|
Читайте также: |
Арабские завоевания принесли покоренным странам, особенно на начальном этапе, неисчислимые бедствия. Арабские и местные хроники вполне наглядно иллюстрируют последствия арабских завоеваний на Кавказе, в частности, в Албании — колоссальных размеров разрушения, огромный ущерб ресурсам, экономике и культуре покоренных народов в целом. Массовый угон населения привел к разрушению производительных сил, сельское хозяйство пришло в упадок, хозяйственная жизнь оказалась на грани деградации. Многие города и села подверглись разрушению. Беспрерывные войны, которые арабские завоеватели вели в этот период на албанской земле, не только не способствовали влиянию арабской культуры, но разрушили и уничтожили ту культуру, которая в стране существовала до них.
Арабские завоеватели разрушили храмы и культовые памятники, уничтожили христианские рукописи, прививали населению ненависть к иноверцам-немусульманам.
Трудности духовного развития народа были связаны, кроме того, с резким изменением религии, ограничением еще не окрепшей письменности на лезгинском языке с использованием собственного алфавита, нарушением нормального хода развития культуры. Народ в этот период оставался полуграмотным. Местная аристократия, укрепившая свое положение с помощью арабских правителей, ради дальнейшего сближения с завоевателями отдавала предпочтение арабскому языку. Перелом в культурной жизни наступает с IX века. С этого периода Албания (Лезгистан) снова начинает постепенно втягиваться в общее культурное развитие кавказских стран Ближнего Востока.
В албанских городах, явившихся средоточием торговли и ремесленничества, росла, хотя и медленно, культура албанского народа. Она, естественно, развивалась теперь в тесной связи с мусульманской культурой, расцвет которой приходится на VIII — X вв.
На Арабском Востоке получили значительное развитие математика, астрономия, география, медицина, философия и другие науки. Столица Арабского Халифата г. Багдад был известен во всем мусульманском мире как крупнейший культурный центр, где жили и творили видные ученые своего времени. В Багдад приезжали учиться представители имущих классов многих народов, в том числе албано-лезгины.
В VIII — XII вв. жила и творила целая плеяда крупных ученых и писателей, имена которых были известны далеко за пределами мусульманского Востока. К ним принадлежали историки и географы Табари, Мукаддаси, Масуди, Ибн Хаукаль, математик-астроном Батини, математик Абуль Ва-фа, философы Ал-Кинди, Ибн Рушд, поэт-философ Абу ал-Ала ал-Маари, поэт Абу ал-Атахия и многие другие.
В развитии науки и культуры этой эпохи наряду с арабами принимали участие иранцы, таджики, узбеки, армяне, иберы, албанцы и другие народы. Прогресс их культур был достигнут в тесном взаимодействии, и каждый из них вносил свой вклад в развитие мировой цивилизации. Многие восточные авторы в силу широкого распространения арабского и отчасти персидского языков создавали на них свои произведения. Тем не менее творчество каждого ученого и писателя представляло собою достижение культуры его родного народа. Развитию культуры в большой мере способствовали, в частности, арабоязычные историки и географы — таджики и иранцы по происхождению: Табари, Балазури, Ибн Хордадбех, ал-Балхи и ал-Истахри, узбекский ученый Хорезми, среднеазиатские ученые Бируни и Абу Али Ибн Сина (Авиценна), иранский поэт Абу Нувас. Гордостью мировой поэзии являются таджик Рудаки, иранец Фирдоуси, албанцы Ха-гани, Низами Гянджеви и др.
В тесной связи и взаимодействии с культурами восточных народов VIII — XII вв. развивалась культура албанского народа, подъем которой был обусловлен всей предшествовавшей его историей.
Албанские ученые и поэты ездили по странам Ближнего и Среднего Востока, вели переписку с их деятелями культуры. Усилились культурные связи Албании с Иберией и Арменией.
Вот как описывает проф. А.Шихсаидов возникновение контактов между Кавказом, Средней Азией, Ближним Востоком: "Оживленные контакты городского населения не прекращались вплоть до начала XIII в., и многие представители торгово-купеческих организаций часто имели в других городах своих компаньонов, были в курсе политических и экономических дел других стран. Купцы и торговцы, путешественники и воины были вместе с тем информаторами, кото-гые снабжали местных историков и географов сведениями о жизни, обычаях, нравах, политике, природных богатствах, правителях стран, где они бывали… Был и иной путь, дававший немаловажные сведения о тех или иных областях, — это встречи выходцев из различных областей вне пределов своей страны, обычно во время паломничества. Это был живой обмен информацией во время бесед, где обсуждались вше разнообразные вопросы. К сожалению, у нас очень мало сведений о таких встречах, но появившееся в Средней Азии на пгрсидском языке произведение "Сафар наме" ("Книга путешествий") дает основание дучать, что такие встречи бывали. Автор этой книге — известный Насир-и Хосроу (1003 — 1088) отправился в 1046 году в паломничество из города Мерва, и по пути, в Шамиране, он встретился с одним из жителей Дербента по имени Абу-ал-Фадл Халифа ибн Али ал-Фил-суф (т.е. философ). Философ из Дербента произвел на Насир-и Хосроу огромное впечатление, и они договорились еще раз встретиться, когда Насир-и Хосроу совершит обратный путь…"
Определенные слои населения не только знакомились с новыми для них странами, но а по ряду причин вынуждены были оставлять свою родину и находить пристанище в пругих землях, иногда очень далеких. Из истории арабских и иранских завоеваний известно что большое количество жителей из других стран (Ирана, Сирии, Средней Азии и др.) в массовом порядке переселялось на территорию Кавказской Албании. Но имела место и депортация албано-лезгин в другие страны. Так, в частности, сохранились остатки крупных поселений лезгин в Средней Азии (в Таджикистане, в столице которого и поныне в некоторых кварталах компактно проживают лезгины) и в районе Кандагара в Афганистане.
ИСЛАМ. Главное, что арабы принесли на земли завоеванных стран и что наложило глубокий отпечаток на дальнейшую жизнь людей в этих странах, — это религия ислам.
Ислам по-арабски — покорность богу. Основной тезис ислама: "Ля иляха илля-ллах, Мухаммад-ррасулюллах" ("Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммад — его Посланник").
Заповеди ислама изложены в священной книге мусульман — Коране. Коран предусматривает для правоверного мусульманина пять основных религиозных обязанностей: признавать догмат о единстве Аллаха, пять раз совершать в установленное время молитву ("намаз"), ежегодно соблюдать месячный пост — уразу в святом месяце Рамазан, по мере возможности совершать паломничество (хадж) в священный город Мекку, выделять определенный процент из своего имущества в пользу бедных, нуждающихся и на пути Аллаха.
Мусульманское право, сложившееся в VII — VIII вв., сначала полностью опиралось на Коран. Но Коран в его первичной форме уже при Омейядах не мог полностью удовлетворить потребности народа. Этим и объясняется появление в конце VII в. мусульманского "Священного предания" — сунны — в дополнение к Корану. Сунна была составлена из множества хадисов — изречений Мухамма-да. Тогда же появились еще два источника мусульманского права: иджма — согласованное мнение авторитетных богословов (факихов) и кияс — суждение по аналогии. В совокупности все это составляло фикх — мусульманское законоведение.
Мусульманское право множеством предписаний регулировало жизнь верующих, способствовало упорядочению вопросов собственности, наследования и т.д.
На основе Корана и сунны постепенно сложился шариат (по-арабски буквально: правильный, ясный путь), являющийся совокупностью норм, регулирующих религиозные, семейные, гражданские и уголовные дела мусульман.
Шииты признают сунну лишь частично и противопоставляют свое священное предание (ахбар), восходящее к халифу Али. Они допускают наличие у человека и свободной воли, а сунниты полагают, что человек не в состоянии ничего изменить в предначертанной ему судьбе.
Довольно быстрое распространение мусульманской религии особенно на юге Албании объяснялось рядом причин, прежде всего тем, что магометанская вера мирилась с существованием лишь таких же монотеистических религий, как иудейство и христианство, между тем как по отношению к другим формам религии, как например, идолопоклонству никакого примирения не допускалось.
В то время как по отношению к иудеям и христианам мусульманская власть ограничилась лишь наложением, как обычно, налогов харадж и джизья, идолопоклонники и огнепоклонники обязательно должны были оставить свои верования и принять исламскую религию. Вот почему все население Ирана и значительной части Албании, сохранивших веру в различные предметы и явления природы, принуждалось принять ислам.
Вместе с тем и часть христианского населения Албании с целью освободиться от дополнительного налога джизья тоже приняла новую веру — ислам.
Сравнительно легко восприняли ислам ремесленники и купцы таких больших городов, как Барда, Дербент. Это происходило петому, что арабы создавали выгодные условия для развития торговли, тем не менее среди горожан имелось немало людей, которые противились принятию мусульманства. Долгое время свои прежние религии — язычество и христианство — сохраняли жители почти всех горных районов Восточного Кавказа.
На протяжении всего VIII века арабам удалось обратить в мусульманство отдельных лезгинских князей, племенных вождей и старейшин, а основная масса населения продолжала придерживаться христианства и местных доисламских верований и всячески противилась принятию мусульманства. К середине X века картина религиозной жизни на севере Албании выглядела следующим образом: Дербент и некоторые близлежащие лезгинские и табасаранские селения стали мусульманскими, остальная же масса населения придерживалась еще старых верований.
О широком распространении мусульманской религии на юге Албании в VIII — IX вв. особенно в больших городах, достаточн: убедительно говорят сведения наиболее ранних арабских авторов, которые сообщают с наличии мечетей почти во всех городах Албании. Так, например, автор ал-Истахри (умер около 952 г.) в своем сочинении "Ки-таб ал-масалик ваал-мамалик" ("Книга путей и царств"), написанном около 930 г. и включавшем в себя "Атлас географических карт" с пояснением из сочинения Абу Зайда ибн Сахля ал-Балхи (850 — 934 гг.) "Сувар ал-ахадим" ("Изображение поясов Земли"), отмечает наличие к этому времени в г. Барда "соборной мечети". Однако наиболее полные сведения о наличии сети мечетей в Албании того времени дает другой автор, живший во второй половине X века, — ал-Мукаддаси (946/47 — 1000 гг.). В своем сочинении "Ки-таб ахсан ат-тагасим фи-марифат ал-ака-лим" ("Самая лучшая книга по разделению стран"), он говорит о наличии соборных мечетей в городах Ардебиль, Шарван, Дербент, Кабала, Шеки и др.
ЯЗЫКИ, ПИСЬМЕННОСТЬ, ШКОЛА. Средневековые авторы отмечают на территории Албании в VII — X вв. "множество местных языков", однако преобладающим был лезгинский. Наряду с коренным населением здесь жили и переселившиеся сюда в течение III — IX вв. арабы и персы. Поселения арабов были сосредоточены главным образом вокруг больших городов.
В странах, входивших в состав Халифата, в том числе и в Албании, был значительно распространен арабский язык, который являлся государственным языком. В то время на мусульманском Востоке, и в частности, в Албании, научные труды писались преимущественно на арабском языке, игравшем здесь такую же роль, как латынь в феодальных обществах Запада.
Вместе с арабским языком вполне естественно в Албанию заносится и арабская письменность, которая имеет основные разновидности: официальный стиль, известный под названием "куфи", и обычный, называемый "насх". Название "куфи" происходит от г. Куфа на Евфрате, где, по арабскому преданию, якобы возникла эта форма письма (буквы прямолинейны и угловаты). Стиль "насх" отличался криволинейностью букв и курсивностью, поэтому был наиболее пригоден для скорописи.
Куфическое письмо с XI века постепенно выходит из общего употребления и используется лишь в эпиграфических целях на памятниках архитектуры, монетах и в оформлении некоторых предметов быта [25].
Перевод текста на рис. 4.9.:
… была укреплена в году триста.
Перевод текста на рис. 4.10.:
(1) Построил эту мечеть после того как она была раз [рушена]
(2) Год четыреста седьмой.
Перевод текста на рис. 4.11.:
(1) Из того, что приказал построить этот ха-
(2) нака Абд ас-Самад
(3) сын Налки (?) — в месяце
(4) мухаррам года сорок пять
(5) и пятьсот…
Термин "насх" — отмена, переписывание. Этот почерковый стиль широко использовался при переписке Корана и других сочинений.
Наряду с указанным почерком "насх" существовали еще пять почерков: "сульс", "му-хаггат", "рейхани", "тоуги" и "реги".
"Таким образом, — писал И.Крачковский, — вместе с арабами на историческую арену вышли не только ислам, не только новая религия, но также некогда сверкавшая выразительница новой поэзии — новый язык [26].
Но письменность на арабском языке была достоянием незначительной части населения: арабский язык за пределами Дербента был известен немногим. Мало сохранилось памятников доисламской культуры Лезги-стана, поскольку значительная часть их была уничтожена при насильственном насаждении магометанства. В целом культура этого периода несет отпечаток того исторического перелома, который совершался в Лезгистане в VII — XII вв. Произведения культуры, выросшей на местной основе, были разрушены, а новые культурные приобретения оставались в основном достоянием имущих классов.
На рубеже VII — VIII вв. местная письменность с албанским алфавитом заменена арабской, которая была в употреблении на территории бывшей Албании вплоть до 20-х годов XX века.
О том, что у лезгин продолжалась письменность на родном языке, но на арабской графике, говорит сообщение арабского автора Закарийи ал-Казвини, который утверждает, что на язык страны Лакзан (лезгин) были переведены "Книга имама аш-Шафии" и "Компедий Музани" [6]. У лезгин было "много великолепных рукописных книг, к которым они относились с большой любовью", писал французский путешественник XIII века Рубрук [6]. Таким образом, в Албании (Лезгистане) письменность на родном языке носила непрерывный характер с V века: до VII — VIII века они имели собственный алфавит, затем — арабский, а в начале XX века перешли на кириллицу.
Почти во всех населенных пунктах покоренных стран арабы строили мечети, которые являлись не только религиозными центрами, но и своеобразными очагами научной и литературной деятельности. В ходу были рукописные книги не только по богословию и философии, но и по точным наукам.
Как и во всем Халифате, в Албании при мечетях возникли начальные школы, в которых преподавались восточные языки, математика, логика и богословие. Основными и обязательными предметами были арабская азбука и арабский язык. Тот, кто знал наизусть Коран, считался закончившим свое образование.
Одним из крупных культурных очагов, откуда шло проникновение влияния восточной культуры и науки, являлся Дербент. Здесь сильны были традиции мусульманского мира, поскольку здесь жили переселенцы и среди них было немало крупных ученых и богословов, получивших образование в больших городах Востока. При дербентской Джума-мечети имелась высшая мусульманская школа — медресе. Отсюда в Х-ХП веках в горы Восточного Кавказа шли ислам и арабская образованность.
Расселение относительно большого числа арабов в Албании и распространение на ее территории в качестве официального арабского языка, являющегося также языком средневековой мусульманской культуры и идеологии, не привело, однако, к языковой арабизации местного населения. Наоборот, сами арабы стали утрачивать в условиях Албании свой язык и обычаи, переходя на язык коренных жителей, ассимилируясь с ними, воспринимая уклад их жизни. Сохранившиеся до настоящего времени арабские названия ряда сел в нынешнем Азербайджане и Дагестане свидетельствуют о том, что в этих местах некогда существовали поселения арабских колонистов.
НАУКА И ЛИТЕРАТУРА. В тесной связи и взаимодействии с культурами восточных народов в IX — XII вв. развивались наука и литература албано-лезгинского народа.
Ученые Албании занимались медициной, астрономией, географией, историей и философией. Якуб Хамави называет имена крупных ученых бардинцев: Макки ибн Ахма; ал-Бардаи, Сайд ибн Алуру ал-Азди, Абду-лазиз ибн ал-Хасан ал-Бардаи. Макки путешествовал по Мавераннахру, Хорасану и "составил так много книг, что уму даже непостижимо" [1,10].
Обширны были связи ученых, выходцев из Албании, с Востоком. А.Шихсаидов в своей книге "Надписи рассказывают" [27] пишет: "Знаменитый арабский энциклопедист Йакут ибн Абдаллах ар-Руми ал-Хама-ви (1179 — 1229), автор географического и биографического словарей, во II томе своего "Словаря стран" дает описание селения Хун-лик (ныне лезгинское селение Хиналуг в Азербайджане): "Хунлик. Город близ Бас ал-Абваба. Происходит оттуда Хаким ибк Ибрахим ибн Хаким ал-Лакзи, ал-Хунлики ад-Дербенди, который был шафиитским факихом, благородным, заслуживающим доверие (авторитетным). Он изучал мусульманское право у ал-Газали, слышал много хадисов, жил в Бухаре, пока не умер в ней в месяце шаабан 538 года, т.е. в феврале 1144 года.
У Хакима ибн Ибрахима ибн Хакима нисба — имя, обозначающее происхождение по племени, роду, городу, селению, области — ал-Лакзи ал-Хунлики ад-Дербенди. Ал-Хунлики, т.е. Хуналигский, нам понятно из текста — он родом оттуда. А почему ал-Лакзи и ад-Дербенди? Видимо, это связано с его деятельностью в Лакзе и Дербенте перед отправкой в Багдад в "Низамийю", лучшее учебное заведение своего времени. Кафедру философии в "Низамийи" возглавил знаменитый идеолог правоверия ал-Газали (ок. 1058 — 1111], автор известнейшей на Востоке книги "Оживление религиозных наук". Ал-Газали работал в Багдадском медресе 4 года (с 1091 — 1092 гг.), затем оставил кафедру, занявшись полностью научной работой. Хаким ибн Ибрахим ал-Лакзи ал-Хунлики ад-Дербенди учился в Багдаде между 1091/2 и 1095/6 годами. Неизвестно только, когда он попал в Бухару, но надо полагать, что жил он здесь долго и преподавал в медресе (умер в 1144 г.)".
К X веку относится появление первых исторических сочинений в Лезгистане на арабском языке. Одним из таких крупных произведений является историческая хроника под названием "Ахты-наме", написанная неизвестным автором в X веке. В ней описываются подлинные события из истории Лезгистана, начиная от сасанидов до установления господства арабов в Ахтах. Позднейшими авторами летопись была дополнена. Известно, что летопись Ахты-наме" ходила по рукам в XVIII веке, об этом пишут русские путешественники [14].
К 1106 году относится составление "Истории Дербента и Ширвана". Писал ее очевидец многих событий, но дошла она до нас в передаче турецкого автора XVII века Мунаджима-Баши. В его книге излагаются голитические события областей, входивших в X — XI веках в управление ширваншахов и зербентских эмиров. Ценные сведения в этой рукописи есть и о политической и культурной жизни внутренних областей Восточного Кавказа.
В Дербенте в XI веке жил крупный ученый Абубакр Мухамад бен Муса ал-Фараджи, автор философского трактата "Базилик истин и сад тонкостей". Будучи выходцем из Ггрбента, скорее всего лезгин, он совершил сзлекие путешествия по странам Востока. Книга Абубакра дает представление о философских взглядах средневекового Лезгистана.
В культурном развитии Албании в это время особенно выделялась столица государства ширваншахов гор. Шемаха, где в шахском дворце находились знаменитые персоязычные поэты, среди которых блистали Абу-л-ула Гянджеви, Хагани Ширвани, Фелеки Ширвани, Изаддин Ширвани.
Старейшим из них был Абу-л-ула, который прибыл в Шемаху в 1130 г. из Гянджи в сорокалетнем возрасте. Он очень при ширваншахе Минучехре стал главою поэтов — "Малик аш-Шуара", т.е. "Царь поэтов". Среди его учеников вначале особенно выделялся шемахинец Фелеки Ширвани. Фазиль Фарид ад-Дин Ширвани — один из первых составителей звездных таблиц — был выдающимся астрономом того времени, поэтому получил прозвище "Фелеки" ("Небесный").
Еще в X в. Ибн Хаукаль подчеркивал, что в Албании и Армении "врачи опытные, прекрасные и богатые медицинскими познаниями. Видным представителем медицинской науки в Албании того периода являлся Мирза Кафи ад-Дин Омар ибн Осман — дядя по отцу выдающегося албанского поэта Хагани Ширвани. По существу, сведения о Мирза Кафи ад-Дине мы заимствуем из произведений его племянника.
Так, говоря о своем дяде, Хагани Ширвани замечает: "Меня и шайтан с пути не сведет, ибо не даст мой дядя. Он человек культуры и науки. Как вода подымается воздействием солнца, так и я, благодаря ему, поднялся. Он был глубоко знающим математику, философию, можно сказать, что он был Аристотелем своей эпохи". Ширвани Хагани происходил из простой семьи. Дед его был ткачом, отец Али — плотником, мать — кухаркой. Поэт очень уважал дядю, после его смерти (1131 г.) посвятил ему стихи:
Ушел из мира тот, кто был для мира философом,
Он открыл нам ворота в небеса возвышенных идей.
И сами небеса призвали его для своего исцеления,
Ибо лекарства его издавна выдержали испытания.
В Шемахе в XII в. была развита также фармакология. Хагани в стихотворении, написанном в связи с тяжелой болезнью сына, упоминает о первых аптеках своего времени: "Принесите лекарство, изготовленное в совершенной аптеке, даже если оно ценится, как золото" [28].
Следует подчеркнуть, что все поэты, жившие при дворе ширваншахов, в материальном отношении в полной мере зависели от милостей государя. Разумеется, за подобные милости царей придворным поэтам приходилось всеми правдами и неправдами льстить, восхвалять своих порою абсолютно недостойных владык. Этого не мог избегнуть и Хагани. Однако, в отличие от других поэтов ширванского двора, Хагани не мог удержаться иной раз от того, чтобы не пустить ядовитые стрелы в адрес коронованных властителей. Так, например, на страницах своего "Дивана" он писал: "Шахи нашего времени… угнетатели по профессии"; или же: "Ты спрашиваешь меня, нахожусь ли я на службе шаха? О нет! Мгновенья свободы я не продам даже за два мира"; и наконец": "Пусть будет разрезан на куски мой язык, просящий у шаха хлеб" [10].
Хагани осуждал людей, ведущих паразитический образ жизни, и, наоборот, возвеличивал тех, кто трудился и служил обществу. В том же "Диване" он писал: "Недостойные — не люди труда. Ошейник собаки выше их золотой короны"; "Человек должен служить обществу, уподобляясь мылу, которое, уничтожаясь само, приносит пользу людям" [10].
За подобные свободолюбивые высказывания в условиях восточного деспотичного феодального режима, особенно в царстве ширваншахов, Хагани пришлось много страдать и пережить: "Я уже никого из великих не славословлю, — писал он. — Я перед людьми помалкиваю из-за опасения за целость головы и только в глуби сердца сам с собою беседую. Но для моего сердца Шемаха — это тюрьма с накаленной жгучей печью, куда и свежий ветер не проникает и где волосы встают дыбом. А если я попытаюсь сделать шаг куда-нибудь, если отважусь громко вздохнуть, вмиг откуда-то возьмется доносчик и, все сплошь извративши, доложит его величеству шаху" [10]. Вскоре при ширваншахе Ахситане за непослушание он был посажен в тюрьму в г.Шабране, где пробыл восемь месяцев.
Ахситану не угодил и другой поэт — Феле-ки Ширвани, который также пережил ужасы тюремного заключения. Когда его выпустили, он "был прямо труп, и кости из всех частей тела выдавались, словно острые палочки буквы "лам". Хагани его оплакал в элегии" [29].
Среди албанских поэтов той эпохи самым выдающимся был гениальный Низами Гянджеви. Отец его Юсуф Низами — представитель лезгиноязычных народов из с. Кум. Ильяс Низами (1141-1209) жил и воспитывался в Гяндже, поэтому получил прозвание Гянджеви. Низами еще в юности в совершенстве изучил литературу, философию и другие науки, а также несколько языков. Подобно многим албанским поэтам того времени, Ильясу Низами приходилось писать свои произведения на фарсидском языке Низами относительно повезло в том смысле, что он жил и творил в Гяндже, в отличие от Шемахи, где царствовали ширваншахи. В Гяндже не было ни шахского двора, ни соответственно придворной поэзии. Всю жизнь, чуждаясь дворов феодальных владык, поэт презирал титулованных меценатов.
Все они — торговцы с природой менялы,
Мучители тех, кто на их иждивении.
Не желая попасть в зависимое положение, Низами отклонил предложение шаха Ширвана Ахситана I, который приглашав его на должность придворного поэта.
Первое крупное произведение — "Сокровищница тайн", входящее в собрание пяти поэм — "Хамсэ" ("Пятерица"), Низами написал в 70-х годах XII в. Впоследствии им были созданы поэмы "Хосров и Ширин". "Лейли и Меджнун", "Семь красавиц" и "Ис-кандер-наме".
В своих бессмертных творениях Низами разоблачал произвол и жестокость феодальных правителей. Об их злодеяниях поэт пишет:
Я видел головы, опорожненные от мозга,
Которые гнусным образом снесли много голов.
Низами не был пассивным наблюдателем общественной жизни. Он горячо любил народ и старался помочь ему. В поэмах Низами с большой силой показано тяжелое положение албанского народа, изнывающего под игом иноземных захватчиков и местных феодалов. В "Сокровищнице тайн" старуха-крестьянка говорит шаху:
Стала грудой развалин твоя страна.
Урайятов в житницах нет зерна.
И если Низами свои произведения посвящал какому-либо шаху или султану, порою воздавая хвалу их личности, то он это делал не по принуждению, а по своему разумению. Низами стремился воздействовать на правителей своим правдивым, вдохновенным словом, надеялся убедить их в необходимости прекратить угнетение народа. Но вместе с тем великий поэт-гуманист считал, что властителя, разорившего свою страну, должна постигнуть смертная кара: "Уничтожить скорпиона, в природе которого причинить человеку зло, — доблесть, дарить ему жизнь — преступление".
С огромным уважением пишет Низами о труде: "Ради труда пришли мы в мир, не ради пустой болтовни пришли". "Земля, на которой ты живешь, благоустроена трудами человека. В ее груди таятся многочисленные сокровища. Любовь к этой земле почитай своим долгом. Не будь неблагодарным".
Владение в совершенстве арабским языком позволило ему в полной мере ознакомиться с научно-философским наследием античных авторов — Фалеса, Платона, Сократа, Аристотеля и многих других и тем самым подняться гораздо выше над своим временем. Об этом красноречиво свидетельствуют следующие слова самого Низами в первой части поэмы "Искандер-намэ": "Получил содержание каждого экземпляра, украсил им свои стихи; больше новой истории читал истории евреев, христиан и пехлеви" [30].
Поэт не представлял своей жизни вне родной Албании: "Я не буду дышать иным воздухом, чем воздух этой страны".
В поэме "Лейли и Меджнун" Низами обращался к своему народу: "До каких пор будешь подручным бесчестья?… Чтобы не ударили кулаком по твоей голове, подними свои плечи высоко, как утесы. Против деспотов надо быть как шиповник, надо быть храбрым молодцом, чтобы ты мог свободно обнимать букет роз, держи оружие наготове, как шипы, охраняющие розу". Сражаться за свободу нужно со всей решимостью и отвагой: "Когда ты вступаешь в борьбу, пусть сердце твое будет сердцем льва; смелость — залог победы. Благодаря своей отваге лев выходит победителем из всех схваток". Какие замечательные слова!
МУЗЫКА И ТАНЦЫ. Старинная лезгинская музыка и танцевальная культура оказали большое влияние на формирование этих жанров на всем Кавказе. Внимательно прислушайтесь к старинной лезгинской музыке и многим мелодиям, особенно старинным, армянского и грузинского народов. Мы здесь найдем много общего. Иначе и не могло быть, поскольку эти три народа тысячелетиями жили по соседству, помогая друг другу в беде и деля радости между собой, обогащая друг друга, особенно в музыкальной и танцевальной культуре.
Всемирно известный танец "Лезгинка". Кто его не знает? У истоков этого танца стоял наш талантливый народ. Трудно сейчас сказать, когда этот танец определился в нынешних формах. Ведь чтобы стать таким распространенным, быть таким любимым многими народами, нужны были столетия! Для выяснения этого фактора нужны специальные исследования. Наша культура, включая и советский период, либо разрушалась, уничтожалась, либо присваивалась. Мне здесь только остается привести названия лезгинских народных танцевальных мелодий, собранных уважаемым Забитом Ризвановым. Слова и мелодии многих из них утеряны. Может быть, кто-нибудь помнит их, запишите, сохраните. Вот названия народных танцевальных мелодий лезгинского народа, приводимых в книге "История лезгин" Ризвана и Забита Ризва-новых [31]: Лезгинка, Апай, Тала, Алабан, Яру ич, Гиляр, Ахцегьар, Ашукь Абдуллагь, Мулейли, Беневша, Шагьсенем, Ала вилер, ЦукуНар, Шамума, Къайтагъар, Акъуша, Терекма, Хунчаяр, К1ек муьквелай, Рекьин гьава, Сусан гьава, Къавумар, Мирзебала, Надибала, Кавха, Назлу, Аман бала, Сунаяр, Билбилар, Кару, Женг, Жейран, Силибир, Перизада, Кумари, Билдир беневша, Ша багьдиз, Яр, Лачин, Магьи дилбер, Къа-рид руш, Керем, Эслид мани, Келегъа, Дар-ман, Лагь бала, Суваллай яр, Пейкер баха, Лайлай, Ст1алар, Мегьерамхуьр, Тайгъун, Мискискар, Хинар, Лакарар, Ялахъар, Кьа-сумхуьр, Эч1ехуьр, Самур къанал, Авар кавха, К1ири буба, Яралияр, Гьасанар, Нуран мани, Абасар, Мегьамедар, Гьажияр, Загьадур, Шуьше ханум, Айишатар, Зуьгь-ре ханум, Къизилгуьл, Гьуьруь, Сегьерар, Чарар атана, Даллай, Са рипе къуьл, Яру гьед, Гар алай югь, Чими рагь, Казаматар, Экьун ярар, Вараз алай йиф, Къари, Кинт1у, Дуьгмеяр, 20 нумра, Магьузар, Зарафатдин гьава, Чамарин гьава, Дурнаяр, Загьамар, Гудуяр, Квасаяр, Арачидин гьава, Шагьвар, Цуьквер, Вацран эквер, Мучугар, Муып-куьр, Тавли, Гьупани, Гереяр, Игелар, Ба-зарда, Чан кьакьан дагьлар, Ярагьи векьер, Уьруьгар, Алипулатор, Вили вилер.
ФОЛЬКЛОР. Наряду с литературой на арабском языке, распространявшейся среди небольшой части населения, в народе создавалась своя литература — устная. Это были трудовые и героические песни, древние сказания и легенды. В них отражались народные чаяния и думы о лучшем будущем.
И поныне в Лезгистане известны древние народные легенды о борьбе с коварными и жестокими завоевателями — персами, арабами, тюрками, татаро-монголами и др. Они дошли до нас через века. Многие из них безвозвратно исчезли, не находя рачительного хозяина. Другие даже записанные произведения устного творчества, потеряны или уничтожены при завоевателях, либо в результате пренебрежительного отношения со стороны властных структур, куда входили лезгины на положении пасынков. Пример тому — судьба героического эпоса лезгинского народа "Шарвили", который в полном объеме не издан до сих пор. Ярким примером произвола властных структур Азербайджана является отношение к творчеству Забита Ризванова. За период с 1950 по 1985 гг., Ризвановым собран и обработан огромный материал устного народного творчества лезгин. Материал этот ждет своих издателей. Он включает 1) лезгинские народные сказки в трех томах, 300 страниц машинописного текста (1 том — волшебные сказки, 2 том — бытовые сказки, 3 том — сказки о животных); 2) лезгинские песни в двух томах, 1000 страниц машинописного текста (порядка 8 тысяч песен); 3) лезгинские анекдоты (имеется русский перевод), 400 страниц машинописного текста; 4) двадцать дастанов; 5) лезгинские пословицы и поговорки, 150 страниц; 6) лезгинские мифы (имеется русский перевод), 120 страниц.
ЗОДЧЕСТВО. В X — XII вв. после арабских разрушений стало возрождаться албанское зодчество. Наши далекие предки, соорудившие в VI веке грандиозные стены Дербентской крепости, умели строить прочно и красиво. Они восстановили разрушенные арабами села и города, построили новые.
Большим своеобразием отличалась албано-лезгинская архитектура. Шемаха, Баку, Гянджа, Дербент и другие города славились своими искусными зодчими.
С XI — XII вв. до наших дней сохранился ряд замечательных архитектурно-строительных памятников, прекрасных образцов резьбы по камню и металлу, орнаментов и надписей. Известны имена некоторых создателей этих произведений искусства — кузнечного мастера Ибрагима (XI в., Гянджа), строителя Мухаммада, сына Абу Бакра (XI в., Баку), архитектора Мохсуна (XI в., Баку), строителя Ашура, сына Ибрагима (XII в., Баку) [I].
Перевод текста на рис. 4.12:
(1) Построил (это здание Уста сын Гайдан (или Гайдаз) —
(2) — да простит его Аллах — в году пять-
(3) сот девятнадцатом по хидж-
(4) ре пророка — да благословит его(Аллах).
Талантливые лезгинские зодчие постройли прекрасные мечети в Ихреке, Баку. Кара-Кюре, Луткуне, Шемахе, Кабале, Барде, Дербенте и других местах. Эти выдающиеся памятники средневековья украшались причудливыми росписями, куфическими буквами и ажурной работой лезгинских мастеров. Сохранившиеся замечательные образцы резьбы по камню и дереву являются ярким свидетельством достижений лезгинского искусства в X — XII веках (рис. 13, 14, 15).
Рис. 4.13. Остатки стуковой орнаментики михраба мечети в сел. Луткун Ахтынского района (X — XII вв.).
Рис. 4.14. Орнамент опорного деревянного столба внутри мечети в сел. Луткун Ахтынского района (X-XII вв.)
Рис. 4.15. Орнамент опорного деревянного столба внутри мечети в сел. Луткун Ахтынского района (X — XII вв.).
Ряд памятников архитектуры и искусства создан в этот период в г.Баку. Наиболее ранний из них, датированный XI веком, — мечеть Мухаммада ибн Абу Бакра, в старой крепости Баку. В юго-восточной части старой крепости, близ Девичьей башни, находится хорошо сохранившийся памятник XII в. "Лезги-мечеть", построенная из хорошо обтесанных камней [32].
Рис. 4.16. Баку. Вывеска на Лезги-мечети. (XII в.).
Албанские мастера участвовали в возведении ряда выдающихся сооружений в Самарканде, Герате, Мешхеде, Исфагане, Багдаде. Тесная связь Албании с Ираном, Арменией, Грузией и другими странами обусловила наличие ряда общих черт в их зодчестве и в других аспектах культуры.
Рис. 4.18. Один из опорных столбов внутри мечети сел. Кара-Кюре, украшенный орнаментом из стука. (Хв.).
Ярким свидетельством связей Ирана, Средней Азии и Восточного Кавказа в области культуры могут служить памятники из селения Кара-Кюре. "Несколько лет тому назад, — пишет проф. А.Шихсаидов, — в лезгинском селении Кара-Кюре учеными было сделано открытие, давшее новый, исключительной важности, материал как по истории культуры дагестанского (лезгинского) народа, так и истории культурных контактов народов Кавказа, Ближнего Востока и Средней Азии".
Более двух тысяч лет тому назад зародилось искусство обработки алебастра, замечательного "белого камня". Резьба по стуку (по алебастру, или, как говорят в Средней Азии, по гангу) стала со временем одним из видов архитектурного декора в монументальном искусстве. Декоративное использование алебастра находило широкое применение на Ближнем и Среднем Востоке еще с древних времен.
Рис. 4.19. Кара-Кюре. Мечеть.
Стуковая орнаментика базы опорного
столба внутри мечети. (Хв.).
Этот вид архитектурного декора представлен и в Кавказской Албании. Вот как описывает проф. А.Шихсаидов один из памятников в старинном лезгинском селе Кара-Кюре, что недалеко от правого берега Самура, в 3 — 4 км от Усухчая: "В центре аула — мечеть с красивыми резными дверьми. Сохранилось шесть опорных столбов мечети, расположенных в два ряда и держащих перекрытие над залом, имевшим площадь в 12,3 на 18 м. Основной частью мечети был в колонный зал, что характерно для ранних мусульманских мечетей. Опорные базы столбов — квадратные в сечении, а сами столбы круглые, причем, все стороны полностью заняты стуковым панно, выполненным в глубоком рельефе. Стуковый рельеф занимает всю плоскость целиком, не оставляя свободного места. Растительный орнамент представлен пальметками, полупальметками, трилистниками. В орнаментальный строй введены также изображения кругов, стрельчатой арки и других фигур. Точечный ряд — обязательный компонент рельефа — разграничивает отдельные части поля" [33]. Как сообщает проф. П.Дебиров, это прекрасный памятник истории, "каждое панно сверху завершается великолепной куфической надписью религиозного содержания, которая в виде эпиграфической ленты опоясывает со всех сторон кубовидную базу круглого столба" [33]. Далее проф. А.Шихсаидов пишет: "Именно изучение надписей, их палеографических особенностей (сжатость и строгость форм, стречатая форма буквы "мии", острата клиньев и т.д.) дало возможность утверждать, что перед нами куфические буквы переходного периода, характерные для написей Среней Азии X-XI вв.
Надписей на рис. 18-22 пять. Профессор А.Шихсаидов отмеает, что "не все они уверено читаются, но некоторые из них нам удалось прочесть"
Говоря о строителях, что воздвигали мосты и мечети, минареты и крепости, жилые дома и мавзолеи над могилами святых, поф. А.Шихсаидов отмечает "Не все постройки сохранились, рассказывает нам о строителях. В одном случае имя устада (мастера) исчезло вместе со зданием, подвегшимся разрушению, в другом –– память о мастере оказалась более долговечной, чем само здание. То сохранилось архитектурное сооружение, но нет имени строителя, то новое здание оказалось связанным с именем мастера, жившего лет за триста до этого, ибо в стенунового здания был вмонтирован камень из развалин старого сооружения. Но бывает и так: сохранилось здание и сохра нился и камень, рассказывающий о строителе. Но это редко. Безвестные мастера. Их число огромно. К сожалению, до нас не дошли имена строителей крупных комплексов, таких, как Нарын-кала, этот дербентский кремль…, Хучнинская крепость — легендарное обиталище семи братьев и сестры…
…Ихрекская мечеть, старейшая в Дагестане. По своему внешнему виду она не отличается от многих других зданий в ауле, подчинена общему архитектурному стилю, строительным традициям аула, характерным многим ранним культовым сооружениям. Мечеть неоднократно разрушалась, потом восстанавливалась, иногда полностью, иногда частично, и это продолжалось почти тысячу лет… За столетия стены Ихрекской мечети превратились в хранилище надписей различных эпох. 31 надпись украшает здание, причем 15 из них ранние, примерно XI — XV вв."
В конце XI в. в Цахуре было построено медресе, находившееся в то время в цветущем состоянии. "Во всяком случае, — пишет проф. Шихсаидов, — автор обширного космографического трактата "Аджаиб ал-махлукат ва гариб ал-мавджудат" (Чудеса творений и диковинки существующего) За-карийа ал-Казвани (1203-1283 гт.) пишет о медресе в Цахуре: "…а при нем имеется учитель и факихи… Рассказывают, что они перевели "Компендий Музани" на язык Лакзан и подобно этому "Книгу имама аш-Шафий" и занимаются ими обеими [34].
Таков был Цахур в XII в. и вполне логично, что это селение дало ревностного мусульманина, построившего культовое здание в близлежащем Ихреке. "Надо сказать, — пишет далее проф. Шихсаидов, — что Цахур и лежащий рядом с ним древний аул Мишлеш хранят в настоящее время много строительных надписей: о строительстве жилого дома (XI — XII вв., Мишлеш), мечети (XI — XII вв., Цахур), минаретов (1239-и 1365 гг., Цахур), мечети (1247 г., Мишлеш), о реставрации минарета (1422 г., Мишлеш)и т.д. "Проф. А.Шихсаидов отмечает: "В ранних надписях нередки случаи, когда очень скромно, без особых титулов, иногда без упоминания имени отца, т.е. так называемой куньи, на камень заносится имя мастера. Вот надпись XII — XIII вв. из Ахты: "Крепость построил Аш-л-раха; из Мишлеша — о строительстве жилого дома в XIII в.: "Сделал Мамий сын Хурсана".
Положение мастеров архитектуры и художественного ремесла в Албании, как и вообще на Востоке, было тяжелым. Путешественники свидетельствуют о зависимости зодчих от феодальных деспотов. О том же говорят некоторые произведения литературы. Поэма "Семь красавиц" Низами повествует о горькой участи Симнара — строителя великолепного дворца. Когда дворец был воздвигнут, шах повелел сбросить Симнара с самого верха, чтобы архитектор уже нигде не мог создать ничего подобного. До настоящего времени в народе бытует множество легенд об ослепленных феодалами строителях дворцов, башен и крепостей, что характеризует нравы того времени.
Дата добавления: 2015-08-21; просмотров: 216 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| ГОРОДА, ЭКОНОМИКА, ТОРГОВЛЯ | | | ВТОРЖЕНИЕ ТЮРКОВ-СЕЛЬДЖУКОВ |