Что это за отец?

Те, кто впервые слушал эту историю из уст Христа, были потрясены действиями отца. Нахальный юнец бесчестит своего родителя, требуя наследство в то время, когда тот не только жив, но и никоим образом не стоит на пороге смерти. Что это за сын такой, который предъявляет свои права на наследство при живом отце? Как он даже может себе это помыслить!

Каким бы недопустимым и ни был запрос сына, мы, по крайней мере, можем его понять. Конечно, все мы понимаем, что значит запускать руку в карман к отцу, даже при том, что многие из нас слишком воспитаны, чтобы позволять себе такое регулярно. Но действия отца просто не поддаются пониманию.

Что делает отец в ответ на наглый запрос? Он отдает все, что потребовано!

Это повергает в недоумение больше, чем сыновние заявления. Отец делит наследство между двумя сыновьями и отпускает мальчика с миром. Сколько нормальных отцов поступило бы таким же образом, заранее зная, что «младшенького» не ждет ничего доброго?

Что же это за отец?

Сын спускает наследство на удовольствия, вместо того, чтобы вложить его в свое будущее. Но папа не едет к нему, чтобы поскандалить на эту тему. В конце концов, молодой человек теряет все, что имел и погрязает в нужде. Однако, папа не предпринимает усилий к тому, чтобы вытащить его из беды.

Где же ты, папа? Папа дома, при хозяйстве, ждет... Не выискивает своего сына, чтобы отчитать его за дурное поведение, не спешит поставить перед ним корзину с продуктами посреди всеобщего истощения голодом. Он ждет...

Что же это за отец?

Неужели он равнодушен к страданиям сына? Любой родитель, который являлся свидетелем нездоровых поступков своего ребенка, знает, что ждать в таких случаях — это самое невыносимое. Легче «всыпать», как положено, и объясниться на «понятном языке». Но этот отец ждет наступления чуда — его сын должен прийти в чувства.

Мы вскоре узнаём из притчи, что ожидания его были наполнены упованием. Годы спустя, когда сын возвращается, отец замечает его фигуру издали. Издали он мог его заметить только в том случае, если постоянно смотрел в ту сторону. Скорее всего, каждый день, выходя на дорогу, он устремлял свой взгляд вдаль, надеясь сверх всякой надежды, что именно сегодня его мальчик вернется под кров родного дома. Я представляю его себе работающим в поле и время от времени бросающим взгляд на дорогу — не показался ли вдали знакомый долгожданный силуэт? И вот, свершилось! Неважно, что он истощен голодом, плечи отягощены грузом стыда. — «Это он! Это мой сынок!»

И что же теперь? Может отец встанет на пороге дома, скрестит руки на груди, дождется пока «малец» явится к дому в позоре, падет лицом в придорожную пыль и будет умолять о куске хлеба? Я бы, наверное, так и поступил! Я даже изрек бы свою речь на тему «надеюсь, теперь-то ты извлек надлежащие уроки». А этот папа — нет!

Без лишних колебаний он срывается с порога и бежит... Бежит навстречу! Это вызовет еще большее недоумение, если осознать, во что этот папа был одет. На нем не было удобных трико или шортов для пробежки, но длинное, до пят, громоздкое одеяние. Больше того, в те времена старикам было позорно не только быстро передвигаться, но и оголять при этом ноги. Однако, этот отец демонстрирует такую любовь, которая ставит внимание к сыну выше чувства собственного достоинства. Задрав свои халаты выше, чем позволяет этикет, он бежит вдоль по дороге настолько быстро, насколько ему позволяют годы.

Что же это за отец?

Представьте теперь себе, о чем вдруг мог подумать сын, увидев бегущего к нему отца? Мог ли он на расстоянии видеть, в радости его папа или в гневе? В его голову при сложившихся обстоятельствах, скорее всего, пришло последнее, поскольку не успел отец подбежать, как он начинает свою заранее подготовленную речь: «Не достоин я больше называться твоим сыном, буду служить тебе как наемники твои!»

Но слова его остаются не услышанными отцом. Добежав до своего мальчика, он лишает смысла всякие речи, пав ему на шею и целуя его в радости. Никакого намека на гнев не исходит от отца, ни единым словом он не отвечает на предложение о служении сына

в качестве наемника. Он объят неописуемой радостью: сын, которого он так ждал, нашел дорогу домой.

Спустя некоторое время приходят и рабы. Они не могли не заметить необычного поведения своего господина и не удержались от любопытства — побежать и узнать, что же сделает отец с «наглецом». Что за удивление ожидало их, когда вместо расправы они стали свидетелями самого теплого приема. Дальше — больше: «Принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка и заколите; станем есть и веселиться!»

Празднование? По поводу возвращения мота и расточителя? Как это возможно? Всыпать бы ему по полное число, а не праздниками потчевать! Что же это за отец?

Дата добавления: 2015-08-21