Печаль со скорбящими об умерших

В том же случае, если умер не твой родной человек, а ближний твоего знакомого, необходимо сочувствовать ему.

Василий Великий (Письма, п.292 (300)): «…постигшую тебя скорбь о блаженном сыне тво­ем признал я собственною своею скорбью и восстенал о безвре­менной разлуке с ним, всего более соболезнуя о тебе и рассуж­дая, как тяжела будет болезнь сия для отца по естеству, когда столько было сердечной печали и в нас, которые стали близкими ему по заповеди!».

Амвросий Оптинский (Письма к мирским лицам, п.83): «Есть совет святой — приходить в дом плачущих. Но так как я немощен и слаб и не могу вас по этой причине навестить лично, то решился, хотя заочно, побеседовать с вами через письмо, чтобы утолить, сколько возможно, великую печаль вашу».

Георгий Задонский (Письма, п.1, 134): «Вы плачете, и я сострадаю вам. Я говорю непосредственно с душой вашей сло­вом сердца моего. Буди моя недостойная мо­литва о вашем родном брате, как о самом себе, ежели бы я и был в таком состоянии...».

Но, несмотря на это, нельзя самому предаваться сильной печали.

Василий Великий (Беседы, беседа 5): «И еще: «дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших» (Лк.23:28). Следовательно, Божие слово повелевает нам скакать и веселиться с праведными, а плакать и сетовать с теми, которые проливают слезы покаяния, или оплакивать тех, которые живут беспечально, потому что не знают и о своей погибели. Но не должно еще почитать исполнителем заповеди того, кто оплакивает смерть людей, и вопиет с плачущими. Не хвалю того врача, который не помогает страждущим, но сам заражается болезнями; не хвалю того кормчего, который не плывущими с ним управляет, не с ветрами борется, не волн избегает, не робких ободряет, но сам страждет морскою болезнью и теряет бодрость вместе с неизведавшими моря. Таков и тот, кто, приходя к плачущим, не пользу им подает словом своим, но принимает на себя безобразие чужих страстей. Сообразно с разумом - печалиться о бедствиях людей плачущих; ибо таким образом сблизишься с страждущими, не показывая ни веселья по причине бедствий, ни равнодушия к чужим горестям. Но неприлично вместе со скорбящими вдаваться в излишества, как то вопить, или плакать вместе со страждущими, или в чем другом подражать и соревновать омраченному страстью, например, вместе с ним затворяться, носить черное платье, падать наземь, не причесывать волос; ибо сими средствами можно более увеличить, нежели облегчить бедствие. Не видишь ли, что отверделости и перевязки, прилагаемые к ранам и к воспаленным местам, увеличивают боль, а руки легким своим прикосновением уменьшают ощущение боли? Потому и сам ты не ожесточай страданий своим присутствием, и не падай вместе с падшим. Кто поднимает лежащего, тому непременно должно находиться выше упадшего; а кто до такой степени пал, тот сам имеет нужду, чтоб другой его поднял. Но как надобно трогаться происшествиями и молча печалиться со скорбящими, выражая душевное страдание видом глубокомыслия на лице и степенностью внушающею уважение: так в разговорах не должно вдруг приступать к выговорам, как бы кидаясь и нападая на лежащих; потому что несносны выговоры людям, у которых душа мучается скорбью; да и слова находящихся совершенно в бесстрастном состоянии худо принимаются страждущими, и не столько убедительны, чтоб могли утешить. Но, дозволив скорбящему излить свои пустые и бесполезные вопли и жалобы, когда зло уже ослабеет и истощится несколько, тогда можешь осторожно и кротко коснуться и увещания. Объезживающие молодых коней, когда конь упрям, не вдруг стягивают его уздою и осаживают, - ибо в таком случае привыкает он брыкаться и сбрасывать с себя всадника, - но сперва уступают ему и сами предаются его стремительности; когда же увидят, что конь истощил свою рьяность в собственной своей стремительности и в усилиях, тогда уже, укротившегося, взяв в свои руки, с помощью искусства делают еще более послушным. Так да будет, по слову Соломонову, «Лучше ходить в дом плача об умершем, нежели ходить в дом пира» (Еккл.7:2), если кто, искусно и кротко пользуясь даром слова, намерен страждущему сообщить собственное свое здоровье, а не заразиться чужою скорбью, как воспалением в глазах».

Но христианское утешение скорбящих возможно и тогда, когда умер наш ближний и родные сильно скорбят. Приведем пример, достойный подражания, когда один скорбящий утешал другого скорбящего, а не усугублял его скорбь.

Григорий Нисский (Послание о жизни преподобной Макрины): «Тогда-то (после смерти брата Навкратия) и проявилась доблесть достославной Макрины (сестры Василия Великого и Григория Нисского), когда, выставив против страдания рассудок, она и сама и пала (духом), и, став опорой матери в ее немощи, воздвигла ее из пучины скорби, (примером) собственной твердости и несгибаемости (как ребенка) обучая душу матери мужеству. Поэтому и мать не была поглощена своим горем и не отдавалась ему по-женски малодушно — так, чтобы в голос оплакивать свою беду, или рвать на себе одежду, или причитать о несчастье, или скорбными песнопениями усиливать рыдания. Она молча подавляла порывы естества, превозмогая их помощью доводов собственного рассудка, и тех, которые приводила дочь для облегчения боли. Вот когда сильнее всего раскрылась великая и возвышенная душа этой девы, потому что и ее естество испытывало те же (побуждения). Братом ведь был ей, и из братьев любимейшим тот, кто был похищен смертью, (да еще) так (внезапно). Однако, сама, став над есте­ством, она и мать подняла вместе с собой своей рассудитель­ностью и поставила выше страдания, собственным примером направляя ее к терпению и мужеству. Впрочем, само житие ее, всегда возвышавшееся добродетелью, не давало матери случая, чтобы сокрушаться о потерянном более, нежели радоваться об уцелевшем».

Итак, христиане должны утешать скорбящих христиан христианскими истинами.

Василий Великий (Письма, п.6): «Хотел было я умолчать пред твоим благонравием, рассуждая, что как воспаленному глазу причиняет боль и самое нежное пособие, так и душе, пораженной тяжелою скорбью, кажется несколько докучливым слово, предлагаемое во время самой живой горести, хотя бы заключало оно в себе и много утешительного. Но когда пришло мне на мысль, что слово мое обращено будет к христианке, которая издавна обучена божественному и приготовлена ко всему человеческому, тогда не признал я справедливым не выполнить своей обязанности».

И заметим, что иногда наши утешения имеют маловерный и душевный характер.

Николай Сербский (Беседа в неделю 20-ю по Пятидесятнице): «…мы утешаем скорбящих …словами: "Не плачь!" - хотя и наше сердце исполнено плача. Но мы чувствуем себя бессильными предложить скорбящим что-либо другое, кроме этих слов и своей жалости. Настолько сила смерти превзошла нашу силу, что мы копошимся в ее тени, как насекомые; и, закапывая мертвеца в землю, мы всегда чувствуем, что закапываем в могильную тьму смерти часть себя самих. …Сегодня многие говорят не плачь скорбящим о своих усопших, то есть в смысле: "Не плачь, слезами его не воротишь! Так уж суждено! Все там будем!" Таково неутешительное утешение, которое мы даем другим, но которое не утешает и нас самих, когда мы от других его слышим».

Также необходимо молиться и об умершем, и о том, кто скорбит, чтобы Господь дал последнему силы достойно перетерпеть смерть ближнего.

Василий Великий (Письма, п.6): «Вообще же не думаю, чтобы к утешению достаточно было слова, но рассуждаю, что в настоящем случае нужна молитва. Поэтому молю самого Господа, неизреченною силою Своею коснувшись сердца твоего, произвести в душе твоей свет благими помыслами, чтобы в себе самой иметь тебе источники утешения».

Дата добавления: 2015-09-03