Матери, о вечной жизни

Ваш сын погиб в авиакатастрофе. С тех пор Вы думаете только об одном: может быть, он жив? Есть ли жизнь после смерти? Кто нас убедит в этом? Я глубоко сопереживаю Вашему горю. Но меня удивляет Ваш вопрос, тем более что каждое Ваше слово дышит верой. Не знаю, может ли называться наследником Христовым тот, кто сомневается в вечной жизни?

Смотрите, ведь главным откровением Христа было откровение о новой жизни, новом мире, о новом Царстве — совсем новом для людей. Для человека это откровение стало самым великим и самым радостным из всех откровений. Пренебречь им — все равно что пренебречь Самим Христом и спасением. А принять — значит принять истину о Боге как о небесном Родителе, об Ангелах как о небесных жителях, о всевидящем Промысле Божием, о Страшном Суде, о жизни после телесной смерти, о радостном смысле нашей телесной жизни на земле. Все эти истины открыл нам Господь и свидетельствовал о них Собой, Своими словами и делами, добровольной смертью за нас, воскресением и вознесением. Я иду приготовить место вам. И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я (Ин. 14, 2–3). Не в гробу же Он идет приготовить нам место! Воистину неутешительно было бы готовить место в вечной смерти! Нет, Он идет в другой мир и в иную жизнь, за гробом и выше гроба.

О существовании иной жизни и иного мира свидетельствовали и многие святые. «Кто вернулся оттуда, чтобы нам свидетельствовать?» — спросите Вы, повторяя вопрос тех, в ком нет веры. Если бы не Ваша скорбь, я бы мягко укорил Вас. Скажите мне: кто из святых, чьи имена мы видим в святцах, не дал знать о себе? Или Вы не знаете, что Церковь не причисляет к святым никого, кто тем или иным образом не явил себя из того мира? Вот совсем недавно я прочел, как одна молодая француженка приняла Православие после того, как, по ее собственному свидетельству, ей явился преподобный Серафим Саровский, великий русский святой, столетие со дня кончины которого праздновалось в прошлом году.

Итак, у Вас нет никаких причин сомневаться, но есть твердое основание верить в небесную жизнь, в которую перешел Ваш сын, опередив Вас.

Мир Вам и утешение от Господа Иисуса Христа. (Письмо 197)

Архимандрит Рафаил (Карелин). Душа после смерти¹⁸⁵

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Братья и сестры! Сегодня мы слышали Евангельское повествование о великом чуде: воскрешении Спасителем сына наинской вдовы. Смерть окружает нас со всех сторон. Она — как огромная река, которая день и ночь неслышно несет свои воды в море, не останавливаясь ни на мгновение. Так поколение людей приходит на землю и уходит в неизвестность, как в черную ночь, как в зияющую пустоту. Многие мудрецы желали познать тайну смерти, но отступали перед ней, вернее, умирали прежде, нежели успевали в этом. И лишь одно христианство дает ответ — что такое смерть, жизнь и вечность.

...Некий человек поздно вечером сидел в своем кабинете. В углу перед образом Спасителя теплилась лампада. Ее лучи освещали лик Божественного Страдальца. Человек то вставал на молитву, то вновь садился за стол и погружался в тяжелые раздумья. Скорбь теснила сердце. Недавно умер его близкий родственник и лучший друг: где теперь его душа? Каков он — загробный мир, да и существует ли он вообще? И вдруг человек почувствовал, что в комнате он не один. Он оглянулся и увидел фигуру и лицо почившего друга — как бы в тумане или какой-то дымке.

«Я не призрак, я живое существо, я послан от Бога, чтобы рассеять твои сомнения. Не колеблись, верь!»

Эти слова услышали не уши, их услышало сердце. Как если у пещеры кто-то крикнет, внутри эхо повторит этот крик, так и в душе человека раздались слова умершего. Покойный продолжал: «Помнишь нашу последнюю встречу? Я был тяжело болен и уже знал, что умираю. Мы обнялись и простились с тобой. Затем наступила последняя ночь моей земной жизни. Я метался не только от телесных мук, но и от невыносимой душевной муки. Я знал, что навсегда ухожу отсюда и покидаю горячо любимую жену и детей. Что ждет меня? Что это — вечность? Я попросил, чтобы ко мне пригласили священника. Долго я беседовал со своим духовным отцом, исповедовался и причастился Святых Таин. Это несколько облегчило мои страдания, я успокоился и уже мог утешать горько плачущих детей и жену, убеждать их не терять присутствия духа. Но вот почувствовал, как во мне что-то останавливается, словно обрывается. Судорожно схватил я руку своей жены, и мне показалось, что я падаю в какую-то страшную, глубокую пропасть. Все потонуло во мраке. Не знаю, сколько длилось это состояние, но когда я вновь увидел себя, то ощутил себя совершенно другим. Первое, что изумило меня, это то, что тело мое стало легче воздуха. Я, по желанию своему, мог преодолевать огромные расстояния, словно пространство больше не существовало для меня. Затем я мог видеть отдаленные предметы, находящиеся на земле, какими бы малыми они ни были, и притом глубже, чем при жизни, как бы “изнутри” и “насквозь”. Я понял, что это иное, духовное зрение.

Наконец что-то проснулось в моей памяти. Я понял, что внизу находится для меня самое родное и дорогое, и очутился в своем доме. Вижу: на столе лежит мое тело, омытое, облаченное, а вокруг него — моя плачущая семья. Я приблизился к ним. Я стал говорить, что я не умер, что моя душа жива, я вместе с вами, не плачьте. Я живой! Но они не слышали меня. Я кричал, напрягал свой голос, но они не могли услышать слова духа. Я хотел обнять их, но они не ощутили прикосновения моих рук, мне стало жутко и тоскливо в моем доме, как одинокому страннику в пустыне. Никто не видел и не замечал меня. Я бродил по комнатам, всеми оставленный. Тоска переполняла меня. Но вот пришел мой духовник и другие священники. Я почувствовал облегчение и радость. Мне показалось, что во время панихиды вся комната наполнилась светом. Особенно отрадно было, когда молился мой духовный отец. Кончилась панихида, над моим телом стали читать Псалтирь, и я жадно вслушивался в слова этой Священной книги. Душа моя, подобно безводной земле, жадно впитывала, как капли благодатного дождя, каждое святое слово. Но вот опять в сердце моем стала расти тревога. Я знал, что скоро должен буду дать отчет о прожитой жизни. Я понимал, как ничтожна, бессмысленна, поверхностна была она. Я хотел искать защиты, но не у кого. И вдруг словно дивный луч света воссиял около меня. Какое-то существо, похожее на человека, но несравненно прекраснее, подошло ко мне. Это был мой Ангел-хранитель. Когда я увидел его, то изумился, какой доброты и любви был он преисполнен, каким теплом светились его глаза! Я ничего не мог сказать ему, но чувствовал себя, как малый ребенок около своей горячо любимой матери...

Настал день похорон. Опять мне стало тяжело видеть, как плачут мои родные. Если бы они знали, сколько страданий они причинили мне своими слезами и своим горем! Затем я видел других людей, которые переговаривались между собой, большинство осуждало меня. Многие рассказывали о своих обидах, некоторые говорили: “И поделом ему!”. И самое страшное, что эти упреки действительно были справедливы, что в своей жизни я причинил людям много зла. Теперь мне хотелось перед каждым броситься на колени, просить прощения, целовать их ноги, только бы они простили меня, сжалились надо мной, сняли с меня это тяжкое бремя. Но, увы! Было уже поздно. Когда зарывали в землю гроб, я почувствовал какую-то связь между своей душой и скрывшимся в земле телом, связь, которая не прерывается и в вечности.

Наконец, спутник мой — Ангел — сказал: “Мы должны покинуть этот мир”. Оба мы поднялись в какие-то иные духовные сферы, за грань земного бытия. Я понял, что началась вечность. Мы шли по страшному пути. Там встречали меня какие-то существа. Одни были дивно прекрасными, другие — страшными чудовищам. Перед моим взором разворачивалась вся моя жизнь, как будто она была снята на пленке. Я увидел себя от самых детских лет, видел все свои дела, все мысли, все желания — поразительно отчетливо. Даже те греховные замыслы и тайные стремления, осуществить которые не позволили обстоятельства, стояли передо мной. Я видел всю грязь, пошлость своей жизни. Сам для себя сделался отвратительным и мерзким. Как мало добра было в этой “картине” моей души!

Затем мне был показан мир светлых духов. Я видел то, что невозможно ни нарисовать никакими земными красками, ни сравнить ни с чем, виденным на земле, ни передать никаким образом. Я слышал пение, пение не человеческих голосов, но святых духов. Оно было невыразимо сладостно. Я видел океаны света, перед которыми солнце — лишь тусклая свеча.

Видел я и мир падших духов, мир грешников — таких же, как я. Видел их многообразные мучения, адскую тьму, пред которой и самая мрачная ночь светла, как день. Ее можно было не только видеть, но и ощущать. Все грехи, которые совершили люди на земле, принимают там огромные, колоссальные формы и сливаются в одно чувство зла и ненависти к Богу и друг к другу. И это страшное зло в душе грешника, которому человек уже не может противиться, влечет его все ниже и ниже, к виновнику всякого зла — сатане и демонам его.

Жители ада с яростью бросаются друг на друга, терзают, каждому кажется, что другой виноват в его погибели. Особенно страшна участь самоубийц. Они и там пытаются покончить с собой. Но напрасно. Теперь, если бы вернулась ко мне моя жизнь, я готов был бы гореть на медленном огне, лишь бы только избавиться от адских мук и сподобиться блаженства рая. Я готов был бы всю жизнь провести в яме, наполненной ядовитыми червями, которые бы глодали мою плоть, лишь бы здесь удостоиться прощения. Я трепещу при мысли о том, что скоро надо мной совершится Суд Божий. Только одно утешает меня — когда на земле молятся о душе моей и совершают Божественную литургию. Но как мало добра сделал я людям и как мало молятся обо мне!»

Хозяин дома спросил своего друга: «Скажи, можешь ли ты еще явиться ко мне и продолжить беседу?».— «Это не в моей власти,— отвечал тот,— это была воля Божия».

Братия и сестры! Смерти нет. Есть переход из одного бытия в другое. Для праведников — в дивно прекрасное, для грешников — в мир тоски, мрака, безумия и отчаяния. Здесь, на земле, каждое наше дело, слово, желание, сокровенная мысль — семена, брошенные в землю сердца, которые там дадут всходы — либо благоуханные райские цветы, либо острые тернии ада. Что мы посеем здесь, то пожнем там. Аминь.

^185. Рафаил (Карелин), архим. Душа после смерти // Проповеди. М., 1997. С. 42–45.— Сост.

Дата добавления: 2015-10-13