С Днём рождения меня

Авторы: FBIWHISTLEBLOWER (aka Fibbie) и xphilernj
[e-mail] и [e-mail]

Обратная связь: КОНСТРУКТИВНАЯ критика приветствуется на:

[e-mail] и/или [e-mail] Огонь погасим пожарным шлангом

Рейтинг: R (за язык и одну наводящую на размышления ситуацию)

Ключевые слова: MSR (подразумеваем RST); Билл и Тара Скалли, Мэгги Скалли, День рождения Малдера, сидение с ребёнком

Категория: MSR, юмор, "Awwww- factor"

Архивирование: мы архивируем на Ephemeral; все другие, пожалуйста, спросите

Правовая оговорка: нет, не наши. Только заимствуем их и можем вернуть неповрежденными и умеренно трезвыми после гулянки по случаю Дня рождения Малдера. В это же время никаких обещаний

Резюме: он не так планировал провести уик-энд. Это был его День рождения, чёрт подери. Он должен провести его с Любовью своей жизни Даной Кэтрин Скалли. *Вздох*

Посвящение: для Сэлли. Просто так

Перевод: Сантильяна

* * * * * * * * * * * * * * * * *

Если ему придётся смотреть ещё один мюзикл Джин Келли, он сойдёт с ума и взорвёт что-нибудь к чёртовой матери. Мужчина умел танцевать, без сомнения... но он был болен и утомлен наблюдением за этим прыгающим и весело поющим о дожде человеком, когда сам он застрял в этой квартире, что определенно НЕ весело.

Это был его День рождения, черт возьми. Он не должен быть здесь вот так.

Он не так планировал провести уик-энд. Это был его День рождения, чёрт подери! Он должен провести его с Любовью своей жизни Даной Кэтрин Скалли. *Вздох*

Он ТЕРПЕТЬ НЕ МОГ эти мюзиклы, но это все, что Дана Скалли позволила бы смотреть своему племяннику, когда нянчилась с ним, за исключением какого-нибудь Диснеевского мультика, и даже тогда она должна была убедиться, что это за мультик, прежде чем позволит его невинным маленьким глазкам созерцать какого-нибудь старого персонажа Уолта, созданного до или после смерти.

Откровенно говоря, Фокс Малдер ненавидел Диснеевские мультфильмы. В них просто НЕТ изощренности и особого стиля хороших мультиков Looney Tunes. Багз Банни был хитрим. Даффи Дак был несомненно жадным. Тасманский дьявол хотел есть и хотел есть всё, включая Багза.

*Иногда*, думал про себя Малдер, *ты Родраннер[1]. Иногда ты Виле Койот*. Сегодня вечером он был Койотом и ждал другой наковальни, которая свалится на него.

Малдер совершенно ОБОЖАЛ Looney Tunes почти так же одержимо, как свой поиск Вечно Неуловимой Истины.

Но Мэтью Скалли мог смотреть их? НЕТ. Они слишком насильственные. Это был его День рождения, черт возьми! Он должен смотреть по телевизору то, что он хотел.

Ожесточение. Насилие. Он надеялся, что в следующий раз, когда увидит Тигру, проклятый Бенгальский тигр вернется, чтобы откусить голову Пуху - Боже мой! - и просто закончить всё это. Это был его День рождения, черт возьми.

Малдер откинулся назад, его голова лежит на спинке дивана, глаза закрыты, но этот звук вернулся, и он открыл глаза, с явной ненавистью уставившись на потолочный вентилятор. Эти лопасти напоминали ему о скрипучей ветряной мельнице и наносили ущерб его нервам.

*Это мой День рождения...* плаксивый ребенок внутри Малдера заскулил ещё жалобней.

Малдер посмотрел на маленького мальчика, лежащего на диване. Ладно. В общем, он мог чувствовать к нему жалость. Мог.

Мэтью был не виноват, что его отец и беспечный брат Скалли Билл-Ублюдок Скалли младший оставил своего ребенка, в то время как мамы Скалли не было в городе, а Билл-Ублюдок Скалли младший был в городе. Мэтью был не виноват, что Скалли должна была отменить свое резервирование столика на ужин в честь Дня рождения в его любимом ресторане. Мэтью был НЕ виноват. Но это был его День рождения! Черт побери!!!

Мэтью был не виноват, что заболел. Это была не его вина, что Малдер просто изображал брыкливую лошадь с сидящим на его колене Мэтью, когда ребенка вырвало – во все стороны. Чёрт. Возьми!!!!!

Это определенно НЕ было его виной, что Скалли послала их ОБОИХ в свой душ с бруском антибактериального мыла и чистыми полотенцами, в то время как сама помчалась в аптеку за бутылочкой «Иммодиума». Она знала по опыту (она так сказала), что это была единственная вещь, которая успокоит его расстроенный животик.

Снимая грязную одежду с себя и Мэтью, Малдер задавался вопросом, что потребуется, чтобы успокоить его расстроенный животик после того, как его вырвет от всей этой рвоты. Замечательный День рождения, черт его дери.

Но он моет их обоих, вытирает и садится на диване, обернув и себя, и Мытью большими банными полотенцами. Их одежду он сунул в небольшую моечно-сушильную машину Скалли.

Малдер НАПРЯЖЕННО уставился в телевизор - желая силой мысли сменять каналы. Конечно, когда он хотел, чтобы случилось что-то сверхъестественное, оно никогда не случалось. И теперь действительно было прекрасное время, чтобы случилось сверхъестественное дерьмо. Скалли здесь не было, в конце концов, чтобы быть свидетелем этого. Она никогда не засвидетельствовала сверхъестественное дерьмо. Она всегда пропускала это за секунды. И если он не мог иметь свою любимую еду или свою любимую рыжеволосую, он должен, по крайней мере, получить какую-нибудь сверхъестественность в течение своего Дня рождения, черт возьми!

Малдер посмотрел на Мэтью. Чем больше он думал об этом, тем больше чувствовал к ребенку жалость. У него был абсолютный, безжалостный ублюдок вместо отца, это наверняка.

Малдер глубоко вздохнул, повернулся, наклонился к маленькому трехлетнему Мэтью и спросил: "Как ты себя чувствуешь, приятель? Немного лучше?"

"Животик боит", удалось произнести Мэтью, и Малдер фактически понял его.

"Да? Мне жаль, приятель - твоя тетушка Дана пошла принести тебе что-нибудь... но пойду, посмотрю, что я смогу найти. А ты останешься тут. Хорошо?"

Мэтью кивнул. "Обещаешь?" спросил Малдер. Мэтью снова кивнул. "Хороший мальчик", улыбнулся Малдер, слегка погладил его ручку и пошел в ванную Скалли. Конечно, у врача, нянчившегося с маленьким племянником, будет ЧТО-ТО, что дать ребенку.

Малдер вернулся с бутылочкой Pepto-Bismol и смотрел то на бутылку, то на мальчика, задаваясь вопросом, как он использует одно с другим без значительной неудачи. Он никогда не обращался с детьми. Тогда его посетила блестящая идея, он направился к шкафчику Скалли, достал из ящика чайную ложку, налил в неё неприятную розовую жидкость, а затем вылил в маленький стаканчик. Стаканчик был достаточного размера для Мэтью, в конце концов, он чувствовал уверенность, что маленькие пальчики смогут удержать его... может, с его помощью.

Малдер взял с собой ещё и маленькую кружечку воды. Черт, когда же Скалли вернётся?? ЧЕРТ ВОЗЬМИ! Он не знал, как заботиться о детях! Это был его День рождения... и он был на 1000% несчастен. Но он знал, что Мэтью был точно так же несчастен. Это только заставило его почувствовать себя ещё хуже... и очень, очень никудышным.

"Держи, приятель", он помог маленькому мальчику сесть среди всех теплых полотенец и протянул стаканчик к его губам. "Давай посмотрим, сколько из этого ты сможешь выпить. Это поможет твоему животику".

Мэтью кивнул и взял маленький стаканчик, поднёс ко рту, наклонил и проглотил.

* * * * * * * * * *

Чтобы вернуться домой как можно скорее, Скалли несла свою задницу на третьей скорости, как любил говаривать Малдер.

Она нервничала из-за того, что оставила Мэтью с Малдером, но у неё не было выбора: Мэтью нужен был «Иммодиум» и, возможно, какое-нибудь медицинское предписание, и она чувствовала, что должна была пойти и всё это приобрести.

К сожалению, сейчас был сезон гриппа - чёртов сезон гриппа - и, черт возьми, половина вселенной, насколько она знала, была в аптеке "немножко ожидая".

*Немножко подождать моя задница*, думала она. Скалли была в аптеке вот уже почти два часа, когда, наконец, вытащила своё удостоверение, объявила о критическом положении и быстро заполнила свой рецепт с подмигиванием и поклоном от ее любимого фармацевта Сэлли. Она чувствовала жалость к другим людям, все еще ждущим в очереди, которые сердито впивались в нее взглядом, но у неё был трёхлетний ребёнок, о котором нужно позаботиться. И она должна была вернуться домой.

Когда Скалли открыла дверь, положила ключи и покупки, она начала оглядываться, снимая пальто, и это заняло целую минуту, чтобы осознать разрушенное место, которое некогда было ее квартирой.

Повсюду были розовые пятна. ВЕЗДЕ. На ее кухонном столе, на полу, в раковине вместе со стаканчиком.

Полотенца беспорядочно были разбросаны тут и там, и она чувствовала, что ирландка в ней восстала, когда заметила почтовые марки - со всех континентов - приклеенные огромными шариками пасты почти ко всему, что у неё было.

Где, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, был Малдер и что он сделал с Мэтью????

Она повернулась, чтобы штурмовать гостиную, и на полпути остановилась при виде, приветствовавшем ее. И ее сердце растаяло.

Малдер - спящий мертвым сном Малдер - только в полотенце, обернутом вокруг талии, его ноги лежат на журнальном столике, каждый палец ноги и колени украшены маркой и шариком клея. Марки и клей были в его волосах, на лице, на груди и руках.

Он был похож на совершенно съедобную часть американского мужчины.

На его груди, тоже обернутый, только в полотенце для рук, лежал Мэтью, его голова находилась под подбородком Малдера, он тихо посасывал свой большой пальчик.

Скалли села напротив них и просто смотрела. Если бы он не был таким чертовски симпатичным, она бы убила Малдера. И, Господи, Билл будет очень сильно рассержен. Она не имела никакого понятия, откуда у Мэтью коллекция марок своего папы. И Билл, вероятно, тоже был не в курсе. Он повсюду носил их с собой, так что Мэтью был, несомненно, знаком с ними и знал, где папа хранил их. Все картинки и яркие цвета для трёхлетнего ребёнка должны были походить на леденец. И, разумеется, он не мог проигнорировать их.

Как и его отец ещё до него, по какой-то скрытой причине Билл хранил их в старой Рождественской открытке Currier & Ives, а ту в свою очередь в конверте. Вполне вероятно, марок было где-то триста-четыреста. Скалли сомневалась, что из коллекции много могло уцелеть.

Потрясенная Скалли была вырвана из своей мечтательности стуком в дверь. Она посмотрела на Малдера, который просто снова перекрестил ноги, потершись щекой о детские прекрасные волосики Мэтью.

Скалли подпрыгнула и тихо побежала к двери, пока кто-то снова не постучал. Она посмотрела в глазок, почувствовав, как сердце упало, оглянулась на Малдера, выпрямила спину и открыла дверь...

Билл-Ублюдок, ее брат.

"Дана! Эй, спасибо, что позаботилась..."

Билл-ее-брат-ублюдок остановился как вкопанный, когда его взгляд уловил зрелище в гостиной комнате.

Сначала у него отвалилась челюсть, потом он пришёл в себя, схватил эту военно-морскую напряженную челюсть, сгримасничал, стал ярко-красным и открыл рот, чтобы начать реветь.

Но Дана Скалли была быстрее и хлопнула рукой по рту Билла, поймала его врасплох и вытолкала обратно за дверь.

"Ни слова, Билл", произнесла она сквозь сжатые зубы. "Ни. Слова".

Он потянулся, чтобы убрать ее руку, но, к его удивлению, не смог сделать этого. По каким-то причинам это заставило его подумать об историях тех людей, которые могут поднять удивительно большой вес, чтобы спасти чью-то жизнь.

"Я уберу руку, Билл", Скалли говорила своим самым профессиональным и авторитетным голосом специального агента ФБР. "И когда я это сделаю, ты будешь слушать меня. Ты не произнесёшь ни слова. Ты НЕ откроешь рта без моего разрешения. Всё ясно?"

Билл-ее-брат-ублюдок впился в нее взглядом. "Либо так, либо ты уйдёшь. СЕЙЧАС. Мэтью останется на ночь, а утром Тара сможет забрать его".

Билл-ее-брат-ублюдок посмотрел на неожиданную сцену и мысли о его сыне, всю ночь спящем на груди Малдера, когда его сын всегда спал на его собственной груди, было слишком, чтобы даже рассматривать такую возможность. Он закрыл глаза и кивнул.

Скалли сильнее прижала ладонь к его рту, удостоверяясь, что он почувствовал свои губы против зубов. "Я имею в виду именно это, Билл... одно плохое слово... ты завопишь на Малдера... ОДНО слово - и ты за дверью".

Она снова прижала руку к его губам и затем убрала. Билл-ее-брат-ублюдок посмотрел на Малдера-жалкого-сукина-сына, который обнимал его единственного ребенка, и выдохнул, "Что, черт возьми, он здесь делает? Почему он так одет? Почему Мэтью так одет? Где его одежда? ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ПРОИСХОДИТ?!!" голос Билла становился всё громче.

Скалли снова хлопнула по его рту и вытолкала обратно за дверь, правой ногой становясь между его ногами.

"Билл", сказала она, "Я - агент ФБР. Я обучалась рукопашному бою и методам самозащиты. И подозреваю, что я в этом лучше тебя. И сейчас, если ты посмотришь вниз", он посмотрел, "ты заметишь, что мое колено - между твоими ногами, и хоть я могу быть более чем на фут ниже тебя, я совершенно способна повредить твои гениталии настолько ужасно, что Мэтью будет единственным ребенком".

Билл-ее-брат-ублюдок снова посмотрел вниз, затем в ее глаза и понял, что рискует.

"Теперь послушай меня. Я скажу это один раз", произнесла Скалли плоским тоном. "После того, как ты оставил Мэтью, у него очень сильно заболел живот. Его вырвало на Малдера – и во все стороны", она могла почувствовать, что начала формироваться улыбка под ее руками, и приподняла ногу.

Билл-ее-брат-ублюдок сглотнул. "Даже не думай улыбаться, Билл. В то время как я выходила купить лекарство для твоего сына, Малдер взял его с собой в душ, они искупались, и именно поэтому они лежат вот так. Их одежда в стирке. Малдер сидел с твоим сыном, пока я бегала за лекарством. Ты понимаешь, о чём я говорю?"

Билл-ее-брат-ублюдок кивнул. "У Малдера нет никакой причины быть как ты, и он, конечно, не имеет никакой причины быть лучше тебя, но он - человечен и гуманен. Я должна была отменить зарезервированный столик к ужину, потому что ты просто пришёл и оставил Мэтью, не потрудившись предупредить заранее, таким образом ты мог пойти играть в покер с какими-то парнями в порту".

Она отодвинулась от него и переместила руку. "Я надеюсь, ты счастлив. Несмотря на мою любовь к своему дорогому племяннику, я не счастлива, Билл".

Билл-ее-брат-ублюдок переводил взгляд от Скалли к Малдеру-жалкому-сукину-сыну и обратно, его глаза сузились. "О, Боже".

"Билл..." предупредила Скалли. Она знала, что собиралось случиться.

"Скажи мне, что вы не...", он указал на Малдера-жалкого-сукина-сына, "Ты ведь НЕ трахаешься с этим чокнутым!!!"

"Нет, Билл, я - нет " сказала Скалли, и Билл-ее-брат-ублюдок смотрел с облегчением, пока она не добавила, "Но мы бы делали это", она посмотрела на свои часы, "прямо... сейчас, если бы не твоя опрометчивость".

Билл-ее-брат-ублюдок сменил несколько оттенков фиолетового, и колено Скалли угрожающе приподнялось. "Только 'попробуй', Билл. Продолжай. Я желала некоторого возмездия за все противные вещи, которые ты делал со мной в детстве. Только дай мне повод".

Билл отошёл от нее и открыл рот, но послышался стук в дверь. Скалли впилась в него взглядом и отпихнула его с дороги, затем направилась к двери и открыла её.

То, что вошло в ее квартиру, было группой, состоящей из двух женщин, пирога, кучи подарков и облака воздушных гелиевых шариков.

"С Днём рождения!" закричала Мэгги Скалли, затем замолчала и озадаченно посмотрела на своих сына и дочь. Она посмотрела на Тару, растаявший взгляд которой был направлен к гостиной комнате, такой взгляд был у неё в те очень редкие случаи, когда Билл-ее-сын-ублюдок делал действительно что-то хорошее для Тары.

Мэгги проследила за ее взглядом, и ее улыбка тоже стала умилённой. "О, Фокс..." выдохнула она.

"Не обольщайся, мама", сказала Скалли, "Он мой ".

Мэгги засмеялась, "Дана. Я ему в матери гожусь".

Голос Тары тоже был умиляющимся. "Мы должны разбудить его? Ему, кажется, так удобно прижимать…"

"МОЕГО сына!" Громко и ворчливо сказал Билл-ее-муж-ублюдок.

"Билл", упрекнула Тара. "Посмотри на это. Мэтью совершенно в порядке. Малдер держит его так же, как и ты ".

"Да, я заметил", проворчал Билл.

"Итак, мы будим его или нет?" спросила Мэгги. Она поставила испеченный ею морковный пирог - любимый Фокса - на стол вместе с мешком подарков. Тара привязала облако воздушных шаров к стулу.

"Знаете, что", сказала Скалли, оглядев всех, "Я думаю, Мэтью утомил его, и наоборот. Почему бы вам всем не вернуться завтра на пирог и открытие подарков. Около двух часов без опозданий?"

Мэгги и Тара кивнули, а Билл-ее-ублюдок-муж-сын-и-брат проворчал что-то неопределенно непристойное о том, что Мэтью прилип к Малдеру-жалкому-сукину-сыну, как ремора[1] к акуле, и задавался вопросом, как их распутать, не разбудив.

Тара решила проблему, подойдя к ним и очень осторожно отодвигая руки Малдера от своего сына. Малдер тихо пробормотал нечто вроде "Люблю тебя, Скалли", и Тара с сыном на руках даже прослезилась, отворачиваясь от мужчины на диване. Мэтью и ухом не повёл, продолжая спать.

"А как же одежда моего сына?" потребовал Билл-ее-брат-ублюдок.

"Я говорила тебе – его вырвало на одежду. Она в стирке", Скалли исчезла и вновь появилась с огромным пушистым одеялом. "Вы можете забрать её, когда вернётесь на вечеринку... ровно в два часа". Скалли впилась взглядом в Билла-ее-брата-ублюдка, осмелится ли тот сказать что-нибудь.

"Хорошо, Дана", он повернулся к жене и матери, "Ты укутала его? На улице холодно".

Тара закатила глаза, а Мэгги только улыбнулась, "Да, я знаю, что на улице холодно, Билл. Я только что с улицы". Она туже укутала Мэтью в одеяло, наклонилась и поцеловала Дану в щеку. "Спасибо, Дана. И Фоксу тоже передай спасибо".

"Передам", Скалли гордо улыбнулась за воспитание Малдера.

"Увидимся завтра, милая", Мэгги Скалли обняла дочь, "Не позволяй ему сидеть так всю ночь. Он простудится".

"У меня есть каждое намерение вытащить его из этих полотенец и отправить в постель как можно скорее", довольно громко ответила Скалли. Билл-ее-брат-ублюдок был уже за дверью, Тара и Мэтью шли следом, но он всё прекрасно слышал и выдал придушенный звук.

"Мама! Ты не можешь мириться с этим! Ты понимаешь, что они тра…" что бы ни сказал Билл-ее-брат-ублюдок, он был прерван закрытием двери. Скалли заперла её.

Она, прислонившись спиной к двери, глубоко и облегченно вздохнула – что-то, что она всегда должна была делать всякий раз, когда ее Любовь и Ублюдок-Брат сталкивались друг с другом. Она оттолкнулась от двери и прошла среди полотенец, цветных мелков и печатных бумажек, пока не достигла своего дивана. Она села рядом с Малдером и рассматривала его.

Скалли не могла не улыбнуться. Она наклонилась к нему, прикладывая ухо к его сердцу, кладя рядом руку и проводя пальцами сквозь волосы на его груди.

Он выглядел смешно с кучей марок на теле, их нужно оторвать. Хотелось бы надеяться, что она сможет вытащить их из его волос с помощью спирта или какого-нибудь другого нетоксичного растворителя.

"Малдер", она посмотрела на него, посмеявшись про себя над Китайской маркой на его подбородке. *Как подходяще*, подумала она. "Малдер", сказала она немного настойчивей.

Малдер немного пошевелился, и Скалли протянула руку, медленно отцепляя марку с его подбородка.

ЭТО разбудило его. "Оу! Мэт... Скалли?" он выглядел совершенно удивленным. "Где Мэтью?" он внезапно запаниковал.

"Он в полном порядке, Малдер", улыбнулась она, "Ты прекрасно позаботился о нем. Он обожает своего 'Дятю Малда'. Но у тебя появилось что-то вроде проблемы... ты уснул на нём, в то время как вы клеили с ним марки, и 'ты' стал его альбомом для марок".

Улыбка Скалли никогда не была шире, чем сейчас. Малдер посмотрел на себя вниз и затем на неё. "Божемой!" вскрикнул он, "Я заснул на нем? Ему могло быть больно".

Да. Это был ее Малдер. Вся вина, все самопожертвование.

"Малдер", она повернула его лицо, "Я вернулась домой, и Мэтью спал на тебе. Вы оба были в полном порядке. Тара, мама и Билл (-ее-брат-ублюдок) приезжали недавно на вечеринку по случаю твоего Дня рождения". Она указала на пирог, воздушные шарики и подарки.

Она тыкнула его в ребра, и он скорчился, "Мама испекла твой любимый пирог, Малдер".

Его глаза расширились и округлились, "Ты не имеешь в виду... испеченный ею морковный пирог... да?" снова спросил он, надеясь на чудо.

"Да, она хочет, чтобы ты попробовал его. Но я заставила их уехать. Они вернутся завтра в два".

Она ждала, и это произошло. Он несколько раз переводил взгляд от неё к пирогу и выпятил нижнюю губу, "Но, Скалли, мой День рождения сегодня, черт возьми!"

Скалли ласкала его грудь, восхищаясь маркой из Гонконга на его левом соске. "Я знаю, Малдер... но мама и Тара попали в такую большую неприятность... это должно было стать вечеринкой-сюрпризом. Они не сказали об этом Биллу, потому что знали, что у него будет приступ, и Тара никогда не полагала, что Билл воспользуется возможностью, чтобы 'спихнуть' Мэтью на меня, а у него будет весь вечер для себя".

Малдер просто смотрел на нее, "Но Скалли", прядка волос с маркой из Ямайки упала вперёд, "Мой День рождения сегодня... черт возьми..." Он вздохнул и, казалось, расслаблялся.

Скалли потянулась и сладко поцеловала его челюсть. "Малдер, ты был очень хорошим мальчиком. Я знаю, что мы не смогли отправиться на ужин, но я обещаю, что снова зарезервирую столик в твоём любимом ресторане".

"Обесяес?" спросил он как Мэтью.

"Обесяю", с улыбкой ответила Скалли. "А сейчас ты весь хороший и чистый, уже раздетый - ну, почти", она усмехнулась ему - он все еще очевидно не осознавал свою недавно промаркированную персону. "Мы можем сделать одну из двух вещей: мы можем пойти куда-нибудь, купить тебе хороший, жирный, забивающий артерии чизбургер…"

Глаза Малдера загораются.

"…Или", Скалли встала, начав расстегивать свой кашемировый свитер, тот, который он подарил ей на День рождения и тот, который, когда она снимала его, вызывал у него такую реакцию, которую она любила больше всего, "Мы можем отправиться в постель. Рано". Скалли очень похоже сымитировала покачивание бровей Малдера.

Малдер поднялся и спрыгнул с дивана прежде, чем она могла сказать "буу", поднял ее на руки и направился к спальне. "Я уже там, Скалли!"

"Малдер!" Скалли засмеялась, снова целуя его, "Опусти меня, пожалуйста. Я должна взять ножницы".

Малдер посмотрел на нее, прежде чем опустить на кровать. "Дана Скалли! Ты знаешь, что я не согласен на извращения!"

Скалли снова засмеялась. "Это не то, Малдер. Иногда... иногда ты такой дурачина".

Его улыбка погасла.

"Но ты такой сладкий дурачина, и я так сильно люблю тебя", Скалли обернула руки вокруг его шеи и зацеловала до полусмерти. "А теперь опусти меня, Малдер".

"Да, мэм", сказал Малдер и нежно положил ее на кровать. Она немедленно встала, "По-видимому, Малдер, ты заснул раньше Мэтью".

Он выглядел поражённым, "О, Боже, Скалли! Что-то...?"

"Нет, Малдер", Скалли улыбнулась, стараясь подавить смех. "Вы с ним наклеивали коллекцию марок его папы, так ведь?"

"Они принадлежат его папе?" *Ублюдку*, спросил Малдер, затем вредно улыбнулся.

"Ммм, ага", сказала Скалли, идя в ванную за своей "Аптечкой для Малдера" и возвращаясь с ножницами и спиртом. "И, очевидно, после того, как ты заснул, Мэтью продолжил дело".

Малдер озадаченно посмотрел на нее.

Скалли вздохнула и закатила глаза. "Малдер, посмотри на свои ноги".

Он, нахмурившись, глядел на нее, но потом немного наклонился и посмотрел, только чтобы найти каждый ноготь на пальцах ног украшенным собственной личной маркой... и марки были на ногтях рук, на локтях... по одной на каждом соске.

Малдер несчастно опустился на кровать, "О, Боже, Скалли. Я такой придурок".

"Нет, это не так, Малдер", она раздвинула его ноги и встала между ними. "Ты милый, любящий, нежный, внимательный мужчина", она наклонилась и поцеловала его, "и ты хорошо справляешься с детьми".

Они с минуту смотрели друг на друга, печаль осталась между ними невысказанной, затем Скалли сказали, "Но Мэтью поработал над тобой, Малдер. Они у тебя в волосах", он потянулся, чтобы почувствовать их, "они у тебя на коленях, на пальцах ног, на груди. И если спирт не снимет их, и я не смогу их отрезать, не повредив при этом тебе..."

Малдер посмотрел на неё и подёргал бровями, схватив ее за бедра и притянув ее вперед. "Вы говорите, доктор Скалли, что хотите взять тур по миру??"

Она провела пальцем вниз по его груди, "О, да, мистер Малдер. А сейчас ты должен принять вертикальное положение и снять полотенце".

"Я думаю, что не буду иметь проблем с требованием вертикального положения", улыбнулся Малдер.

"Но я думаю, что тебе бы лучше быть в положении лежа... так я легче смогу добраться до всех стран", сказала Скалли страстным голосом.

"Не стоит мне говорить дважды", пробормотал Малдер и быстро улёгся на кровати. Скалли разделась до кружевного белья из «Секретов Виктории», которое купила по случаю Дня рождения Малдера.

"Скалли, ты убиваешь меня тут", застонал Малдер, "разве мы не можем позаботиться о поездке по всему мире попозже?"

"Нет, Малдер", сказала Скалли, "Если этот клей слишком сильно высохнет, единственный способ снять их это отдирать".

"Ты сказала сильно, Скалли?"

Она провела рукой по очевидной выпуклости на нижней части его животе. "Я вижу, что ты имеешь в виду, Малдер, но", добавила она, "чем скорее я разберусь с этим, тем скорее мы доберемся до твоего подарка ко Дню рождения".

"О, Скалли", он широко раскинул руки и закрыл глаза, "как возбуждающе!"

Помимо многочисленных стонов от мест на его *земном шаре*, когда Скалли снимала марку и целовала там или облизывала, в спальне слышалось тяжелое дыхание и хихиканье.

Пока...

"О. МОЙ. БОГ!" Скалли почти закричала.

"Что? Что такое?" Голос Малдера напрягся.

"Малдер", сказала ему Скалли, смеясь, "Ты должен быть ОЧЕНЬ неподвижен, и когда я скажу 'задержи дыхание', это значит ЗАДЕРЖИ ДЫХАНИЕ и НЕ двигайся".

"Почему? Что случилось?" Голос Малдера был паникующим, как будто он снова оказался под черной инопланетной нефтью.

"Гм", Скалли не могла сдержать своё хихиканье под контролем. "Гм, Малдер... посмотри..."

В квартире мгновение было тихо, пока Малдер не взревел. "СКАЛЛИ! Не СМЕЙ подходить ко мне с этими ножницами!"

"Малдер, я должна снять их!"

"Да, это было и моим планом, но ты не подойдёшь ко мне с ножницами!"

"Малдер", голос Скалли был все еще наполнен смехом, "Это нужно срезать, Малдер. Как можно скорее".

Проникновенный стон Малдера наполнил квартиру. "Ладно, Скалли, но... будь со мной нежна. И если я когда-нибудь узнаю, что ты рассказала об этом своей матери или Таре, я расскажу ей о том, как мы делали это в её кровати, в то время как сидели с ребёнком по её установке". Голос Малдера превратился в рычание. "Я серьёзно, Скалли!"

"Хорошо, Малдер. Я обещаю", сказала ему Скалли.

Она начала работать над ним, говоря ему задержать дыхание, проводя экстраординарную заботу по удалению этой особой марки с её экстраординарного местонахождения.

Она задавалась вопросом, когда и как Мэтью поместил её сюда. Но маленькие мальчики – это маленькие мальчики, и, так или иначе, он просто сделал это.

Она не могла дождаться увидеть реакцию мамы и Тары, когда расскажет им в точности, где на анатомии Малдера невинный маленький Мэтью наклеил Бангкокскую марку своего папы.

* * * * * * * * * * * *

КОНЕЦ

* * * * * * * * * * * *

ПРИМЕЧАНИЯ АВТОРОВ: Пожалуйста, не набрасывайтесь на нас из-за наших комментариев о Gene Kelly, Disney или Looney Tunes. Одна из нас любит Disney, другая Looney Tunes - и мы обе любим Gene Kelly. Мы просто подумали, что Малдер мог бы не любить.

Дата добавления: 2015-10-13