Часть 4 работа за границей

ТУРЦИЯ

Стамбул разделяется на две половины знаменитым Босфором — узким водным путем, соединяющим Каспийское море с Мраморным и Средиземным. Европейскую половину города населяет около семи миллионов человек — это пыльный, задымленный, шумный мегаполис, улицы которого кишат пешеходами, автобусами, такси и автомобилями, определенно не соответствующими западноевропейским стандарта**. В азиатской же части города жизнь протекает куда более спокойно. Жилые кварталы не так перенаселены, потому что здесь есть возможность расти в глубь Анатолийского полуострова. Всегда наблюдательный Хиддинк сделал хороший выбор и поселился именно в азиатской части Стамбула.

В 1990 году голландец подписал двухлетний контракт с «Фенербахче» — старейшим и самым популярным футбольным, клубом Турции.

Хотя он говорил, что финансовые соображения играли второстепенную роль в его переезде из Эйндховена в Стамбул, о материальной стороне вопроса хорошо позаботились еще до его появления на берегах Босфора. Гусу гарантировали приличную зарплату, причем все налоги должен был выплачивать работодатель. Его дом, расположенный в шикарном районе, состоял из двух этажей, на которых размещались две гостиные, шесть спален и две ванные. Кроме того, менее чем в пятидесяти метрах располагался пляж, выходящий на Мраморное море. Картину дополняли прекрасный вид на Босфор, бассейн и теннисный корт. Клуб также предоставил своему новому сотруднику «мерседес» и обещал очень щедрую премию, тоже не облагаемую налогом, если команда станет чемпионом Турции (любопытна» деталь: семьдесят один процент премии, которую он получил за то, что «ПСВ» победил в Кубке чемпионов, съели голландские налоги). Помимо всего прочего, жена Хиддинка получала возможность регулярно ездить к детям в Нидерланды и к мужу в Турцию за счет клуба.

После конфликта с менеджментом «ПСВ» Хиддинку не пришлось долго искать другую работу. В предложениях не было недостатка. Живой интерес выразили Франция, Испания, Португалия и Турция. Пригодился и курс итальянского языка, который голландец «прошел» во время своих ежедневных поездок из Эйндховена до дома в Зелхаме.

Но прежде чем принять предложение турецкого клуба, он посмотрел четыре матча с участием «Фенербахче». Хиддинк объяснил свой выбор тем, что в Турции прекрасным футбольный климат. Зрители полны энтузиазма, а преданность болельщиков не знает границ. Даже в начале тренировочного сезона на стадионах собиралось от десяти до пятнадцати тысяч зрителей. Как позже сказал старейший болельщик «Фенербахче»: «Я желаю вам всего наилучшего в игре с „Аталантой"'. Но вы должны знать, что я готов умереть за „Фенербахче"».

Впрочем. Хиддинк сразу же понял оборотную сторону такой преданности: «Да, но если мы проиграем, в опасности окажется именно моя жизнь...» После чего болельщик вежливо улыбнулся, низко поклонялся и, пятясь, еде» пал несколько шагов назад, прежде чем повернуться и уйти.

По прибытии в Стамбул Хиддинк столкнулся со сложной задачей. Президент клуба попросил нового тренера создать хорошо организованную западноевропейскую команду. Конечно, гораздо легче сказать, чем сделать. По словам Хиддинка, одной из самых серьезных проблем в турецком футболе было отсутствие дисциплины. Отдельные игроки были несомненно талантливы и обладали индивидуальным мастерством, но во время матча они постоянно оказывались совсем не там, где им предназначалось находиться. Хиддинк объясняет:

Каждый игрок работал прежде всего на себя. Когда я начал тренировать команду, правый защитник мог неожиданно появиться но левом фланге. Го же самое происходило и в середине поля. Мы располагали опорным полузащитником, чьей главной задачей был перехват. Это у него действительно очень хорошо получалось, но как только мяч приходил к нему, он пытался пройти через все поле, чтобы отдать пас и по возможности забить.

Единственный, кто в глазах турецких фанатов имел значение, — это автор забитого мяча. Другими словами, футболист, получивший мяч, старался его не отдавать. Однако кое-какие вещи все-таки обнадеживали, а в ряде случаев даже радовали. «В них было гораздо больше западного, чем я ожидал. Рамадан не оказывал но игроков такого воздействия, как на всех остальных жителей. Иначе мне пришлось бы работать с полуживой от голода командой. К тому же ной футболисты не молились по пять раз в день».

Тренерская задача была наименьшей из проблем Хиддинка. Клубное руководство оказалось гораздо большим препятствием. Особенно в самом начале, когда оно просто не давало ему работать. Совет директоров клуба состоял из двадцати пяти человек, каждый из которых был миллионером. Хиддинк поясняет:

В Турции, если у вас есть деньги, вы можете стать членом Совета директоров футбольного клуба, потому что это создает вам необходимую рекламу. Однако среди членов Совета существует серьезная конкуренция. Каждый из них покупает игроков на свое усмотрение. Если член Совета директоров кА» покупает футболиста, то член Совета директоров «Б» делает то же самое, потому что он не хочет оказаться позади. Они пользуются своей властью таким причудливым образом, чтобы добиться популярности у болельщиков. Но никогда не задумываются, нужен ли команде тот или иной игрок. Они целый день участвуют в собраниях. Toplanti — «собрание» — первое слово на турецком языке, которое я выучил. Но все эти собрания абсолютно бесполезны, поскольку еще перед их началом участники готовы перегрызть друг другу глотки. Этот спектакль может развеселить посторонних но он наносит большой вред клубу.

Некоторые утверждают, что в турецком футболе существует коррупция. Например, старые игроки дают взятки тренерам, чтобы остаться в команде. Возможны ли такие вещи при Хиддинке? Талат, футболист из другого клуба, считает, что нет: «Хиддинк и взятки? Не думаю. Ведь он голландец». Хиддинк подтверждает:

Я знаю, что кое-кому из моих предшественников платили члены Совета директоров, которые хотели, чтобы на поле выходили их играни. Но они никогда не пытались проделать подобный трюк со мной, потому что знали — я не беру взяток. В результате Совет директоров начал меня уважать.

Медицинский персонал — другая история. В то время турецкие клубы часто брали на работу сразу же трех докторов, хотя с этой ролью справился бы и один. И среди эскулапов не было ни одного психолога Хиддинк настоял на сокращении избыточного медицинского персонала, ограничившись опытным психологом и реабилитационным врачом.

Произвести изменения Гусу помог рациональный аргумент. Он осторожно объяснил Совету директоров: «Понимаете, если все распланировать заранее, то наши шансы на успех увеличатся». Одним из первых шагов

Хиддинка стало назначение менеджера в качестве связующего звена между Советом директоров и тренерским штабом. Также он решил, что будет напрямую разговаривать только с президентом. Победа западноевропейской рациональности! Но иногда требовался гораздо более жесткий подход.

Однажды я вышвырнул одного из так называемых докторов из своего кабинета. Насколько я помню. тот человек был профессором или кем-то вроде. Представьте: приезжает какой-то фермер с востока Голландии и бросает вызов такому авторитету. Забавно, не так ли?

Хотя политика редко влияет на футбол, Хиддинк испытал на себе последствия войны в Персидском заливе. Два игрока команды были резервистами турецкой армии и жили в казармах в Стамбуле. Когда началась война, в раздевалке установили телевизор. До и после тренировок все смотрели выпуски новостей, ставшие постоянной темой для разговоров. Однако Хиддинк особо отметил, что эти события никак не повлияли на выступления на футбольном поле. «Футболисты работали так же, как и раньше, отдаваясь делу на сто процентов». Некоторые матчи в низших дивизионах были отменены на юго-востоке арапы, но расписание игр ведущих клубов осталось без изменений. Перед зимним перерывом «Фенербахче» играл на выезде против «Газиактепспора», базировавшегося неподалеку от границы с Сирией в непосредственной близости от горячей точки. Команда Хиддинка одержала уверенную победу со счетом 5:2. а затеи «как можно быстрее» вернулась домой. «Там совершенно иной мир. Ты выходишь играть, а затем убираешься оттуда как можно скорее».

Тренер признался, что испытал большое беспокойство, когда иракцы объявили, что будут убивать своих противников по всему миру, а затем прогремели взрывы в Афинах и Стамбуле. Ведь Гус принадлежал к самому что ни на есть вражескому лагерю. Нидерланды были частью европейского контингента, следовательно, Хиддинк был «врагом», чьи фотографии появлялись на газетных полосах чуть ли не каждый день. Он жил на побережье и иногда чувствовал, что «...пора готовить лодку. А автомобиль лучше держать с боком, полным горючего. Ток но всякий случай». Под воздействием вышеизложенных обстоятельств ею посетило «видение». Гус представил, как он подходит к своей машине, припаркованной у дома, поворачивает ключ зажигания, и... «Бум! Она взлетает на воздух». Он тут же постарался взять себя в руки и посоветовал сам себе: «Эй, не сходи сума!»

ПРЕССА

Журналисты всегда доставляют много беспокойства знаменитостям. Но турецкая пресса заслуживает в данном плане отдельной главой. Футбол имеет здесь исключительно важное значение, и «Фенербахче» благодаря своему положению удостаивается особого внимания СМИ. Во время ежедневных тренировок около двадцати репортеров, вооруженных камерами и блокнотами, отслеживали каждый шаг Хиддинка и его подопечных. Вратарь команды Тони Шумахер* рассказывал: «Во время тренировочной сессии здесь присутствует гораздо больше журналистов, чем в Германии во время еврокубкового матча. Они меня жутко раздражали!» Еще хуже, что у шестидесяти-семидесяти процентов репортеров более чем бурное воображение. Однажды, когда Хиддинк во время тренировки случайно попал мячом по лицу Шумахера, все газеты написали, что Гус намеренно ударил вратаря.

Турецкий переводчик Хиддинка Мустафа Айхан Дечир, 23-летний интеллектуал, прекрасно говорящий по-голландски, честно переводил всю ложь, которую писали о Гусе турецкие газеты. «бы не поверите, какую чепуху том несли! Когда во время тренировки я делал энергичные жесты, на следующий день в газетах появлялся заголовок. Хиддинк избивает игроков на тренировках"». Из-за популярности «Фенербахче» газеты ежедневно посвящали клубу по одной полосе, даже если не было новостей. Это означало, что подобные статейки целиком основывались на сплетнях. Жалобы Хиддинка на то, что армия журналистов постоянно бегает за ним по стадиону, даже если ничего и не происходит, не помогали. «Неважно, мистер Хиддинк, мы создадим новости сами».

Пресса была готова на все, чтобы обеспечить чтивом свою аудиторию, жадно интересующуюся футболом. По мнению Хиддинка. большинство репортеров желало говорить с ним в течение трех часов «до» и трех часов «после» тренировки. Впрочем, он был готов потратить свое время на интервью для уважаемых газет, вроде «Hum'yet», но к большинству изданий нельзя было относиться серьезно. «Они ежедневно посвящали полосу „Галатасараю", полосу „Бешикташу", полосу „Фенербахче" и половину полосы Хиддинку. Каждый день!» Если Гус случайно спотыкался и падал, турецкий фотограф тут же делал снимок.

От такой прессы не спрячешь никаких секретов. Однажды. когда Хиддинк назначил приватную встречу с потенциальным игроком своей команды, вдруг откуда ни возьмись появился журналист. По всем правилам честной игры тренер похвалил папарацци за хорошо выполняемую работу v предложил присутствовать во время разговора, но только при одном условии: никаких фотографий.

Но потом, пока мы разговаривало, из-под его пальто сверкнула... вспышка! Моему гневу не было предела. Я отобрал у него фотоаппарат и вытащил пленку. Тогда он опустился передо мной на колени и стал умолять меня вернуть ему пленку со словами: «О, моя работа, о, моя жена, о, мои дети... Я ответил, что это не мое дело. Уговор есть уговор.

Оказывается, босс того репортера заставил беднягу сделать снимки под угрозой увольнения. Журналиста действительно выгнали с работы, но. к счастью, вскоре он нашел новое место.

Одно время, пока не был готов его дом, Хиддинк жил в стамбульском отеле. Однажды к Гусу подошла привлекательная, консервативно одетая молодая турчанка. На прекрасном немецком она пригласила его к себе домой на интервью (якобы ее мать большая поклонница «Фенербахче» и она хочет сделать ей понятное). Вечерок, когда Хиддинк пришел, матери журналистки нигде не было видно, а сана она сидела на кушетке в обтягивающей мини-юбке и с вызывающим макияжем. По всей вероятности, брать интервью никто не собирался. Быстро выпив кофе. Хиддинк поспешил на выход. Девушка проводила его до двери, и тут появились фотографы. Позже Гус признался, что совершил большую ошибку, когда натянул свитер на лицо, чтобы остаться неузнанным. На следующий день газеты пестрели фотографиями: неудачно замаскированный тренер «Фенербахче» пытается скрыться, а на заднем плане видна полуодетая женщина.

Хиддинк досадует:

Как я мог быть настолько наивным? Думал, что имею дело со студенткой университета. На самом деле она оказалась исполнительницей танца живота, которая жила на двести дойчмарок в месяц. Правда, после случившегося ее гонорар достиг отметки в пятьсот марок... Такие вещи типичны для Турции. Позднее девушка призналась газете, что все было подстроено. Просто ей были нужны деньги. Однако туркам очень нравятся подобные истории. «Рели ты занимаешься тем. что мы видели в газетах, — значит, ты настоящий мужик».

Такие инциденты не были редкостью. Одного из предшественников Хиддинка как-то раз заманили в гей-бар. Когда он оказался внутри, несколько мужчин окружили его и принялись целовать. Естественно, рядом тут же вынырнул фотограф. На следующий день газетные заголовки гласили: «Тренер „Фенербахче" — активный гомосексуалист».

По мнению Хиддинка, репортеры запросто могли бы арендовать помещение в магазине, расположенном напротив его отеля, чтобы делать снимки с помощью телефото-бъектива. В таком случае контроле над ними стал бы невозможен. Но. как бы то ни было, Хиддинку все-таки удалось сделать недоступным для прессы тренировочное поле и сократить ежедневное общение с репортерами до тpex пресс-конференций в неделю. Такие меры представители СМИ объясняли особым голландским упрямством. Тем не менее, наряду с другими реформами, эти действия помогли тренеру-иностранцу завоевать уважение.

Дата добавления: 2015-09-03