Глава третья. Раньше всех проснулся Кози

Раньше всех проснулся Кози. Выпутавшись из пледа и Юки, гитарист оглядел последствия сабантуя, мысленно похвалил себя и согруппника – в прошлый раз было хуже. А в этот раз даже не разбили ничего, аж стыдно. Кирики, широко зевая, заглянул в спальню. Умилительная картинка в виде бывшего вокалиста «ММ», уткнувшегося скрипачу в подмышку, закаваила гитариста. Кози тихонько подошел к кровати и легонько потряс Ю за ногу. Тот сонно встрепенулся. Кози тут же приложил палец к губам и махнул на выход. Куросаки аккуратно выбрался из-под Гакта и вышел следом за Кирики, прикрывая за собой дверь.

- Доброе утро.

- Да, доброе, спасибо, Кози-сан, что не забыл обо мне, - от всего невыспавшегося сердца поблагодарил Ю, плетясь в ванную.

Куросаки благополучно совершил все, зачем пришел, и умылся, пытаясь пригладить всклокоченную шевелюру. Косы в волосах, имитирующие дредды, стоило бы переплести, конечно, а то голова была похожа на одуванчик. Войдя в кухню, Ю застал Кози перед холодильником.

- Ты чего? – зевнув, спросил скрипач.

Кози отошел в сторону и указал в недра устаревшего агрегата.

- Почему у Гакта фикус стоит в холодильнике?

- А, ну то есть будильник на второй полке тебя не смущает? – пожав плечами, ответил Куросаки, подвинул горшок с цветком, взял банку с кофе и закрыл дверцу. – Кофе будешь, Кози-сан? – уточнил гитарист, ставя на плиту чайник.

- Буду, - покивал Кирики, переваривая полученную информацию.

- Да не запаривайся ты, - отмахнулся Ю. – Гаку никогда холодильник по назначению не использовал. Две недели назад у него там кеды лежали.

- Кеды? – опешил «Малисовец», вскинув брови.

- Ну да, пока я не убрал их оттуда. Гаку еще тогда так обрадовался, когда увидел их в прихожей, думал, что потерял. Ничего в общем-то удивительного. Про ноты и тексты я уже молчу. Гаку потерял как-то текст новой песни. Догадайся, где я нашел его?

- В холодильнике? – предположил Кози, закуривая сигарету.

- Нет, в холодильнике мы тогда нашли тарелки для ударной установки. Нам Тошиюки, ну, барабанщик наш, чуть палочки в уши не позапихивал. А песню мы в стиралке нашли.

- То есть, в машинке?

- Ну да. Повезло, что Гаку не знает, как она включается. Постирал бы новую песню... – вздохнул Куросаки, тоже закурив. – Вот так мы и живем…

- Я не совсем понимаю, как именно… А как же он живет один-то? Да еще с собакой. Как он питается или стирает?

- Ну как… Для таких смертных радостей бытовухи у неземного Гакта есть его верные слуги.

- То есть ты?

- То есть я, - хохотнул Ю и сделал себе и гостю кофе. – Я даже подумывал переехать к нему, чтобы быть спокойным, что Гаку не спалит кухню, когда будет себе яичницу жарить. Но он говорит, что я ему мешаюсь. Он творческая ранимая личность, и ему нужно одиночество для создания его шедевров. Белль не в счет, она разговаривать не умеет.

В опровержение сказанному такса подняла оглушающий лай из спальни певца.

- Что такое? – всполошился Кози.

- Гаку проснулся и наступил на таксу, - пояснил Ю, прихлебывая кофе. – Сейчас пойдет ее выгуливать.

- А завтрак? – вскинул брови Кирики.

- Гаку не завтракает. Хоть в туалет успел бы сходить прежде, чем уйдет.

Из прихожей раздался новый визг Белли. Потом грохнула входная дверь, и стало тихо. Гитарист изумленно уставился на скрипача.

- А что, при вас Гаку себя так не вел? – выгнул бровь Ю.

- Ну лично я такого не наблюдал… - почесал затылок гитарист «ММ». – С ним Ками обычно тусовался.

- А-а-а… Ну да, я так много слышал о Юкио-сан… Он заботился о нашем мистере Пафосе, как о сыне.

- Это верно, они очень крепко дружили, - согласился Кози. – Спасибо, Ю-сан, за кофе.

- Не за что, - улыбнулся Куросаки. – Слушай, Кози-сан, а ты мог бы мне немного рассказать о Клахе?

- Мм? А что ты хочешь узнать о нем?

- Ну, какой он?

- Масаки очень спокойный, воспитанный, отзывчивый, добрый. Очень приятный в общении. Никогда не ругается, голоса не повышает. Работящий, талантливый. У него прекрасный голос. Он красивый. А к чему ты вообще?

- Просто Гаку вбил себе в голову, что ему нужно попросить прощения у Клахи. И наверняка он будет это делать сегодня. Потому что в понедельник нам надо уехать на всю неделю в Окинаву по делам. Так что я хочу быть в курсе, с кем придется иметь дело.

- А ты причем тут?

- Кози-сан, я всегда причем. Гаку мой вокалист. Я ему обещал быть с ним всегда. И я беспокоюсь за него. Он вспыльчивый очень. Неуравновешенный. Если и Клаха такой же, то в Токио начнется тайфун.

- Не начнется. Масаки очень терпеливый парень. Ему Гактовы выходки не страшны, - Кирики допил кофе и отставил чашку.

- Да, но… У Клахи нет иммунитета на Гакта. Мы привыкли к его поведению, к его любвеобильности и непосредственности. Он может лезть целоваться, а через минуту готов нос расколотить за косой взгляд.

- Ну знаешь, я столько лет с ним общаюсь, а мне до сих пор трудно привыкнуть к его поведению. Кажется, свобода его извратила еще больше. В «Марису» он таким не был. Не было таких наскоков на колени, поцелуев… Ну, понимаешь? – Кози слегка покраснел. – Не то чтобы я против, Гакт умеет целоваться, да и вообще очень нежный. Но я-то вроде как натурал. А тут… И ведь не ударить же – он друг. И терпеть сложно.

- Ой, Кози-сан, не заморачивайся ты, - отмахнулся Ю. – Это просто Гаку. Одно слово – Повелитель.

- И тебя не пугает это кошмарное поведение?

- Почему пугает? Я им наслаждаюсь. Гаку давно не выглядел таким живым, таким целеустремленным. И он хочет поделиться своей энергией со всеми, кто рядом. С близкими ему людьми, которых он любит. И ему нужно, чтобы его любили. А то он захиреет, болеть начнет…

- Я так много о нем не знаю, - вздохнул Кози.

- Я тоже его не знаю. Поэтому мне до жути интересно, какой он. Это как бесконечная история – с каждым днем, с каждой новой главой сюжет его жизни поворачивается в самую неожиданную сторону. Теперь понимаешь, почему я рядом?

- Ты его любишь, - Кирики кивнул.

- Я его обожаю. И ради такого я готов вынести все, что угодно. Потому что результаты впечатляют. И награда за терпение – его любовь. Он никогда не предаст меня. А я – его. Так и живем. Ой, что это я? Ты есть хочешь?

- Знаешь, нет, наверно. Я пойду будить Кикузаву. Если тебе не трудно – сделай еще кофе? Юки очень любит его.

- Ты тоже заботишься о товарище, - улыбнулся Ю.

- Может быть, не так фанатично, как ты о Гакте, но да – Юу для меня словно старший брат. Я тоже люблю его, - гитарист кивнул и вышел из кухни.

*****

- Привет, - Камуи вошел в кухню.

- Вернулся? Кофе налить? – скрипач мыл посуду, что осталась в живых после сабантуя.

- Налей, - согласился Гакт и обнял согруппника со спины. – Я вчера себя не вел плохо?

- Нет, все было хорошо.

- А где ребята?

- Не дождались… Тебя почти час не было.

- Я уснул на скамейке.

Ю фыркнул со смеху и вытер руки полотенцем. Камуи отпустил парня и присел за стол. Такса крутилась под ногами, требуя завтрак. Налив вокалисту кофе, скрипач насыпал таксе корм в миску и налил воды в поилку.

- Ей нельзя воду из-под крана.

- Ой, пардон, забыл, - Ю сменил воду на ту, что оставалась в графине. – Какие планы?

- Я хочу сегодня встретиться с Клахой, - сказал Гакт, отпив напиток. – Ю, ну сладкий же.

- Да? Я же только одну ложку положил. Давай сюда, я тебе другой налью.

- Да бог с ним… - отмахнулся Камуи.

- И что? Ну встретишься ты…

- Не знаю. И все, наверно, разойдемся. И Ками больше не придет, - блондин постукивал ложкой по столу.

- Мне с тобой пойти? – Куросаки забрал ложку и бросил в мойку. – Как команда поддержки.

- Ю, я сам должен. И это… Приготовь мне обед?

- А волшебное слово?

- А в нос?

Куросаки закатил глаза.

- Что Ваш-Величество хочет откушать? – с пафосом произнес скрипач.

- Сделай мне рыбное что-нибудь. И без…

- Без риса, я помню.

- Ты мой волшебник, - Камуи встал с табуретки, чмокнул парня в щеку и вышел из кухни. – А где бумажка с номером Клахи? – крикнул он из гостиной. – А вот нашел…

Ю лишь усмехнулся.

Камуи спихнул с кресла свои заметки и записи, раскидав бумажки с ручками по ковру, и уселся в кресло с ногами, пристроив телефонный аппарат на подлокотнике. Потыкав по кнопкам, Гакт прикурил сигарету и принялся ждать ответа.

- Слушаю.

- Аэ-э… Здрасти. Могу я услышать Масаки-сан?

- Харуна у телефона.

- Привет, Клаха. Это Камуи Гакто.

На том конце провода замолчали.

- Але.

- Да-да, я слышу… Камуи Гакто… Как внезапно. И чего ты хочешь?

Гакт разнервничался и вдавил недокуренную сигарету в пепельнице, не удержав ее на подлокотнике и грохнув на пол.

- Ты сильно занят сегодня?

- Нет.

- Давай увидимся?

- Зачем?

- Мне надо поговорить с тобой.

- Вот как… Когда мне надо было поговорить с тобой, то ты пообещал меня ударить, больно. Может, два раза.

- Ты злишься?

- Я? – Клаха удивился такому вопросу. – Да нет, не злюсь, - недоуменно ответил вокалист «Марису». – Хорошо, Гакто, я встречусь с тобой.

- Где и во сколько тебе удобно? – спросил Камуи, решив, что с его стороны это правильный ход – выбрать собеседнику, а не навязать самому.

- Так… Минутку… - в трубке послушалось шуршание каких-то бумаг. – Если тебе не трудно через полчаса подъехать… так… погоди… - Харуна еще чем-то пошуршал, а потом назвал адрес. – Сможешь? Там есть парк недалеко. Давай у входа. Через полчаса.

- Смогу, - ответил Камуи и повесил трубку, не прощаясь. – Ю!

- Что? – отозвался скрипач из кухни.

- У меня есть чистая одежда?

- Откуда я знаю? – удивленно спросил Куросаки.

- Ну ты ж стирал позавчера.

- Ну не будь таким ленивым, оторви зад от кресла и проверь в шкафу! Мне некогда, я рыбу чищу. Ты ж просил рыбное на обед.

- У меня есть рыба? – опешил певец.

- В морозилке.

- У меня есть морозилка?!

*****

Масаки посмотрел на наручные часы. Гакто опаздывал. Масаки не любил, когда опаздывают. Он любил пунктуальных людей. И пусть про Гакта говорят что угодно, но в данной ситуации он не прибавляет баллов своему образу мистера Пафоса. Даже пафосные люди не позволяют себе так опаздывать.

Харуна в сотый раз посмотрел на часы – стрелка сдвинулась на минуту. На еще одну минуту долбаного опоздания. Прибавившись к остальным минутам, результативное время ожидания составило сорок. Сорок долбаных минут. Масаки был человеком терпеливым, но всему же есть предел.

Мимо нового участника «Марису» проходили, пробегали, проезжали люди – дети, пары, старики, собачники, кошатники. Масаки смотрел на всех идущих, высматривая Гакта. Авось он замаскировался от случайных фанатов? Сам Клаха еще не был настолько известен обществу, да и без грима его вряд ли кто-то сразу узнает. В отличие от засветившего лицо всему японскому архипелагу солиста. Хотя Гакт и в «Марису» не очень-то маскировался под слоями краски. Мана, Кози, Юки – вот да, любители маскарада. Ками тоже особо не прятал лицо, да и с такой примечательной внешностью ему было трудно затеряться в толпе.

Масаки не испытывал ревности или чего-то подобного. Он не замена Гакту. Он уникален. Харуна знал это. Его голос – его дар. Он всегда знал и это. Да, Тетсу сделал первый шаг, выводя «Марису» в свет. Гакт провел их по пути славы, а Клаха достойно завершит это путешествие венецианских кукол, плывущих по реке времени в хрустальной гондоле. Мана уже говорил, ну, точнее, Кози говорил, а Мана только кивнул – «Марису» просуществуют еще максимум год. Сато сделает завершающие штрихи в портрете общего образа группы, и эта готическая картина будет повешена на пьедестал рядом с другими картинами эпохи вижуала. Клаха рассеянно наблюдал за выплывающим из-за деревьев облаком воздушных шаров. Красиво – в выходные для жителей тут устраивают развлечения, детишкам и взрослым на радость. Он был бы и сам не прочь прокатиться на какой-нибудь карусели, покидать в тире мячи за бесполезную милую игрушку. Просто так – потому что воскресенье, потому что хочется иногда побыть ребенком.

Облако разноцветных воздушных шаров двигалось в направлении к выходу, возле которого маялся Клаха.

Это уже просто форменное неуважение. Масаки бы с удовольствием потратил бы этот день на что-то более приятное, нежели ожидание этого грубого блондина с глазищами цвета небес. Харуна не придумал альтернативы ожиданию, но был уверен, что что-нибудь изобретет.

- Извиняюсь за опоздание, - раздалось из облака шаров, и те приподнялись выше на тонких лентах.

Клаха аж рот открыл – из цветастых овалов на него смотрело лицо виновато улыбающегося Гакта.

- Привет, Клаха. Я тут это… Ждал тебя, в общем… И прогуляться решил, увидел аттракционы и застрял, так хотел себе игрушку, - оправдывался Камуи с трогательно рдеющими щеками. – И вообще забыл о времени.

Масаки закрыл рот, все равно адекватного ответа на это он придумать не мог. Камуи смотрел на него с невинной детской непосредственностью, которая плавно перерастала в любопытство. Харуна слегка неловко передернул плечами. И чего он так смотрит?

- Мама, хочу шарик!

Детский крик вывел парня из заторможенности. Рядом с Гактом топтался мальчик лет трех-четырех, дергая маму за подол платья.

- Сколько стоит? – сдалась юная женщина, пытаясь найти в сумке кошелек.

- Всего одну улыбку, - ответил Гакт.

- Простите? – растерялась женщина.

- Один шарик – одна улыбка, - вступил Клаха, отделяя от общей охапки одну ленточку и приветливо улыбаясь молодой мамочке.

Та слегка неуверенно улыбнулась. Ребетенок потянул ручки к шарику. Гакт расплылся в улыбке и подхватил висящий конец ленты. Два вокалиста вручили счастливому мальчику подарок. Цепко зажав ленточку в кулачке, мальчуган припустил по тропинке. Изумленная женщина поклонилась двум парням и поспешила за чадом.

- Ну а ты? – Камуи повернулся к Клахе.

- А?

- Хочешь шарик? – с просто сногсшибательно очаровательной улыбкой спросил певец.

Масаки старался сдержаться – этот чудак его жутко нервировал, опоздал на сорок минут, по столь нелепой причине! А теперь еще и глумится тут? Но улыбка Гакта была столь добродушной и вызывающей желание улыбнуться в ответ, что Клаха не выдержал и рассмеялся.

- Ого! – обрадовался Гакт. – Да ты себе на половину охапки насмеялся! Держи, - он почтительно вручил брюнету приличную связку ленточек.

- Спасибо, - прикрывая губы пальцами, ответил Клаха. – Ты просто чокнутый…

- Ты говорил уже. Осталось еще половину раздать.

- То есть ты в парке был все это время? Шарики детям раздавал?

- Ага, ну мне было немного скучно, вот я и развлекался, - беспечно ответил Камуи и пошел по тропинке.

Масаки двинулся следом. Шарики покачивались над их головами, привлекая внимание. К ним подбежали еще несколько ребятишек, тащивших родителей за руки. Шарики всегда создают радостное настроение. Удивленные взрослые растерянно улыбались, когда им озвучивали «ценник» на непродолжительную радость. Парни вручали детям их подарки и шли дальше. Вскоре детская площадка заполнилась радостной детворой, которые бегали с шариками, веселясь от всей души. Клаха и Гакт присели неподалеку. В их руках оставалось по пять шариков на каждого.

- Клаха, я позвал тебя поговорить, - начал Гакт, закурив сигарету.

Масаки отмахнулся от дыма и вопросительно посмотрел на певца.

- Можно сразу вопрос, пока ты не начал?

- Можно.

- Кто тебе номер дал?

- Кози. Можно продолжать?

- Да.

Камуи стряхнул пепел, вздохнул, посмотрел на вокалиста «Марису» и чуть улыбнулся.

- Я прошу у тебя прощения за то, что нагрубил тебе во вторник. С моей стороны это было очень некультурно – грозить ударами и посылать тебя. Прими мои извинения, Масаки-сан.

- О… - не сразу нашелся с ответом Харуна – он ожидал чего угодно, только не извинений. – Я принимаю твои извинения, Гакто-сан.

- Я рад, - кивнул Камуи.

- Тогда и ты прости меня. Мне не следовало называть тебя чокнутым.

- Прощаю, - легко согласился Камуи – уж как его только не называли, «чокнутый» - это самое ласковое, что ему приходилось слышать о себе.

Докурив сигарету, певец встал и собрался уйти.

- Погоди, - спохватился Клаха.

- Чего? – обернулся Гакт.

- И все? Ты вот так уйдешь? – растерялся вокалист «ММ».

- Ну я так и думал сделать, - недоуменно произнес Камуи. – Я тебя позвал только ради этого. Миссия выполнена, так что можно со спокойной душой идти дальше игрушки добывать. Хочу для Ю слона выиграть…

- Гакто, постой, - вскочил Клаха.

- Ну чего тебе?

- Мы же… Не все шарики еще раздали, - брюнет покачал своими ленточками.

Гакт осветился улыбкой. Вообще-то он тоже искал повод остаться. И, не найдя, решил уж было уйти. А что ему еще сказать? Просьбу Ками он выполнил. Больше ему нечего делать. А уходить почему-то не хотелось. Гакту понравилась инициатива Клахи, когда он включился в игру по раздаче шаров детям. Ю бы только пальцем у виска покрутил, а другие его согруппники отказались бы от подозрительной затеи сеять радость. Так что Клаха был в тему с проявленным рвением. Это Гакту понравилось – немногие понимают его внутреннего ребенка, который зачастую рулил ситуацией. Вроде как и раздражение сошло на нет – чего он тогда так взъелся на третьего вокалиста «Марису»? Клаха ж и правда не виноват в том, что Гакт и Мана не поделили первенство. А теперь, когда и делить-то нечего, то Камуи стал лучше понимать, что все равно ему как-никак придется еще столкнуться с «Марису». Он ведь дружит с Кози и Юки. Да, он ненавидит Ману, но Клаха тут не может быть причиной. Просто нестабильность душевной организации молодого талантливого окинавца выдает зачастую непредсказуемые реакции на раздражители, словно Гакту было не двадцать семь, а семнадцать.

- А давай… - продолжал Клаха, посмотрев на пять неправильных сфер над головой. - Отпустим их?

- Давай, - улыбнулся Камуи, распутывая ленточки с кулака и выкидывая докуренную сигарету в мусорку.

- Готов? – улыбнулся в ответ Масаки. - Раз… Два… Три!

Они синхронно отпустили ленты, и десять шаров, влекомые легким газом внутри себя, взмыли к небесам. Парни стояли рядом, задрав головы вверх и провожая воздухоплавателей взглядами.

- Вот бы и мне так научиться летать, - мечтательно произнес Гакт.

- Тебе бы пошли крылья, - рассеянно произнес Клаха, все еще смотря вверх.

- У меня уже были крылья, - напомнил певец, опуская взгляд на аристократический профиль брюнета.

«И все же у Маны всегда был вкус – вон какого красавца опять отхватил, - подумалось блондину, пока он изучал профиль вокалиста. – И правда, Принц, блин… Неудивительно, что он даже Ю нравится.» Гакт даже почувствовал ревность – он вспомнил слова скрипача про Клаху, что тот симпатичный.

- Да, я помню. Я видел архивы, - сказал Клаха и, наконец, встретился взглядом с Гактом.

Изучающий взгляд блондина слегка обескуражил – его еще никогда так пристально не разглядывали. Даже во время подготовки к образу. А сейчас Гакт смотрел на него, будто пытался запомнить каждую черту лица Клахи.

- У тебя тут это… - неловко махнул рукой Камуи вокруг своих губ, пытаясь показать на себе, что у вокалиста что-то на губе.

- А? – Масаки провел пальцами по ним, но пушинку не снял. – Все?

- Дай, - подался вперед Гакт и слишком уж рьяно ухватил парня за подбородок.

Потом, стирая пушинку с нижней губы брюнета, Гакт запоздало понял, что чересчур близок к глупости. Нижняя губа была наощупь мягкой и теплой. Гладкой. Обнажающей ровный ряд белоснежных зубов при каждом прикосновении пальца. Камуи обмер с зависшей в воздухе рукой. Темные бесконечно глубокие глаза Клахи сузились до двух щелок, в которых искрилась ярость.

- Будь так добр – отпусти меня, - процедил сквозь зубы Масаки. – Пожалуйста.

Камуи отдернул руки и отступил на шаг. Его огромные голубые глаза с непониманием смотрели на брюнета – что в нем такого притягательного, что Камуи прямо так и хочет его потрогать?! И, кажется, Клахе это не понравилось.

Ему бы точно не понравилось такое хамство – Гакт бы еще и засветил наглецу в глаз за это. Но Масаки вроде как бить его не собирался. А вот сейчас скажет что-нибудь, отчего Гакту станет стыдно… Или обидно. И все его мучения начнутся заново, потому что он не сдержится и ответит. Как-нибудь грубо, в привычной манере. Внутренний ребенок уже настроился обижаться, тихонько шмыгая носом. А потом опять явится Ками во сне и скажет через музыку – иди опять мирись. Второго раза Гакт не выдержит. Этот Принц его волнует. Певец давно за собой замечал, что ему парни тоже нравятся, не зря ж он к Ю липнет постоянно – Куросаки достойный красавчик. А этот Масаки… Красивые люди всегда привлекали Камуи, а влюблялся он так вообще за один взгляд. Мог влюбиться в манеру произношения или в мимолетную улыбку, или в разрез глаз. Что поделать – творческая натура, ищущая вдохновение во всем, а дьявол, как известно, кроется в деталях. Но в деталях Клахи дьявольского было чересчур много – куда на нем не посмотри. Жуть, одно слово.

Чтобы не испортить все окончательно и бесповоротно, Камуи стремительно развернулся и поспешил подальше от демонически глядящего на него Харуны. Иначе еще минута зрительного контакта – и Гакт потеряет голову. Он быстро отходит от влюбленности, но пока это чувство в нем – он сам собой не управляет, он будет добиваться объект его мыслей до победы. А добиваться Клаху ему ужас как не хотелось. Он обещал себе не связываться с «Марису»! Обещал же! И что он тогда за Гакт, если не сдерживает своих обещаний?

Внутренний ребенок отчаянно сопротивлялся – он хотел и дальше смотреть на Клаху. Дети такие беспринципные, когда дело касается удовлетворения их потребностей. Они готовы на все, лишь бы получить желаемое. Сознательный Гакт старательно давил эти желания. Нельзя. Плохо. Табу.

- Ты всегда так стремительно уходишь? – раздался за спиной вопрос.

Гакт встал, как вкопанный. Масаки обошел его и встал перед ним, вопросительно глядя в глаза. Огромные голубые глаза цвета весеннего неба… Харуне ужасно сильно хотелось увидеть натуральный цвет – линзы не передают всех эмоций, какими полна душа этого человека. Масаки его вообще не мог понять. Но почему-то одна его часть отчаянно стремилась к пониманию, а вторая усиленно отбрыкивалась, напоминая, что перед ним вовсе не нормальный парень, а какой-то сумасшедший бесенок, у которого в голове черти что и сбоку бантик.

- Ну скажи уже хоть что-нибудь, хватит сверлить меня змеиным взглядом, - произнес Масаки. – Ты вообще моргаешь когда-нибудь?

- Иногда, примерно три раза в минуту, - рассеянно ответил Гакт.

- О, прикольно. Звук есть.

- Клаха, нам лучше разойтись по своим делам.

- У меня другое решение на этот счет. Нельзя так трогать человека и остаться безнаказанным.

- Полагаю, я заслужил удар, - вздохнул Камуи, опуская голову. – Ладно. Только, если можно, сними кольца, а то поцарапаешь.

Масаки изумленно округлил глаза. Что у него в голове? Он совсем не этого ответа ожидал. И уж тем более, не собирался его бить!.. Харуне никак не удавалось разгадать ход мыслей блондина. Он точно мыслит не как обычные люди. Клаха всегда отличался проницательностью, а многих читал, как раскрытую книгу. Только не Гакта. Это был какой-то хитрый ребус, шарада, судоку, да все вместе с окинавским налетом таинственности.

Клаха поднял руку, Гакт тут же прищурился. Ну, ударят его – бывает, чего уж. Они с Ю иной раз так дурачатся, что ссадины потом долго проходят. Но он с Ю дружит, а на Масаки у него… а черт знает что. Он сам не знал.

Пока он раздумывал, как сильно ему прилетит, и что у него на Масаки – тот протянул руку к лицу Гакта и коснулся кончиками пальцев его губы.

Харуну чуть не смыло волной изумления, расплескавшегося голубым по воздуху – настолько Гакт округлил глаза. А Клаха даже голову чуть на бок склонил от любопытства. Гактовы губы притягивали его. Даже когда он просматривал архивы группы, то взглядом постоянно цеплялся за губы предшественника – они выглядели настолько аппетитно и притягательно, что Масаки в самых смелых фантазиях мог к ним прикоснуться.

И вот – фантазия стала реальностью. И это было просто восхитительно – наощупь они еще приятнее, чем казались на фото. Белоснежные ровные зубы. Голливудская улыбка, так вроде ее называют? Масаки провел пальцами сначала по верхней губе, очертив ее контуры, потом по нижней, изучая ее мягкость и манящий соблазн. Такие губы хотелось целовать. Да и вообще такого парня хотелось…

Масаки поспешно отдернул руку. А вот такие мысли уже точно неправильные. Хватит. А то он усомнится в своей ориентации, если уже не…

- Мы квиты, - внезапно охрипшим голосом произнес Клаха.

- Да? – тоже хрипло уточнил Камуи.

- Я полагаю, что да. Желаешь еще что-нибудь сказать?

- Надеюсь, мы больше не встретимся.

- Это взаимное желание, - Клаха снова прищурил глаза. – Мне не нравится, что я смотрю на тебя, как на объект желания.

- Симметрично, - процедил Гакт, мысленно обалдев от слов оппонента – так это взаимно? – Удачи в карьере.

- И тебе удачи.

Камуи разозленно развернулся, решив уже окончательно и бесповоротно уйти отсюда к чертям – невозможно спокойно стоять напротив этого брюнета и не чувствовать, как внутри горит все! А то даже и не внутри ведь! Одного прикосновения хватило, чтоб в штанах потеснело. Камуи только радовался, что на нем длинный свитер, скрывающий ширинку, а то б на всеобщее обозрение предстал его стояк, затянутый в джинсу. Позор на выбеленную макушку – кругом же дети!.. Но на тропинке, как удачно, никого не было.

Гакта внезапно развернуло, и он едва устоял на ногах. Схвативший его за предплечье Масаки дернул парня на себя и обхватил второй рукой за шею.

- Я тебя еще не отпускал, - выдохнул Клаха ему в лицо.

Ответить Камуи не успел – дыхание перехватило от прижавшихся к его губам губ. Клаха не смог перебороть себя. Он ясно понимал, что пожалеет обо всех результатах этого порыва. Если не сделает этого и если сделает. И он не знал, что будет сильнее. Но впервые его воспитание, терпение и уважение сдали все возможные позиции – еще никогда в жизни он не испытывал такого нестерпимого желания обладать возможностью прикоснуться к этим губам. Чертов окинавец, чтоб он жил долго и счастливо!.. Только пусть отныне не показывается на глаза – Клаха так не выдержит больше…

Чтобы не упасть, Гакту пришлось ухватиться за парня. Приняв более крепкое равновесие, певец лишь на миг прикрыл глаза – да, на вкус губы Масаки еще приятнее, чем наощупь… Но…

Уперевшись руками в плечи вокалиста «Марису», гордый солист большого и малого театров имени самого себя с силой отпихнул Масаки и с громким матом на весь парк от души впечатал основание ладони в челюсть наглого беспринципного завоевателя. Никто, мать его, не смеет так обращаться с Гактом! Он свои губы не для того вырастил, чтоб каждая рисованная кукла на него наскакивала!.. Еще и кукла из дешевого варьете Маны! О том, что он сам был главной марионеткой Сато в его «варьете», Камуи предпочитал не вспоминать. Мол, он же не такой, как остальные!..

- Ты!.. Ты охренел! – взорвался оглушенный Клаха, пытаясь устоять на ногах.

- Скажи спасибо, что я тебя не кулаком ударил, - прошипел змеей Гакт. – Еще раз ты ко мне приблизишься ближе, чем на пять метров, я лишу «Марису» последнего вокалиста. Я тебе обещаю.

Масаки тоже не был тряпкой. Преодолев расстояние между ними, Клаха от всей души влепил Гакту пощечину, аж ладонь отбил.

- Мы снова квиты, - прошипел брюнет с ненавистью. – Саенара.

- Мы квиты?!

- Не трогай меня! – вскипел Клаха, когда Камуи вцепился в его руку и дернул к себе.

Камуи, глубоко наплевав на его возмущения, схватил парня за шею и прижал к себе. А потом его губы требовательно накрыли губы Масаки. Только вот вывернуться Харуне не получалось – Гакт был сильнее. Несмотря на то, что Клаха в свободное время занимался единоборствами, ему не хватило сил так же уверенно отпихнуть певца. Незавидное положение! Особенно, когда тебе так нахально просунули в рот язык и творят там что хотят, да еще и без спросу. Да еще и так возбуждающе.

Масаки попытался замахнуться из своей неудобной позиции, но Гакт перехватил его руку и завел ее назад, сковывая вокалиста окончательно. А потом перешел в наступление, толкая парня грудью. Гакту-то было видно, что за спиной Клахи дерево, а злость прямо через край бурлила – хотелось так свести с ума поцелуем, чтоб у Масаки больше ни мысли не возникало подойти к Гакту! Чтобы этот чертов Принц и думать забыл о том, что Камуи существует!

Клаха охнул от того, что его спина врезалась в неровный ствол дерева. Свободной рукой Масаки попытался схватить парня за шею и придушить, но Гакт скрутил и эту руку, придавив ее к стволу. Клаха попытался отпихнуть певца, но Камуи прижал его собой и просунул колено между его ног, фиксируя бедром. Не без удивления блондин ощутил им, что между ног-то у Клахи уж как-то не по-гетеросексуальному твердо. Эта мысль подлила масла в огонь, а гормонов в кровь. В пылу битвы, конечно, стояк появился, а не от того, что Клаха возбудился от действий Гакта. Конечно, нет. Просто напряжение, адреналин… Но Камуи было приятнее думать, что именно он причина твердости под брюками миловидного очаровательного вокалиста «Марису». Он настойчиво всунул язык глубже в рот парня, заставив того возмущенно простонать и задохнуться от нехватки воздуха. Шумно втянув носом, Масаки все еще боролся. Но…

А, к черту все. Пусть целует. Когда он закончит – Клаха просто-напросто ему расколотит лицо. Вот и все. Они подерутся. Однозначно. Но позже, чуть позже…

- Молодые люди! – раздался возмущенный окрик.

Гакт испуганно отпрянул от Клахи и увидел полицейского. Неподалеку стояла женщина, держа за собой рвущуюся посмотреть на происходящее дочку. В руке девочки была ленточка, а над головой мамаши покачивался воздушный шарик, который «добрые дяденьки» подарили ребенку за просто так – за улыбку.

- Вы что себе позволяете в общественном месте?! – полисмен с решительным видом надвигался на них.

Тяжело дышащий Камуи принял единственно верное решение – цапнув ошарашенного Клаху за руку, он горным козлом щеманулся через кусты, таща изумленно возопивший «прицеп» за собой. Ободрав свитер о ветки, Гакт вдруг захохотал и припустил по тропинке, улепетывая от погнавшегося за ними защитника правопорядка. До Масаки дошло, чем им грозит такое нарушение общественного поведения, и припустил уже самостоятельно. Бежали они наравне, Камуи перестал неконтролируемо ржать. Видимо, полисмен объявил по рации план-перехват, потому что им навстречу бежали еще двое сотрудников в белых фуражках.

- Черт! – весело выкрикнул Камуи.

- Сюда, - выдохнул Клаха, хватая парня за руку и утаскивая его через аллею по кустам опять же. – Вот черт…

- А я что говорю, - поддержал его Гакт.

- Хватит трындеть, беги быстрее, - Клаха оглянулся – погоня не отставала.

Они пересекли газон, перепрыгнули через скамейку и, лавируя между пугающимися прохожими, со скоростью света полетели к выходу.

Дата добавления: 2015-09-02