности, нанеся удар по авторитету СССР". Как же надо было поступить ему? Не защищать интересы своей страны? Не думать о выгоде для нее? Стать игрушкой в руках Англии и Франции, которые предали Чехословакию (а потом фактически и Польшу) потому, что им хотелось подтолкнуть Гитлера к походу на восток? И это было бы образцом величайшей нравственности? А как оценить нравственность сенатора Г. Трумэна, будущего президента США, который 23 июня 1941 года с поразительным цинизмом говорил: "Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и таким образом пусть они убивают как можно больше"? В. Бережков, переводчик Сталина, писал по поводу "аморальности" нашей политики: "В некоторой степени это верно, но надо иметь в виду, что мы имели дело с государствами, которые тоже вели очень аморальную политику. Если мы возьмем Мюнхен, отношения с Чехословакией, невмешательство во время войны в Испании, отношение к аншлюсу Австрии - это разве моральная политика?...В тот драматический момент... каждый выгадывал, как ему поступить, чтобы было минимум потерь, чтобы хоть както обеспечить свою безопасность".

Либерал Ю. Афанасьев, бывший член КПСС и ректор Архивного института, объявил СССР "поджигателем войны": с 1939 по 1941 год Сталин вынашивал и стремился реализовать "агрессивные планы" с целью "расширения социализма". По его словам, "для понимания истинных причин трагедии в первую очередь следует обратить внимание на текст речи Сталина на заседании Политбюро 19 августа 1939 г.", когда он говорил: "Опыт двадцати последних лет показывает, что в мирное время невозможно иметь в Европе коммунистическое движение, сильное до такой степени, чтобы большевистская партия смогла бы захватить власть. Диктатура этой партии становится возможной только в результате большой войны. Мы сделаем свой выбор, и он ясен... Первым преимуществом, которое мы извлечем, будет уничтожение Польши до самых подступов к Варшаве, включая украинскую Галицию".

Недобросовестного историка поправил профессор В. Анфилов: "Политбюро 19 августа действительно состоялось, но на нем рассматривались другие вопросы. Приписанные Сталину слова являются злобной фальшивкой, давно гуляющей по свету. Приведенные слова не соответствуют даже стилю языка Сталина". В 30е годы Сталин не проводил в жизнь доктрину мировой революции, Троцкий даже заявлял, что "сталинизм стал худшим тормозом мировой революции", что "международная политика полностью подчинена для Сталина внутренней". Со второй половины 30х годов и особенно в 1940 - 1941 годах Сталин не считал нужным вести активную подрывную коминтерновскую деятельность в буржуазных государствах. Теперь то, что долгое время тщательно скрывалось за семью печатями в недрах зарубежных разведок, беззастенчиво бросается в костер политической борьбы. В. Мусатов хвалил Резуна, нахально назвавшегося Суворовым, за то, что тот "сделал выбор не в пользу спокойного "проживания", но в пользу более высоких материй". В действительности Резун, предав Родину в 1978 году, выдал ряд советских разведчиков, стал сотрудником английских спецслужб. Он фактически раскрыл их тайные планы давних лет в книге "Ледокол". Если Дашичев смело утверждал, что от августовского договора 1939 года "выиграл только один человек - Адольф Гитлер и фашистская Германия. Для нас это была сплошная потеря", то Резун в качестве главной ошибки Гитлера решительно преподнес то, что он заключил пакт о ненападении с СССР, повернулся к нему спиной и позволил ему подготовиться к войне.

Американский историк Ширер считал, что "Гитлер развязал войну против Польши и выиграл ее, но куда в большем выигрыше оказался Сталин". Оттянув нападение Германии почти на два года, Сталин спутал планы правящих кругов Англии и Франции, сильно просчитались они вместе с Гитлером: необходим был их объединенный фронт, а получилось совсем другое. Этот столь желанный им фронт оказался расколотым. Заключив договор с Германией, СССР сорвал планы объединения англофранцузской реакции с германским фашизмом в общий антисоветский фронт.

Первая победа в войне - на дипломатическом фронте

В. Топоров вещал: "СССР и Германия тайно заключили агрессивный союз и начали мировую захватническую войну....То обстоятельство, что Англия и Франция тогда же, в сентябре 1939 года, не объявили войну нашей стране, свидетельствует лишь о нерешительности их тогдашних правительств". Как же сильно надо ненавидеть нашу страну, чтобы утверждать, что она начала мировую войну. Можно подумать, что Топоров совсем не знает обстановки 1939 года, сожалея о том, что Англия и Франция не стали одновременно воевать с Германией и Советским Союзом. Это же настоящая шизофрения!

Но, трезво поразмыслив, приходишь к выводу: дело тут не в психической болезни. Исторический ход событий должен был привести к объединенной борьбе западных стран против Советского Союза, к совместному продолжению политики "Дранг нах остен" ("натиска на восток") - вот что устроило бы тех, кто недоволен нашей победой в Великой Отечественной войне. Напрасно немецкий профессор Г. Якобсен утверждал, что "угрозы антисоветского фронта западных держав с Германией не существовало вообще". На самом деле в 1939 - 1941 годах планировались и не раз делались попытки свернуть вооруженный конфликт между западными державами и направить их объединенные армии против СССР.

Пакт о ненападении нарушил эту очень опасную для СССР перспективу, внес немалый раздражительный элемент в отношения Японии с Германией, значительно улучшил наши военностратегические позиции.

Японский историк Х. Тэратани посчитал, что тогда "Сталин проявил себя государственным деятелем высшей квалификации": "Не будь пакта о ненападении, судьбы мира сложились бы поиному и отнюдь не в пользу СССР. Заключив договор с Германией, Советский Союз спутал карты всех своих противников. Технически это было выполнено просто ювелирно. Были перечеркнуты планы англичан, заигрывавших и с Германией, и - в меньшей степени - с СССР, а на деле пытавшихся стравить их между собой. Но наибольший шок перенесла Япония. Союзница фашистской Германии в борьбе за "новый порядок" в мире, Япония получила 23 августа 39го страшный удар. Никогда - ни до, ни после - в истории не было случая, чтобы японское правительство уходило в отставку по причине заключения договора двух других государств между собой. Здесь же отставка последовала незамедлительно. Рискну предположить, нисколько не умаляя военных успехов советских войск на ХалхинГоле, что пакт во многом предрешил исход кампании, настолько была деморализована Япония. Договор, несомненно, изменил соотношение сил в мире в пользу СССР... Сталин в 39м году сделал объективно лучшие ходы с точки зрения интересов СССР как государства".

В июле 2009 года Парламентская ассамблея ОБСЕ приняла провокационную резолюцию "О воссоединении разделенной Европы" и объявила 23 августа Днем памяти жертв сталинизма и фашизма. Далеко зашли в своей пропагандистской работе озлобленные фальсификаторы истории, потерявшие элементарный здравый смысл. Вот какой нестерпимой костью в горле антисоветчиков и русофобов стал договор от 23 августа 1939 года между Советским Союзом и Германией. Историк И. Пыхалов верно заключил: "Не будет преувеличением сказать, что, заключив 19 августа 1939 года советскогерманское экономическое соглашение, а 23 августа - пакт Молотова - Риббентропа, СССР уже тогда выиграл 2ю мировую войну на "дипломатическом фронте". Именно этого и не могут простить Сталину ненавидящие свою страну и пресмыкающиеся перед Западом доморощенные российские либералы".

В мемуарах "Вторая мировая война" Черчилль писал: "Тот факт, что такое соглашение оказалось возможным, знаменует всю глубину провала английской и французской политики и дипломатии за несколько лет". Этот договор разрушил коварные планы Англии и Франции немедленно направить германские войска против Советского Союза и не допустил того, чтобы ему пришлось воевать одновременно на двух фронтах - на Дальнем Востоке и на западе. Он предоставил нашей стране возможность на протяжении почти двух лет оставаться вне войны.

Дата добавления: 2015-10-13