Воинская повинность.

За всё время своего пребывания на территории Речи Посполитой Польской, евреи воинской повинности не несли, ни в мирное время, ни во времена войны.

Вместо прямого участия в обороне страны, они платили особый налог, освобождавший их от службы в войсках.

Не призывались они и в войска России, после того, как стали её подданными. Рекрутская повинность, обязательная для всех «податных» сословий (мещан, ремесленников, купцов) заменялась для евреев особым денежным сбором, взимаемым с еврейских общин-«кагалов» — мест постоянного жительства евреев.

Но, в 1827 году этот порядок был изменён. Именным указом императора Николая 1 для евреев были введены правила об отбывании рекрутской повинности натурой.

Кого сдать в рекруты, предоставлялось решить евреям самим, т.е. их общинам. Правительство требовало только определённое число взрослых, совершеннолетних мужчин, физически здоровых и не старше 25 лет.

Кто совершеннолетний — решали раввины. По еврейскому закону, совершеннолетие считалось по достижении мальчиком 13 лет и совершения над ним соответствующего религиозного обряда.

Кроме того, еврейским общинам было предоставлено право сдавать в рекруты («представлять за себя») пойманных беспаспортных «единоверцев их».

Отсутствие прямого указания, кого надлежит считать совершеннолетним, равно, как и предоставление права общинам самим решать, кого сдать в рекруты, открыло широкие возможности для всякого рода злоупотреблений.

Вся тяжесть рекрутчины падала, главным образом, на беднейшую часть еврейства, не имевшую ни связей и протекций, ни средств для найма заместителя.

На «совершеннолетие» тщедушного мальчика, явно неспособного к несению тяжёлой солдатской службы, правительство смотрело сквозь пальцы и на это обстоятельство не обращало внимания. Главное — чтобы было поставлено причитающееся число рекрутов.

Надо полагать, это делалось сознательно, в надежде, что еврейского ребёнка, оторванного от родной среды, легче привести к «слиянию с коренным населением», что, в большинстве случаев, и происходило с теми мальчиками-солдатами, которые не погибали от разных детских болезней.

Как неспособных носить оружие и, в то же время, в большинстве, весьма музыкальных от природы, их определяли в музыкантские команды, где их обучали русскому языку и переводили в православие, не спрашивая их согласия.

Или же определяли в специальные школы, где они быстро «обрусевали» и, в дальнейшем, несли военную службу, не испытывая никаких ограничений, как евреи по происхождению, ибо в России ограничения существовали только по признаку религиозному, а не племенному и расовому.

Это были, так называемые, «кантонисты», многие из которых сделали неплохую карьеру, как на военной, так и на гражданской службе. Вступая в брак с русскими, они полностью обрусевали и для еврейства были потеряны.

Этот жестокий метод проведения ассимиляционной политики просуществовал больше четверти столетия и был отменён только в 1856 году.

Ощутительных результатов для ассимиляции всей еврейской массы он не дал: в «кантонисты» попадал только весьма незначительный процент еврейских мальчиков.

С введением в России всеобщей воинской повинности все евреи, достигшие 21 года, должны были отбывать её на общих основаниях и никаких замен не допускалось.

С другой стороны, при несении военной службы, стало применяться к евреям всё больше и больше ограничений: недопущение их на даже низшие командные должности, не говоря уже о производстве в офицеры, запрещение назначать евреев-солдат в писари, интендантство, санитарную часть, в пограничную стражу...

Все эти ограничения только усугубляли и без того отрицательное отношение евреев к военной службе и они старались всячески от неё освободиться, нередко исчезая за границу, когда приходил срок явки в Воинское Присутствие.

Правительство на это реагировало наложением денежного штрафа на семью уклонившегося от призыва, что цели не достигало, но только вызывало критику не только в еврейских кругах, но и среди широких кругов русской общественности.

Выход из этого положения некоторые политические деятели дореволюционной России видели в возвращении к тем временам, когда евреи не несли военной службы, а облагались специальным за это налогом.

Вопрос этот оживлённо дебатировался в соответствующих кругах в период между первой революцией 1905 года и кануном первой мировой войны, но решения никакого принято не было, а все ограничения для евреев, при прохождении военной службы, остались в силе.

И когда наступила мировая война, у сотен тысяч русских солдат-евреев, хорошо осведомлённых о положении своих единоплеменников в армиях неприятеля, особенно в Австрийской, не могли не возникнуть мысли и сравнения, которые мало способствовали их патриотическому подъёму и боевому духу.

Ни отрицать это, ни замалчивать не приходится.

Кроме перечисленных выше мероприятий русского правительства, как ассимиляционно-уравнительного, десегрегационного характера, так и характера ограничительного, в заключение можно упомянуть и ещё одно распоряжение русского правительства, взволновавшее, в своё время, всех «русских подданных иудейского вероисповедания».

В начале 19 века евреи-мужчины носили долгополые, до пят, халаты-кафтаны, каковые были чем-то, вроде национального костюма евреев того времени.

Император Николай 1, любивший вообще порядок и форму, ввёл таковую и для евреев, предписавши и точно определивши, какой длины могут быть их халаты-кафтаны.

Конечно, приказ должен был быть исполнен и евреи обрезали длинные фалды своей верхней одежды. Так создалась та верхняя одежда евреев, которая, до 1917 года, называлась «лапсердак».

Но «пейсы» — локоны на висках, которые носили евреи, остались неприкосновенными до самой революции 1917 года. Их носило подавляющее большинство евреев «черты оседлости», кроме незначительного числа евреев, отошедших от старых еврейских обычаев.

Дата добавления: 2015-08-21