Лишенный слова!

Во время пребывания Гуса в темнице папские представите­ли принесли ему сорок пять догматов Уиклифа и, кипя от яро­сти, швырнули в лицо. Они хотели узнать, поддерживает ли Гус написанное там. Тот же, глядя на их искаженные ненавистью лица, помолился Богу и попросил у Него мудрости. Сначала Гус отказался давать конкретные ответы, сказав, что он не бу­дет признавать никаких ошибок. Неудовлетворенные услы­шанным, судьи стали выкрикивать саркастические замечания и угрозы немедленно вынести приговор. Успокоив их, Гус ска­зал, что он напишет все, что думает о догматах Уиклифа, и представит это перед Собором.

Понимая, что без помощи ему не обойтись, Гус потребовал адвоката, но ему в этом отказали. Тем не менее он написал, что не придерживается тридцати двух догматов английского ре­форматора, но принимает тринадцать из них, некоторые с не­большими исправлениями.

Естественно, Гус пребывал в глубоком унынии, ведь он приехал в Констанцу, чтобы защищать свои убеждения, а не взгляды Уиклифа. Что происходило вокруг? Почему все скла­дывалось настолько странно? Гус надеялся, что ему предоста­вят возможность защитить себя перед Собором, а не в темной и сырой камере. Он решил действовать агрессивно. Его ответы должны были выражаться в форме протеста не только против его незаконного ареста, но также и против отказа в открытом судебном разбирательстве.

Когда друзья Гуса, оставшиеся в Праге, услышали о его аре­сте, они очень обеспокоились. Все они опасались, что Гусу вы­несут приговор без судебного разбирательства.

4 января 1415 года Гуса опять допросили по поводу каждого из сорока пяти догматов. Его ответы в точности повторили уже написанное им ранее.

Несколько позже Гус получил письмо от одного богем­ского дворянина, в котором тот писал, что договорился с

Сигизмундом о том, чтобы Гусу позволили публично защитить свои убеждения.

Гус все время проводил в ожидании. Солнце вставало и опус­калось. Ни одно слово извне не долетало к нему в камеру. Здо­ровье Гуса было очень ослаблено, и ему приходилось приклады­вать значительные усилия, чтобы не допустить упадка духа. Гус шутил, называя себя "гусем", и говорил, что гусь еще не зажа­рен.⁹² Ничего не зная о публичных слушаниях, он находился в полной власти тех, кто приносил ему новости о происходящем.

Ранней весной Сигизмунд аннулировал все гарантии лич­ной безопасности, данные всем присутствовавшим в то время в Констанце. Его вероломство стало еще более очевидным.

Дата добавления: 2015-09-05