Культ предков

Люди, хорошо знавшие Льва Николаевича и его семью, его предков, считали, что важнее всякой наследственности и наследства для него был самый настоящий культ предков. Недаром писатель считал себя «произведением предшествующих людей», среди которых выделялись дед по отцовской и дед по материнской линиям. И в самом деле, в молодости, до женитьбы, Лев Толстой вел себя так, будто стремился подражать деду по отцу – Илье Андреевичу Толстому. Илья Андреевич был человеком довольно ограниченным, но веселым и мягким. Владел 1,2 тыс. крепостных, 4 тыс. десятин земли, 3 винокуренными заводами, поставлявшими вина на российский рынок. Этот легендарный сибарит и мот запросто посылал слуг на юг Франции за свежими фиалками, а за настоящей стерлядью – в Астрахань. Белье свое отсылал стирать в Голландию (впрочем, как веком позже и князья Куракины, убедившиеся на горьком опыте, что русские прачки так и не научились тонкой работе с дорогой тканью). Промотав полумиллионное состояние, Илья Андреевич Толстой на исходе жизни стал губернатором в Казани. Молодого Толстого поражала естественная способность и всегдашняя готовность деда жить en grand (на всю катушку), и похоже, именно Илья Андреевич стал прототипом старого графа Ростова в романе «Война и мир».

Став же человеком семейным, солидным и знаменитым писателем, Лев Толстой, по всеобщему убеждению, больше всего напоминал деда по материнской линии – князя Николая Сергеевича Волконского, для которого подлинным богом был порядок (в романе «Война и мир» он стал прообразом старого князя Болконского). Вспоминали и прадеда Льва Николаевича, Николая Ивановича Горчакова, обладателя огромного состояния, человека чрезвычайно скупого. Любимым его занятием, которому старик Горчаков мог предаваться целыми днями, было пересчитывание денег, хранившихся в заветной шкатулке. Слепой старец перебирал мятые бумажки, даже не подозревая о том, что слуга, прощелыга и вор, давно половину их подменил газетной бумагой.

«Самый пустяшный малый»

В апреле 1847 года между братьями и сестрой Толстыми состоялся раздел наследственного родительского имущества. Льву достались деревни Ясная Поляна, Ясенки, Ягодная, Пустошь Мостовая знаковые люди Крапивенского уезда и Малая Воротынка Богородицкого уезда Тульской губернии. В общей сложности он получил 1,47 тыс. десятин земли и 330 душ мужского пола. В «дополнение выгод» братья выделили ему 4 тыс. руб. серебром.

Земля в Ясной Поляне была «плодовитая, хлеб и покосы средственные, лес дровяной, крестьяне на пашне». Иными словами, средненькая усадьба. Да вдобавок заложенная родителями в Опекунском совете. И первым делом Лев Толстой попытался вызволить имение из опекунства в полную свою собственность. А заодно озаботился проектом лесонасаждения в России и освобождения яснополянских крестьян от барщины. Подумывал, и всерьез, о службе в Министерстве иностранных дел, открыл школу для крестьянских детей...

Как и следовало ожидать, все его усилия шли прахом, а проекты оставались на бумаге. Спасали карты. Живший «безалаберно, без службы, без занятий, без цели», он целиком отдался «проклятой страсти» к игре. Проигрыши становились все более впечатляющими: 850 руб., 3 тыс., 5 тыс. руб... Чтобы расплатиться с долгами, спустил Малую Воротынку за 18 тыс., Ягодную за 5,7 тыс. руб...

При этом за гроши отдавал на ярмарках породистых лошадей, швырял деньги в самых дорогих ресторанах и у самых модных портных. Старшие братья и вынесли вердикт: «пустяшный малый».

Ясная Поляна к тому времени пришла в полный упадок. Сказывалась не только неопытность молодого помещика, но и «бессовестный грабеж» со стороны управляющего и старосты («дурака набитого»). Будучи не в силах справиться с ворьем, Толстой возвращался за карточный стол. Безуспешно, разумеется.

Дата добавления: 2015-08-21