Глава 17. Увидев Луизочку, Анна разрыдалась, любимая доченька была похожа на ужасное отродье

Увидев Луизочку, Анна разрыдалась, любимая доченька была похожа на ужасное отродье, грязная, в рваной куртенке. Девочка не узнала маму, но согласилась принять из ее рук еду. Уронив бутерброд на пол, ребенок грязно выругался, Анна побледнела и спросила у сотрудницы детской комнаты:

- Мы можем идти домой?

- Нет, - ответила женщина, - все не так просто, девочка участвовала в преступлениях, конечно, она крошка, но для таких ребят существуют специнтернаты.

- Но я ее мать!

- И что?

- Луизу не надо отправлять в приют, она будет жить со мной.

- Вовсе нет, - отрезала женщина в синей форме, - вот перевоспитают ее в учреждении, и получите дочь назад. Сидите смирно, сейчас оформим бумаги.

С этими словами она ушла, в голове законопослушной Анны Ивановны мигом созрело совершенно нехарактерное для нее решение. Мать схватила дочь и вылезла в окно, домой она не пошла, села на электричку и укатила в Буркино, пришла в монастырь, упала в ноги к настоятельнице и рассказала Епифании все.

Монахиня, сердобольная женщина, оставила Анну Ивановну в обители, мать, боясь, что дочь запомнит уроки воровства, стала воспитывать Луизу в строгости.

Епифания прервала рассказ, постояла немного молча, потом очень тихо сказала:

- Анна красивая женщина, с отцом твоим она официально в разводе и могла бы запросто устроить жизнь.

Имеет в руках хорошую профессию, обладает ровным характером, на нее местные мужчины поглядывали, хоть при обители живет, да не монашка, в любой момент под венец пойти может. Только очень уж Анна за тебя боится, вот и осталась с нами, справедливо полагая, что дурная наследственность исправляется хорошим воспитанием. Мама ради тебя столько сделала!

Не стыдно?

- Ужасно, - заплакала Луиза, - я же ничего не знала!

- И не узнала бы, да видишь, пришлось тебя вразумлять, - вздохнула Епифания, - ладно, ангел мой, не убивайся, вытри слезы, ни к чему они, бесполезное занятие рыдать. Ступай к маменьке, повинись, обними ее, поцелуй, да впредь не безобразничай, нехорошо это.

Чувствуя себя гаже некуда, девочка пошла к двери.

Епифания воскликнула:

- Матери о том, что я открыла тебе правду, не рассказывай.

Луиза сдержала слово, данное настоятельнице, она попросила у мамы прощения и впредь более не заводила разговоры об уходе из монастыря. Но молчать о проблеме не значит решить ее. Девочка очень надеялась, что когда-нибудь ее жизнь изменится и она уедет в большой город, начнет получать много денег. Луизе страстно хотелось богатства, наверное, это напоминали о себе гены папы-разбойника.

Анна Ивановна умерла в год, когда Луиза заканчивала школу, ушла тихо, без болезни и мучений. Господь, пославший женщине полную лишений и тягот жизнь, милостиво даровал ей тихую смерть.

Луиза оплакала маму и осталась в некоей растерянности: что теперь делать? Ехать в Москву, поступать в вуз? Но у школьницы в аттестате сплошняком стояли тройки, о каком высшем образовании может идти речь?

Остаться при монастыре было невозможно. Нет, матушка Епифания не гнала девушку прочь, но что за жизнь ждала Луизу? Молитва - послушание - молитва - послушание - молитва.

Следовало устраивать свою судьбу, но как сделать это, не имея жилплощади, денег, профессии и ни одного родного человека рядом?

В самый разгар тягостных раздумий Епифания позвала к себе Луизу.

Девушка вошла в келью настоятельницы и увидела там незнакомую молодую женщину, симпатичную, хорошо одетую, с красивыми серьгами в ушах и колечками на пальцах.

- Вот, знакомься, - с несвойственной ей ажитированностью воскликнула Епифания, - Наташа, твоя сестра.

- Моя? - опешила Луиза.

- Да, да, - закивала настоятельница.

- Сводная, - быстро уточнила Наташа.

- Это как? - окончательно растерялась Луиза.

Наташа и Епифания переглянулись, в глазах настоятельницы мелькнуло нечто, похожее на растерянность.

- Наша мама, - резко сказала Наташа, - Анна Ивановна...

- Это моя мама, - окончательно потеряла нить беседы Луиза.

- Верно, - кивнула невесть откуда появившаяся сестра, - правильно, Анна была замужем два раза. Первый ее супруг - мой отец, Иван, они потом развелись и оба создали новые семьи. Я плохо помню то время, вообще ничего, маленькая была.

- Синяя комната с железными кроватями, - вдруг всплыло у Луизы ненужное воспоминание.

Наташа резко встала и повернулась к Епифинии.

- О чем она говорит?

- Нет, нет, - испуганно воскликнула настоятельница, - ерунда, ей сон все детство снился, бог весть что младенцу привидеться может!

Наташа осторожно кивнула:

- Ладно. Я не припоминаю дней, когда жила с мамой и отчимом. Единственное, что знаю твердо, мой папа, первый муж Анны, приехал к ней и попросил:

"Отдай нам с женой Нату на воспитание, свои дети не получаются, а у тебя целых два рта".

- И мамочка отдала тебя? - прижала руки у щекам Луиза.

Сестра кивнула:

- Да, ее второй муж оказался плохим человеком, алкашом.

- Вором, - быстро вставила Епифания.

- Точно, - подхватила Ната, - уголовником. Ну не куковать же ей с двумя полусиротами?

- Плохо-то как! - всхлипнула Луиза.

- Нормально, - откликнулась Наташа, - от меня правду не скрывали, я всегда знала, что папина жена на самом деле мне мачеха. Только она хорошая была, но теперь все они покойники, остались мы вдвоем, мой долг тебе помочь, поехали.

- Куда? - еле выдавила из себя Луиза.

- В Москву, - спокойно ответила Ната, - не волнуйся, пристрою тебя наилучшим образом.

Не успела Луиза опомниться, как оказалась в шумной столице. Первое время она жила у Ереминых, потом Андрей подарил свояченице комнату в коммуналке. Ни о какой учебе речь не заходила, Наташа сказала:

- Таких, как ты, в Москве тьма, выбирай, что больше нравится! Работать прислугой у хороших людей, получать за труд вполне приличное вознаграждение или торговать у метро в любую погоду пончиками, зарабатывая копейки. Тебе решать, сама свою жизнь планируй.

Естественно, Луизу привлек первый вариант. Наташа не обманула, она живо подыскала сестричке хозяев, теперь день Луизы был занят до отказа. Пропылесосив хоромы генеральши Степановой, девушка неслась к профессорше Николаевой, а еще следовало приводить в порядок апартаменты Ереминых.

Сначала Луиза находилась просто в эйфорическом состоянии, из крошечного местечка она попала в шумный, никогда не спящий город. Витрины магазинов поражали воображение, метро восхищало, а отдельная комната казалась раем. До сих пор у Луизы не имелось возможности оказаться в одиночестве, в обители девочка находилась вместе с мамой на десяти метрах, а теперь получила двадцать в личное пользование. Убогая бабушка-соседка, тихо шлепающая по коридору, не раздражала ее, привычка старушки без конца молиться и причитать не удивляла; в конце концов, Луиза всю жизнь прожила среди подобных бабулек, в монастыре наряду с молодыми "христовыми невестами" обретались и "божьи одуванчики".

Примерно через год эйфория пошла на убыль, и Луиза стала понимать: не все в ее жизни прекрасно.

Зарплата, показавшаяся вначале роскошной, оказалась не столь уж и велика. Девушка не могла себе позволить такие хорошие вещи, которые носила сестра.

Теперь, проходя мимо витрин, Луиза ощущала острое недовольство. В подземке ей стало душно, да и вечная толчея угнетала, а привычка бабки-соседки без конца сморкаться в раковину доводила до бешенства.

Потом пришла злость на Наташу. Сестра жила неизмеримо лучше ее, могла позволить себе шубку и бутерброд с икрой. А что, разве Ната сама заработала на счастливую жизнь? Деньги шли от Андрея. Кстати, Наташа могла наступить на горло своей жадности и заставить мужа купить сестре отдельную квартиру, еще ей следовало платить Луизе побольше. Кроме того, Ната просто обязана была познакомить сестру с хорошим человеком, а Еремина, наоборот, старательно отпугивала от Луизы кавалеров.

Вот намедни в гости к строителю пришел холостой друг, он с интересом посмотрел на Луизу, суетящуюся на кухне, и спросил у Наташи:

- Кто эта милая женщина, познакомь нас!

Другая бы сестра мигом попыталась "склеить пару", а Ната пренебрежительно ответила:

- Эта? Дальняя родственница, из глухого местечка сироту вывезли, вот сейчас пообтешется слегка в Москве, и будем пристраивать за хорошего человека.

Естественно, симпатичный мужик мигом потерял к Луизе интерес, а ведь Наташа вела себя подобным образом постоянно. Впрочем, отгоняла она не только своих знакомых. Как-то раз наивная Луиза радостно сообщила сестре:

- Я познакомилась с парнем, очень милым, он меня в кино позвал, можно сегодня я пораньше уйду?

Ната всплеснула руками.

- Ты очень неосторожна, столица не Буркино, тут полно нехороших людей, у которых на уме одни гадости. Откуда ты знаешь юношу?

- В метро столкнулись, - честно ответила Луиза.

- С ума сойти! Не смей ходить в кино, вдруг он маньяк!

- Вовсе нет! Очень приличный с виду.

- Внешность ни о чем не говорит, сиди дома.

- Мне уже восемнадцать лет, - неожиданно проявила строптивость Луиза, - я имею полное право распоряжаться собой.

- Никуда не пойдешь, - отрезала Ната, - не разрешаю.

- Ну и оставайся со своими запретами одна, - воскликнула Луиза, - прощай, без вас проживу!

Выпалив тираду, девушка резко повернулась и решительно пошла к двери, Ната бросилась следом, схватила сестру за руку, Луиза оттолкнула ее, Наташа упала, младшая сестра, забыв о ссоре, кинулась к старшей. Неожиданно Наташа заплакала, а потом сказала:

- Может, на твой взгляд, я веду себя как Салтычиха, только просто боюсь, что ты станешь жертвой обмана. Лучше, прежде чем роман крутить, приведи кавалера ко мне, чайку попить, я хорошо разбираюсь в людях, у меня глаз наметан, сразу изъян вижу.

Луиза послушала Нату. Семен, так звали ее нового знакомого, предстал пред очи жены Андрея, а та, угощая парня ужином, ловко вытянула из него биографию: украинец, явился в Москву на заработки, ни жилплощади, ни хорошей профессии не имеет, полученные копейки отправляет на родину, там их ждут мама и пять маленьких сестер, у которых нет отца.

- Нам такой вариант не подходит, - подвела итог Ната, когда пьяный от непривычно сытой еды Семен ушел, - ему надо в Москве зацепиться, вот он и ищет дуру. Впрочем, если он тебе по вкусу пришелся, то пожалуйста, станешь батрачить на новых родственников. Сестрички-то живо в Москву переберутся, в твоей комнатке поселятся!

Луиза понуро молчала, у нее хватило сообразительности понять: Ната говорит разумные вещи, связывать судьбу с нищим юношей, вынужденным тащить на плечах кучу прихлебателей, не слишком разумно.

- Скажи спасибо, что у тебя я есть, - завершила беседу Наташа, - сделай одолжение, показывай впредь мне своих кавалеров, а то мигом обманут, останешься без комнаты, придется в Буркино возвращаться.

Луиза вздрогнула. В Буркино? Страшнее перспективы не могло быть! Может, Наташа права? Решив поверить сестре, Луиза продемонстрировала той следующего ухажера, с которым тоже познакомилась на улице, и опять вышел облом, правда, на этот раз кавалер оказался москвичом с собственной квартирой, но он был вдовцом с тремя крошечными детьми на руках, ясное дело, такому требовалась бесплатная домработница и нянька.

Шло время, хороший, богатый жених не появлялся, Наташа откровенно эксплуатировала сестру, взвалив на нее все хозяйство. Ната начала раздражать Луизу, младшая хотела избавиться от старшей, зажить собственной жизнью, ей стало казаться, что торговля сосисками у метро дело куда более веселое, чем возня тряпкой по чужим полам. У подземки было много ларьков, в каждом сидят люди, можно найти себе друзей. А еще Луизу напрягал Андрей. Нет, он вел себя корректно, к родственнице жены не приставал, никаких сальных намеков не делал, рук не распускал. Еремин не пил, не дрался, он даже делал Луизе на день рождения подарки, но в быту Андрей частенько бывал невыносим.

Он патологически боялся заболеть. Сначала Луиза посмеивалась над его привычкой по сто раз на дню мыться, потом чистоплотность мужчины стала ее бесить. Вставая утром, Еремин надевал все свежее, пижаму, в которой провел одну ночь, он швырял в бачок грязного белья. Луиза, которой в обязанности вменялось стирать и гладить, только качала головой. Ну разве можно запачкать куртку и штаны, повалявшись на чистых простынях? Кстати, постельное белье Еремин велел менять ежедневно. Придя с работы, Андрей шел в ванную, почти час принимал душ, выходил в халате, а брюки и рубашка оказывались в грязном белье. Ладно бы он менял трусы с носками! Но нет, "освежалось" все. Но на этом переодевание не заканчивалось. Перед сном хозяин облачался в чистенькую пижаму, а "дневные шмотки" швырялись на стиральную машину.

Луизе самой не нравятся потные мужики в мятых сорочках, она считала, что представители сильного пола должны мыться чаще женщин, но чистоплотность Еремина была патологической, превосходила все разумные пределы. Он требовал стирать подушки, одеяла, обрабатывать хлоркой пол в прихожей и подошвы ботинок, чашки следовало ошпарить кипятком, тарелки замачивать в растворе горчицы, а унитаз дезинфицировать после каждого посещения. Впрочем, в квартире имелось два санузла. Одним пользовались Наташа, Луиза и гости, а другим только Андрей.

Один раз кто-то из заглянувших на огонек друзей, не разобравшись в ситуации, вошел в хозяйский сортир, после ухода гостя Еремин устроил форменную истерику. На следующий день явились рабочие, которые установили новый толчок, врезали в дверь замок. Теперь, если в дом заявлялись посторонние, Андрей нервно говорил Луизе:

- Немедленно запри мой туалет.

Но самый ужас начинался, когда хозяин вдруг подхватывал насморк или кашель. Вот тут Наташа просто стояла на ушах. Муж валялся в кровати, врача вызывать он не разрешал, пил всякие лекарства, которые жена притаскивала из аптеки, и стонал:

- Господи, мне конец.

Луиза, подавая "умирающему" чай с лимоном, старательно скрывала ухмылку, но в один день ей стало противно: ну до какой же степени должен любить себя человек, чтобы так испугаться соплей!

А еще Андрей мог выскочить из своей комнаты почти голым и истерически заорать:

- Скорей посмотрите! У меня на плече белое пятно! Катастрофа!

К слову сказать, Ната никак не реагировала на закидоны мужа, просто купила ему семь халатов, столько же комплектов постельного белья и тьму рубашек вкупе с трусами и носками. Жена не возмущалась, когда к вечеру бачок с грязным бельем наполнялся до краев, да и по какой причине ей было негодовать?

А вот Луиза, без конца стоящая у стиральной машины и гладильной доски, тихо злилась. Хорошо быть чистюлей, если тебя обслуживают наемные руки. Но если не обращать внимания на некоторые шероховатости, Еремины жили в принципе хорошо, в достатке, особо не ссорясь с домработницей. Только Луизе очень хотелось иметь свою семью, отдельную квартиру и много-много денег, а со временем девушка стала понимать: навряд ли ей удастся осуществить свои мечты, если работать всю жизнь поломойкой при более богатых и удачливых.

Дата добавления: 2015-08-21