Завесы двора.

Если бы, возлюбленные, какой-нибудь посторонний человек, не знавший ничего о скинии, нечаянно на нее наткнулся, он не мог бы составить себе никакого понятия о том, что она в себе заключала и для какой цели была построена. Меньше всего мог бы он узнать что-либо относительно блеска и славы, скрытых внутри, потому что туда взор его не мог проникнуть. Все внутреннее было бы для него скрытой тайной, о которой он не мог составить себе никакого представления, и разве только мог узнать кое-что из рассказов других. Его глаз раньше всего остановился бы на дворе во сто локтей длиной и пятьдесят шириной, который был образован безукоризненно белыми завесами, поддерживаемыми шестьюдесятью столбами. Эти завесы заключали в себе внутренние сокровища, выключая в то же время всякого постороннего. Это живо напоминает нам невозрожденного природного человека, стоящего еще вне Христа и Его спасения; он, собственно, еще не знает, что ему делать со Христом, когда он, наконец, серьезно начинает думать о Христе и Его жизни, и ему также не ясно, какое значение имеет для него смерть Его, хотя бы он слышал об этом бесчисленные объяснения. Он смотрит и смотрит и не видит ничего для себя привлекательного, потому что он ничего не знает о славе и божественном величии, присущих Христу; не знает, что "в Нем обитает вся полнота Божества телесно", а потому и не может увидеть "славу Его, славу, как Единородного от Отца, полного благодати и истины", как могут видеть открытым лицом ученики Его. Все, что он в конце концов смог бы открыть в Нем, это, может быть, безукоризненная чистота, невинность Его существа, которые, если их рассматривает человеческий глаз без света свыше, способны скорее изгнать и исключить человека из Его близости, чем его ободрить для радостного приближения. Что завесы двора были в действительности символом этих славных совершенств Христа, это кажется нам ясным и впоследствии станет еще яснее.

Рассмотрим прежде всего ткань, из которой были сделаны эти завесы. Они были, как это видно из текста, приготовлены из крученого белого виссона. То была очень дорогая ткань, много превосходившая обыкновенный шелк и ценившаяся на вес золота. Цвет ее был белый, чрезвычайной чистоты и прекраснейшего блеска. Мы видим скинию со всех сторон заключенную в этот драгоценный виссон так, что нет нигде места, где можно бы заметить какую-либо другую ткань.

В книге Откровения 19:8 мы читаем следующее относительно невесты Агнца: "И дано было ей облечься в виссон чистый и светлый; виссон же есть праведность святых". Не желая оставить нас в сомнении относительно значения виссона, Духу Божию благоугодно было в этой символической книге пояснить нам его настоящий духовный смысл: "Это праведность святых", и, заметьте хорошо, не их собственная, а праведность, им данная; и от кого же иного могла она происходить, как не от ее Жениха? Если мы теперь это самое значение придадим завесам из белого виссона, принадлежащим к одним из прообразов или теней будущих благ, то они показывают нам Христа в Его человеческой праведности и чистоте. Здесь является Он нам безгрешным и беспорочным. Я предлагаю вам проследить всю Его жизнь, Его страдания, даже до смерти, и смею заранее вас уверить в том, что, где бы вы Его ни встретили, вы всегда найдете Его таковым. В пустыне ли, в жестоких ли искушениях, в храме ли, учащим и наставляющим, в пути ли, дома ли, среди друзей или врагов, - никогда не было лести в устах Его и лукавства в сердце. Все, кто знал Его, должны были засвидетельствовать это. Когда Он предлагает Своим врагам вопрос: "Кто может обличить Меня в грехе?" - мы не слышим ответа, у них не нашлось его. Видя приближение "князя мира сего", Он выразительно мог сказать: "Во Мне он не имеет ничего", потому что Он не находил ни одного пятна на белом виссоне Своей праведности. Враждебный Ему и отпавший от Него ученик, который получил бы, может быть, некоторое утешение в своем предательстве, если бы мог найти в Нем хоть какую-нибудь вину, вынужден был, прежде, чем ушел из этого мира, сознаться, что, изменяя Ему, он предал "кровь невинную". И судья, осудивший Его на смерть, вынес из короткого пребывания с Ним такое глубокое впечатление Его непорочности, что вынужден был раз за разом признаться тысячной толпе: "Я не нахожу никакой вины в Нем". А вы, могли ли вы найти в Нем хотя бы единое пятно?

Между тем, если мы всмотримся немного глубже в происхождение виссона, то нам откроется новая истина. Эта драгоценная белая ткань была самая тонкая, самая чистая хлопчатая бумага, которая добывалась из семени, положенного в землю, умершего и затем как бы воскресшего к жизни, приносившего этот драгоценный плод, - и таким образом возвещала о смерти и воскресении.

Это являет нам Христа, как нашу праведность, потому что написано: "Он был предан за грехи наши и воскрес для оправдания нашего" (Римл.4:25). Когда Он шел на смерть, наше бремя грехов лежало на Нем, оно низвело Его в темницу; Он должен был "вкусить смерть за всех"; когда же вина была искуплена, "смерти невозможно было удержать Его" (Деян.2:24). Он явился снова, но уже без вины нашей, "пленив плен" (Пс.68:19), и впредь никогда никакой грех не может быть больше возложен на Него. И в Него, как воскресшего, вечно непорочного, блистающего Своею праведностью, должны мы облечься. О, братья мои, Он никогда не мог бы сделаться нашей праведностью, если бы Он сошел с нашими грехами, и они могли бы безвозвратно удержать Его в могиле. Мы до сегодня считали бы Его пленником; и кто мог бы сказать, каковы будут последствия Его плена? Мы также ничего не знали бы об уничтожении рукописания, бывшего против нас. Но теперь Христос воскрес из мертвых и как Он освободился, так и мы. Понимаем ли мы теперь изречение апостола: "А если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна; вы еще в грехах ваших" (1Кор.15:17)

Если мы снова обратимся ко двору, то найдем ту чудную истину, что каждый Израильтянин имел право войти во двор и, таким образом, пребывать внутри, за белыми завесами.

Не всякий Израильтянин мог проникать во святилище, таковых было небольшое число, - это были именно священники; а в Святое-святых мог входить только один человек и однажды в год, - то был первосвященник; но сюда, во двор, доступ был открыт каждому Израильтянину. Представьте же себе Израильтянина, вступающего в ворота: он, может быть, бедный и к тому же невежественный человек; он, подобно всем другим, человек грешный, не имеющий собственной праведности, с которой он мог бы предстать перед Богом: но коль скоро он сделал первый шаг во двор, вы видите его окруженным, облеченным и защищенным этими чудными белыми завесами. Он стоит здесь в присутствии Божием и смеет делать это без страха, потому что белый блестящий виссон, облекающий Самого Иегову, облекает и его: он облечен в одежду Божию.

Неправда ли, мне кажется излишним применять это ко Христу и вам; вы уже сами сделали применение, потому что это ясно, как на ладони. Если ты, грешник, беден и немощен, лишен всякой праведности и обременен грехами, то ты не можешь предстать пред Богом, ты был бы отвергнут Им навеки: но вот, в лице Иисуса Христа, Искупителя твоего, в Его непорочной праведности предлагается тебе настоящая "брачная одежда," "ризы спасения": скройся в Него. - Он хочет быть твоим покровом. Коль скоро ты Его примешь, как своего Искупителя, детски доверяясь Ему, ты получаешь возможность тотчас же предстать пред Лицо Божие без всякого страха, потому что Он уже не страшит тебя, как прежде, ибо теперь ты обладаешь праведностью Божиею, которая вполне удовлетворяет всем Его требованиям. Жизнь Христова, дела и хождение Его, послушание, послушание до смерти и даже смерти крестной - все это вменено тебе и поставлено на твой счет; с этой минуты Бог видит тебя во Христе, ты "облагодатствован в Возлюбленном". Ты радостно поешь с поэтом:

Христа Спасителя дела
Господь вменяет мне:
За милость дивную хвала,
Господь, во век Тебе!
Жил на земле для нас Святой.
И этим куплен мой покой.
Меня навек Он оправдал,
Мне ризы даровал спасенья.
Моею праведностью стал. -
Ему, Христу, мои хваленья!

Возлюбленные слушатели, во что облечены вы? Носите ли вы все еще запятнанную одежду плоти? Или, может быть, одежду собственной праведности? Не знаете ли вы, что "вся праведность наша, как запачканная одежда" (Ис.64:6)? Если вы облечены в нее, рано или поздно вы сделаете неожиданное открытие, что вы одеты только в смоковные листья, которые заставят вас, подобно трепещущему Адаму, бежать, чтобы скрыться: но это вам не удастся, они принудят вас воскликнуть и признаться: "Я наг, наг, наг и потому скрылся". О, отбросьте всякую вашу собственную оболочку и облекитесь в Господа Иисуса Христа: тогда вы с торжеством можете спросить перед небом, землею и самим адом: "Кто будет обвинять избранных Божиих? Бог оправдывает их. Кто осуждает? Христос Иисус умер, но и воскрес: Он и одесную Бога, Он и ходатайствует за нас" (Римл.8:33,34). Тогда ты смеешь радостно из глубины души повторять за тем же поэтом:

Кто праведность может мою обличить,
Которую Бог даровал?
И время не может ее изменить,
Напрасно бы враг ожидал...
И ангел святой не так чист в небесах,
Как я в Иисусе Христе!
Одевшая душу святая краса
Есть дело Его, возлюбившего меня.

Остановившись на чудных завесах, не упустим также из виду и того, что они исключали. Там, вне завес, грех и грешник могли существовать и действовать, там была нечистота и проказа, проклятие и осуждение; сюда ничто из всего этого не имело доступа, потому что, если обремененный грехами Израильтянин и вступал сюда, то никогда не иначе, как с жертвой за грех или жертвой повинности, которая, претерпев смерть, выносилась отсюда, тогда как грешник мог оставаться пред лицом Божиим, как освобожденный от греха. Эти белые стены были одновременно и преградой, границей для всего несвятого и нечистого, поэтому находившегося внутри их по справедливости можно было назвать "благословенным Господа". Этим, может быть, объясняется горячее, стремительное желание древних занять место хотя бы во дворах Господних. Перечтите псалмы Давида и других святых псалмопевцев, и вы найдете, что "двор" был постоянным предметом как их песен, так и их пламенных стремлений; вы найдете, как они жаждали туда попасть и, если возможно, постоянно там пребывать. "Одного просил я у Господа, того только ищу", восклицает так часто и много гонимый и преследуемый Давид, "чтобы пребывать мне в доме Господнем во все дни жизни моей, созерцать красоту Господню и посещать храм Его, ибо Он укрыл бы меня в скинии Своей в день бедствия, скрыл бы меня в потаенном месте селения Своего, вознес бы меня на скалу" (Пс.26:4,5). Итак Давид видел здесь для себя место, где он находил покров, защиту, убежище и возвышение. В другом месте сыны Кореевы как бы завидуют птицам и ласточкам, нашедшим себе жилье и свившим себе здесь гнезда: "Как вожделенны жилища Твои, Господи сил!" -восклицают они, - "Истомилась душа моя, желая во дворы Господни; сердце мое и плоть моя восторгаются к Богу живому. И птичка находит себе жилье, и ласточка гнездо себе, где положить птенцов своих, у алтарей Твоих, Господи сил, Царь мой и Бог мой! Блаженны живущие в доме Твоем: они непрестанно будут восхвалять Тебя." Они готовы были отдать много дней своей жизни за один день, проведенный во дворах Господних: "Ибо один день во дворах Твоих", - так говорят они, "лучше тысячи. Желаю лучше быть у порога в доме Божием, нежели жить в шатрах нечестия" (Пс.83:2-5,11). Как часто мы встречаем возгласы, подобные следующему: "Входите во врата Его со славословием, во дворы Его - с хвалою. Славьте Его, благословляйте имя Его" (Пс.99:4). - "Воздайте Господу славу имени Его, несите дары и идите во дворы" (Пс.95:8). И, однако, все, что Израиль там видел и имел, было только прообразом.

Насколько больше можем мы теперь назвать блаженным того человека, кто сокрыт во Христе, сокрыт в Господе, "праведности нашей"; такой человек действительно находится в той башне, куда грех проникнуть и войти не может, где он защищен от рыкающего льва, ищущего нас поглотить, где уже не существует никакого осуждения, ибо "нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе" (Римл.8:1). Если дети Божии часто плачут, жалуются, сетуют и беспомощно опускают руки, потому что возвращается воспоминание о их прежней вине, и враг представляет им список их бывших беззаконий, то это происходит только оттого, что по неверию они оставляют положение свое во Христе, их святыне, и снова встают на свою собственную почву. Все это не может касаться их, пока они живой верой скрыты в Нем. Посмотрите, каким вполне укрытым во Христе видел себя, очень недавно ушедший к Господу, Густав Кнак:

Известна ль тебе та твердыня святая,
Где вражьи нападки, меня не страша,
Всю силу теряют, где, бури не зная,
Отраду находит больная душа?
Узнай же скорей: башня крепкая та -
Глубокие раны Иисуса Христа.

Если мы многое открыли, остановившись на том, что из себя исключали чудные завесы, то насколько же еще важнее обратить внимание на то, что они в себя включали. Прежде всего, по нашему мнению, они заключали в себе чудное познание. Каждому, ими окруженному, открывалась тайна Господня: он получал способность постичь нечто из плана Божия относительно своего искупления. Первое, на что падал его взор, внутри двора, был тот медный жертвенник, на котором огонь поядал возложенную на него жертву; это свидетельствовало об отдаче невинной жизни за виновную, о мерзости греха и наказывающей справедливости Божией; сейчас за жертвенником он видел медный же умывальник, до верху наполненный водою: он напоминал ему об источнике, из которого "ручьем святая кровь течет для бедных грешников". И оба они, и жертвенник и умывальник, стояли как раз на пути к святилищу и Святому-святых, следовательно, на пути к Богу. Как ясно говорят они о Христе распятом, об очищении грехов чрез Него и о том, каким образом мы можем получить доступ к Богу.

О вы, стоящие вне, т.е. живущие без Христа и Его праведности, как мало понимаете вы план Божий и путь к вашему спасению, как мало сознаете весь ужас греха и все его последствия, как мало знаете о том, как вы можете освободиться от греха и получить общение с Богом. Все это темно для вас, совершенно темно; но примите спасение, предложенное вам во Христе, примите Его Самого, сокройтесь в Нем, и что за чудный свет озарит вас тотчас же! То, чего не даст вам стократное объяснение, вдруг сделается действительностью для вас, сделается опытом вашим; вам останется только воскликнуть; "как мог я до сих пор не видеть всего этого!"

Далее завесы включали в себя мир, и именно мир Божий. Израильтянин, находясь внутри этих завес, хотя среди пустыни и в чужой стране, стоял на одной почве с Иеговой. Грех, имевший власть отделять его от Бога как мы видели, был исключен отсюда, и праведность Божия окружала здесь грешника; итак, не было преграды, которая препятствовала бы его приближению к Богу, всякая вражда была устранена, и царство безмятежного мира здесь начиналось.

Что же говорит нам Новый Завет относительно этого драгоценного блага, мира с Богом? Вот, дорогие слушатели, одно из слов его: "Итак, оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом чрез Господа нашего Иисуса Христа" (Рим.5:1). Как тесно здесь связаны эти два факта - оправдание и мир с Богом, посредством третьего - веры в Господа Иисуса Христа. То же самое было нам возвещено еще в Ветхом Завете чрез пророка Исаию: "И делом правды будет мир, и плодом правосудия - спокойствие и безопасность вовеки" (Ис.32:17). Да, во Христе, братья мои, "милость и истина сретятся, правда и мир облобызаются" (Пс.84:11). Если Христос - наш, то и праведность Его - наша, наш - и мир с Богом; тогда мы стоим на чудной почве, на которой Бог и человек слились воедино.

Далее завесы эти заключали в себе близость Господа и принятие Им грешника. Израильтянин, исключенный из двора скинии, был отлучен как от Бога, так и от Его народа, и это по причине какого-нибудь греха, нечистоты или проказы. Представить себе печальное положение подобного человека в настоящее время совершенно невозможно, так как мы живем при совсем других условиях. Исключение из этого места означало тогда самое ужасное, что мы только можем себе представить: отвержение и отлучение от Бога Израилева и, к тому, изгнание из своего народа с лишением всех его преимуществ и обетований, тогда как включение в это святое место означало усыновление, общение и участие в наследии и всех благословениях Божиих.

Так и во Христе. Лишь только примирились мы чрез Него с Богом, мы тотчас же перестаем быть "странниками и пришельцами"; наше новое положение тогда - быть "согражданами святым и своими Богу", и Дух Святой немедленно свидетельствует духу нашему, что это так, чтобы мы могли радостно, чрез того же Духа Божия, заключить следующее: "Мы дети Божии, а если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу" (Рим.8:16,17). С этого времени мы знаем также, что "благость и милость сопровождают нас во все дни жизни нашей" и что "мы пребудем в доме Господнем многие дни" (Пс.22:6).

И теперь, отходя от рассмотренных нами завес, мы не можем не коснуться еще одного обстоятельства, а именно, что Христос не только наш Спаситель и Искупитель, оправдавший нас, но также наш образец и пример. Безукоризненно чистою, облеченною в белый виссон, видели мы скинию; безукоризненно чистым стоит и Христос перед нами. Какая чудная картина! Да не отвратится никогда от Него взор наш! О, если б он действительно покоился на Нем все время, пока мы не сделаемся подобными Ему! Ведь мы же предназначены быть подобными образу Сына Его и призваны идти по Его следам. Апостол Иоанн говорит нам знаменательное слово: "поступаем в мире сем, как Он" (1Иоан.4:17). Да, братья мои, каждое чадо Божие, подобно Ему, есть жилище Божие, святой храм Его, как написано: "Вы храм Бога живого, как сказал Бог: вселюсь в них и буду ходить в них и буду их Богом, и они будут Моим народом" (2Кор.6:16). И в другом месте: "Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от Бога" (1Кор.6:19)? Но ни мы ни другие люди не можем видеть того, что живет в вас; нам очевидно только то, что выступает наружу, бросается в глаза; пусть же это всегда будет белый виссон праведности, безукоризненная чистота жизни, белизна и непорочность хождения. И да станут явными для каждого эти чудные украшения, при первом же взгляде на вас. Праведность в жизни как и праведность по вере - вот первое, что должно украшать вас, если вы имеете участие в Царствии Божием; только за ними последуют все остальные благословения. Потому апостол Павел говорит Римлянам со святой строгостью: "Царство Божие не пища и питие, но праведность, и мир, и радость во Святом Духе" (Рим.14:17). Миру и радости во Святом Духе непосредственно предшествует праведность. Да облекает она нас постоянно, да блистает она на нас, как белый виссон во дворе скинии.

Где же находитесь вы, дорогие друзья, те из вас, для которых чужды еще все эти предметы? Находитесь ли вы вне или внутри двора? Вне Христа или в Нем? Внемлите, внемлите этому слову! Вне Его господствует грех, смерть, осуждение; только в Нем одном царствует праведность, мир и радость во Святом Духе! Примите Его, и вы приняли с Ним ваше спасение. Аминь.

Дата добавления: 2015-08-21