Глава 12. Тайна может поссорить их

Заканчивался очередной индивидуальный урок Поттера у Дамблдора. Всё вроде уже сказано и надо возвращаться на факультет, но Гарри решил-таки спросить директора, так, как бы между делом. Хотя, куда уж яснее, почему…

— Профессор, сэр, вы разрешили мне общаться, нет, посвящать… обсуждать темы наших индивидуальных уроков с мисс Грейнджер и мистером Уизли…

— А! Так мы всё-таки сейчас узнаем о настоящей Даме сердца Избранного героя? Только женщина… девушка, могла заставить тебя задать такой вопрос. Дай я угадаю, кто она…

— Сэр… не надо угадывать. Это… Джинни. Джинни Уизли…

— Прошу меня простить, за то предположение о мисс Грейнджер, вы так долго дружите, общаетесь, что мне тогда, в начале учебного года, показалось, настоящая дружба, возможно, переросла в настоящую любовь…

— Переросла, сэр. У Рона и Гермионы…

— Гарри. Я высоко ценю Джиневру Молли Уизли. Это выдающаяся волшебница. С большим будущим. Но… так получилось, что я предвидел твой вопрос. Директор должен знать всё. И о твоей Даме сердца. Я рад за твоих близких друзей. Но степень задачи, которая стоит перед нами, очень… велика. Я бы сказал, непомерно тяжела. Я не о том, что мисс Уизли не справиться или немного не доросла. И что она на пятом курсе, несовершеннолетняя. Я не о том…

— Простите, сэр. Я и Рон тоже несовершеннолетние, только Гермиона…

— Гарри. Джинни очень близко, целый год, на своём первом курсе общалась с частичкой души Волан-де-Морта, магически записанной на страницах вот этого дневника. Директор достал из выдвижного ящика стола очень хорошо Гарри знакомую черную тетрадку с дырой от клыка василиска в середине. — Когда Артур Уизли проводил обыск в поместье Малфоев, он на всякий случай изъял его и передал мне. Благодаря этой тетрадке и твоему носку, если не ошибаюсь, Добби обрёл свободу.

— Сэр, вы считаете, что душа Джинни теперь очень уязвима…

— Гарри, я считаю, что первоклассница, несколько месяцев 1992 года, с июля — августа и по 31 октября, сопротивлявшаяся Тому Реддлу, достойна искреннего восхищения. Немногие волшебники могли противостоять Тому, когда ему что-то было очень надо. Сколько времени обычно тратил Тёмный Лорд, чтобы кого-либо очаровать и заставить сделать именно то, что необходимо? Джинни довольно долго вела с ним дискуссию, сомневалась, но постепенно открывала свою душу. А когда поняла, представляешь Гарри, поняла, что происходит, начала ему перечить! Несмотря на периодическое вхождение в транс и временное отключение памяти! Ведь она даже пыталась его выбросить, уничтожить. Почти рассказала вам…

— Профессор, я не знаю в Волшебном Мире людей, которые выполнили бы заклинание патронуса с первого раза. Я не знаю волшебников, которые так выполняют Летучемышиный сглаз. Слизнорт сразу принял её в свой клуб Слизней, и не из-за влиятельных родственников, связей. Её патронус больше всех мне известных, боевой конь Александра…

— Гарри, размер патронуса не свидетельствует о мощности волшебника, магических способностях мага или ведьмы. Но, да, я с тобой полностью согласен, выполнить это сложнейшее заклинание в четырнадцать лет, с первого раза, это выдающееся достижение. Ты, кажется, целую неделю мучился у Люпина, добиваясь хоть струйки серебристого пара? Ведь так? Наверное, у неё есть очень мощное счастливое воспоминание, одно и то же, не Тайная ли это комната… и её герой, спасающий от чудовища Слизерина.

— Сэр… я могу рассказать ей?

— Гарри… я думаю, что нет…

Наступила пауза. Гарри не мог настаивать. Но пытаться добиться от учителя объяснений, когда он явно уходит от ответа, было уже некрасиво. Поттер встал, понимая, что на сегодня разговор закончен.

— Гарри, не обижайся, я два раза лично общался с Джинни Уизли во время её учебы на первом курсе и на третьем, соответственно на втором и четвертом твоём. Это выдающаяся волшебница! Прости меня старика, но влюбленная в тебя без памяти девушка, не будет хорошим помощником при решении задач, стоящих перед нами. Она просто прекрасна, но немного склонна к авантюрам. Да, Гарри? Как, наверное, красив Хогвартский замок ночью, в полнолуние, когда потоки воздуха подхватывают тебя, летящего над ним на метле вместе со своей возлюбленной? Волшебное ощущение! Так ведь? Ну, хорошо, мы немного увлеклись. — Поттер покраснел так, что еще немного и можно будет погасить светильники на стенах директорского кабинета, темнее не станет.

— Прости за откровенность, Гарри, но ты не сможешь её защищать, спасать свою возлюбленную, одновременно распутывая опасный клубок из загадок, а то и очень опасных для жизни личных тайн самого Волан-де-Морта. Он не зря забрал в Тайную комнату именно Джинни. Не Рона или Гермиону. Второго счастливого раза Судьба может и не предоставить. Выбор Рона и Гермионы — это их выбор. А выбор Джинни, нам с тобой прекрасно ясен и понятен, она последует за тобой даже в Ад. Вопрос только в том, возьмешь ли ты её с собой? Готов ли ты принять такое решение? Взять на себя такую ответственность за жизнь любимого человека…

Поттер остановился, переводя тяжелое дыхание, тем не менее, пристально всматриваясь в небесно голубые глаза за очками-половинками. Сглотнув комок в горле, сдержанно кивнул профессору и, повернувшись кругом, вышел из кабинета. Он не увидел слёзы, навернувшиеся в уголках этих пронзительных, пронизывающих его насквозь, глаз. Дамблдор не мог сказать ему истинную причину, почему Джинни должна держаться в стороне от всего этого. Она его любит, искренне, до беспамятства. Влюблённая женщина способна на всё. А нам нужно действовать с ясной головой и в твердой памяти. Уже ясно, что Гарри седьмой крестраж. Ему предстоит погибнуть. Как я могу допустить его гибель ещё и на глазах у любимой? Она бросится в бой, закроет его собой, будет пытаться спасти, отговорить, когда ему придется принять самое тяжёлое в своей жизни решение. Это будет самопожертвование. Как он будет ей это объяснять? Поймёт ли она его? Отпустит? Нет! Она броситься в бой, в атаку, навстречу убивающему заклятию вместе с ним. Что я тогда скажу Молли? Наверное, уже ничего её маме я сказать не успею. Что она тогда, когда её дочь погибнет вместе с Гарри, подумает обо мне? Сколько мужчин и женщин уже погибли? Лили и Джеймс, Фрэнк и Алиса всё равно, что погибли, я всегда плачу, когда навещаю их. И теперь я уже заранее знаю новую пару погибших героев? Гарри и Джиневра. А может, ещё и Рональд с Гермионой? Когда же это всё кончиться? Нет, нельзя давать волю чувствам. Я не могу оставить Волшебный Мир на волю случая! «И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой…» Может попросить Трелони предсказать будущее этой четвёрки? Глупость. Нельзя все предугадать, но долгого и счастливого будущего у Гарри с Джинни нет, я его не вижу, пусть пока… летают…

* * *

Поздний вечер. Почти уже ночь. Гарри и Гермиона сидят на своём любимом диванчике и тихо беседуют, обсуждая последнюю встречу Поттера с Дамблдором, о поставленной директором задаче, добыть любой ценой настоящие воспоминания профессора Слизнорта. Кроме того, Гермиона сообщила, что состоялся последний, спокойный, но очень серьезный разговор Джинни и Дина, и они уже официально, окончательно расстались. Больше их ничего не связывает. Правда, сразу, так сказать «бросать» Гермиону Гарри не стоит, и открыто напасть на Джиневру на глазах у всего факультета не следует, это уже будет выглядеть как анекдот. А повторять Великую Битву, теперь уже между Гермионой и Джинни за Избранного, не стоит, надо немного пожалеть Макгонагалл. Гермиона капала на мозги, что надо оставить в покое Малфоя и заняться решением главной задачи. Правда, в беседе с Грейнджер, Поттер затронул и такой вопрос, как категорический отказ Дамблдора сообщать Джинни любую информацию о смысле и содержании дополнительных занятий у директора. Гермиона задумалась и сказала, что возможно, возникнет серьезная проблема.

Рон, наконец, собрался с духом, и отправился с Лавандой на самый верх Астрономической башни, для решающего разговора. Двойственность положения, фактически обман Лав-Лав уже всех немного стал угнетать. Рон понимал, что пора с этим кончать, но никак не мог поставить в их отношениях жирную точку. Гермиона обычно тактично молчала, Джинни не вмешивалась, Гарри вздыхал, и бедный Рон понял, что ему в этой ситуации рассчитывать не на кого не придется, и, набравшись смелости, надо действовать самому. Пожалуй, Гермионе не надо было в конце так острить, уж сидела, молча, так бы и сидела дальше, но черт её в последнюю минуту дернул за язык, и она тихо заявила, что по результатам ночного объяснения Рона и Лаванды, самое главное — это чтобы никто не сиганул с Астрономической башни. А все остальное мы уладим. Уже уходящий Рон это услышал, но не засмеялся, и даже не улыбнулся, а тяжело вздохнув, отправился на свою плаху. Все сидели и ждали результатов этого печального мероприятия.

Джинни, как и положено, по легенде, после расставания с Дином, якобы очень расстроилась, поднялась наверх и сидела в спальне. Ну, не рыдая, а так, приводя свои мысли в порядок и ожидая, когда из общей гостиной факультета все уберутся по спальням и можно будет спокойно присоединиться к влюбленной парочке — к Гарри и Гермионе. Гарри, чтобы немного отвлечь Гермиону от печального ожидания, улыбнулся и спросил, что это за новая татуировка появилась на Джинни? На крестце, с переходом на правую часть спины и ягодицу, очень красивый кельтский орнамент. Гермиона засмеялась, сказала, что Джинни уговорила её сделать это магическим способом, можно в любое время свести, если тебе не понравится. Ей вот, лично, понравилось. И она тоже с помощью Джинни нанесла себе такой же. Дальше на Поттера что-то накатило, он оглянулся, убедившись, что в гостиной никого больше нет, быстро схватил Гермиону за плечи и повалил к себе на колени, не обращая никакого внимания на громкое шипение и удары по самым болезненным точкам, быстро задрал на Герми рубашку, и слегка оттянув юбку со стрингами с талии вниз. Да, так и есть, точно такой же. После чувствительного удара по принадлежностям к его боевому товарищу, он скривился от боли и выпустил её из захвата. От боли выступили слезы, но он все-таки смог сострить, что могли бы нанести разные рисунки, не ровен час перепутаем вас обеих, когда Рон вот-вот получит официальный доступ к телу. После чувствительного удара по голове он сразу заткнулся.

— Так-так, их нельзя ни на минуту оставить одних, ещё немного и изнасилование Гермионы будет исполнено прямо посреди общей гостиной факультета… — произнесла Джинни, нанеся чувствительный удар ребром ладони по ребрам, а затем и по шее Избранного.

Гарри скривился от боли, искры посыпались из глаз.

— Вот урод, — шипела запыхавшаяся от борьбы Гермиона, поправляя на себе юбку и рубашку — татуировку твою, козёл, видите ли, не разглядел, ты уж ему, пожалуйста, всё покажи, и ту, что на передке, особенно, близорукий, чёрт, не рассмотрит никак. Тоже мне, маньяки — насильники, ничего до конца довести не могут…

— Я ему покажу, татуировку, вернее нарисую карликового пушистика кое-где… — уже улыбалась довольная Джинни, присаживаясь в кресло напротив. — Рон ещё не вернулся?

— Да нет, он явно застрял надолго…

— А что Гарри, татушка понравилась? Правда? — спросила Джиневра.

Гарри уже отлежался и слегка пришел в себя, коки уже не ныли, да и боль между ребер и на шее почти прошла. — Ну, спасибо, ученицы Беллы… уважили.

— Руки не распускай со своей «девушкой»! А хочешь канареек с мышками попробовать? Вмиг устроим… — уже смеялась Гермиона.

— Так что этот рисунок означает? Это не просто орнамент… я его где-то уже видел…

— Правильно. Видел. На истории магии. Единственный раз, когда у тебя с Роном проснулся интерес к предмету, на картинке в учебнике. Королева бриттов ведьма Боудика на колеснице со своими двумя дочерьми возглавляет атаку бриттов на римские легионы. Они как раз в этих татуировках, королева повернулась к воинам, в пол оборота, воодушевляя их, а вы с Роном нагло пялились на изгиб её спины, задницы и бедра. Теперь я понимаю, как привлечь ваше внимание к предмету… — улыбалась Грейнджер.

— Рыжая такая королева… — улыбнулась Джинни.

— И вы нанесли себе этот рисунок, просто потому, что он вам очень понравился? На мужественной женщине — воине? — Уточнил Гарри.

— Не только. Род, клан Уизли идёт от старшей дочери Боудики, она выжила в этой битве… — ответила Джинни уже почти серьезно.

Наступила пауза. Гарри с интересом посмотрел на возлюбленную. Она откинулась на спинку, закинула ногу на ногу и слегка прикрыла глаза. Гарри улыбнулся и произнёс: — Как мне приветствовать вас, моя королева? — Он слез с диванчика, стал на колени и поклонился ей, ткнувшись головой в её колени, хитрая Джиневра мило раздвинув ноги, быстро схватила его голову в замок, а Гермиона нанесла несколько ударов ладонью по заднице, сдернула с него штаны и задрала рубашку на голову.

— Где палочка? Блин! Куда пушистика сажать будем?

Гарри заорал и, приложив максимум усилий, вырвался из захвата коленок Джинни, толкнул её на спину, опрокинув кресло. Гарри оказался верхом на Джиневре. Гермиона тащит его с Джинни, та отбивается, явно требуя продолжения попытки изнасилования. Хохот, буйство. В конце — концов успокоились, применили заклинание Оглохни, мебель поставили на место и расселись.

Разговор пошел опять про историю. Удивительно, но Гарри вспомнил, как огромная армия Боудики, около ста пятидесяти тысяч воинов союза всех племен юга и центральной части острова, попалась в заранее подготовленную римлянами ловушку. Притворное отступление — бегство одного легиона. Котловина с узким выходом, как из бутылки. Как римская кавалерия обошла их с тыла и захлопнула этот выход. И четыре легиона, как поршень, как единая железная машина перемолола за пять часов все эти орды. Профессионально, держа строй, шаг за шагом, нанося только один колющий удар в лицо. И всё. Преподнесли кровавый урок, что побеждают не числом, а умением. Даже дротики не бросали, просто держали строй и кололи. Давили как поршень. Храбрые британцы просто передавили друг друга. Просто не могли сражаться. Не могли даже сделать взмах мечом. А римляне тоже не рубили, просто тупо кололи в головы, поверх своих щитов. Тридцать тысяч римлян разгромили сто пятьдесят тысяч бриттов. Резня…

Но, из воспоминаний о странице учебника, к реальности, его вернула Джинни. И к какой реальности! Когда они расставили мебель, кресло, наверное, случайно, оказалось очень близко к их дивану. Он сначала не понял, когда почувствовал её ногу у себя на коленях. Джиневра закрыла глаза, но продолжала двигаться к заветной цели. Внезапно остановилась, убрала ногу с его бедра, а другую ножку мило и аккуратно положила на бедра к Гермионе, поверяя уже её реакцию. Грейнджер напряглась, сделав движение, чтобы подняться, но почему-то задержалась. Откинулась назад, посмотрев на Гарри. Поттер тяжело дышал, не шевелясь, ожидая, что будет дальше. Медленно поднялась вторая ножка Джинни и вернулась на бёдра к Избранному. Джинни слегка откинулась назад, сползая спинкой по креслу, продолжая тянуть свои изящные стопы туда, куда Гермиона и Гарри явно не предполагали, что у неё хватит такой наглости. Все напряглись, но молчали, только тяжелое дыхание свидетельствовало о растущей волне возбуждения всей троицы. Джинни сделала последнее движение попкой, и её пальчики ног достигли поставленной цели. Они оказались между ножек на трусиках Гермионы и на уже полностью готовом взорваться в штанах дружке Гарри. Она стала двигать стопами, медленно, не сильно, очень аккуратно и нежно. Гарри уже был в бреду, не осознавая, что он сейчас делает, он нежно обнял Гермиону и чувственно поцеловал её в губы. Она не отстранилась, приоткрылся рот, и он впервые почувствовал её язычок. Они просто склеились в глубоком поцелуе. Неизвестно, сколько прошло времени, когда они, наконец, сделали паузу, чтобы немного отдышаться. Они увидели, как слегка прикрывшая глаза Джиневра ласкала себя между ножек, а второй ручкой ласкала полуобнажённую грудь. Это было уже какое-то безумие, но такое милое…

Хлопок открывшейся двери за портретным проемом привел их в чувство. Все мигом подскочили и приняли приличное положение, даже Джиневра мгновенно оказалась в кроссовках. Бурчащий что-то себе под нос Рон, подошёл к ним и плюхнулся на соседнее кресло, немного поёрзав, устроился поудобнее, а затем наклонился и обхватил голову руками.

— А где… Лаванда? — Прошептала, медленно приходящая в себя, после такого искушения, Гермиона.

— Ревёт у Помфри. Сказала, что наложит на себя руки…

— Но, это уже дешевый шантаж… — откликнулась Джинни, слегка заправляя блузку, и пытаясь справиться с непослушными пуговицами. Но Рон ничего не заметил.

— Не знаю… я решился. Она орала на меня, обвиняла во всём, кстати, именно тебя, Джиневра, мол, ты с Грейнджер, заодно, и всё такое…

Гермиона и Джинни быстро понимающе переглянулись.

— А я-то здесь причём?

— Притом, что подруга Мионы, а не подруга моей милой Лав-Лав. А как прошло занятие у Дамблдора? — Спросил Гарри Рон.

— Да как обычно, так, теория…

— Он показал тебе приемы, ну, те, которые применял во время битвы с Волан-де-Мортом в Министерстве Магии. Заклятый огонь, щит, вода из фонтана Волшебного Братства… да? — Спросила Гарри уже Джинни.

— Ну, в общем… — и Гарри быстро переглянулся с Гермионой. Лучше бы он этого не делал. И Джинни заметила этот красноречивый взгляд. Всего доля секунды. Она обиженно поджала губу, но больше ничего говорить не стала.

Разговор не клеился. Пожелав всем спокойной ночи, стали расходиться по спальням. Прощаясь с Джинни, поцеловав её на прощанье, Гарри всё-таки услышал легкое шипение слегка разозлённой змеи — У тебя опять появились тайны, Поттер, от меня…

Дата добавления: 2015-08-21