Интерлюдия: РЕЗУЛЬТАТЫ

Мёртвый корабль грузно висел в мёртвом пространстве. Чёрная масса в черной пустоте космоса. Кажется, он всё ещё вращался. Медленно, как минутная стрелка на старинном хронометре. Вот его край наполз на яркое пятнышко звезды, и она погасла. Корабли мусорщики неотвратимо замыкали вокруг него кольцо, изредка высвечивая своими прожекторами отдельные детали каркаса.

«Словно муравьи вокруг мёртвой бабочки, – пришло в голову Фаррелу. – Падальщики. Все мы тут падальщики».

Он представил себе, каким был этот корабль совсем недавно. Быстрым, сверкающим, послушным человеческой воле… Он вздохнул. Всё это осталось в прошлом.

– Готовы, техник? – спросил Фаррел у стоящей за его спиной женщины. Положив руки на спинку его кресла, она так же молча смотрела в обзорный экран. – Тогда начнём прямо отсюда. Задаём режим поиска?

– Да, конечно, офицер, – ответила она низким голосом с едва заметной хрипотцой.

Голос как голос. Вполне соответствует возрасту. На взгляд, Фаррел оценил его как «около сорока пяти». Тёмные волосы, здорово тронутые сединой, коротко пострижены. Не ради красоты, для удобства. Черты лица с возрастом уже немного поплыли, бёдра слегка огрузли. Но на её рукаве выстроился целый ряд узких серебряных шевронов. Каждый за пять лет службы. И это стоило его тонкого поджарого тела, облачённого в форменную куртку без единого шеврона.

Хотя как посмотреть. Всё-таки он какой-никакой, а офицер. А она всего лишь техник. Военно-медицинская служба, Эскобар. Даже не военврач. А он – сертифицированный пилот. Его нейронные имплантаты прошли окончательную отладку, системы обратной связи полностью сформированы. Жаль, конечно, что его выпуск не успел поучаствовать в том, что теперь называют «стодвадцатидневная война». Хотя, если говорить точно, то с момента, когда Барраярский флот вторжения проник в пространство Эскобара, и до момента, когда последний вражеский корабль ушёл в портал, прошло не многим более ста восемнадцати суток.

– Заступаете на дежурство?

Она покачала головой.

– Рано. Этот район за последнюю неделю вычистили почти до нуля. Так что, на первых четырёх витках мы вряд ли найдём хоть что-нибудь стоящее. Хотя искать, конечно, надо. Я кое-что подготовлю у себя в отсеке, а потом, если вы не возражаете, хоть немного посплю. В последние месяцы мы все вкалывали как лошади, – в её голосе зазвучали извиняющиеся нотки. – Очень не хватает подготовленного персонала. Но если что-нибудь попадётся, будите меня немедленно. По возможности, захватом я предпочитаю работать сама.

– Договорились. – Он развернул кресло к соответствующему пульту. – На какую массу выставляем поиск? От сорока килограммов?

– От одного. Думаю, так будет лучше.

– От одного? – он посмотрел на неё с удивлением. – Вы шутите.

– Шучу? – в ответном взгляде удивления было никак не меньше. – А, ну да. Вы имеете ввиду целые тела. Я вполне способна провести идентификацию по куда меньшему фрагменту. Просто, если поставить слишком низкий порог, появляется много возни со случайным мусором. Микрометеориты там…

Фаррел представил возможный улов и его слегка передёрнуло. Однако он выставил детекторы на килограмм и запустил программу поиска.

Она коротко кивнула ему и вышла. В тесной рубке стало несколько просторней.

В девичестве их корабль был почтовым курьером. По случаю войны его вытащили со свалки и залатали на скорую руку, приспособив под транспортный катер класса «В». Но повоевать он так и не успел. Тут они с Фаррелом были товарищи по несчастью. Их обоих отладили с некоторым опозданием. В связи с этим, что одного, что другого, отправили в уборщики. Скучная работа. В его представлении – немногим лучше починки канализации.

Он последний раз посмотрел на экран. Несущий каркас мёртвого корабля уже начинал вырисовываться под распадающейся обшивкой. Какая, в сущности, бессмысленная гибель. Вздохнул и не без удовольствия надвинул полётный шлем. Контактные пластины легли на серебристые кружки, вживлённые в лобную и височные кости, и он стал кораблём.

Со всех сторон его окружал космос. Упругий и податливый как морская волна. Он плыл сквозь пространство как рыба. Стремительная, лишённая боли и страдания, свободная в своём полёте. Он включил тягу и почувствовал, как по его членам пробегает чистое пламя, омывая их, прежде чем излиться в пространство. Он шевельнул плавниками маневровых двигателей и начал раскручивать неспешную спираль поиска.

– Техник Бьенн? Мне кажется, что тут для вас кое-что есть.

На внутреннем экране было видно, как она растирает ладонями лицо, чтоб окончательно проснуться.

– Уже? А сколько… да. Очевидно, я проспала несколько дольше, чем рассчитывала. Спасибо, офицер-пилот. Сейчас буду.

Фаррел, не вылезая из кресла, потянулся и сделал несколько энергичных упражнений. Вахта была ожидаемо долгой и неожиданно скучной. По большому счёту, за это время он должен был здорово проголодаться. Вот только последние картинки на обзоре несколько испортили ему аппетит.

Через минуту техник Бьенн уже сидела в соседнем кресле.

– Вы правы, офицер-пилот. Это моя добыча.

Она включила питание наружных силовых полей и хрустнула суставами пальцев, прежде чем положить их на клавиши.

– Ошибиться было трудно, – неожиданно огрызнулся он и откинулся на спинку, наблюдая за её работой. Потом обратил внимание, какую слабую тягу она подаёт на захват. – А к чему, собственно, такая осторожность?

– Ну подумайте. Они же насквозь проморожены. – Она не отрывала взгляд от датчиков. – Хрупкие. Неаккуратно стукнешь, разлетаются в мелкие осколки. Ищи потом. – Она уже не разговаривала с ним, она говорила сама с собой. – Так. Сначала мы остановим это мерзкое вращение. Это когда медленно, выглядит хоть сколько-то солидно. А то, бывает, крутятся как юла. Самим ведь, наверное, неловко, а? А вы как думаете, офицер?

С трудом оторвавшись от картинки на экране, он посмотрел на неё слегка ошарашено.

– Э… они же мёртвые.

Она улыбнулась. Раздувшийся от декомпрессии труп со скрюченными руками и ногами медленно подплывал к шлюзовому створу.

– Мёртвые. Но ведь они то в этом не виноваты, правда?

Фаррел попытался улыбнуться. Но улыбка вышла какой-то… несимметричной.

– Послушаешь вас, можно решить, что они вам нравятся.

– Они? Нет, что вы. Просто я в отделе поиска и опознания, знаете ли, уже десятый год. Поверьте, в вакууме они куда приятнее, чем на планете.

– Это после декомпрессии то?

– Зато холодно. И никакого гниения.

Он медленно вдохнул.

– Ну, с этой точки зрения… Да, конечно. Я понимаю. Наверное, со временем чувства притупляются. А правда, что вы зовёте их труп-ледышки?

– Некоторые их ещё не так называют. Я нет.

– А как их называете вы?

– Люди, – твёрдо проговорила техник Бьенн и, ответив спокойной улыбкой на его очередной ошарашенный взгляд, скрылась за дверью морга, временно оборудованного на месте грузового отсека.

Когда пришло время перерыва, Фаррел не выдержал мук любопытства и робко заглянул в двери отсека. Медтехник сидела за письменным столом и заполняла какой-то бланк. Прозекторский стол в центре зала всё ещё пустовал.

– Э… не помешаю?

Она подняла взгляд от монитора.

– Нет, что вы, офицер-пилот. Входите, пожалуйста.

– Э… спасибо. И… знаете, наверное, нам не стоит общаться столь уж официально. Если хотите, можете звать меня просто Фалько.

– О, конечно. В таком случае, Терса.

– Очень приятно. Представляете, у меня есть двоюродная сестра. Так вот, её тоже зовут Терса.

– Ну да. Это вообще не слишком редкое имя. Когда я училась в школе, в моём классе всегда было не меньше трёх Терс. – Она встала и проверила показания приборов на шлюзовой переборке. – Вот. Наш улов почти готов к тому, чтоб его потихоньку вытаскивать на берег.

Фаррел смущённо кашлянул, не представляя, что будет лучше, остаться и поучаствовать, или извиниться и сбежать.

– Странная у нас получается рыбалка.

«Сбегу».

Она взяла в руки пульт управления грузовой паллеты и прошла вслед за ней в открывшийся створ. Из-за переборки раздались какие-то грохочущие звуки, и вскоре паллета вплыла обратно вместе со своим страшным грузом. Погибший был одет в тёмно-синий офицерский мундир, покрытый толстым слоем инея. Пока Терса перекладывала труп на пол, на полу образовалась изрядная лужа. Фаррела перекосило от отвращения.

«Точно сбегу».

Однако, он продолжал стоять на месте, как завороженный наблюдая за манипуляциями техника.

Женщина взяла с полки какой-то прибор и воткнула его кабель в разъём на компьютере. Датчик, напоминающий обычный стилус, засветился у неё в руках голубым светом. Она направила свет в глаза трупа.

– Идентифицируем по сетчатке, – пояснила Терса, взяла в руки прямоугольный планшет, тоже соединённый с компьютером, и провела им над ладонями трупа. – И по отпечаткам пальцев. Всегда по возможности делаю и то и другое. Тут ведь не дай бог ошибиться. Представляете, какой удар для родственников? Так. – Она посмотрела на монитор. – Лейтенант Марко Лелео. Полных лет двадцать девять стандартных. Ну что ж, лейтенант, давайте посмотрим, чем я смогу вам помочь.

Она прикоснулась к суставам погибшего разрядником, восстанавливая их подвижность, и начала аккуратно снимать с трупа одежду.

– И… часто вы с ними вот так разговариваете? – робко поёживаясь, спросил Фаррел.

– Всегда. Согласитесь, что этого требует элементарная вежливость. Некоторые процедуры, которым я их подвергаю, должно быть весьма унизительны.

Фаррела передёрнуло.

– Не знаю. По-моему, это омерзительно.

– Омерзительно?

– Ну, вся эта свистопляска вокруг покойников. Тратим кучу времени и бешеные деньги, чтоб выловить их из пространства. Не понимаю. Почему бы их просто не оставить в покое?

Терса молча пожала плечами. Она аккуратно складывала снятую с лейтенанта одежду, не забывая попутно тщательно проверить содержимое всех карманов.

– Обязательно нужно осматривать карманы. Когда я была маленькой, мы часто ходили в гости. Я очень любила заглядывать во все комнаты незнакомого дома. Это так любопытно… Бывают комнаты, в которых всегда чисто прибрано и все вещи аккуратно разложены по своим местам. Такие комнаты всегда вызывали у меня зависть. Я в детстве была страшной неряхой. А если в комнате был полнейший кавардак, я радовалась что нашла собрата по разуму. Вещи, принадлежащие человеку – это как внешняя оболочка его души. По содержимому карманов можно воссоздать образ. Кем он был при жизни. Безалаберным или аккуратным, солидным или безбашенным… Вот посмотрите. Лейтенант Лелео, например, был, очевидно, очень правильным молодым человеком. В карманах ничего лишнего. Только то, что положено иметь согласно уставу. Плюс одинокая дата-карта с видеописьмом. Наверное, из дома. Думаю, с этим человеком было очень легко иметь дело.

Она тщательно упаковала свою добычу в пластиковый конверт, снабжённый соответствующей биркой, и приступила к медицинскому осмотру.

– Будете делать вскрытие? – спросил Фаррел.

– Нет, что вы. Это было бы уже излишним любопытством.

Офицер-пилот усмехнулся:

– А всё предыдущее нет.

Терса занесла в файл результаты осмотра, приготовила пластиковый мешок для тела и воду для обмывания.

Сбежал Фаррел в тот момент, когда процедура обмывания дошла до гениталий и удаления последствий естественного расслабления сфинктеров.

«Психопатка несчастная. Интересно, это профдеформация или наоборот, причина, по которой она выбрала это занятие?»

Во сне Фаррел был капитаном большого парусника. Он закидывал в океан сети, но раз за разом сети вместо рыбы притаскивали мертвецов. Растущая в трюме гора утопленников мокро поблёскивала радужными разводами мелкой чешуи… Он проснулся в холодном поту. Тишина ходовой рубки приняла его в свой долгожданный уют. Фаррел с облегчением натянул полётный шлем и радостно слился со сталью корабля. Корабль был божественно чист, корабль не ведал смерти, и, что характерно, у корабля не было сфинктеров. Новый сигнал пришёл на детекторы почти через сутки.

Когда Бьенн появилась в рубке, он ткнул ладонью в экран:

– Интересная траектория.

– Действительно. Ну да, это, наверное, барраярец. Далековато же его занесло.

– Ну и чёрт с ним. Летим дальше?

– Нет, зачем же? У нас есть идентификационные файлы на всех погибших. Это входило в условия мирного договора. Вместе с обменом пленными.

– Принимая во внимание, как именно они обошлись с нашими пленными, не думаю, что мы им хоть что-то в этом плане должны.

Она снова пожала плечами.

Барраярский офицер, судя по петлицам, целый командор, оказался высоким широкоплечим мужчиной средних лет. К его телу Терса Бьенн отнеслась не менее внимательно, чем к телу эскобарского лейтенанта. Она долго и терпеливо выпрямляла скрюченные суставы, а потом принялась за лицо. Её пальцы тщательно массировали и разглаживали мимические мышцы, стараясь придать лицу более или менее нормальное выражение.

– Жаль, что не удаётся свести губы. Получается очень раздражённое лицо. Вряд ли ему это было свойственно при жизни. Кстати, вы не находите, что при жизни, он был весьма недурён собой?

В нагрудном кармане барраярской формы обнаружился небольшой, странной формы медальон. Внутри медальона хранился маленький стеклянный шарик, наполненный прозрачной жидкостью. На задней крышке медальона была гравировка в виде причудливой вязи из букв старинного барраярского алфавита.

– Что это? – полюбопытствовал Фаррел.

– Талисман. – Терса вздохнула. – За последние три месяца я немало узнала о традиционной культуре Барраяра. На их форме десять карманов, и в девяти из них лежит какой-нибудь оберег, амулет, медальон или чего-нибудь ещё в таком роде. Причём, это совершенно не зависит ни от возраста, ни от звания.

– Суеверные дикари.

– Не совсем так. Тут очень трудно понять, где заканчивается суеверие и начинается традиция. У нас в госпитале лежал раненый барраярец. Так вот, он утверждал, что в магическую силу талисманов у них уже давно никто не верит. Просто существует обычай дарить солдатам именно такие штуки. Однако когда перед операцией ему попытались снять с шеи ладанку, он натурально впал в буйство. Его три санитара не могли удержать, пока не подействовал наркоз. Согласитесь, для человека, которому оторвало обе ноги, поведение не совсем типичное. Он кричал. Плакал… Хотя это могла быть просто эректильная фаза[23] шока.

Фаррел поднял медальон на цепочке, чтоб получше рассмотреть его содержимое. Под шариком с жидкостью он обнаружил аккуратно свёрнутую колечком прядь волос, залитую в прозрачный пластик.

– Это святая вода? – спросил он.

– Почти. Это называется «Сосуд материнских слёз». Посмотрим, смогу ли я это прочитать. Так. Мичман… похоже, эта штука храниться у него достаточно давно. Ага, дата. Подарок на день рождения, полагаю.

– Но это же не настоящие слёзы. Да?

– Настоящие. Возможно, поэтому и считается, что он защищает владельца.

– В данном случае, похоже, это не сработало.

– Не могу не согласиться.

Фаррел ухмыльнулся:

– Терпеть ненавижу этих ребят, но мать, конечно, жалко.

Бьенн забрала у него медальон, и вынув пластинку с локоном, поднесла её к свету, чтоб прочитать подпись.

– Не стоит. Она была счастливой женщиной.

– Была?

– Это посмертный локон. Умерла три года назад.

– Это тоже талисман приносящий удачу?

– Да нет, не обязательно. Скорее всего, это просто память. Хороший обычай, мне нравится. Бывает гораздо хуже. Однажды мне попался кожаный кисет, в котором, помимо горсти земли смешанной с сухими листьями хранился маленький скелетик. Я сначала подумала, что это скелет лягушки. Но когда рассмотрела его получше, он оказался человеческим. Скелет эмбриона. Некромантия какая-то. Самое интересное, что владелец всего этого был военным инженером.

– Ни разу не видел человека, которому всё это пошло бы на пользу.

Она улыбнулась.

– Может кому-то и пошло. Только, мы с вами об этом никогда не узнаем. По понятной причине.

Она тщательно вычистила униформу, осторожно одела труп и, срастив шов пластикового пакета, отправила тело в холодильник.

– Барраярцы буквально помешаны на всём военном, – продолжила она. – Поэтому, я всегда стараюсь сохранить в целости их форму. Они ей так гордятся. Мне кажется, в форме ему там будет уютнее.

Фаррел поджал губы.

– Продолжаю считать, что нам вообще не стоило ради него останавливаться.

– А вы подумайте, – не согласилась с ним Бьенн, – сколько труда вложено в этого человека. Сначала девять месяцев беременности. Потом роды. Младенчество. Одних пелёнок сколько ушло. А ведь это только начало. Сотни учебных часов, тысячи сказок на ночь, десятки тысяч завтраков, обедов и ужинов. Военная подготовка. Перед нами результат труда многих и многих людей.

– Не впечатляет, результат.

– Результатом была целая вселенная, существовавшая когда-то в его голове. – Она склонилась над монитором, уточняя данные. – Командор Аристид ВорКалоньер. Немаленький чин для его тридцати двух. ВорКалоньер. Красивая фамилия. Очень… барраярская. К тому же аристократ.

– Каста профессиональных убийц. Это не государство. Это диктатура безумцев над безумцами.

Бьенн как всегда только пожала плечами.

– Ну, на данный момент, он во власти самой демократичной из всех демократий. Кстати, а карманы у него были славные.

Следующие трое суток прошли без единой находки. Разве что, изредка на мониторе возникали обломки сугубо технологического происхождения. Фаррел уже начал подозревать, что барраярец был их последней добычей. И слава богу, между прочим. А до границы зоны поиска оставалось всего ничего.

– Как вы думаете, Фалько, может, стоит сделать ещё несколько витков? Конечно, если это не составит для вас большого труда. Вы же знаете, что зону всегда определяют исходя из средних значений по рассеиванию. Кто-нибудь мог залететь немного дальше.

Не сказать, чтоб Фаррел был в восторге от этой идеи, но перспектива лишних суток пилотирования сама по себе была весьма заманчивой. В конечном итоге, Бьенн оказалась права. Не прошло и нескольких часов, как поисковая система дала засечку.

Увидев на мониторе изображение объекта, Фаррел тихо ахнул. Это была женщина. На этот раз, казалось, Бьенн работает тяговым лучом особенно нежно и аккуратно.

Присутствовать при осмотре Фаррел отказался наотрез:

– Не желаю любоваться на изуродованное женское тело.

– Вот как? – спросила Терса, – и вы считаете это справедливым, отвергать человека только потому, что он, видите ли, мёртвый? Насколько я понимаю, если бы она была живой, вы бы ничего против идеи полюбоваться на её тело не имели.

– Лига борьбы за права граждан с нетрадиционной витальной ориентацией? – съязвил он в ответ.

Её ответная улыбка была какой-то уж очень вымученной.

– А почему бы и нет? Могу предложить неплохой слоган: – «Среди моих лучших друзей иногда встречаются трупы».

Он хохотнул, а она, вдруг, стала очень серьёзной.

– Я… я не хотела бы на этот раз оставаться там одна.

Фаррел молча занял свой пост у дверей морга.

Терса бережно уложила на стол то, что когда-то было молодой женщиной. Не спеша раздела её, тщательно обмыла и неожиданно завершила процедуру, наклонившись над лицом покойницы и крепко поцеловав её в губы.

– Господи! Это… – Фаррела чуть не вырвало. – Вы… вы чёртова психопатка! Это, я даже не знаю как это назвать, это, это лезбинекрофилия, да? Это… – он развернулся, чтоб немедленно выйти вон.

– Так вот что вы обо мне подумали? – её мертвенно спокойный голос заставил его остановиться и повернуть голову. Бьенн смотрела на него таким же взглядом, которым она осматривала своих покойников. – Мне жаль вас, офицер-пилот. Вы придумали для себя слишком страшный мир.

Она откинула крышку небольшого чемоданчика, и на свет божий появилось белое платье, кружевное бельё и пара изящных туфелек, украшенных тонкой вышивкой.

«Подвенечный наряд. Она сумасшедшая».

Терса тщательно одела труп, уложила длинные, мягкие волосы в причёску и в одно движение зарастила шов мешка.

– Я положу тебя рядом с тем высоким барраярцем, не возражаешь? Я думаю, вы смогли бы понравиться друг другу, если бы встретились немножко раньше. И, кроме того, лейтенант Лелео как-никак женатый человек…

Она закончила заполнять формуляр. Совершенно ошарашенный Фаррел даже не сразу осознал, что во всём этом действе есть ещё одна неправильность. И только спустя долгую минуту до него дошло:

«Она заполняет бланк, даже не проведя опознания!»

Следовало немедленно выйти за дверь и постараться поскорее забыть весь этот кошмар. Но вместо этого он сделал шаг вперёд, и прочитал три верхних строчки формуляра:

Мичман Сильвия Бьенн. Стандартных лет 20.

Двадцать. Столько же, сколько сейчас ему… Он почувствовал, как сводит от холода кончики пальцев. В помещении ведь действительно было холодно…

Терса закрыла чемоданчик и взяла в руки пульт от паллеты.

– Дочь? – он мучительно не знал, что ему сейчас следует говорить. Она молча кивнула. – Странно вышло.

– Ничего странного. Я сама попросилась на работу именно в этот сектор.

– Да. Вы уж, извините меня, дурака, за…

Она остановила его своей обычной, немного грустной улыбкой.

– Ничего страшного.

В конце последнего витка они обнаружили крупный обломок, и поэтому решили крутануть ещё разок. И почти разу нашли ещё одно тело. Беспорядочно вращающееся, частично расплющенное, с вывалившимися кишками, обледенелым комом волочащимися за своим хозяином.

Пока медтехник приводила тело в порядок, на её лице не дрогнул ни один мускул. А когда дело дошло до обмывания, офицер-пилот вдруг спросил:

– Можно, я вам помогу?

– Ну конечно. – Терса сделала шаг в сторону, чтоб освободить ему место. – Если разделить честь, от этого её не уменьшиться.

И он робко, как начинающий, неопытный святой, которому предстоит обмыть своего первого прокажённого, взял в руки губку.

– Не бойтесь, – проговорила Терса. – Мёртвые не могут обидеть живых. Они не умеют причинять боль. Если, конечно, не считать того, что на их лицах живые видят собственную смерть. Но с этой болью можно справиться.

«Можно, – подумал он. – Главное, от неё не отворачиваться. Хорошие люди просто не отворачиваются от боли. А великие… великие, делают шаг на встречу».

Лоис Макмастер Буджолд. 1986

Перевод Димитрий Т. Эстрин. 2013

[1] Коммандер – воинское звание, соответствующее российскому капитану II-го ранга.

[2] Лейтенант-коммандер – соответствует российскому капитану III-го ранга.

[3] Капитан – соответствует российскому капитану I-го ранга.

[4] Noblesse oblige (лат.) – Положение обязывает.

[5] Парадокс Эпименида – Если Эпименид обоснованно утверждает что все критяне лжецы, но при этом Эпименид сам критянин, то это высказывание ложно.

^[6] Клиент (лат. cliens) – в Древнем Риме свободный гражданин, отдавшийся под покровительство патрона и находящийся от него в финансовой зависимости.

[7] Дедвейт (англ. Deadweight) – величина, равная сумме масс переменных грузов судна, измеряемая в тоннах, то есть сумма массы полезного груза, перевозимого судном, массы топлива, масла, технической и питьевой воды, массы пассажиров с багажом, экипажа и продовольствия.

[8] Кахексия (греч. κακός – плохой, ἕξις – состояние) – крайнее истощение организма. Общая слабость, потеря веса, замедление физиологических процессов, иногда изменения психического состояния.

[9] Солнцеворот – День середины лета, Лита, Мидсаммер. Праздник солнца, отмечаемый во многих культурах. Обычно приходится на период между 21 и 23 июня.

[10] Гражданская казнь – наказание, состоящее в публичном унижении наказуемого с преломлением шпаги над головой в знак лишения всех прав состояния (чинов, сословных привилегий, прав собственности, родительских и пр.).

[11] Цимес (идиш צימעס) – блюдо еврейской кухни. Сладкое овощное рагу. Несмотря на простые ингредиенты, считается деликатесом. Поэтому в переносном значении это слово употребляется в значении «самое лучшее, самое интересное».

[12] ГГС – Громкоговорящая связь. Система динамиков и микрофонов, расположенных в каждом помещении корабля.

[13] Корвет – Эскортный корабль специальной постройки, основная задача – оборона корабельного соединения (конвоя), или объекта постоянного базирования (орбитальной базы, космической станции и т. п.).

[14] ДДО – Дистанция действительного огня.

[15] Suum cuique (лат.) – Каждому своё.

[16] Командор – соответствует российскому контр-адмиралу.

[17] Амбаркация (франц. embarquement – погрузка) – в данном случае, возвращение десанта на корабли.

^[18] В данном случае, слово «Брандер» используется в редком значении. В начале 20-го века брандерами, не совсем корректно, называли суда, которые затапливали на фарватере с целью блокировать вражеский флот.

^[19] Тут возможна некоторая путаница. Звание капитана в космическом флоте, соответствующее российскому капитану первого ранга, на две ступени выше, чем звание капитана в войсках планетарного базирования, соответствующего флотскому званию «лейтенант-коммандер».

[20] Прошу и требую – в некоторых монархиях стандартная формулировка королевского приказа, если таковой отдаётся лицу благородного происхождения.

[21] Мерло (фр. Merlot) – технический (винный) сорт винограда, используемый для производства красных вин.

[22] Салический закон (салическое право) – норма престолонаследия, согласно которой престол наследуется членами династии только по нисходящей непрерывной мужской линии.

[23] Эректильная фаза – первая фаза травматического шока, сопровождающаяся лихорадочной двигательной активностью, истерикой, агрессией. Часто проявляется как страх перед медицинской помощью.

Дата добавления: 2015-10-13