Эти жестокие удовольствия

Клэри слышала собственное тяжелое дыхание. Она вспомнила, как Люк в первый раз взял ее поплавать в озере на ферме. Как она быстро погружалась в сине-зеленую воду, и мир за пределами воды исчезал, был только звук ее собственного сердцебиения, гулкий и искаженный. Она волновалась, что мир навсегда остался позади, что все навсегда потеряно, до тех пор, пока Люк не нырнул за ней и не вытащил ее на поверхность, дезориентированную и наглотавшуюся воды, к солнечному свету.

Она почувствовала себя так же, будто бы она упала в другой мир, разрушенный, искаженный, нереальный. Комната была та же самая, та же мебель, деревянные стены и красочный ковер, кажущийся серым и блеклым при лунном свете. Но сейчас Себастьян стоял где-то на середине, подобный экзотическому ядовитому цветку, растущему среди знакомых сорняков.

Все происходило как в замедленной съемке, Клэри повернулась и хотела выбежать через открытую дверь, но как только она подбежала, дверь захлопнулась прямо у нее перед носом. Какая-то невидимая сила схватила ее и отбросила в сторону спальни, прижимая к стене, о которую Клэри ударилась головой. Она смахнула слезы с лица и попыталась подвигать ногами, но не смогла. Она была прочно прижата к стене, ее нижнюю часть туловища будто парализовало.

- Приношу свои извинения за связывающее заклинание, - с легкой насмешкой в голосе сказал Себастьян. Он откинулся на подушки, вытянув руки, чтобы коснуться изголовья в виде кошачеподобной арки. Его футболка была задрана, обнажая бледную, плоскую линию его живота с узорами в виде рун. Казалось, эта поза должна быть соблазнительной, но она не вызывала ничего, кроме тошноты.

- Мне нужно было некоторое время, чтобы настроится, но ты знаешь, каково это. Один не может рисковать.

- Себастьян, - к ее удивлению, ее голос был ровным. Она осознавала это каждой клеточкой своего тела. Она чувствовала себя поверженной и уязвленной, как будто если бы она не была защищена от летящего в нее битого стекла. - Почему ты здесь?

Его лицо было задумчивым. Змея, спящая на солнце, только что проснулась, пока еще не опасная.
- Потому что я соскучился, сестренка. Ты скучала по мне?

Она подумала о том, не закричать бы ей, но Себастьян метнет ей в горло кинжал прежде, чем она издаст хоть один звук. Она попыталась успокоить свое сердцебиение. Она выживала во встречах с ним до этого. И она сделает это снова.

-Последний раз, когда я видела тебя, ты приставил арбалет к моей спине, - сказала она. - Не то чтобы я по тебе скучала.

Он лениво прочертил пальцами узор в воздухе:
- Лгунья.

- Такая же, как и ты, - ответила она. - Ты пришёл сюда не потому, что скучал по мне; ты пришёл, потому что ты чего-то хочешь. Что же это?

Внезапно он вскочил на ноги - изящно, слишком быстро, чтобы уловить его действия. Светло-белые волосы упали ему на глаза. Она вспомнила, как стоя на берегу Сены, она наблюдала за лучами света в его волосах, прекрасных, как стебельки одуванчиков. Он был похож на Валентина, когда тот был молодым

-Может быть, я хочу заключить перемирие, - произнёс он.

-Конклав не захочет заключать перемирие с тобой.

-В самом деле? После прошлой ночи? - он сделал шаг в её сторону. Осознание того, что она не могла убежать, хлынуло в неё; она подавила крик. - Мы находимся на двух разных сторонах. Мы противоборствующие армии. Разве это не то, что вы делаете? Заключаете перемирие? Либо так, либо сражаться, пока один из нас не потеряет достаточно людей, чтобы сдаться? Но тогда, может, я не заинтересован в том, чтобы заключать мир с ними. Может, я заинтересован только в том, чтобы заключить мир с тобой.

-Почему? Ты ничего не прощаешь. Я знаю тебя. То, что я сделала... ты не простишь этого.

Он снова сделал шаг, резкая вспышка, и вдруг он прижался к ней, его пальцы крепко обхватили её левое запястье, прижимая его к стене у неё над головой.
- Что именно? Разрушение моего дома... нашего отцовского дома? Предательство и ложь мне? Разрушение моей связи с Джейсом?
Она видела вспышку гнева в его глазах, чувствовала его быстро бьющееся сердце. Клэри ничего не хотела сильнее, чем ударить его, но её ноги просто не двигались. Её голос дрогнул:
- Всё это.

Себастьян был так близко, она почувствовала это, когда его тело расслабилось. Он был твердым и худым, его острые кости упирались в нее.
- Я думаю, что ты, возможно, сделаешь мне одолжение. Может быть, ты даже захочешь сделать это. - Она могла видеть себя в странных глазах брата, радужная оболочка была такой темной, что зрачки, практически, сливались с ней. - Я был слишком зависим от наследия и защиты нашего отца. От Джейса. Я должен был быть сам по себе. Иногда ты должен потерять всё, чтобы получить это снова, и обретение намного слаще боли утраты. В одиночку я объединил Тёмных Охотников. В одиночку я образовал целые альянсы. В одиночку я заполучил Институты Буэнос-Айреса, Бангока, Лос-Анджелеса...

-В одиночку ты убивал людей и разрушал семьи, - сказала она. - Там был охранник в передней части этого дома. Он должен был защищать меня. Что ты с ним сделал?

-Напомнил ему, что он должен лучше выполнять свою работу, - ответил Себастьян. - Что он должен лучше защищать мою сестру.
Он поднял руку, которая не прижимала её запястье к стене, и коснулся локона её волос, потирая пряди между пальцами.

-Алый, - произнёс он, его голос был наполовину сонным. - Как закат, кровь и огонь. Как ведущий край падающей звезды, горящей, когда она соприкасается с атмосферой. Мы Моргенштерны, - добавил он с тёмной болью в голосе. - Яркие утренние звёзды. Дети Люцифера, самые красивые из всех Божьих ангелов. Мы намного красивее, когда мы падаем.
Он помолчал.

-Посмотри на меня. Клэри. Посмотри на меня.

Она неохотно взглянула на него. Его чёрные глаза были сосредоточены на ней с острым голодом; они резко контрастировали с его белоснежными волосами, его бледной кожей, лёгким розовым румянцем по всей линии скул. Художник внутри Клэри знал, что он был красив, как пантеры, или флаконы с мерцающим ядом, или отполированные скелеты мертвецов. Люк однажды сказал Клэри, что ее талант в том, что она может видеть красоту и ужас в обыкновенных вещах. Хотя в Себастьяне не было ничего обыкновенного, она видела в нем и то и другое.
- Люцифер Утренняя Звезда был самым прекрасным ангелом небес. Великолепное создание Господа. И пришел день, когда Люцифер отказался склониться перед человечеством. Перед людьми. Потому что он знал, как они ничтожны. И поэтому он спустился вниз в яму вместе с теми, кто был на его стороне: Белиал и Азазель, Асмодеус и Левиафан. И Лилит. Моя мать.

- Она не твоя мать.

- Ты права. Она гораздо больше, чем мать. Если бы она была моей матерью, то я бы был колдуном. Вместо этого я был наполнен ее кровью еще до рождения. Я нечто очень отличающееся от колдунов, нечто лучшее. Кроме того, она была ангелом когда-то, Лилит.

- И в этом, по-твоему, суть? Демоны - это ангелы, которые когда-то выбрали неправильный жизненный путь?

- Высшие демоны не так сильно отличаются от ангелов,- сказал он. - И мы с тобой не такие разные. Я говорил тебе об этом раньше.

- Я помню,- сказала она. - "У тебя темное сердце, дочь Валентина".

- Разве нет? - сказал он, и его рука спустилась вниз по ее волосам, к ее плечу и, наконец, скользнула к ее груди, остановившись только на ее сердце. Клэри чувствовала грохот своего пульса в своих венах, она хотела оттолкнуть его, но усилием воли оставила правую руку оставаться на месте. Пальцы ее руки были близки к краю куртки, и под ней был Геосфорос. Даже если она не могла убить его, может быть, она могла использовать меч, чтобы продержаться до прибытия помощи. Может быть, они могли даже загнать его в ловушку.
- Наша мать обманула меня, - сказал он. - Она отрицала мое существование и ненавидела меня. Я был ребенком, и она меня ненавидела. Как и наш отец.

- Валентин вырастил тебя.
- Но вся его любовь принадлежала Джейсу. Проблемному, непослушному, сломанному. Я сделал все, о чем наш отец просил меня, и он ненавидел меня за это. И он так же ненавидел тебя, - его глаза светились, создавая подобие серебра в темноте.

- Иронично, не правда ли, Кларисса? Мы были родными детьми Валентина, его плотью и кровью, а он ненавидел нас. Тебя, потому что из-за тебя от него ушла наша мать. И меня, потому что я был тем, что он хотел создать.

Клэри вспомнила Джейса, окровавленного и в разорванной одежде, стоящего с мечом Моргенштернов в его руках на берегу озера Лин, кричащего на Валентина:
- Зачем ты забрал меня? Тебе не нужен был сын. У тебя был сын.

И тогда Валентин ответил хриплым голосом:
- Не сын был мне нужен. Солдат, воин. Я думал, что им станет Джонатан, однако в нем осталось слишком много от демона. Он рос жестоким, неуправляемым, непредсказуемым. Ему с самого детства недоставало терпения и участия, чтобы следовать за мной и вести Конклав по намеченному пути. Тогда я повторил эксперимент на тебе. И снова неудача. Ты родился слишком нежным, не в меру сострадательным. Чувствовал боль других как свою собственную. Ревел, когда умирали твои питомцы. Пойми, сын мой... я любил тебя за эти качества, и они же сделали тебя ненужным. Она слышала резкое дыхание Себастьяна в тишине.
- Ты знаешь, - произнёс он, - что, все, что я говорю - это правда.

- Но я не знаю, почему это важно.
- Потому что мы похожи! - голос Себастьяна стал громче; её вздрагивание позволило ей опустить её пальцы вниз на несколько миллиметров, к рукояти Геосфороса. - Ты моя, - добавил он, контролируя свой голос с явным усилием. - Ты всегда была моей. Когда ты родилась, ты была моей, моя сестра, хоть ты и не знала меня. Есть связи, которые ничто не может стереть. И именно поэтому я даю тебе второй шанс.

- Шанс на что? - она провела рукой вниз на четверть дюйма

- Я собираюсь выиграть, - ответил он. - Ты знаешь. Ты была в Буррене и в Цитадели. Ты видела могущество Темных Охотников. Ты знаешь, что может сделать Кубок Смерти. Если ты повернешься спиной к Аликанте и пойдешь со мной, пообещаешь быть лояльной, я дам тебе то, что я не даю никому другому. Ничего, потому что я берег это для тебя.

Клэри запрокинула голову ближе к стене. Ее желудок скрутило, пальцы едва касались рукояти ее меча. Глаза Себастьяна были сфокусированы на ней.
- Что ты дашь мне?

Он улыбнулся, выдыхая, будто бы вопрос был облегчением для него. Он, казалось, полыхал на мгновение с его собственным убеждениям; в его глазах, будто отражался горящий город.
- Милосердие, - сказал он.
Ужин был удивительно элегантен. Магнус обедал с Фейри всего несколько раз в своей жизни, и обстановка здесь всегда склонялась больше к натуралистической — деревянные столы, столовые приборы, сделанные в тщательно продуманной форме, тарелки с орехами и ягодами. Каждый раз, после ужина, его посещала мысль, что он смог бы насладиться всем этим чуть больше, если бы был белкой. Здесь, в Идрисе в доме представителей Благого Двора, столы были накрыты белыми скатертями. Люк, Джослин, Рафаэль, Мелиорн, и Магнус ели из плоских тарелок отполированного красного дерева; графины были хрустальными, а столовые приборы - в знак уважения Люку - были сделаны не из серебра или железа, а из тонких веток.

Рыцари - фэйри молча и неподвижно стояли на страже, на каждом из выходов комнаты. Длинные белые копья, тускло светящиеся по бокам, распространяли мягкое свечение по всей комнате. Еда тоже была неплохой. Магнус подцепил кусочек действительно весьма приличной курицы и теперь задумчиво жевал. Если честно, он не был голоден. Он нервничал - состояние, которое он ненавидел. Где-то там, за этими стенами и за этим необходимым обедом, был Алек. Но не пространство разделяло их. Конечно, в Нью-Йорке они тоже были недалеко друг от друга, но суть в том, что их разделяли не мили, а жизненный опыт Магнуса.

Он подумал, что это было странно. Магнус всегда думал о себе, как о человеке бесстрашном. Ведь для того, чтобы жить бессмертной жизнью, и при этом не отгораживаться от внешнего мира и новых людей, требовалась определенная смелость. Поскольку те, кто были новыми людьми, были почти всегда временным этапом в его жизни, и это разбивало сердце.

- Магнус? - сказал Люк, размахивая деревянной вилкой почти перед самым носом мага. - Уделишь мне минутку?

- Что? Конечно, - сказал Магнус, пригубив вино. - Я согласен. На сто процентов.

- Действительно,- сухо сказала Джослин. - Ты согласен с тем, что Нежити следует отказаться от проблем с Себастьяном и его темной армией и оставить ее Сумеречным охотникам, как будто это только их проблемы?

- Я же говорил Вам, он нас не слушает, - сказал Рафаэль, пребывая в полном восторге от кровавого фондю.

-Ну, это проблема Сумеречных охотников... - начал Магнус, вздохнув и опустив свой бокал. Вино оказалось довольно крепким, и он начал чувствовать легкое головокружение.

-Ох, ну ладно. Я не слушал. И нет, конечно, я не считаю, что...
- Ручная собачка охотников - перебил его Мелиорн.

Его зеленые глаза были сужены. У Дивного Народа всегда были непростые отношения с колдунами. Конечно, общее презрение к Сумеречным Охотникам их сближало, но Дивный Народ всегда смотрел на колдунов свысока из-за готовности вторых выполнять волшебство за деньги. Между тем, колдуны презирали Дивный Народ за их неспособность лгать, за их ограниченность, и за их склонность раздражаться по мелочам, таким как свертывание молока или кража их коров.
- У тебя есть другая причина, почему ты хочешь сохранить мир с Сумеречными охотниками, помимо той, что один из них является твоим любовником.

Люк поперхнулся и начал яростно кашлять. Джослин похлопала его по спине, а Рафаэль просто смотрел на них, явно забавляясь.

- Тебе следует идти в ногу со временем, Мелиорн, - сказал Магнус. - Никто больше не говорит "любовник".
- Кроме того, - добавил Люк. - Они расстались.
Он провел тыльной стороной ладони по глазам и вздохнул.
- И мы действительно будем собирать сплетни сейчас? Я не понимаю, как чьи-то личные отношения касаются всего этого.

- Всё о личных отношениях, - сказал Рафаэль, окуная что-то неприятное на вид в его жуткое фондю. - Почему у Сумеречных охотников есть эта проблема? Потому что Джонатан Моргенштерн поклялся отомстить всем вам.

- Почему он поклялся отомстить? Потому что он ненавидит свою мать и своего отца. Я не хочу обидеть вас, - добавил он, кивнув в сторону Джослин. - Но вы знаете, что это правда.

- Никаких обид, - сказала Джослин, но ее тон был холоден. - Если бы ничего не было между мной и Валентином, Себастьян бы просто не существовал, в любом смысле этих слов. Я беру на себя полную вину за это.

Люк выглядел пораженным.
- Это Валентин превратил его в монстра, - сказал он. - И, да, Валентин был Сумеречным охотником. Но это не так, если ты имеешь в виду, что Совет одобряет и поддерживает его или его сына. Они активно воюют с Себастьяном, и они хотят нашей помощи.

Все расы, оборотни, вампиры, колдуны и, да, народ Фейри, обладают потенциалом для того, чтобы творить добро или зло. Частью Соглашения является то, что все те, кто творит добро, или хотя бы пытается, должны объединиться против тех, кто творит зло. Независимо от крови.

Магнус ткнул Люка вилкой.
- Это, -сказал он, - была красивая речь.
Он сделал паузу. Маг определенно проглатывал слова. Как он умудрился стать таким пьяным от такого небольшого количества вина? Обычно он был более осторожен. Магнус нахмурился.

- Что это за вино? - спросил он.

Мелиорн откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. Его глаза странно блестели, когда он ответил:
- Старый урожай не понравился тебе, Чернокнижник?
Джослин медленно поставила свой бокал.
- Когда феи отвечают вопросом на вопрос,- сказала она, - это не значит ничего хорошего.
- Джослин...- Люк положил руку ей на запястье.

Он не успел. Мгновение Люк бестолково смотрел на свою руку, прежде чем она начала падать на стол.
- Что, - сказал он, тщательно выговаривая каждое слово, - ты наделал, Мелиорн?

Рыцарь-фэйри рассмеялся. Звук был мелодичным шумом в ушах Магнуса. Колдун пошел поставить свой бокал, но понял, что уже уронил его. Вино лилось через стол, как кровь. Он поднял взгляд на Рафаэля, но тот уже неподвижно лежал на столе лицом вниз. Магнус попытался произнести его имя онемевшими губами, но с них не сорвалось ни единого звука. Кое-как он сумел подняться на ноги. Комната кружилась вокруг него. Он увидел, как Люк обмяк в кресле; Джослин встала, но тут же упала на пол, и стило выкатилось из ее рук. Магнус потянулся к двери и открыл ее - с другой стороны стояли Темные охотники, облаченные в красные одежды.

Их лица были пусты, руки и шеи покрыты рунами, но ни одну из них Магнус раньше не видел. Это были не Ангельские руны. Они говорили о диссонансе, демоническом мире и тьме, полной силы.

Магнус повернулся к ним спиной и тут ноги подвели его. Он упал на колени. Что-то белое появилось перед ним. Это был Мелиорн, в его снежно-белой броне, он опустился на колено возле Магнуса и заглянул ему в лицо.
- Порождение демона, - сказал он. - Ты действительно думал, что мы заключим союз с таким, как ты?

Магнус тяжело дышал. Мир потемнел по краям, как обожженная фотография.
- Фейри не лгут, - сказал он.
- Дитя, - практически сочувственно сказал Мелиорн. - После всех этих лет, обман прятался на самом виду. Ты такой наивный, после всего, что произошло.

Магнус попытался повысить голос, чтобы возразить по поводу своей наивности, но слова так и не были произнесены. Тьма поглотила его и унесла с собой.

Сердце Клэри практически вырывалось из груди. Она вновь попыталась пошевелить ногами, но они оставались неподвижными.
- Думаешь, я не знаю, что ты понимаешь под милосердием? - прошептала она. - Ты воспользуешься Кубком Смерти и сделаешь меня Темной, как Аматис...

-Нет, - сказал он со странной срочностью в голосе. - Я не изменю тебя, если ты не хочешь. Я прощу тебя и Джейса тоже. Вы можете быть вместе.

-Вместе с тобой, - сказала она, позволяя только краю иронии тронуть её голос.

Но он не отреагировал на это.
- Вместе со мной. Если ты поклянешься мне в верности, если ты пообещаешь это на имени Ангела, я поверю тебе. Когда все остальные изменятся, ты будешь единственной, кого я сберегу.
Она подвинула свою руку еще на дюйм, и сейчас она уже держала рукоять Геосфороса. Все что ей оставалось - это сжать кулак.....
- А если я не стану?

Его лицо ожесточилось.
- Если ты откажешься, я превращу всех, кого ты любишь, в Темных, а тебя в последнюю очередь. Ты будешь смотреть, как они превращаются, пока еще сможешь чувствовать боль.

Клэри сглотнула, её горло пересохло.
- Это и есть твоё милосердие?

-Милосердие является условием твоего согласия.

-Я не согласна.

Его опущенные ресницы рассеяли свет; его улыбка была обещанием ужасных вещей.
- Какая разница, Кларисса? Ты будешь сражаться на моей стороне в любом случае. Либо ты сохраняешь свою свободу и остаёшься со мной, либо ты теряешь её и всё равно остаёшься со мной. Почему бы не быть со мной?

- Ангел, - сказала она.- Как его звали?

Ошеломлённый, Себастьян на мгновение замялся прежде, чем ответить:
- Ангел?

-Тот, чьи крылья ты отрезал и отправил в Институт, - ответила она. - Тот, которого ты убил.

-Я не понимаю, - сказал он. - Какая разница?

-Нет, - медленно произнесла она. - Ты не понимаешь. То, что ты сделал - слишком ужасно для того, чтобы когда-либо быть прощённым, и ты даже не понимаешь, почему это ужасно. И вот, почему нет. Вот, почему никогда. Я никогда не прощу тебя. Я никогда не буду любить тебя. Никогда.

Она видела, что каждое слово ударяло его, как пощёчина. Как только он перевёл дух, чтобы ответить, она направила лезвие Геосфороса в его направлении, прямо к сердцу. Но он был быстрее, и тот факт, что ее ноги были пригвождены к месту заклинанием, сокращал ее зону атаки. Он отпрыгнул подальше; она протянула руку, пытаясь подтянуть его к ней, но он легко выдернул свою руку. Она услышала грохот и поняла, отдаленно, что она стащила с него его серебряный браслет. Он со стуком упал на пол. Клэри снова полоснула его своим клинком; он дернулся назад и Геосфорос лишь сделал чистый срез по его манишке. Она увидела, как его губы искривились от боли и гнева. Он поймал ее за руку и развернул так, чтобы ударить ей о дверь, так что рука онемела до плеча. Ее пальцы разжались и Геосфорос выпал из ее рук.

Себастьян посмотрел на упавший клинок, а потом на нее, тяжело дыша. Кровь пропитывала его рубашку там, где она ранила его. Рана была недостаточно серьезной, чтобы задержать его. Разочарование было более болезненным, чем боль в запястьях. Себастьян прижал ее к двери; она чувствовала напряжение в каждой клетке его тела. Его голос был острым, как сталь.
- Клинок Геосфорос, Приносящий Рассвет. Где ты взяла его?

- В оружейном магазине, - выдохнула она. Чувства возвращались к её плечу; боль была сильной. - Женщина, которая владеет им, дала мне его. Она сказала, никто другой бы никогда... никогда бы не захотел меч Моргенштернов. Наша кровь испорчена.

-Но это наша кровь, - ухватился он за слова. - И ты взяла меч. Ты хотела его.
Она чувствовала жар, исходящий от него; он, казалось бы, мерцал вокруг него, как пламя погибающей звезды. Себастьян наклонял голову, пока его губы не коснулись шеи сестры, и он говорил напротив кожи Клэри, его слова соответствовали темпу её пульса. Она закрыла глаза с содроганием, как только руки Джонатана побежали вверх по её телу.
- Ты лжёшь, когда говоришь мне, что ты никогда не полюбишь меня, - сказал он. - Что мы разные. Лжёшь, как и я...

- Прекрати, - сказала она. - Убери от меня свои руки.

- Но ты моя, - сказал он. - Я хочу, чтобы ты... Ты нужна мне, чтобы...
Он втянул в себя воздух; что-то в этом ужасало её больше, чем всё то, что он когда-либо делал. Контролирующий себя Себастьян был страшен; неконтролирующий себя Себастьян был чем-то слишком ужасным, чтобы на это можно было бы смотреть.
- Отпусти её, - сказал отчётливый, жёсткий голос с другого конца комнаты. -Отпусти её и перестань её лапать, или я сожгу и обращу тебя в прах.
Джейс.

Через плечо Себастьяна она внезапно увидела его там, где минуту назад никого не было. Он стоял перед окном, занавески развевались позади него от ветра, дующего с канала, и его взгляд был твердым, как агат. Он был в боевом облачении, в руке клинок, на челюсти и шее всё еще были тени от выцветших синяков, и выражение его лица, когда он посмотрел на Себастьяна, было воплощением абсолютной ненависти. Клэри почувствовала, как всё тело Себастьяна напряглось; мгновение спустя он отвернулся от Клэри, ударив ногой по её мечу, рука брата взлетела к поясу. Его улыбка была как лезвие бритвы, но его глаза были осторожны.
- Подойди и попробуй сделать это,- сказал он. - Тебе повезло в Цитадели. Я не ожидал, что ты воспламенишься, когда я раню тебя. Моя ошибка. Я не повторю её дважды.

Вопросительный взгляд Джейса метнулся к Клэри; она кивнула, давая понять, что она в порядке.

- Значит, ты признаешь это, - сказал Джейс, кружа вокруг Себастьяна. Подошва сапог мягко пружинила по ковру. - Священный огонь удивил тебя. Выбросил тебя из игры. Вот почему вы все сбежали. Ты проиграл битву у Цитадели, а ты не любишь проигрывать.

Резкая ухмылка Себастьяна стала еще острее и прохладнее.
- Я не получил то, за чем приходил. Но я кое-что уяснил для себя.

- Ты не разрушил стен Цитадели, - сказал Джейс. - Ты не попал в арсенал. Ты не обратил Сестер.
- Я пришел туда не ради оружия и доспехов, - усмехнулся Себастьян. - Я могу заполучить все это намного легче. Я пришел за вами. За обоими.

Клэри боковым зрением взглянула на Джейса. Он стоял не двигаясь, безо всякого выражения на спокойном, словно камень, лице.

- Ты не мог знать, что мы будем там, - сказала она. - Ты лжешь.

- Я не лгу. - Себастьян практически светился, будто горящий факел. - Я могу видеть тебя, сестренка. Могу видеть все, что происходит в Аликанте. Днем и ночью, во тьме и при свете, я могу тебя видеть.

- Хватит, - сказал Джейс. - Это неправда.
- Неужели? - спросил Себастьян. - Как я мог знать, что Клэри будет здесь? Одна, ночью?
Джейс продолжил, крадясь к ним, словно охотящийся кот:
- И как ты мог не знать, что я здесь тоже буду?

Себастьян скривился.
- Сложно следить за двумя людьми сразу. Я был занят сразу несколькими делами...

- И если ты хотел Клэри, то почему просто не забрал ее? - поинтересовался Джейс. - Почему потратил время на пустую болтовню? - Его голос источал презрение. - Ты желал, чтобы она захотела пойти с тобой. Никто в твоей жизни не испытывал к тебе ничего другого, кроме презрения. Твоя мать. Отец. И твоя сестра. Клэри не родилась с этой ненавистью в сердце. Ты заставил ее ненавидеть тебя. Но ты не этого хотел. Ты забыл, что мы были связаны: ты и я. Забыл, что я видел твои сны. Где-то в твоем воображении пылает мир, и ты смотришь на него из тронного зала, зала с двумя тронами. Так кто же занимает второй? Кто сидит рядом с тобой в твоих мечтах?

Себастьян судорожно рассмеялся; на его щеках виднелись красные пятна, будто у него была горячка.

- Ты совершаешь ошибку, разговаривая со мной подобным тоном, ангельский мальчик.

- Даже в своих снах ты не одинок, - произнес Джейс; и сейчас его голос был точно таким же, как тогда, когда Клэри впервые полюбила его: голос мальчика, рассказывающего историю про ребенка и сокола, и уроках, которые он извлек. - Но как тебе найти того, кто будет понимать тебя? Ты не понимаешь любви; наш отец слишком хорошо учил тебя. Но ты знаешь, что такое кровь. Клэри - твоя кровь. Если бы она стояла рядом с тобой, глядя, как мир охватывает пламя, это было бы именно то одобрение, в котором ты так нуждаешься.

- Я никогда не нуждался в одобрении, - прорычал Себастьян сквозь зубы. - В твоем, ее, или чьем-либо.

- Правда? - Джейс улыбнулся, услышав, как Себастьян повысил голос. - Тогда почему давал нам столько вторых шансов?
Он перестал красться и стоял напротив них; его золотые глаза блестели в тусклом свете.

- Ты сам говорил. Ты проткнул меня мечом. Пронзил плечо, а ведь мог бы и сердце. Ты остановился. Ради чего? Ради меня? Или потому что какая-то крошечная часть твоего разума понимала, что Клэри никогда не простит тебе мое убийство?

- Клэри, не хочешь ли высказаться по данному вопросу? - поинтересовался Себастьян, не отрывая глаз от меча в руках Джейса. - Или предпочитаешь, чтобы он отвечал за тебя?

Джейс быстро перевел взгляд на Клэри, Себастьян тоже. На секунду она ощутила тяжесть их взглядов на себе: золотого и черного.

- Я никогда не захочу последовать за тобой, Себастьян, - ответила она. - Джейс прав. Если бы передо мной стоял выбор: провести жизнь с тобой, или погибнуть, я бы выбрала последнее.

Глаза Себастьяна потемнели.
- Ты передумаешь, - сказал он. - В конце концов, ты займешь этот трон рядом со мной по собственной воле. Я дал тебе шанс пойти со мной сейчас. Я заплатил кровью, что бы ты пошла со мной по собственному выбору. Но я заберу тебя, желаешь ты того, или нет.

- Нет! - крикнула Клэри, и в тот же миг внизу раздался грохот. Дом неожиданно наполнился голосами.

- Ой, - сказал Джейс с нескрываемым сарказмом. - Кажется, я отправил огненное сообщение Конклаву, когда нашел тело охранника, которого ты убил и спрятал под тем мостом. Очень глупо с твоей стороны было так неаккуратно от него избавиться, Себастьян.

Выражение лица Себастьяна было напряжённым, так что Клэри мгновенно представила себе, что большинство людей никогда бы не заметили этого. Он потянулся к Клэри, его губы формировали слова - заклинание, чтобы освободить её от того, что прижимало её к стене. Она оттолкнулась, пихнув его, а потом Джейс прыгнул на них, его клинок двинулся вниз...

Себастьян увернулся, но лезвие меча задело его: на руке закраснел глубокий порез. Он закричал, отшатнувшись назад... и остановился. Обратив к Джейсу свое бледное лицо, он ухмыльнулся.

- Священный огонь,- произнес Себастьян. - Ты не знаешь, как его контролировать. Иногда работает, а в остальное время -нет, так, братец?

Глаза Джейса засверкали золотым пламенем.
- Это мы еще посмотрим, - пообещал он и бросился вперед на Себастьяна, рассекая темноту сиянием меча.

Но Себастьян был слишком быстр, чтобы это сработало. Она сделал шаг навстречу и выхватил меч из рук Джейса. Клэри рванулась вперед, но магия Себастьяна по-прежнему удерживала ее на месте; до того, как Джейс успел пошевельнуться, Себастьян развернул меч лезвием к себе и вонзил его в свою грудь.

Кончик меча вошел, порвав рубашку, прямо в его плоть. Кровь Себастьяна была красной, как у людей, и темной, как рубины. Он определенно испытывал боль: его лицо исказила гримаса, дыхание вырывалось из груди скачками, но меч продолжал двигаться, удерживаемый крепкой рукой. Задняя часть рубашки Себастьяна натянулась и порвалась, когда кончик меча прорезал ткань; брызнула кровь.

Казалось, время растянулось, словно резина. Рукоятка врезалась в грудь Себастьяна, лезвие торчало из его спины, орошая пол красным. Джейс стоял, шокированный и оцепеневший, когда Себастьян притянул его к себе окровавленными руками. Заглушая топот ног, поднимавшихся по лестнице, Себастьян заговорил:

- Я ощущаю огонь Небес в твоих жилах, ангельский мальчик, горящий под твоей кожей. Чистая, разрушительная сила всевышнего добра. Я все еще слышу твои крики, прорезавшие воздух, когда Клэри пронзила тебя мечом. Ты горел и горел? - Его тихий, темный голос был наполнен ядовитой энергией.

- Думаешь, теперь у тебя есть оружие, которое справится со мной, да? И, возможно, лет через пятьдесят или сто, ты научишься владеть огнем, но время - это как раз то, чего у тебя нет. Пламя бушует - неконтролируемо - у тебя внутри, и оно быстрее уничтожит тебя, чем меня.

Себастьян поднял руку и обхватил затылок Джейса, притягивая его ближе, так близко, что их лбы почти соприкоснулись.

- Клэри и я похожи, - произнес он. - А ты - ты мое отражение. Однажды она выберет меня, я тебе обещаю. А ты будешь там, чтобы увидеть это.
Со стремительным движение, он поцеловал Джейса в щеку, быстро и грубо; когда он отодвинулся, там виднелся смазанный кровавый след.
- Аве, господин Эрондейл, - сказал Себастьян и повернул серебряное кольцо на своем пальце - замерцал свет - и он исчез.

Джейс посмотрел на то место, где Себастьян был, потом направился к Клэри; внезапно освободившись от Себастьяна, ее ноги подогнулись. Она ударилась о землю коленями и бросилась вперед, сразу, держа Геосфорос. Ее рука обхватила меч, и она притянула его к себе, обхватив, как если бы это был ребенок, который нуждался в защите.

- Клэри…Клэри, - подбежав, Джейс бросился на колени рядом с ней и обвил ее руками; Клэри закачалась в его руках, уткнувшись лбом в его плечо. Она поняла, что его футболка - а теперь и ее кожа - была мокрой от крови ее брата, когда дверь распахнулась, и стражники Конклава хлынули в комнату.

- Вот, возьми, - сказала Лейла Харьяна, одна из новеньких в стае Волков, она передала стопку одежды Майе. Майя взяла ее с благодарностью.
- Спасибо, Вы не знаете, что это значит иметь чистую одежду, - сказала она, взглянув на стопку: майка, джинсы, шерстяной пиджак.

Она и Лейла были примерно одного размера, и даже, если одежда не совсем подходила, это было лучше, чем идти обратно в квартиру Джордана. Так было с тех пор, поскольку Майя жила в штаб-квартире, и все ее вещи были в квартире Джордана и Саймона, но мысль о квартире без мальчиков была тоскливой.

По крайней мере, здесь она была окружена другими оборотнями, постоянным гулом голосов, запахом китайской и малазийской еды на вынос, звуком готовки из кухни. И Бэт, не стесняя ее, был всегда рядом, если она хотела с кем-то поговорить или просто посидеть, молча наблюдая за движением на Бакстер-стрит.

Конечно, там были и свои минусы. Руфус Гастингс, грозный с огромными шрамами в своей черной кожаной байкерской куртке, казалось, был везде одновременно, его напряженный голос был слышен и в кухне, он пробормотал за обедом о том, что Люк Гэрровей не надежный лидер, что он собирается жениться на бывшей Сумеречной Охотнице, что он не вызывает доверия, о том, что им нужен человек, на которого они смогут возложить управление стаей оборотней.

- Нет проблем.
Лейла возилась с золотым зажимом в ее темных волосах, неловко смотря на нее.- Майя, - сказала она. - Просто совет - может быть ты реже будешь упоминать, о своей лояльности к Люку.

Майя замерла.
- Я думала, мы все были преданы Люку,- сказала она осторожно. - И Бэту.

- Если бы Люк был здесь, может быть, - сказала Лейла. - Но мы не получали никаких вестей от него с тех пор, как он оставил нас, и отправился в Идрис. Претор уничтожен и Себастьян бросил нам вызов. Он хочет, чтобы мы выбирали между Сумеречными Охотниками и ним

- Там всегда будет война,

Сказала Майя низким взбешенным голосом.
- Я не слепо предана Луку. Я знаю Сумеречных охотников. И встречала Себастьяна, тоже. Он ненавидит нас. Попытки ублажить его, не сработают. - Лейла подняла руки.
- Ладно, ладно. Как я уже сказала, это только совет. Надеюсь, это тебе подойдет, - добавила она, прошествовала в коридор. Майя надела джинсы - плотные, как раз по ее телосложению, и рубашку, и пожала плечами в куртке Лейлы. Она схватила кошелек со стола, надела сапоги, и направилась в коридор, чтобы постучать в дверь Бэта.

Он открыл дверь без рубашки, чего она не ожидала. Помимо шрамов вдоль правой щеки, у него был шрам на правой руке, где в него попала пуля - не серебряная. Шрам был похож на лунный кратер, белый в противоположность его темной коже. Он поднял бровь.
- Майя?

- Слушай, - сказала она. - Я собираюсь поговорить с Руфусом. Он забивает всем головы чепухой, и я устала от этого.

- Постой. - Бэт поднял руку. - Я не думаю, что это хорошая идея.
- Он не собирается останавливаться, пока кто-то ему не скажет, - произнесла она.
- Я помню, его работу в Преторе, с Джорданом. Претор Скотт рассказывал, что Руфус сломал ногу другого оборотня без какой-либо на то причины. Некоторые люди видят вакуум власти, и они хотят, чтобы заполнить его. Их не волнует, кого они ранят".

Майя развернулась на каблуках и направилась вниз; она слышала приглушенные чертыханья Бэта позади себя. Через секунду он присоединился к ней на ступеньках, поспешно натягивая рубашку.

- Майя, я правда не...
- И вот, что получилось, - сказала она. Она вошла в зал, где Руфус развалился напротив места, где когда-то был стол сержанта. Группа из десяти других оборотней, в том числе и Лэйла, сгруппировались вокруг него.

...должны показать им, что мы сильнее - говорил он. - И что наша преданность направлена только нас. Сила стаи - волк, и сила волка - cтая. - Его голос был как из гравия, Майя помнила его, как будто что-то повредило горло давным-давно. Глубокие шрамы на его лице были багровые на его бледной коже. Он улыбнулся, когда увидел Майю. - Привет, сказал он. - Мне кажется, что мы уже встречались. Мне было жаль слышать о твоем парне.

- Я в этом сомневаюсь. Сила заключается в лояльности и единстве, ложь разделяет людей,- отрезала Майя.

- Мы только объединились, и ты называешь меня лжецом? - сказал Руфус. Его поведение было обыденным, но был отблеск напряженности в нем, как в кошке, которая готовится к прыжку.

- Если вы говорите людям, что они должны оставаться в стороне от войны Сумеречных охотников - то вы лжец. Себастьян не собирается останавливаться на Нефилимах. Если он уничтожит их, то мы будем следующими.

- Он не беспокоится о Нежити.

- Он запросто уничтожил Претор Люпус! - закричала Майя. - Его заботит только разрушение. Он убьет всех нас.

- Нет, если мы не вступим в союз с Сумеречными охотниками.

- Это ложь, - сказал Майя. Она видела, как Бэт провел рукой по глазам, а потом что-то тяжело ударило ее в плечо, отбросив ее назад. Она была застигнута врасплох и споткнулась, но затем оперлась на край стола.

- Руфус! - взревел Бэт, и Майя поняла, что это Руфус ударил ее в плечо. Она крепко сжала челюсти, не дав ему наслаждаться тем, как ей больно.

Руфус стоял, ухмыляясь на фоне ошеломленной группы оборотней. Гул прокатился по толпе, когда Бэт шагнул вперед. Руфус был огромен, возвышаясь даже над Бэтом. Его плечи были необычайно широки.
- Руфус,- сказал Бэт. - Я здесь лидер, пока отсутствует Гэрроуэй. Ты был нашим гостем, но ты не из нашей стаи. Тебе пора уходить.

Руфус прищурился, глядя на Бэта.
- Вы гоните меня? Зная, что мне некуда идти?

- Я уверен, что ты найдешь, где пристроиться,- сказал Бэт, отворачиваясь.

- Я бросаю тебе вызов,- сказал Руфус. - Бэт Веласкес, я вызываю тебя на бой за лидерство в стае Нью-Йорка.

- Нет!- воскликнула Майя в ужасе, но Бэт уже расправил плечи. Он вцепился взглядом в Руфуса. Напряженность между двумя оборотнями висела в воздухе и ощущалась, будто искры сыпались от линии тока.

- Я принимаю твой вызов,,- сказал Бэт. - Завтра ночью, в Проспект-парке. Я буду ждать тебя там.

Он развернулся на пятках и вышел из участка. Застыв на миг, Майя бросилась за ним. Холодный воздух объял ее в ту минуту, как она вышла на крыльцо. Ледяной ветер кружил по Бакстер-стрит, пронизывая ее через куртку. Она скатилась по лестнице, ее плечо ныло. Бэт едва дошел до угла улицы, когда она настигла его, схватила за руку и развернула к себе лицом. Она знала, что другие люди на улице пялились на них, на мгновение захотела иметь чарующие руны Сумеречных. Бэт посмотрел на нее. Гнев отражался в его глазах, и его шрам выделялся, на побелевшей от ярости щеке.
-Ты с ума сошел? -спросила она. - Как ты мог принять вызов Руфуса? Он здоровенный.

- Ты знаешь правила, Майа, - произнес Бэт. - Вызов должен быть принят.

-Только если ты вызван кем-то из своей стаи! Ты мог отказать ему.

- И потерять уважение всей стаи,- сказал Бэт. - Они никогда бы больше не подчинялись моим приказам.

-Он убьет тебя,- произнесла Майя и пожелала, чтобы он услышал за словами то, что она только пережила смерть Джордана и еще одну смерть не выдержит.

-Может быть и нет. Он вынул из кармана что-то, гремящее и позвякивающее, и вложил ей в руки. Через некоторое время она поняла, что это было. Ключи Джордана.
- Его грузовик припаркована за углом, - сказал Бэт. - Возьми его и иди. Держитесь подальше от участка, пока все не решится. Я не доверяю Руфусу.

- Пойдем со мной,- умоляла Майа. - Ты никогда не заботился о пребывании в роли вожака стаи. Мы можем просто уйти до возвращения Люка и потом со всем разобраться.

-Майя. Бэт положил руку на ее запястье, пальцы мягко сжали ее ладони. - Ждать, пока Люк вернется, вот именно то, что Руфус хочет, чтобы мы сделали. Если мы уйдем, мы откажемся от возможности избавиться от него. И ты знаешь, что он будет выбирать делать что-то или не нет. Он и пальцем не пошевелит, позволив Себастьяну убивать Сумеречных охотников, а к тому времени, как Себастьян решит вернуться и забрать нас всех, как последние фигур на шахматной доске, будет слишком поздно для всех. Майя взглянула вниз на его пальцы, нежно касающиеся ее кожи.

- Ты знаешь,- произнес он. - Я помню то, как ты сказала мне, что тебе нужно больше пространства. Что ты не можешь находиться в реальных отношениях. Я поверил тебе на слово и дал свободу. Я даже начал встречаться с девушкой, ведьмой, как ее там.-
-Ева,- сказала Майя.

- Верно. Ева,- Бэт был удивлен тем, что она помнила. - Но это не сработало и может быть, я дал тебе слишком много свободы. Может мне стоило сказать тебе, что я чувствую. Может мне следовало…

Она посмотрела на него, пораженная и сбитая с толку, и увидела, как изменилось выражение его лица, и непроницаемость возникла в глубине его глаз, пряча краткий миг уязвимости.

-Не имеет значения, - сказал он. - Это не справедливо, взвалить всё это на тебя прямо сейчас. Он отпустил ее и отступил назад.
- Возьми фургон, - сказал он, отступая от нее в толпу, направляясь к Канал-стрит. -Убирайся из города. И позаботься о себе, Майя. Ради меня.

Джейс положил стило на подлокотник дивана и провел пальцем по иратце, которую только что нарисовал на руке Клэри. Серебро блеснуло на его запястье. В какой-то момент - Клэри не помнила, когда - Джейс поднял спавший с Себастьяна браслет и защелкнул его у себя на руке. Ей не хотелось знать, зачем.
- Как себя чувствуешь?

- Лучше. Спасибо.
Джинсы Клэри были подкатаны выше колен; она смотрела, как синяки на ее ногах потихоньку выцветают. Они сидели в какой-то комнате в Гарде: комнате собраний, догадалась Клэри. В ней находились несколько столов и кожаный диван, расположенный прямо перед слабо горящим пламенем. Книги ровно стояли на полке у стены. Помещение освещал каминный огонь. Окно без штор открывало вид на Аликанте и сверкающие Башни Демона.

- Эй, - золотые глаза Джейса вглядывались в ее лицо. - Ты в порядке?

-Да, - собиралась сказать Клэри, но ответ застрял у нее в горле. Физически она была в порядке. Руны залечили ее ушибы. Она была в порядке, Джейс тоже, Саймон – отрубившийся, из-за пропитанной алкоголем крови, проспавший всю стычку с Себастьяном, - и сейчас спал в другой комнате в Гарде.

Сообщение было отправлено Люку и Джослин. Ужин, на который они отправились, был под охраной в целях безопасности, объяснила Джиа, но они получат его сразу на выходе. Клэри жаждала увидеть их снова. Мир ощутимо уходил из под ног. Себастьян ушел, по крайней мере, на данный момент, но все же горечь и злость, жажда мести и печаль разрывали ее на части. Стражи позволили ей взять с собой сумку с ее вещами прежде, чем она покинула дом Аматис - сменную одежду, ее снаряжение, стило, блокнот для рисования и оружие. Часть ее отчаянно желала переодеться, чтобы избавиться от ощущения прикосновения Себастьяна на ткани, но больше всего ей хотелось выйти из комнаты, лишь бы не оставаться наедине со своими воспоминаниями и мыслями.

- Я в порядке. Она откатила джинсы вниз и встала, подошла к камину. Она осознавала, что Джейс смотрел на нее с дивана. Она приблизила руки к огню, как будто согревая, хотя она не замерзла. На самом деле, каждый раз, когда мысль о ее брате приходила ей в голову, она чувствовала прилив гнева, как будто жидкий огонь врывался в ее тело. Ее руки дрожали; она смотрела на них со странной отрешенностью, будто это были руки незнакомца.

-Себастьян боится тебя, - сказала она. - Разыгрывал спектакль, особенно в конце, но говорю тебе.

- Он боится священного огня, - поправил Джейс. - Я не думаю, что он точно знает, что это такое, но больше осведомлен, чем мы. Одно можно сказать наверняка, прикосновение ко мне, не ранит его.

-Нет, - сказала она, не оборачиваясь, чтобы посмотреть на Джейса. - Почему он тебя поцеловал? Это было не то, что она хотела сказать, но она продолжала видеть его в своей голове, снова и снова, Себастьян окровавленной рукой обхватил Джейса за шею, а затем, что странно и удивительно - поцеловал его в щеку.

Она услышала, как скрипнул диван под весом Джейса.
-Это что-то вроде цитаты, - он ответил. - Из Библии. Когда Иуда поцеловал Иисуса в Гефсиманском саду. Это был символ предательства. Он поцеловал его и сказал: "Приветствую, Учитель!" Так он дал узнать римлянам, кого им надлежит арестовать и распять.

-Так вот почему он сказал тебе "Аве, учитель",-осознала Клэри.-"Приветствую, Учитель"?

-Он, видимо, планировал быть инструментом моего уничтожения. Клэри, я...- Она повернулась, чтобы посмотреть на Джейса, когда он прервался. Он сидел на краю дивана, проводя рукой по своим светлыми волосами, не отрывая глаз от пола.

-Когда я вошел в комнату и увидел тебя с ним, я хотел убить его. Я должен был немедленно напасть на него, но я боялся, что это была ловушка. Что, если бы я приблизился к тебе, или кому-нибудь из вас, он нашел бы способ убить тебя или причинить тебе боль. Он всегда выкручивался, что бы я ни делал.

-Он умен. Умнее, чем Валентин. И я никогда...- Она ждала, единственным звуком в комнате было потрескивание влажных дров в камине. - Я никогда никого так не боялся, - закончил он, четко разделяя каждое слово.

Клэри знала, чего Джейсу стоили эти слова, как большую часть своей жизни он умело скрывая страх, боль и любые возможные проявления уязвимости. Она хотела сказать что-то в ответ, что он не должен бояться, но она не могла. Она тоже боялась, и она знала, что у них обоих были серьезные основания для этого. В Идрисе не было никого, у кого были бы более веские причины быть в ужасе, чем у них.

-Он очень сильно рисковал, заявляясь сюда, - сказал Джейс. -Он хотел показать Конклаву, что он может спокойно проникнуть, минуя охрану. Они попытаются укрепить ее снова. Это может сработать, а может, нет, но, в любом случае, это обеспокоит его. Он очень сильно хотел тебя увидеть. Настолько сильно, что это оправдало все риски.

-Он все еще думает, что может переубедить меня.
- Клэри. -Джейс встал и подошел к ней, протягивая руку. - Ты....

Она вздрогнула, отстраняясь от его прикосновения.

Пораженный свет вспыхнул в его золотых глазах.
- Что случилось? -Он взглянул на свои руки; слабое свечение огня было заметно в его жилах. -Священный огонь?

-Не совсем, - сказала она.
- Тогда...

-Себастьян. Я должен была сказать тебе раньше, но я просто... Я не могла.

Он не двигался, просто смотрел на нее.
- Клэри, ты можешь рассказать мне все, что угодно. Ты же знаешь это.

Она глубоко вздохнула и уставилась на огонь, наблюдая, как огоньки — золотой и зеленый и синий сапфиры — преследуют друг друга.
- В ноябре, -сказала она.

-Прежде чем мы приехали в Бюррен, после того, как ты покинул квартиру, он понял, что я шпионила. Он уничтожил мое кольцо, а потом ударил меня, толкнул меня через стеклянный стол.

-Придавил меня к земле. Я чуть не убила его тогда, почти сунула кусок стекла ему в горло. Но потом я поняла, что если бы я это сделала, то я убила бы тебя тоже, и поэтому я не смогла этого сделать. Он был так восхищен.

Он засмеялся и толкнул меня. Он тянул меня за одежду и читал строчки Песни Песней Соломона, рассказывал мне о том, как раньше, братья и сестры женились, чтобы сохранить королевскую родословную чистой, что я принадлежу ему. Как я была частью моногамного багажа с его именем, отпечатанным на мне.... Джейс выглядел шокированным, а она редко видела его шокированным; она могла прочесть уровни его выражения: боль, страх, тревогу.
-Он... Он...?

-Изнасиловал меня? - спросила она, и слово прозвучало ужасно некрасиво в тишине комнаты. - Нет. Он не сделал этого. Он... остановился, - её голос упал до шёпота.

Джейс был белым, как полотно. Он открыл рот, чтобы сказать ей что-то, но она слышала только искажённое эхо его голоса, как будто если бы они снова были под водой. Её всю неистово трясло, хотя в помещении было тепло.

-Сегодня ночью, - сказала она наконец. - Я не могла двигаться, и он толкнул меня к стене, а я не могла вырваться, и я просто...

-Я убью его, - сказал Джейс. Некоторые цвета смылись с его лица, и он выглядел серым. - Я разрежу его на куски. Я отрежу ему руки, за то, что он касался тебя...
-Джейс, -сказала Клэри, внезапно почувствовав себя опустошенной. -У нас есть миллион причин, чтобы хотеть его смерти. Кроме того, - добавила она с грустной усмешкой, -Изабель уже отрезала ему руку, и это не сработало.

Джейс сжал свою руку в кулак, поднес его к животу и вонзил в солнечное сплетение, как будто он мог отключить свое собственное дыхание.
- Все то время, что я был связан с ним, я думал, что знал его мысли, его желания, что он хотел. Но я предположить не мог, я не знал. И ты мне не рассказывала.

- Дело не в тебе, Джейс...

-Я знаю, - сказал он. -Я знаю.- Но его руки были так плотно сжаты в кулаки, что побелели, вены вздулись, как реки на карте, поперек спины. -Я знаю, и я не виню тебя за то, что не рассказывала мне. Что еще мог я сделать? Когда я был совсем бесполезен здесь? Я просто стоял в пяти футах от него, и у меня огонь в жилах, который должен убить его, и я попробовал, и ничего не получилось. Я не мог заставить огонь работать.

- Джейс.

-Извини. Это просто... ты же знаешь меня. У меня есть только две реакции на плохие новости. Неконтролируемая ярость, а потом резкий поворот, переходящий в кипящую ненависть к себе.

Клэри молчала. Сильнее всего она ощущала сейчас невероятную, огромную усталость. Рассказать о том, что Себастьян сделал с ней, было похоже на то, чтобы скинуть с себя неподъемный груз, и все, чего ей сейчас хотелось - это закрыть глаза и раствориться в темноте. Она злилась так долго - гнев скрывался во всём. Ходила ли она за праздничными покупками с Саймоном, или сидела в парке, или рисовала дома в одиночестве - гнев всегда был с ней.

Джейс явно боролся с собой; по крайней мере, он не пытался скрыть это от нее, и Клэри заметила быструю смену эмоций в его взгляде: ярость, разочарование, беспомощность, вину, и наконец, печаль. Это была удивительно тихая печаль, для Джейса, и когда он, наконец, заговорил, его голос тоже звучал тихо.
- Мне просто хотелось бы, - сказал он, опустив взгляд в пол и не глядя на Клэри. - Найти, что сказать, что сделать, чтобы облегчить все это для тебя. Чего бы ты ни желала от меня, я хочу это сделать. Я хочу всегда быть рядом, в любом смысле, который тебе нужен, Клэри.

- Вот, - мягко сказала она.
Джейс поднял на нее взгляд.
- Что?

-То, что ты только что сказал. Это было идеально.

Он моргнул.
- Ну, это хорошо, потому что я не уверен, что смогу повторить это на бис. Какая часть из этого была идеальна?

Она почувствовала, как дрогнула ее нижняя губа. Было что-то настолько свойственное Джейсу в его реакции; в его странной смеси заносчивости и ранимости, гибкости и горечи, и преданности.
- Я только хотела знать, что ты не станешь по-другому ко мне относиться. Хуже.

-Нет. Нет, - сказал он потрясённо. - Ты храбрая и великолепная, и ты прекрасная и я люблю тебя. Я просто люблю тебя, и всегда буду любить. И действия каких-то сумасшедших не изменят этого.

-Садись, - сказала она, и он сел на скрипучий кожаный диван, наклонив голову назад, глядя на неё. Свет от камина отражался на его волосах, как искры. Она сделала глубокий вдох и подошла к нему, аккуратно усаживаясь к нему на колени.
- Обнимешь меня? - спросила она.

Он обнял её, прижимая к себе. Она чувствовала мышцы на его руках, сильную спину, когда он нежно обнял её, очень нежно. Его руки были созданы для того, чтобы сражаться, и всё же он мог быть очень нежным с ней, со своим фортепиано, со всем, что ему дорого.

Она села напротив него, боком на его коленях, её ноги были на диване, и она положила голову ему на плечо. Она чувствовала быстрое биение его сердца.
- Теперь, - сказала она. - Поцелуй меня тоже.

Он заколебался.
- Ты уверена?

Она кивнула.

– Да. Да,- сказала она. -Видит Бог, мы не были в состоянии сделать все, что на нас навалилось за последнее время, но каждый раз, когда я тебя целую, каждый раз, когда ты прикасаешься ко мне, для меня- это победа. Себастьян - он сделал это потому... потому что не знает разницы между любовью и обладанием. Между тем, чтобы дарить себя и брать силой. И он думал, что если возьмет меня насильно, то получит меня, я буду принадлежать ему. И для него это - любовь, потому что он не знает ничего другого. Но когда я прикасаюсь к тебе, я делаю это по своему собственному желанию, и в этом вся разница. Себастьян этого не изменит и не отнимет у меня. Он не сможет, - ухватившись рукой за спинку дивана, Клэри наклонилась к Джейсу и поцеловала его легким касанием губ.

Она почувствовала, как он вздохнул, когда небольшая искра проскочила между ними. Он провел своей щекой вдоль ее, их волосы спутались, рыжий и золотой. Клэри откинулась назад к нему. Языки пламени прыгали в камине, и часть их тепла просачивалась в кости Клэри. Она упирается в плечо, которое было отмечено белой звездой мужчин семьи Эрондейл, и она думала о всех тех, кто ушел раньше Джейса, чья кровь, кости и жизни сделали его тем, кем он был.

- О чем ты думаешь? - спросил Джейс. Он проводил рукой по ее волосам, пропуская выбившиеся кудри через пальцы.

- Что я рада, что рассказала тебе, - ответила Клэри. - А ты о чем?

Он молчал довольно долго, пока пламя поднимались и опускались. Тогда он сказал:

-Я думал о том, что ты сказала о Себастьяне и одиночестве. Я пытался вспомнить, каково это, быть в том доме вместе с ним. Он забрал меня по многим причинам, конечно, но половина из них - желание иметь компанию. Компанию из тех, кто, по его мнению, способен понять его, потому что мы были выращены в одинаковых условиях. Я пытался вспомнить, действительно ли я когда-либо на самом деле любил его, любил проводить время с ним.

- Я так не думаю. Из того, что я помню из пребывания там - ты никогда не вел себя непринужденно. Ты был собой, но не настоящим. Это сложно объяснить.

Джейс смотрел на огонь.

-Не то, чтобы сложно, - сказал он. -Я думаю, что существует часть нас, независимо даже от нашей воли или разума, и это была та часть, которую он не смог затронуть. Это никогда не был в действительности я, и он знал это. Он хочет симпатии, или настоящей любви, за то, кем он является. Но он не думает, что должен измениться, чтобы быть достойным любви; вместо этого он хочет изменить весь мир, изменить человечество, превратить его в то, что полюбит его. Он сделал паузу. - Прости за кресло психолога. В буквальном смысле. Мы с тобой в кресле.

Но Клэри углубилась в мысли. - Когда я просматривала вещи Себастьяна, я нашла письмо, которое он написал. Оно не было закончено, но адресовалось "моей прекрасной". Я помню, подумала, что это было странно. С какой стати ему писать любовное письмо? В смысле, он знает, что такое секс, в какой-то степени, и желание, но романтическая любовь? Не замечала в нем этого.

Джейс притянул ее поближе, аккуратно располагая на изгибе своего тела. Клэри не знала точно, кто кого утешает, просто его сердце спокойно билось напротив ее, и аромат мыла, пота и металла был таким знакомым и успокаивающим. Клэри мягко прислонилась спиной к Джейсу; изнеможение возобладало над ней и тянуло ее вниз, утяжеляя веки. Это были долгие, долгие день и ночь, и день перед этим. - Если я буду спать, когда мама и Люк придут сюда, разбуди меня.

- О, тебя разбудят, - сонно сказал Джейс. - Твоя мама подумает, что я пытаюсь тобой воспользоваться, и будет гоняться за мной по комнате с кочергой.

Она протянула руку, чтобы погладить его по щеке.

-Я защищу тебя.

Джейс не ответил. Он уже заснул, ровно дыша рядом с ней; ритмы их сердец замедлились, чтобы слиться в один. Клэри лежала, не смыкая глаз, пока он спал, и, хмурясь, глядела на прыгающий огонь; слова "моей прекрасной" эхом отдавались в ее голове, как отголосок слов, услышанных во сне.

Дата добавления: 2015-10-13