Пустомысля.

Я лежал в ящике. В прямом смысле этого слова. Только этот ящик был прозрачным. Мне снилось, что я выхожу из руин этой фабрики вместе с номер сорок, пятьдесят пять и молодым шестьдесят один. Что всё плохое кончилось. Что все беды позади. Но потом всё

рухнуло. Рассыпалось. Раскололось на мелкие кусочки. Я умер...

- Да чем, в конце концов, здесь пахнет?! - возмутился я про себя, уже открыв глаза.

- О! Проснулся! Вставай, номер сорок восемь! Твои... Друзья уже встали, так что чем быстрее встанешь, тем быстрее это закончится! - Сказал трясший меня сотрудник этого кровавого и странного предприятия.

- Всё, всё... Встаю. Только не тряс-и ме-ня, а?

Этот пони ничего не ответил. Просто нажал на кнопку и ушёл. Ну ладно, мне всё равно на него.

- Всё! Здоров, бодр, готов к новым приключениям! - пронеслось у меня в голове. - Да нее... Ни то, ни другое и не третье...

Что же на этот раз будет? Машины по обрезанию гривы? Пытки звуком? Красные слоники? Зайцеподобные белые осьминоги? Нет! Сегодня будет обычный день... Ну, как обычный. Не совсем конечно, но не так, необычно, как это было вчера! Здесь скучно!!! Хотя... Пусть лучше будет так, чем как вчера. Интересно, я сойду с ума или нет? Не, не, не, не! Таких мыслей сейчас не нужно. А вот поесть надо...

Я просто шёл за пятьдесят пятым, а за мной шёл шестьдесят первый. А что с номером сорок? Как он там? Да, что я волнуюсь за него! Ничего с ним не случится! А что, интересно, сотрудник, трясший меня, имел ввиду под словом "это"? Да явно ничего хорошего! Хотя...

- Шестьдесят один, пройдите в свою камеру! - сказал электронный голос того, кто вёл, а теперь остановил нас.

Ну что ж, Шестьдесят один вошёл в свою камеру, а нам, вместе с номером пятьдесят пять идти и идти. Не давало покоя ощущение собственной тупости и ограниченности... Ну, хотя бы у меня есть целый день, что бы поразмышлять. Радовало то, что со мной в камере сидит пони, который знает про эту фабрику смерти больше, чем я. Но вот и пятьдесят пять ушёл в свою камеру. Хах, да мы рядом оказывается. На самом деле мы вроде не долго шли, но ощущения такие, будто мы шли где-то пол часа. Сразу видно, это здание строили профессионалы!

- Сорок восемь, пройдите в свою камеру! - сказал всё тот же электроголос непонятного пони.

Ну, здесь вариантов не много. Пришлось зайти обратно в камеру...

- О! Мясо пришло! Здарова сорок восемь! - поздоровался со мной знакомый голос.

- И тебе привет... Номер сорок... - менее радостно поздоровался в ответ поня с короткой чёрной гривой, который вошёл в камеру и уселся на свою кровать. (Это, конечно же, я!)

- Что такой грустный? - спросил номер сорок. - А... Понятно. Ну и как? - сказал он мне, посмотрев на моё забинтованное переднее копыто.

- Больно... Вато, немного... - неуверенно проговорил я.

- Угу. А орали так, как будто вас там режут! - смеясь, прокомментировал моё "Больно. Вато." номер сорок.

- Ну, уж точно не тортом кормили! - сказал я ему обиженным голосом.

- Да не обижайся. Мне вообще в заднюю делали... Да ещё и в правую!

- А я и не обижен...

- Ладно, мясо. Скоро еду принесут.

Меня очень удивлял этот понь. Он почти всегда оставался весёлым и оптимистичным. Даже тогда, когда это в принципе не возможно. С ним чувствовалась благоприятная атмосфера. Не смотря на его очень... Своеобразный вид и не менее своеобразный стиль речи, с ним почему-то было, очень приятно находится. От него веяло добротой. Нет, он, конечно, был не самым добрым существом, однако он не был и чересчур злым.

Принесли еду. Опять подгоревшие макароны! Ну, сколько можно?! Они, что спе-ци-аль-но?! Всё здесь не так... Точнее не реальное. Всё здесь из иллюзий! - подумал я про себя, с гневом и злостью. И опять эта мысль: сойду я с ума или нет?

После этих невкусных макарон, я уселся и стал думать. Думать, думать и ещё раз думать. - А что если всё это сон? - подумал я. - Вдруг здесь всё не по настоящему?

- Эй, сорок восемь, над, чем задумался? - спросил меня зевающий номер сорок.

- Да так... Над всем... - сказал я, опустив глаза.

- Ладно, не буду мешать. Если что-то надо - спрашивай. А я полежу...

- Хорошо.

Так вот... А за что меня всё-таки сюда. Пока я окончательно всё не забыл, я должен во всём разобраться и *вспомнить всё. Если вспомнить то, что было три дня назад... Нет! Я всего лишь нагрубил какому-то пони, который разбросал мою красиво сложенную кучу из листьев. За это меня ну никак не могли сюда. А вот тут мне и понадобится помощь номер сорок.

- Номер сорок, а работники выходят отсюда?

- Редко, но выходят. В основном, когда надо что ни будь разгрузить. Хотя большая часть всего, завозится прямо сюда. Внутрь.

- А в чём они одеты?

- Ну... Смотря, кто. Если это гвардсон, то в иссиня-синей жилетке. Если мелкое высшее, а точнее управляющее лицо, то в фуражке. А если высшее управляющее лицо, то в чёрной жилетке с красной полоской, фуражке и короткими тёмно синими брюками. Тут всё точно и строго. Порядок как у пегасов в допринцессовые времена. Но работников можно отличить по глазам. Если злые стеклянные глаза - это точно кто-то отсюда. Есть ещё тусклые, усталые, безразличные ко всему. Это потому что не все, кто здесь работает - жестокие и безжалостные личности. *В каждом монастыре есть свой грешник, как и в каждой тюрьме святой - поучительно ответил номер сорок.

- Ясно... - ответил я, всё так же смотря на пол.

- Что? – с сарказмом спросил он.

- А ты пытался сбежать. Это вообще возможно? - с надеждой спросил я его.

-Я?! - тут его жёлтые глаза сверкнули и будто бы засветились. - Конечно! Но если ты надумал это, то я не рекомендую я тебе сейчас бежать, ибо ты ещё не готов. А бежать - возможно. Трудно, но возможно. Рассказать о попытке побега?

- Да! Я очень хочу знать, как ты пытался бежать - тут мои грустные красные глаза засветились так, что ими можно было освещать Кантерлотский театр *"Баналгарден".

- Тогда слушай. Мы готовились около недели. А мы - это я, номер двадцать и номер сорок три. Как мы готовились - это сейчас не очень важно. Скажу лишь то, что самое трудное было в нашей подготовке - разведка территории. Но вот мы приготовились. Номер двадцать оглушил прошлого гвардсона. А прошлого гвардсона за это как раз и... Переработали. Так вот. Он оглушил этого гвардсона, достал его острую палку и прорезал решётку. Да, забыл сказать, что до того, как мы попытались сбежать, здесь были решётки, а не эти пластиково-стеклянные стены... Кхым. Он освободил и меня с номер сорок три. И тогда мы побежали! Ох, видел бы ты как мы бежали! - усмехнулся он. - Но какой-то нехороший понь обнаружил оглушённого гвардсона и поднял тревогу! Мы немного заблудились и... Попали не туда! - после этих слов номер сорок грустно улыбнулся. - Мы кое-как выбрались наружу. А точнее туда, где было открытое небо и забор с колючей проволокой. Вот тут-то нас и окружили. Я понял, что бежать нет смысла и поэтому, стоял. И поэтому выжил. Номер двадцать, хоть и с трудом, но перебрался через забор. Весь окровавленный, в порезах и ушибах - он убежал от этого места в лес. Позже на побег решился и номер сорок три, но он слишком поздно принял это решение! Его тут же сбросили с забора, а потом убили на моих глаза… - в глазах номер сорок появилась грусть, а улыбка спала с его лица. - Убили... А меня, за то, что я "НЕ пытался" убежать просто избили и бросили обратно в камеру. Кстати это является одной из причин этого знака на лбу. После нашего побега в моей и нескольких других камерах установили вот такую *здесь не очень приличное слово описательного характера* - он указал на нашу пластиково-стеклянную * опять же неприличное слово*!

- Спасибо, что рассказал... Думаю, мне это пригодится - поблагодарил я его за рассказ о попытке побега с грустной мордой.

- Да не за что... Ладно, я спать...

Я ни чего не ответил. После всего того, что я услышал из уст этого почти всегда весёлого пони, мне стало не только грустно, но ещё возвратилось то очень неприятное чувство тупости и чувство сострадания. Я тоже решил поспать. *Утро вечера мудренее.

Дата добавления: 2015-09-03