Часть I. Глава I.

Кодекс чести Стража.

К чему стремится каждый из нас в этой жизни?

С течением времени я начинаю осознавать, что на этот вопрос очень трудно ответить. Каждый, будь то морой, дампир, человек… любой что-то преследует в своей жизни. К чему-то стремится, чего-то постоянно достигает. Пусть даже это «что-то» не столь необыденное: автомобиль или новая работа.

Но в чем заключается суть этих достижений? Удобства? Некие привилегии? Специальное право? Но если смотреть глубже – ведь это фундамент для очередной цели.

Если задуматься, мы всегда хотим чего-то большего, а потому никогда не останавливаемся на достигнутом. А если четко определить для себя, есть ли у нас цель, к которой мы стремимся в течение всей жизни? И в чем ее смыл? И… Куда бы направил человек свои силы, достигнув самого пика того, к чему он шел на протяжение?..

- Беликов, уткнись в тетрадь!

Я кивнул, не отводя взгляда от окна.

Наверное, это выглядело отчасти глупо - заниматься не историей на уроке истории, когда ее ведет самый требовательный преподаватель в школе. И класс это прекрасно понимал, скептично уставившись на меня из-за парт двумя десятками разноцветных глаз.

- Собираешься ответить? По твоему взгляду я вижу: ты хочешь рассказать нам прошлую тему.

- В 1948 году по Ленинградскому делу прошло более двух тысяч человек, двести из которых было рас...

- Оторви зад от стула, когда тебя спрашивают.

Я послушно поднялся.

-...расстреляно. Среди них такие выдающиеся лица, как Вознесенский - председатель гос-плана СССР, Кузнецов - первый секретарь ВКПб, и Родисков - председатель Совета Министров, который до 1945 года носил более широко известное название СНК.

Это не было вызовом. Просто за долгие недели пасмурных, лишенных солнца дней, это утро впервые вобрало в себя яркий льющийся с неба свет и густые тени, которые откидывали покрытые снегом деревья.

Весна, наконец, начала осторожно заявлять о своем приходе.

- Ты завел речь о массовых Сталинских репрессиях 48 года. Тогда, возможно, расскажешь и про декабрь 52-го?

- Дело врачей. Группа медицинских работников, среди которых и Виноградов - личный лечащий врач Сталина - арестована по подозрению на дачу ложного диагноза для Жданова - 1 секретаря обкома партии большевиков к 1953 году, в результате чего последний скончался.

- Сухо, Беликов. Как всегда, - боковым зрением я заметил, как Владимир Петрович окинул класс долгим требовательным взглядом. - Аж зевать хочется, - он остановил на мне свой полускрытый под густыми седыми бровями взгляд. - Пожалуй, стоит разворачивайся лицом, когда тебя спрашивают.

Я нехотя оторвался от созерцания природы за окном и кивнул учителю.

- Да, Владимир Петрович.

- Сядь... нет. Расскажи-ка мне еще про постановление от 2 июня 1946 года.

- Местным органам власти разрешается ссылать в Сибирь уклоняющихся от сельскохозяйственных работ.

- Тегеранская конференция.

- С двадцать седьмого ноября по первое декабря 1943.

- Крымская...

- С шестого по одиннадцатое февраля 1944.

- Сядь.

Я аккуратно присел на свое место, получив едва заметный одобрительный взгляд соседа по парте. Воодушевленный моими знаниями Владимир Петрович спросил еще около десятка человек, после чего после буквы "Б" в журнале поселился ровный рядок троек. К моему разочарованию, буква "З" не была исключением, и, спустя несколько попыток выжать что-то из своей головы, Илья разочарованно приземлился на стул возле меня, поигрывая обгрызанным карандашом в пенале.

Заподозрив в нем телефон, учитель направил на нас чрезвычайно подозрительный взгляд.

- Оставь, - тихо проговорил я. - Не беси его сильнее.

- Отвали, Беликов, - буркнул он, но карандаш, между тем, отложил.

История была проблемной темой для молодого Зеклоса. Вернее сказать, не история как урок, а история как предмет плохих оценок и предстоящих на то проблем. Родители у Ильи за этим следили строго, намереваясь в скором будущем отправить его в престижное заведение. Однако самого Илью критерий престижности университета был до фени, как, в принципе, и сам университет.

Прозвенел звонок с урока; школьники торопливо дописывали объемный перечень домашнего задания, а особо ленивые тайком щелкали его на телефон. Входя в разряд ленивых, Илья поступил так же, чуть не попавшись. Телефоны в учебном корпусе были запрещены.

- Когда ты злишься, то похож на нытика, - чуточку раздраженно проговорил я, поднимаясь из-за парты.

День тянулся медленно. Илья ходил, шаркая ногами, обозленный на весь белый свет, а я послушно таскался за ним, следя, чтобы этот чудик не натворил каких-нибудь делов. Вообще, когда Илья в хорошем настроении, его можно посчитать весьма забавным, однако когда дело обстоит иначе...

- Долбанный Ухват, - скрипел он, сжимая кулаки и краснея от злости, - как же он меня достал! Вечно трется у моей парты и спрашивает самые идиотские вопросы, которые только забредут в его маразматичную башку...

Я резонно не стал говорить о том, что "Ухват" сегодня шел по списку журнала и задавал Илье все те вопросы, на которые кое-как, но уже отвечали этим днем школьники до него.

- Расслабься.

- Тебе легко говорить, Беликов!

- Хочешь, расскажу тебе ту тему?

- А конспекты есть?

- Только вот здесь, - я пару раз коснулся пальцем виска, и Илья прыснул.

- Интеллектуал, мля...

Да, это действительно было странно. То, что какой-то дампир, которому и в жизни-то это совершенно не пригодится, способен хорошо обучаться не только рукопашному бою и обращению с колом, но и нормальным гуманитарным наукам. Я иногда сам себе удивляюсь, по память явно полюбила меня с самого рождения, благодаря чему общение даже с такими требовательными преподавателями, как Владимир Петрович, приносят мне в худшем случае нейтральные эмоции.

Из коридора запахло паленой кашей, и я скривился. Илья пока что еще ничего не учуял, но, завидев мою реакцию, закатил глаза, будучи прекрасно осведомленным, что та обозначает.

- Не надо злиться, Илья. Злость - подстрекатель к необдуманным поступкам, - я сделал короткую паузу. - Но, знаешь, еще хуже - запланированность зла. Оно любит управлять нами. И, не смотря на то, что мир огромен и в нем можно многим заниматься... Людям интересно между собой плести интриги и грызть друг другу глотки. Кидать друг друга, мстить. Но все это не имеет смысла, если призадуматься. И тот, кто хочет действительно жить и развиваться - тот спокойно найдёт себе занятие и без этого. А вот у кого своей жизни нет, кого личностью назвать сложно - тот растворяется вот в этом хаосе: в людских интригах, мыслях... Казалось бы, ты всю жизнь всех кидаешь, в ответ кидают тебя, и это замкнутый круг... но ты умрёшь однажды. Что ты будешь вспоминать на смертном одре? Как враждовал с каждым встречным? А ведь мог бы вместо этого заниматься своим любимым делом.

Мы спустились в столовую на втором этаже и, захватив с общественного стола свои порции, устроились на подоконнике к компании дежурных, которые, как всегда, очень ответственно подходили к своему заданию следить за порядком и гонять всех с подоконников на свои места.

-...А она вжи-вжи-вжи! Четыре колеса, м-м-мать, а гонять толком...

-...поверить ей не могу! А нет, ржет и ржет, ей-то что?

- Ага, бля! А та: "Ы-ы-ы!", а я ее х-х-хап-п-п, а она: "А-а-а-о-о-о!"...

- Прекрати, Суриков - оборвал его я, раскрывая створку на окне и впуская в воняющее здание чистый, полный зимней свежести воздух. Со стороны послышались возмущенные возгласы - и нехолодоустойчивые морои поблизости стали энергично застегивать пуговицы на пиджаках, с каждым движением пальца сообщая, что обо мне думают.

Суриков что-то забормотал и подвинулся, освобождая мне место. Разговор оживленно перетек в менее похабное русло. Стражи обсуждали новые техники боя, морои делились слухами об изменении в материалах итогового экзамена по точным наукам. В отличии от истории, с математикой у Зеклоса было все хорошо, и вскоре, забыв про всю свою злость, Илья подключился в беседу; я понял, что на сегодня буря миновала.

Как и ожидалось, еда оказалась отвратительной, и я еле впихнул ее в себя, понимая: если не поем сейчас, через пару часов физических упражнений помру с голоду.

Физические упражнения - это то, чем мне предстоит заниматься сегодня в течение всего оставшегося дня. С каждым новым классом все больше часов на образование стража-дампира уходят физические упражнения, что не удивительно: после выхода за пределы школы нам, дампирам, предстоит до окончания своих дней служить телохранителями для мороев - "полноценных", как называют они сами себя в отличичие от нас, полукровок. Не очень вежливо с их стороны, если честно: хотя бы от того, что всего через несколько месяцев их жизнь целиком и полностью будет зависеть от нас, их стражей.

Никогда не задавался вопросом, почему дампиры идут на это. Каждый день рисковать своей жизнью, защищая это клыкастое нечто от стригоя - сильного и могучего противника, существо, лишенное души, но в ответ надменное невероятной силой и быстротой. Стригоями не рождаются. Ими становятся после обращения - укуса другого стригоя.

Невероятно жестокий и ужасающий поступок. Стригои, в отличии от нас и мороев, не могут находиться на солнце даже доли секунды; их легко отличить от нас - по невероятно бледной коже и красным радужкам у глаз (если вы, конечно, успеете взглянуть ему в глаза, прежде чем он свернет вам шею).

А еще стригои невероятно сильно любят моройскую кровь. Деликатес, видите ли. А так как морои - существа, хоть и наделенные отголосками давным давно забытой магии, использовать против стригоя они ее не умеют, да и не хотели бы, наверное. "Дарить магией только добро..." - как завещается учебниках по праву... а на деле - спалить носок у твоего злейшего врага или облить его грязной водой из ближайшей лужи. Вот на что способна моройская магия.

Именно поэтому им и нужны мы - дампиры. В отличие от мороев нам не досталось их волшебство, но зато мы сильны физически и с в случае необходимости можем побиться за жизнь своего мороя со стригоем.

Этому нас и обучают в школе.

Сражаться.

...Кол прошел в дюйме от головы. Я резко приник к земле, подавшись влево и назад, едва смог уклониться от нового удара, уйдя в защиту. Наши колья сцепились, сверкая на заходящем солнце. Легкие разрывало от холодного воздуха, футболка пропиталась потом, но в азарте сражения я не замечал этого. Заметив, что противник сконцентрировался на удержании в положении кола, я сделал ложный выпад второй рукой и, как только враг отвлекся, ударил его ногой по коленке. От неожиданности тот сделал по инерции шаг назад и на мгновение раскрылся.

Я налетел на него, вновь сделав ложный выпад ногой, надеясь ввести в заблуждение. Вместо того, чтобы повестись на ложную атаку, враг сконцентрировался на защите, и, как только я занес кол для удара, сделал резкий выпад, сократив расстояние между нами до десяти сантиметров. Мой удар смазался и прошел по касательной, не причинив противнику вреда. В тот же момент он обхватил мою руку с колом, полностью ее обездвижив и лишив меня моего главного оружия.

Кол соперника уставился мне в горло.

- Ты мертв.

Только через несколько секунд я заставил себя осознать, что все закончено, и я проиграл.

- Весьма и весьма слабо, Беликов, - раздался голос Галины. - Для тебя - так и вообще просто отвратительно. К чему был тот ложный выпад, когда ты мог просто напасть? Пустая. Трата. Времени. В очередной раз проявил свою глупость. Ты не учишься на ошибках.

Кол, едва заметно скользнув по коже и оставляя на ней царапину, отодвинулся от моего лица; рука с колом освободилась от хватки.

Галина сделала еще пару шагов назад и осмотрелась по сторонам.

- А вы все чего вылупились?! А ну заниматься! - оказывается, поглазеть на нас собралась нешуточная толпа дампиров. - Быстро, я сказала!

Только сейчас я понял, что едва могу ровно стоять на ногах. Тело сводило судорогой, особо сильные ушибы, на которые некогда было обращать внимание во время схватки, разом напомнили о себе. В легкие, казалось, наложили снега из-за угла.

На плечо приземлилось несколько сочувственных хлопков.

- Ничего, Беликов, - послышалось из-за спины, - когда-нибудь ты ее точно сделаешь.

Я обернулся на знакомый голос. В шаге от меня стоял Георгий - наш молодой, но опытный инструктор и мой неплохой знакомый. Вечерами, после занятий, мы любили проводить время вместе, сражаясь. Иногда я даже мог его победить, что на тренировках еще не удавалось ни одному из нашей параллели.

Я бросил быстрый взгляд на часы - до окончания занятия, растянувшегося на четырнадцать уроков, было еще около двадцати минут.

- Даже не подумаю, - ответил на мои непроизнесенные слова он. - С тобой сейчас бесполезно тренироваться - ты толком кол в руке держать не можешь.

И, развернувшись, скучающим взглядом окинул тренировочную площадку, дав пару саркастичных комментариев направо и налево о том, как "стремно сражаются эти идиоты". Егору Алексеевичу не было еще и тридцати, поэтому слышать от него слова подросткового слэнга казалось вполне обыденным. Для подростка, естественно.

Я всегда задавался вопросом о том, почему такой сильный и ловкий страж, как Георгий, отсиживается в свои лучшие годы здесь, в школе. На мой взгляд, его возможностей вполне хватило бы, чтобы в одиночку защищать королевского мороя, которым обычно давалось по два, а иногда даже три стража. Однако спрашивать об этом Георгия казалось мне слегка неприличным, и, проглотив свое любопытство, я предпочитал сражение с ним разговору.

В этот же момент я заметил стража без напарника и направился к нему. Я не помнил, как его зовут, однако видел его в бою, и мне он показался весьма неплох.

Завидев приближающегося меня, тот, однако, отрицательно замотал головой:

- Не, Димка, я тобой не пойду.

- Отчего же? - я встал в оборонительную позицию и получше обхватил кол вспотевшими пальцами. - Нападай!

Он вновь, на этот раз более энергично, замотал головой, попятившись.

- Да говорю же, что не буду! И вообще я устал.

- Нападай, у нас еще пятнадцать минут.

Закусив губу, он аккуратно подался вперед, занеся над головой кол. Банальная атака. Я наклонился, припав на колени, и, сгруппировавшись, выпрямился направив на него удар левой рукой. Он пришелся на руку противника чуть ниже локтя. Та дернулась и по инерции пошла наверх. Мгновения вполне хватило, чтобы перехватить ее, и направить кол в горло противника. Как Галина несколько минут назад в мое.

- Что-то слабовато, - я отстранился. - Я видел: ты сражаешься лучше.

Тот что-то рыкнул себе под нос и двинулся на меня, серией ложных атак проверяя мою реакцию. Усмирив ярость, я терпеливо отвечал на них, ожидая, когда он вновь перейдет в нападение и сделает первую ошибку. Через несколько секунд он действительно это сделал, занеся удар колом левой рукой и, одновременно, пиная ногой в колено. Неплохая атака. Но она опасна тем, что в ней очень легко потерять равновесие. Я резко развернулся вправо и сделал шаг вперед. Не ожидая от меня подобной реакции, противник попытался отступить, но запутался в своих ногах и потерял равновесие. Сделав еще одно стремительное движение, я повалил его на землю, и вновь мой кол уставился ему в горло.

- Уже лучше. Еще раз.

Я отстранился и приготовился к защите...

Звонок прозвенел, когда я почти дотянулся до него в шестой раз. С заметным облегчением о тут же опустил оружие, примирительно подняв руки.

- Все.

- Все, - повторил я, отступая.

Ученики торопливо зашагали в сторону раздевалки в соседнем корпусе, где можно было бы переодеться в чистую одежду и как следует сполоснуться под душем. Я, немного поканителившись, тоже было направился следом, но через несколько шагов остановился, услышав за спиной свое имя.

Галина.

- Это выглядело очень невежливо с твоей стороны, - она скрестила руки на груди. - Бедный Артемка теперь до конца дней будет краснеть, вспоминая этот вечер.

- Пятнадцать минут, леди.

Она усмехнулась, покачав головой.

- Ты пунктуален. Иногда даже слишком.

- Хотите сказать, что быть пунктуальным - плохо?

- Нет, что ты, - она накинула протертый кожаный плащ на плечи. - В тебе есть стремление быть первым, педантичность, брутальность, - она осеклась, но потом продолжила, едва изменившимся голосом. - Но, понимаешь ли, этого недостаточно. Знаешь, что отличает хорошего воина от тебя? - и, увидев, что я по-прежнему молчу, продолжила. - Хороший воин сражается ради жизни своего друга. Ты сражаешься, чтобы победить.

- Хотите сказать, я ставлю перед собой неверные стереотипы?

- Хочу сказать, что только живое может убивать не-живое. А для того, чтобы увивать не-живое, нужно быть живым. Подумай над этими словами. Не разобравшись в их смысле, когда-нибудь ты можешь очень сильно пожалеть.

И, больше ничего не ответив, развернулась ко мне спиной и зашагала в сторону дампирского кампуса преподавателей.

Галина была высоким, жилистым и очень ловким стражем с родинкой у виска и какой-то непонятной мне грустью-решимостью в глубоких темно-серых глазах. На вид ей можно было дать около сорока-сорока пяти, но внушительный возраст не убавлял ее умений. Во все она была очень четким, внимательным вежливым человеком… с каким-то ледком внутри. И этот лед выразительно подчеркивал ее нестандартную, закрытую перед всеми индивидуальность.

Галина Кузаева была своеобразным «дампирским директором» школы, и хотя формально им была представительница мороев – Нестерова Ю Эс (как ее обычно называли за глаза), эта женщина-дампир обладала невероятной популярностью.

Некоторое время я смотрел ей вслед, а потом, мысленно пожав плечами, направился в сторону переодевали.

Здание, по которому прежде нужно было пройтись, вбирало в себя узкий коридор с вкраплениями застекленных, треснувших и заклеенных скотчем дверей, печально взирающих на своих соседей напротив. Нужная мне находилась напротив "детской библиотеки" и вела в бассейн. Потянуло влажностью и гнилым пластиком. Я вошел в небольшую раздевалку с тремя рядами тянущихся от противоположной стены ко мне шкафов из ДСП. Она была абсолютно пустой: к этому времени дампиры, по-видимому, уже успели смыться по своим делам, и отстаивать получасовые очереди к душевой кабинке отстаивать не пришлось.

Горячая вода закончилась, наверное, еще на третьем человеке, поэтому я не удивился, когда на мое энергичное кручение крана с горячей водой над головою отозвалось ворчливым скрежетом. Ледяная вода ударила по плечам, легкие едва не свело, но во всем остальном все было просто прекрасно. Царапины перестало саднить из-за выступившего пота; перестали ощущаться синяки. Глубоко вздохнув, я подставил лицо холодным струйкам воды, на несколько секунд полностью отключившись от внешнего мира.

Поэтому внезапный крик за спиной застал меня врасплох, заставив вздрогнуть. Я повернулся в сторону раздавшегося возгласа - из помещения с бассейном. Ну, понятно. Доигрались без инструктора, мля...

Рванув в раздевалку, я наскоро натянул на мокрое тело джинсы и распахнув дверь, ведущую в бассейн, выбежал в помещение, натолкнувшись на двух-трех людей, которые налетели на меня в явном намерении смыться отсюда. На их лицах была написан искренний ужас.

Я схватил за руку ближайшего человека - эта оказалась моройка из моей параллели.

- Что здесь?.. - но она лишь вырвала свою руку из моей и унеслась в коридор, что-то пища себе под нос. «Здесь никого нет», - раздался ее взволнованный голос.

Только тут я понял, что один нахожусь в просторном помещении. В принципе, все выглядело как всегда: светло голубые стены, запотевшие окна у потолка, ровное освещение люминесцентных ламп над головой... и раздирающий ноздри запах крови.

Я остановил взгляд на безвольно болтающемся на волнах теле, окрашивающий воду по сторонам в красно-рыжий цвет. Порядком длинные волосы развивались, судорожно растопыренные пальцы время от времени дергались, сводимые судорогой.

Я рефлекторно сделал пару шагов назад; к горлу подступила тошнота. Что здесь произошло, черт побери? - но спросить было не у кого.

Голова опустела, все события «до» внезапно перестали существовать. Был только я. И тот мертвый человек в бассейне. Спина покрылась противным липким потом; я не мог отвести взгляд от трупа, от горла которого по воде ползли размытые ленточки крови. В этот вечер я впервые видел смерть.

В эту секунду за спиной послышались шаги, и я обернулся. За моей спиной стоял парень из параллели на год младше моей. Видимо, он тоже пришел сюда после тренировки…

- Беликов, мать твою, что здесь происходит? – удивленно покосился он на меня, а затем, осмотревшись по сторонам, тоже наткнулся взглядом на труп человека.

- М-м-ать!.. – он задохнулся в своих словах, словно лишился дара речи. А затем корпус надорвал его дикий крик: - Помогите! Помогите, человека убили!..

Спустя несколько мгновений помещение было переполнено людьми. Они суетились, говорили что-то, указывали пальцем на меня и спрашивали, что здесь произошло.

Хотел бы я сам найти ответ на этот вопрос, раздалось в голове, но я промолчал, делая шаг в сторону и пропуская в помещение толпящихся у входа людей. Вновь и вновь раздавались ошарашенные возгласы, вновь и вновь мне задавались все те же вопросы: "Ты причастен к этому? Ты знаешь, что здесь произошло? Еще кто-то был здесь кроме тебя?"

Последний вопрос вогнал меня в легкий ступор. Я попытался вспомнить, что произошло совсем недавно… кажется, я слышал крик, видел людей, но… не привиделось ли мне все это? Нет. Нет… или все-таки да? Я попытался вспомнить лица тех, кто был здесь, и не мог этого сделать, словно на их лица накинули вуаль.

Поэтому на вопрос: "Был ли еще кто-то здесь кроме тебя?" - я отрицательно покачал головой. Говорить не хотелось, в горле застрял ком. Каким-то шестым чувством я осознал, что многие из собравшихся людей смотрели на меня с подозрением. Что ж, весьма оправданная последовательность логической цепочки. Крики, парень в промокшей одежде и еще один (одна?), плавающий мертвый по бассейну с наверняка перерезанным горлом...

Я несколько раз моргнул, приводя в порядок мысли. Картинки перед глазами приобрели те же четкие очертания, речь людей вокруг стала более четкой, в нос с новой силой ударил запах запекшейся крови.

Я огляделся. К моему удивлению, в помещении собралось уже внушительное количество людей, и даже школьников. Обмякшее тело вытащили из бассейна. Это оказался морой.

-...Беликов? Беликов!

Я вздрогнул.

- Да?

- Очнулся! Неужели! - Георгий, качая головой, помахал рукой у меня перед глазами и показал мне фак. - Сколько пальцев видишь?

- Боюсь, скоро не останется ни одного, - рыкнул я, заслужив его поощрительную улыбку.

- Отлично! - он схватил меня за руку и потащил к выходу из помещения. - А сейчас ты пойдешь со мной...

Я бросил последний взгляд на труп парня. К этому времени его уже переложили на кафельный пол на спину. Как я и думал, горло было перерезано, а глаза до сих пор были открыты. И в них...

- Беликов!!!

Я прибавил шагу, позволяя Егору утащить меня куда-то.

В этих глазах не было ни страха, ни ужаса. В них была... покорность.

Дата добавления: 2015-09-03