Глава пятая. Слишком жестоко.

- Кто там? – Ю вышел посмотреть, кого принесло на ночь глядя.

Молчащий Чача насторожил скрипача. Сидели себе спокойно смотрели мультики, и тут на тебе – гости… Куросаки подошел к выходу из домика и тоже обмер – перед ними стояли Сакурай Атсуши, Имаи Хисаши и в шаге от крыльца Камуи. Голубые глаза окинавского дарования грозились вывалиться от переполняющего певца удивления, а Фудзимура шагнул вперед на крыльцо.

- Ну, пойдем мы, пожалуй, - нерешительно сказал Хисаши своему вокалисту. – Ачан?

- Ах, да… Ну в общем, вот твои музыканты, Гакто.

Невозмутимо развернувшийся Атсуши спустился с крыльца и хлопнул брюнета по плечу. Тот резко вздрогнул и отшатнулся.

- Куда?! Ничего объяснить не хочешь?!

- Ну так заходи попозже, в двенадцатый домик. Там и поговорим и обсудим, в какой ресторан ты меня поведешь, - Сакурай мило улыбнулся, обнял Имаи за плечи и пошел по своим делам.

- Всего хорошего, - успел сказать Хисаши через руку, лежащую на плече.

Гакт проводил их ошалевшим взглядом и перевел его на согруппников.

- Привет, Гаку, - тихо поздоровался Ю.

Певец вздрогнул от своего имени из уст любовника.

- «Привет, Гаку»?! – брюнет вбежал по ступенькам на крыльцо. – Я три ночи не спал! Я чуть не рехнулся! Чуть окончательно не спятил!! А ты мне «Привет, Гаку»?!

- А что, ты придумал какое-то новое приветствие, пока нас не было? – уточнил Куросаки. – Войди, пожалуйста, не надо на весь двор кричать, карпов распугаешь.

- Ты!.. Беспокоишься о карпах?! А обо мне ты не подумал?! Да я ж решил, что вас убили! Что похитили! Я обзвонил все морги, больницы и полицейские участки!! Я весь Токио на уши поставил!!

- Кстати, как ты нас нашел? – спросил Фудзимура, благоразумно спрятавшийся за плечом скрипача.

- Я?! Да я уже не чаял вас найти! Меня Сакурай сюда привез! Я понятия не имел, где вы! Ни дома, ни в Кансае вас нет! Я всех знакомых обзвонил по пятьдесят раз! У меня охрана трое суток не спала! Я сам не спал почти! Как вам не стыдно?!!

- Стыдно, Камуи, очень стыдно, - согласно покивал Чача. – Войди в дом.

- Знаете что? Идите вы нахер, - вдруг тихо сказал певец. – Оба. Я вас ненавижу.

Гакт развернулся, сбежал по ступенькам и направился по тропинке.

- Гаку! Ты куда?! – опешил Ю.

- К дьяволу! – огрызнулся тот.

Ну, точнее, он решил принять приглашение Сакурая, и поэтому направился к двенадцатому домику.

Поплутав немного, певец нашел искомый объект и постучался, надеясь, что его услышат из-за громкой музыки, раздающейся из коттеджа. Двери перед ним распахнул Атсуши.

- Быстро ты, - кивнул вокалист и впустил гостя. – Парни, у нас пополнение. Самбуку будешь?

- Яду нет?

- Ну, если ты запьешь самбуку саке, то получится что-то похожее на яд. Проходи. Обувь сними. Давай куртку. Тапочки в углу. В другом.

Четверо фронтменов “Buck-Tick” сидели на мягкой мебели вокруг заваленного выпивкой и закусками стола и праздновали что-то, о чем Гакт не знал. Надев тапки, брюнет прошел за Атсуши к столу и уселся рядом с Демоном на диван. Несмотря на то, что согруппники были изрядно накушавшись спиртным, вели они себя пристойно, ничего не проливали, вели умные путаные разговоры и сдержанно смеялись. Идиллическую картину портила только грохочущая на весь дом музыка.

- Что празднуете? – спросил певец, принимая стопку с горящей самбукой.

- Я ж говорил тебе. Концерты в Хоккайдо. Кампай.

- Кампай…

Только после третьей стопки Камуи настроился на разговор без выражения бурлящих в нем эмоций.

- Ну, теперь давай поговорим, пока я не опьянел, - предложил Атсуши, закусывая щупальцем осьминога.

- Как ты узнал, что они тут?

- Мы очень любим этот кемпинг, - любезно начал Сакурай, откинувшись на спинку дивана, и положил на подголовник руку. – Так что празднуем какие-либо события здесь. Когда мы вернулись в Токио, то узнали, что у тебя беда. Посочувствовали, конечно, но не придали особого значения. Точнее сказать, я вообще забыл об этом. Май-Май, не пропускай.

- Ты ж разговариваешь.

- Так мы сейчас выпьем, и я продолжу.

Выпили. Атсуши продолжил, закусив щупальцем и впихнув кусок морепродукта в рот гостя. Закурив, Сакурай прищурил демонические глаза и улыбнулся.

- Мы, как и обычно, приехали сюда. И тут Май-Май, здоровья ему, увидел в списке въехавших на территорию твою пропавших. Вкусные осьминоги, правда?

- Правда, - кивнул певец, прожевав.

- Май-Май напомнил мне, что ты искал своих кансайцев. Я взял такси и поехал искать тебя. Привез сюда. Все. Конец истории. Кушай, Гакто-сан, вкусные осьминоги.

Камуи потер лицо ладонями и взял налитую стопку. Выпив, он закусил предложенным угощением.

- Ну? И в какой ресторан пойдем? – мило улыбнулся Атсуши.

- В самый лучший, Сакурай-сан. В самый лучший.

- Тебе полегчало?

- Да. Спасибо. Огромное. Можно я останусь тут жить?

- Да бога ради. Мы тут дня на три минимум. У нас же было три концерта? Что-то ты не очень-то весел, Гакто. Не рад был сюрпризу? Я так старался не сказать раньше, а ты так просил ответов… Я думал, тебя обрадует новость, что твои кансайцы живы и в полном порядке.

- Я сам так думал… Да, я рад, что они в порядке, но… - брюнет прикрыл глаза пальцами. – Так поступать – просто свинство! Я ж чуть не спятил! Им было трудно позвонить и сказать, что с ними все хорошо!..

- Май-Май, давай-ка сюда бутылку, у нас тут истерика назревает, - скооперировался Атсуши. – Пойдем-ка в другую комнату, красавчик. Ты мне все расскажешь, ладно?

- Не буду… Чего тебе портить настроение?

- Это трудно, поверь. Ну поесть-то дай, - попросил брюнет у гитариста. – И вон тех креветок положи. Гакто, бери стопки и закусь. Я один не унесу… Май-май, ну дай коньяк-то, чего ты мне саке впихнул?

- Для души лучше водка, чего зря коньяк переводить? – ответил Имаи, меняя бутылки. – Ачан, ты никогда не умел пить. Надолго?

- Как пойдет, - улыбнулся Атсуши. – Не скучайте.

- Да заскучаешь тут под разговоры за Ницше! Давай, топай отсюда.

Певцы переместились в другую комнату. Сакурай включил светильник, поставил все на пол рядом с футоном и взял сигареты.

- Присаживайся, - предложил Демон.

Камуи уселся рядом и выставил тарелки с закуской.

- Ну? Расскажи, пожалуйста, что у тебя случилось, - с лаской попросил вокалист. – Это останется между нами.

И Камуи начал рассказывать…

*****

Ю нервно наворачивал круги по гостиной, ломая пальцы.

- Как думаешь, куда он делся?

- Не знаю, - мотнул головой Чача. – Но машина на месте, значит, никуда не уехал. Ох, Ю… Где его тут искать? Ты видел его глаза? И как он сказал… «Я вас ненавижу». Он ведь не всерьез? Ю, как думаешь?

- Не знаю, - остановился скрипач. – Если да – то я утоплюсь в пруду с карпами. И как он нас нашел-то?

- Судя по его удивлению, он нас тут не искал. Его Сакурай навел, наверно. А мы расписывались в гостевой книге. А ведь он и правда весь Токио на уши поставил… Беспокоился, значит…

- Сколько его уже нет?

- Часа полтора. Может, еще поискать его? Вдруг он потоп в пруду? Он же с психу может. Назло нам.

- Сплюнь! Чача… Это капец какой-то. Слушай, может, он у Сакурая? Тот же звал его к себе…

- Пойдем проверим?! – подорвался Фудзимура. – Хуже не будет! Идем!

- А какой там домик? – поспешил за ним скрипач.

*****

Найдя нужный коттедж по грохоту музыки, кансайцы постучались. Открыл им покачивающийся от выпитого Имаи.

- Доброй ночи, Имаи-сан, - вежливо начал Фудзимура. – Просим прощения за то, что помешали веселиться. У вас нашего Гакта нет?

Хисаши выгнул бровь, обдумывая вопрос. Потом обернулся на согруппников.

- А где Ачан?

- В спальне с гостем ебется… - отозвался Хидэхико, разливая по стопкам саке. – Ну, это я так пошутил. Пьют они.

- Есть у нас ваш Гакто, - кивнул Имаи кансайцам. – Проходите.

- Эм… Нет, пожалуй, - отказался Ю. – Простите за наглость, а можно позвать Гакта сюда? Просто чего мы будем вам тут идиллию портить? Вдруг разборки начнутся?

- Не начнутся, с ним Ачан, а этот любой вулкан утихомирит. Проходите.

Согруппники переглянулись, Ю пожал плечами. Ну, прилюдно Камуи драться, наверно, постесняется, так что… Они с Чачей вошли, разулись и последовали за лидером В-Т. Хисаши плыл очень неровно, периодически состыковываясь со стенами, но падать вроде как не собирался. Поразительная выдержка.

Хисаши притормозил у двери в одну из спален и постучал.

- Открыто! – послышался ответ, и гитарист открыл дверь.

Гакт и Атсуши, бухие в доску, сидели на футоне и резались в карты. Имаи вопросительно выгнул бровь, пытаясь понять, откуда у вокалиста карты, но передумал – какая разница, главное, все хорошо.

- Ачан, Гакто-сан, к вам пришли.

- Ты теперь моя секретарша? – сдув челку с глаз, уточнил Демон и посмотрел на лидера. – О. Гакто, это к тебе.

Тот развернулся посмотреть и потерял равновесие, упав на колено брюнета головой. Сакурай захохотал, падая рядом. Чача и Ю вошли в спальню. Хохоча, певцы приняли прежнее положение. Камуи посмотрел на согруппников. Имаи закрыл дверь.

- Ну и че приперлись?

- Просто… беспокоились, - ответил Ю.

- О, - прищурив глаз, Гакт выставил указательный палец. – Слышал, Сакурай-сан? Беспокоились.

- Слышал. Ты ходи давай! Хотя я видел у тебя туза, можешь опять плясать – ты снова выиграл… Блин, - брюнет выхватил оставшиеся у певца карты и принялся собирать колоду. – Кто тебя так играть научил?

- Камимура Юкио, - ответил Камуи. – А еще я по молодости крупье работал.

- Гаку… - позвал Фудзимура. – Поехали домой?

- Да вы что?! – воскликнул тот. – А вот хуй.

Атсуши отвесил собутыльнику легкий подзатыльник.

- Извиняюсь, - тут же произнес Камуи.

Кансайцы переглянулись и уставились на предводителя. Чтобы кто-то так безнаказанно обращался с ним?! Это что ж должно произойти? На планете полярность местами поменялась? Негры побелели? Япония ушла на дно, как Атлантида?!

- Ну а че они? – обиженно выдал певец, махнув рукой на друзей. – Вот скажи, я разве не прав?

- Местами, - прищурил глаз Атсуши. – Некоторыми ебливыми местами, которые ты не можешь удержать в штанах. Но сейчас прав – не стоило так пропадать. Я бы точно свихнулся, если бы от нас так кто-то ушел и не сказал куда. Ай-яй-яй, - он погрозил пальцем кансайцам.

Камуи поймал вокалиста за палец и потянул на себя. Выпивохи повалились на футон, опять хохоча.

- Все, идем, Ю, не могу смотреть на этот цирк, - Фудзимура потянул согруппника за руку на выход. – Камуи, мы возвращаемся в Токио.

- Да мне похер, - благодушно ответил тот и увернулся от подзатыльника. – Не попал!

- Успею еще, - ухмыльнулся Атсуши. – Счастливо, парни.

- Всего хорошего. Ю, идем, - Чача настойчиво потащил скрипача за собой.

Тот особо не упирался, но не мог отвести взгляда от брюнета. Кажется, слова сказанные по синей дури, могли обернуться правдой – Гакту и правда похер на них? И все сказанное полтора часа назад – пафосный наигрыш? Ю не хотелось в это верить. Но сейчас Гакт даже не смотрел на них! Даже головы не повернул!

- Ю, идем, - настойчиво тянул Чача. – Что ты смотришь на него? Он бухой вдребезги! Что с ним сейчас разговаривать?! Идем!

Блондин еле выволок скрипача на улицу.

- Я ушам не верю… Он нас бросил? Чача, скажи, что я ослышался!

- Нет, ты не ослышался. Но он просто пьяный. Не верь его словам. Он утром и не вспомнит, что нес. Пойдем. Ю, пожалуйста.

- Поехали домой, Чача…

*****

- Ты как-то погрустнел? – Атсуши разглядывал пьяным взором напарника по стопке. – Ой, да брось ты, помиритесь. Сам говорил, что это любовь до гроба.

- Я так не говорил. Я сказал, что это очень крепкая связь…

- Похоже, у тебя настроение испортилось?

- Есть немного…

- Ты раздавай пока карты, а я принесу нам выпить.

- Что-то я не очень хочу пить.

- Кто тебя спрашивает? Я еще не отыгрался.

- Ты никогда не отыграешься.

- О как! – Атсуши попытался встать, с третьего раза у него это получилось. – Так… Ох, самбука творит чудеса с моей координацией. Как бы мне вернуть твой боевой настрой… - брюнет покачивался, глядя на окинавца и постукивая пальцем по губам. – Я придумал.

- Ну?

- Сыграем на желание. Если выигрываю я, то ты вернешься в Токио сегодня же. За своими дарованиями.

- А когда выиграю я?

- О, ну то есть ты вообще никогда не проигрываешь?! Хотя, раз тебе везет в картах, то в любви все плохо.

- Отстань…

- Прости-прости. А если выиграешь ты – то я исполню твое желание. Любое.

- Ты мне только что руки развязал, ты понимаешь? – кривовато ухмыльнулся Камуи.

- Зато у тебя стимул появился. Мешай карты и жди меня.

Сакурай был совсем пьяный, но походка у него оставалась твердой, хоть и слегка раскоординированной. Камуи позавидовал его выдержке – сам Гакт не пытался встать, хотя организм требовал.

- Ты это, иди за мной, покажу, где туалет, - вдруг сказал Атсуши, оборачиваясь в дверях. – А то мы не выходили отсюда, как пришли.

- Мне иногда кажется, что ты читаешь мысли, - произнес певец, медленно поднимаясь с футона.

- Нет, я просто мыслю… - Сакурай зажмурился, пытаясь вспомнить слово. – Логически.

Певцы выплелись из спальни, держась за стены. В гостиной было намного тише, музыка чуть играла, в кресле спал Юта, свернувшись компактным клубком. Ягами Толл, Хидэхико Хошино и Имаи сидели на ковре и что-то мастерили из пустых тарелок, вилок и палочек.

- Чего делаете? – полюбопытствовал Атсуши, беря из-под стола первую попавшуюся бутылку и глядя на этикетку. – Кто взял ликер?

- Я, - махнул Хошино, пытаясь установить тарелку на четыре палочки для еды. – Хигучи накрой.

Сакурай стащил с дивана плед и накрыл басиста. Камуи покачивался рядом со «строителями», пытаясь понять суть конструкции. Атсуши гремел бутылками, ища что-то по душе. Хошино уронил тарелку, все рассыпалось.

- Рукожопый, - с досадой сказал Толл. – Такой классный робот получался!

- Ну извините. Давайте заново.

- Мы уже сорок минут заново начинаем, - недовольно произнес Имаи. – И все из-за тебя.

- Не правда, не я один виноват. Ачан, что ты там гремишь? Юту разбудишь.

- Ищу коньяк.

- Коньяк выпили, мог бы и спросить. Там виски есть.

- О, - Сакурай снова загремел бутылками.

- А где тут туалет? – спросил Гакт, вспомнив, зачем вставал.

- Вон туда по коридору, - указал ударник. – Вторая дверь.

- Спасибо, - певец развернулся и пошел в указанном направлении.

В туалете, сделав все, зачем пришел, брюнет посмотрел на себя в зеркало. Дневной грим уже размазался, и Гакт просто умыл лицо. Стало полегче. Он подумал и запихал под кран всю голову. Это отрезвило его немного. Сдернув с крючка полотенце, Гакт вытер волосы и лицо. Синяк на челюсти стал ярче.

- Может, стоило уехать с ними? – спросил певец у своего отражения. – Мы бы помирились. Наверно. Или поругались еще больше. Нет. Я поговорю с ними завтра. Когда приду в себя, протрезвею и пойму, что они мне всегда были нужны. А не сейчас, когда мне реально похер, что теперь с ними будет. Пусть я и был неправ, но это была слишком жестокая месть. И я не готов к ней…

В дверь коротко стукнули.

- Гакто-сан, ты там в порядке? – спросил голос Атсуши. – С кем ты разговариваешь? С магнумом?

- Заходи, Атсуши, - усмехнулся брюнет, снова протирая волосы полотенцем и ища в карманах расческу.

Сакурай заглянул к нему и чуть округлил глаза при виде синяка.

- Ты как будто поцеловался с асфальтом. На, - вокалист протянул небольшой гребень. – Если не брезгуешь.

- Спасибо, - брюнет зачесал волосы назад, по-бандитски, потом тряхнул головой, несколько прядей упали на лоб.

- Вот как у тебя это получается? – обняв косяк, спросил Демон. – Как не сделаешь – все тебе идет.

- Это природный талант. Ты сюда?

- Угу… Иди в спальню. Я скоро приду.

Камуи вернулся в спальню, где стояли на полу две бутылки виски. Гакт не был уверен, что осилит их, потому что и так уже был в драбадан, но под хорошую закуску, что принес хозяин праздника, все шло довольно неплохо. Гакт уселся на футон и принялся мешать непослушными пальцами карты. Те скользили и вываливались на колени, но певец упорно собирал их вместе. Позже вернулся Атсуши. Тоже с мокрой головой и наполовину расстегнутой рубашкой.

- На чем мы остановились? – спросил вокалист, усаживаясь рядом и беря бутылку.

- На игре. Желание.

- М. Точно. Раздавай. Должно же мне хоть раз повезти в картах?

*****

Нанятая три дня назад машина везла кансайцев в Токио. Оставалось несколько минут до дома Чачи. Согруппники молчали всю дорогу, не слушали радио. Было очень тягостно, но сказать было нечего. Ю вертел в пальцах зажигалку, не решаясь закурить. Он уже давно курил только «по праздникам», но сейчас дико хотелось отравиться парочкой сигарет.

- Потерпи немного, почти приехали, - сказал, наконец, Фудзимура, глядя на молчаливые страдания согруппника.

Куросаки засунул зажигалку в карман джинсов и откинулся на подголовник.

- Жалко, что отпуск испортился, - сказал скрипач, прикрывая глаза.

- Да ладно тебе… Хорошие были три дня. Мне понравилось.

- Мне тоже, но… Все равно. Это я виноват. Во всем.

- Не говори так. Не ты один виноват, Ю. Мы все втроем натворили дел. И решить эту проблему тоже надо вместе. Только не сегодня. Я очень устал.

Позже Юкихиро припарковал машину у своего дома, согруппники поднялись в квартиру.

- Будь, как дома, Ю.

- Спасибо, Чача. Позаботься обо мне.

- А ты обо мне, - блондин со вздохом обнял любовника.

Рыжик поднял его на руки и понес вглубь квартиры.

- Где тут спальня, я подзабыл уже.

- Вон туда, - указал гитарист-легенда. – Поставь меня, я сам дойду.

- Нет.

Ю внес его в спальню. Чача мимоходом включил свет. Куросаки усадил блондина на кровать и сел рядом.

- Ты очень плохо выглядишь, - сказал Чача. – Выпей таблетки?

- Нет, это не из-за сотрясения. Мне просто изнутри очень плохо. Тут антибиотики не спасут.

- Иди сюда… - Чача потянул парня к себе.

Они легли на кровать, не раздеваясь. Ю с закрытыми глазами лежал головой на груди согруппника и молчал.

- Все стало таким трудным… - тихо сказал Чача. – Со стороны Гакта это была слишком жестокая месть.

- Мы тоже были слишком жестоки к нему, - отозвался Куросаки. – Если он простит нас, то это будет чудом.

- Как думаешь, у него с Сакураем есть что-то?

- Не знаю, - зажмурился скрипач сильнее. – Но если есть… То поделом мне. Он будет самым шикарным любовником Гакта из всех, что у него были.

- Не говори так. Я думаю, Гаку не настолько мстительный.

- Ты его совсем не знаешь пьяным… Чача, мне так плохо…

- Все будет хорошо, - произнес Фудзимура, крепче обнимая согруппника. – Мы справимся.

- Я готов ему все простить, только бы он больше не говорил, что ему похер на нас… Я не переживу, если мы вот так расстанемся, Чач. Я с ума сойду.

- Как же крепка связь между вами… Мне никогда не удастся получить хотя бы часть такой же связи… - блондин понимал это и чувствовал, что это больно. – Но я рад и тому, что есть.

- Чача, я все так же люблю тебя и ни о чем не жалею. Эти три дня – единственные, о чем я не жалею. Мы должны исправить последствия наших ошибок. Хотя бы сейчас, пока не поздно. Если я не буду жить с Гактом, то хотя бы буду рядом, как прежде. Его стало слишком много во мне, я не смогу заполнить пустоту, если он пропадет.

- Он не пропадет. Я обещаю тебе, Ю. Мы все исправим. Подумать только, к чему привела обыденная драка. Одна ошибка за другой, все стало таким трудным.

- Нет таких проблем, какие бы мы не могли решить. Но не сейчас, я слишком устал.

- Мы вернемся к этому завтра, Ю. Давай спать.

Куросаки согласно кивнул. Они разделись, Чача выключил свет. Прижавшись под одеялом друг к другу, согруппники чувствовали себя менее одиноко. Поддержка была нужна обоим музыкантам, и они могли получить ее только друг от друга.

*****

- Итак, - голубоглазый окинавец довольно ухмыльнулся. – Я снова выиграл. Тебе не получилось меня обыграть на этот раз. Так что я никуда не еду.

- Что ж. Признаю свое поражение, - развел руками Атсуши и рассмеялся. – И что же хочет Великий Повелитель?

- А любое можно? – уточнил Гакт.

- Да. Я же говорил уже. Я, кажется, уже даже догадываюсь, чего ты попросишь. Ты с моих губ глаз не сводишь.

- Можно подумать, ты на меня не пялишься всю пьянку, - усмехнулся Камуи.

- Каюсь, грешен. Ты слишком притягателен. Итак?

- Я хочу поцелуй.

- Один?

- А сколько ты готов мне позволить?

- А на сколько ты можешь обнаглеть?

- Я могу вообще охаметь до крайней точки, - сказал Камуи невозмутимо.

- Я остановлю тебя, когда пойму, что ты перегнул палку, - Атсуши смахнул карты с футона и подсел ближе к собутыльнику. – Всегда было любопытно, на что способны эти губы.

- Значит, я тебе симпатичен?

- Я уже говорил, склеротик ты. Я наблюдаю за тобой, искренне восхищаюсь. Ну и иногда спрашиваю самого себя – каков Камуи Гакто в интимной близости? О тебе столько легенд ходит, мол, от тебя никто обиженным не уходил. И про твой гарем сплетен полно.

- Нет у меня никакого гарема, - возразил певец.

- У тебя пятьдесят мужиков в команде, - тоже возразил Сакурай.

- И что? Я с каждым спать должен? Я с ними просто работаю.

- Что ж, я не разочарован в ответе. Ты будешь меня целовать? Или что?

Гакт медленно подался вперед, поддаваясь гипнозу чернющих глаз вокалиста В-Т. Сакурай прикрыл их, разрывая молчаливый контакт. Камуи, одной рукой уперевшись в футон, поднял вторую и коснулся гладкой щеки брюнета. Атсуши сидел не шевелясь и анализируя свои ощущения – ничего необычного, он в принципе любит прикосновения. Окинавец медленно приблизился и накрыл губы брюнета своими. Сакурай на миг забыл, что надо дышать, потом втянул носом воздух. И очень надеялся, что сюда сейчас не войдет Имаи или еще кто-то из согруппников. Слишком уж приятное ощущение. Губы у окинавского дарования были сексуально мягкими, гладкими, очень нежными. Камуи не стал наглеть и через несколько секунд отстранился.

Атсуши посидел с закрытыми глазами, чувствуя легкое возбуждение. Да, не зря ж он решил привезти сюда этого самородка – о подобном бонусе Атсуши и не задумывался, даже когда приглашал Гакта к себе на посиделки. Все оборачивалось более интригующим сюжетом – надо же, вот они и поцеловались.

- Ты так целуешь своих любовников? – наконец, открыл глаза Сакурай.

- Нет. Так я целую своих любовниц, - ответил Гакт, слегка взволнованно выдыхая.

«Господи, да я просто какой-то завоеватель чужих губ… Неужто я поцеловал самого Сакурая? Кажется, это самая великая победа из всех, что я мог себе вообразить!»

- У тебя и любовницы есть?

- Есть. Трое.

- О как. Я думал, больше.

- Ну, если бы я только и делал, что спал с теми, кого хочу, то перестал бы петь. Некогда бы было.

- Логично. А как ты целуешь любовников тогда?

- Что?

- Ну, ты сказал, что такой нежностью награждаешь только девушек. А как ты целуешь тех парней, которым посчастливилось стать твоими любовниками?

- Ты правда хочешь узнать?

- Я бы не спрашивал, - пожал плечами Атсуши. – Ну только ты особо не увлекайся. Я ж вроде как натурал.

- Я постараюсь. Это трудно – ты слишком притягателен.

- Злопамятный, да? – улыбнулся Атсуши.

Камуи не ответил. Подавшись вперед, он впился в губы брюнета и раскрыл их языком. От неожиданности Атсуши ответил, удерживая мужчину руками за талию. Камуи слишком несдержанно втянул воздух носом, это было очень трудно – удержаться от нахлынувшего возбуждения. Атсуши манил, словно магнит. Ладони жгло от прикосновений к его плечам, вся его фигура была произведением искусства. Хотелось все потрогать, изучить, рассмотреть при лучшем свете, близко-близко… Камуи опустил с плеча мужчины рубашку и наклонил голову, касаясь губами и языком шеи Сакурая. Атсуши выдохнул через рот, подставляя шею под поцелуи. Это все казалось даже слишком приятным, настолько, что в низу живота приятно затянуло, и член отреагировал на ласку шеи слишком уж воодушевленно. И хотелось, чтобы Гакт не останавливался, хотелось пропустить эти ощущения через себя, узнать, так ли хорош этот сумасшедший, как о нем говорят. Лишь капли здравомыслия удерживали Атсуши от необдуманного поступка. Но и те тут же испарились, когда Камуи снова накрыл губы Сакурая. Брюнеты переплелись между собой, падая на футон. Атсуши подмял Гакта под себя, тот, впрочем, не возражал. На несколько секунд Демон отстранился, изучая лицо случайного любовника.

- Какое кощунство, - прошептал вокалист, касаясь пальцами синяка на челюсти. – Нельзя портить такую красоту.

- Погоди, Ачан… - выдохнул Гакт, уперевшись ладонью в плечо нависающего над ним брюнета.

- Что? – тот заглянул в блестящие от возбуждения и алкоголя голубые глаза.

- Нам не стоит продолжать.

- Я не буду продолжать. Я просто хочу целовать тебя. Еще немного, - Сакурай наклонился к алым от прилившей крови губам окинавца. – Всего чуть-чуть…

Они почти поцеловались, но в дверь раздался стук. Атсуши резко повернул голову, царапнув лицо брюнета волосами.

- Что?

- Ачан, мы с…пать, - раздался невнятный голос Хошино. – Не хулиганьте там…

- Спокойной ночи, - ответил Атсуши и снова посмотрел на Гакта в своих руках. – Мы уже давно спим.

- Угу… как же… - послышалось из-за двери.

Камуи тихо усмехнулся и облизал губы.

- Значит, вот какой Атсуши не на сцене? Страстный, горячий, требовательный…

- Я не такой. Я стеснительный, не общительный, не разговорчивый, и обнимать мало знакомых голубоглазых мужчин боюсь.

- Но сейчас?..

- Сейчас я просто очень пьяный. Думаешь, я на сцене трезвый? Да мне, чтоб выйти, надо три стакана виски выпить для храбрости. Я ж боюсь сцены.

- Сакурай-сан чего-то боится? Надо же… Разве Демоны чего-то могут бояться?

- Я боюсь сейчас.

- Чего?

- Что не удержусь и нарушу свое правило не насиловать людей. А ты очень напрашиваешься.

- Ну… Я в другой ситуации был бы не против…

- А сейчас что мешает?

- Не знаю… ты меня так возбудил, что аж в штанах дымится.

Сакурай опустил руку и положил ладонь на ширинку Гакта. Тут же в шутку отдернул, словно обжегся. Гакт тихо захохотал в плечо брюнета. Атсуши снова прижал ладонь к ширинке любовника. Тихий смех сбавился до томного вздоха, от которого по коже вокалиста В-Т побежали мурашки.

- Ты и правда очень возбужден. Это я так на тебя действую?

- Да. Ты меня гипнотизируешь. Твои глаза утянут меня в Ад.

- Там тепло. Если я попрошу тебя, то…

- Мм?

- Ты отдашься мне?

- О… А как же твои гетеросексуальные постулаты? Ты ведь женат, даже ребенок есть. Да и вроде ты сказал, что будешь следить, если я начну перегибать палку. Но я уже ее очень сильно перегнул.

- Иногда можно и поступиться некоторыми принципами ради удовлетворения своих потребностей и успеха предприятия.

Гакту эта фраза напомнила что-то такое давнишнее, навечно похороненное в складах памяти. Кажется, где-то он уже слышал подобную фразу, а, может, даже сам говорил. Только когда – не вспомнит уже.

- Значит, - певец закинул руку за голову, - твои потребности сейчас состоят в том, что ты хочешь меня?

- Тебя нельзя не хотеть, - Сакурай приподнял уголок губ. – И ты сам это знаешь. Тем более, ты не можешь не чувствовать, как я уперся тебе членом в ногу. Я повторю свой вопрос, мало ли, ты забыл. Ты отдашься мне?

«Я не знаю, где так нагрешил в прошлом, что со мной произошло сегодня, но награда за мучения превзошла все мои ожидания! Меня хочет Сакурай. Боже ж мой, это мне не снится? Я точно не сплю, таких красивых снов не бывает! Он меня хочет и просит отдаться… Е-мое, он всегда такой вежливый с теми, с кем хочет переспать? Ну вот и как тут отказать-то?»

- Да-а-а, - выдохнул Камуи так призывно, что Атсуши уже не думал.

- Только ты веди меня, я не знаю, как и что делать…

- Я подскажу…

*****

Сонный Имаи тихонько постучался в спальню вокалиста. На дворе уже было утро, а согруппники встали час назад, плавно переводя опохмел в новую главу праздника. Атсуши не ответил, и Хисаши осторожно заглянул в спальню.

На футоне спали обнаженные мужчины, прикрытые черной рубашкой Сакурая только в районе бедер. Гакт спал на плече любовника головой, а Атсуши крепко держал брюнета за плечо, второй рукой придерживая обнаженное бедро окинавца. Изящная ладонь Камуи обхватывала грудную мышцу вокалиста. Хисаши сглотнул – огромная волна разнообразных эмоций захлестнула лидер-гитариста. От восхищения увиденным до безмерного возмущения от того, что Сакурай (наша Муза, наш вдохновитель, наш гордый отец семейства!) переспал с Камуи Гактом. И сомнений тут не было – они ж голые! В одной постели! Едва прикрытые!.. Куда катится мир?

«Даже Атсуши сдал позиции натурала перед блядской сексуальностью окинавца.»

Хиса закрыл дверь и вернулся к согруппникам.

- Боже, Май-Май так дышал, что только мертвый бы не проснулся, - сказал не спящий уже несколько минут Атсуши.

- Да что там мертвый… Даже я проснулся, - отозвался Гакт, поерзав. – Кажется, мы возбудили Имаи-сан? А то с чего бы вдруг ему так дышать.

- Гакто?

- Мм?

- Я все правильно делал?

- Более чем. А тебе понравилось?

Атсуши коснулся губами лба любовника.

- Более чем. Можно я впишу свое имя в список твоих любовников?

- Ты этого так хочешь?

- Я бы не спрашивал.

- Тогда впиши. Я ж должен тебе ужин как-никак…

- Если бы не был должен, то не разрешил бы?

- Балда, - хохотнул Камуи. – Мне было очень хорошо, Атсуши. Я вовсе не против таких встреч.

- Что ж, я польщен, - улыбнулся Сакурай. – Давай вставать? Пока Май-Мая там удар не хватил… Останешься со мной сегодня?

- Я планировал уехать в Токио.

- Вот как… Что ж, я провожу тебя до машины. Ты не против?

- Нет. Только сначала я приду в себя. А то я выгляжу не по-божески.

- Есть немного, - усмехнулся Атсуши, глядя на вставшего любовника. – Но это вполне естественно, если вспомнить, сколько мы вчера выпили.

- Кстати, я совсем не больной.

- Это потому что секс отрезвляет. Об одном жалею, - Сакурай приподнялся на локтях и заглянул в лазоревую бездну Гактовых глаз. – Что я не услышал твой голос.

- Не мог же я на всю округу вопить… Я громко выражаю свой восторг, когда мне хорошо. А мне было великолепно…

- И как не прокусил еще? – Сакурай кивнул на круг зубных следов на внутренней стороне предплечья, который еще не разгладился на руке Гакта. – Синяк будет, - озабоченно произнес брюнет.

- Одним больше, - дернул плечом Камуи и осветился белоснежной улыбкой.

- Что ж, для меня это еще один стимул увидеть тебя без посторонних… И услышать, каков же Камуи Гакто в оргазме.

- Ты так говоришь, потому что все еще пьян? – выгнул бровь брюнет.

- Почему это?

- Вчера ты сказал, что совсем не такой, как был. Что трезвый ты стеснительный, робкий… А сейчас я столько пошлостей наслушался, аж мурашки по коже.

- Нет. Я достаточно трезв, - рассмеялся Демон, - просто я тебе открылся. Это одна из сторон темной личности дьявольского вокалиста группы “Buck-Tick”. Часть меня настоящего, который просыпается от пары стаканов виски или хорошей незабываемой ночи.

- Кажется, у меня появился соперник? Как же я теперь буду считаться самым главным ебарем Японии?

Сакурай закрыл лицо ладонями и тихо захохотал, поворачиваясь на бок и трясясь. Камуи нахмурился – ему не нравилось, когда над ним смеются! Но ведь это же Сакурай… Гакт улыбнулся.

- Поверь мне, - вытирая слезинки, выдохнул Атсуши, - я на твое звание точно не претендую. Это было бы жестоко по отношению к твоему имиджу Казановы.

- То есть потенциально ты мог бы стать им?

- Мог бы. Но зачем? Я не пытался завоевать звание любовника Японии. Я стремился завоевать звание любовника Гакта. Самого Камуи Гакта. Это… так почетно… - лукаво улыбнулся Демон, прикусывая губу.

- Еще бы, - самодовольно усмехнулся певец. – Знаешь, сколько людей стремилось попасть в такую милость?

Сакурай опять захохотал.

- Ты самый бессовестный нарцисс из всех, что я знаю… Как же ты любишь свой грех, Камуи Гакто.

- Я поощряю свои грехи. В них весь я. И я предпочитаю управлять своими демонами, ведь они тоже – я. Мне не нужны условности и недосказанность. Я живу всем, что есть, и хочу жить тем, чего могу достигнуть.

- Перед вами самый сумасшедший, самый целеустремленный, самый эгоистичный и самый восхитительный человек, дамы и господа. Падите ниц перед несравненным Божеством Музыки - Камуи Гакто! А не то он вам магнум по самые гланды запихает.

Теперь уже и сам окинавец не мог сдержаться, валясь на футон и сдавленно хохоча.

- Я больше не верю в случайности, - произнес Атсуши, обнимая мужчину и притягивая к себе. – Мы должны были сойтись.

- Я совсем не против такого поворота судьбы. Это великолепная награда за то, что я пережил.

- Я твой трофей? – улыбнулся брюнет.

- Мое вознаграждение. Правда, я совсем не ожидал, что это будешь ты. Я предполагал, что это будет кто-то более близкий ко мне. Но, думаю, что я добьюсь и той цели.

- Теперь давай все-таки вставать. Я жутко хочу пить.

- Солидарен.

Дата добавления: 2015-09-02