Предродовой мандраж

Будучи второй раз беременной, я ни секунды не сомневалась, что «пойду проторенной дорогой», т. е. буду рожать по контракту в 72‑ом роддоме. С Олесей Викторовной я связь не потеряла, и оказалось – вот удача! – что ее к тому моменту назначили заведующей платным отделением. То есть «вела» беременных по ДМС именно она, контракты заключала тоже, и соответственно принимала роды у «платниц». Это если рожаешь днем. А если поступаешь в роддом вечером или ночью, то тогда опять‑таки попадаешь в руки ответственного акушера‑гинеколога дежурной бригады. (Роддомовские врачи шутят, что в бригаде один «ответственный» акушер‑гинеколог и два‑три «безответственных»).

Когда я узнала о новой должности Олеси Викторовны, то просто запрыгала от радости. Потому что теперь можно было вообще ни о чем не волноваться. В том, что малыш появится на свет в лучшем виде, сомнений не осталось.

Но...

Вот она, противоречивая человеческая натура! Несмотря на то, что мне предстояли вторые роды (и все на свете о рождении детей я уже знала), несмотря на то, что я была на 200% уверена в своем враче, чем ближе подступала дата «Ч», тем все большее беспокойство меня охватывало. Как все пройдет на этот раз?

Я все чаще сидела в Интернете и читала рассказы о родах. Сама же всем говорю, чтобы никаких «ужастиков» через себя не пропускали, а тут вдруг потянуло... Нет, даже затянуло. Это как наркотик. И никакое самовнушение («Хватит „страсти‑мордасти“ выискивать») не помогало.

А еще на меня очень сильно подействовала трагедия в жизни моей однокурсницы. Я не могу об этом не написать (хоть это в корне и противоречит пропагандируемому мной позитиву). Потому что в жизни, к сожалению, такое случается. Безумно редко. Практически никогда. Но все же случается.

Моя однокурсница ждала ребенка. Девочку. Ждала и радовалась. Беременность уже подходила к концу. 38 недель. Скоро роды. Но... Малышка умерла в утробе. Причина – редкое заболевание крови у мамы.

От этого известия я долго не могла прийти в себя. Тем более в тот момент сама находилась на сносях. В голове не укладывалось, почему такое могло произойти. Почему мамино заболевание не повлияло на ребенка на более ранних сроках? Почему он жил и развивался всю беременность и погиб именно тогда, когда вполне мог появиться на свет? В 38 недель малыш уже доношен, он может родиться... Почему врачи не заметили неладное, почему упустили момент, когда ребенок начал страдать? Мне всегда казалось, что в благополучной Москве, где за подобные ошибки доктора отвечают по всей строгости, такое невозможно. Оказалось – возможно. Впрочем, я не знаю деталей (ужасно нетактично самой интересоваться подробностями), быть может, моя однокурсница редко ходила к врачам, быть может, не прислушивалась к своим ощущениям. Я не знаю. Я знаю только, что после всего случившегося ей не хотелось жить.

Но прошло время. Она снова стала радовать жизни. А самое главное – теперь может с улыбкой смотреть на чужих детей. И делает все возможное, чтобы родить своего собственного. Я от всей души желаю ей удачи!

...Когда так близко от тебя происходят подобные трагедии, невольно задумаешься о том, как в этом мире все зыбко. Я фаталист и считаю: чему быть, того не миновать. Но как хочется, чтобы все‑таки миновало...

Неумолимо приближающиеся роды волновали меня еще и потому, что у меня на руках была Даша. А если роды начнутся средь бела дня, когда мы с ней в квартире одни? А вдруг отойдут воды, и надо будет, не теряя ни минуты, мчаться в роддом? Ведь вокруг столько рассказов, что вторые роды скоротечны. Эти мысли вызвали у меня панику. Я даже поначалу хотела лечь в роддом заранее. Но потом, взяв себя в руки, спокойно пораскинула «беременными» мозгами и поняла, что паникую зря. Потому что у меня есть мама, которая на пенсии и которая мгновенно примчится на мой зов (благо, от нее до нас 5 минут на такси).

Рожать мне предстояло в марте (опять!). На этот раз срок истекал в последний день месяца. На работе меня все подкалывали, что детей я рожаю в одно и то же время. Я отшучивалась:

– Просто мы с мужем отдыхать ездим обычно в июне. Прибавляйте 9 месяцев...

Шутки шутками, а вероятность родить второго ребенка в день рождения первого была очень высока. Опять‑таки только ленивый из моего окружения не «прошелся» по этой теме. Мол, как здорово (и экономично!) устраивать один праздник на двоих. Но мне такая перспектива не нравилась. Потому что день рождения «только раз в году», и именинник должен быть единственным центром внимания, а не делить гостей, тосты и подарки с кем‑то еще. Пусть даже и с любимой (ым) сестрой (братом).

Поэтому, когда мы весело отметили Дашино трехлетие и угомонились только за полночь, я заснула умиротворенной и безумно довольной: роды не начались, а значит, дочкин день рождения навсегда останется только ее праздником!

Наутро я позвонила в роддом, чтобы показаться Олесе Викторовне. Так мы с ней договорились при заключении контракта. Но девушка на том конце провода меня просто шокировала: у доктора Прохоровой поднялась температура, и она взяла больничный. Выйдет через неделю.

Вот вам пример того, что такое не везет, и как с этим бороться. У меня началась 40‑ая неделя беременности, а гарант моих благополучных родов слег с гриппом. Что теперь будет? Успокаивало только одно: в прошлую беременность я недельку переходила (и если бы не стимуляция, неизвестно, сколько ходила бы еще). Авось, и в этот раз раньше срока рожать не стану. Ну а если и стану, значит – судьба. Я решила ей покориться.

Мужской взгляд. К моему великому стыду, основная часть второй беременности моей благоверной осталась мной практически незамеченной. В то время у меня начались неприятности на работе, я вступил в полосу затяжного кризиса и, как следствие, погрузился в депрессию. Карьера летела под откос, будущее представлялось совершенно туманным, вопросов было больше, чем ответов, и ни о чем другом, кроме как о работе, я в тот момент думать не мог.

Беременность супруги при таком унылом мировосприятии казалась мне еще одной длительной «проблемой», которая все никак не «решалась». Понимая, что рано или поздно все встанет на свои места, я, тем не менее, сильно переживал и под конец беременности невольно стал ждать родов как естественной развязки затянувшегося кризиса, воспринимая их как выход из жизненного тупика.

Сложно описать всю гамму негативных эмоций, которые я тогда испытывал, но главное, с чем я вышел из той жизненной передряги, – это смена жизненных приоритетов. Если раньше я считал, что работа как средство самореализации и есть самое главное в жизни, то после всех карьерных «падений» пришел к фундаментальному выводу о том, что работа, какой бы важной и серьезной она ни была, все‑таки не важнее семьи.

Дата добавления: 2015-08-21