Твой голос успокаивает.

Tokio Hotel - Run, Run, Run

Мне снится снег. Я стою посреди бескрайнего поля, охваченный белоснежным цветом. Продирающий до костей ветер поднимается в воздух и обнимает меня, словно кокон. Мне холодно и жутко одиноко, но я стою на одном месте и не двигаюсь, словно надеясь, что меня занесёт снегом и я умру. Мне грустно и невыносимо одиноко, и душевная боль никак не исчезает под натиском физической.

А потом всё словно начинает ускоряться. Снег тает, трава вырастает из земли и зеленеет, солнце обжигает меня, ветер теперь тёплый и приятный, но я всё равно чувствую, что остаюсь где-то в своей ненастоящей пустоте. Листья на деревьях засыхают и умирают, опадая на землю, снова появляется снег и холода, а потом всё по новой. Словно кто-то включил на перемотку всю мою бесконечную жизнь.

Вокруг меня появляются люди и быстро исчезают, строятся дома и мегаполисы, машины проносятся мимо, словно я одно из этих бездушных зданий. А потом всё начинает взрываться и уничтожаться. А я стою посреди всего этого хаоса и думаю о том, что мне чертовски одиноко.

Всё проносится мимо меня, исчезает и умирает, растворяясь во времени, а я остаюсь стоять на одном месте и наблюдать за всем этим. И ничего кроме боли мне это всё не приносит. Печаль, грусть, досада.

Пустота…

А потом я с трудом открываю глаза и пытаюсь сфокусировать взгляд на каких-то предметах, но не вижу ничего, кроме расплывающегося перед моими глазами лица. Я вспоминаю, что уснул в крио камере, как только мы вернулись домой из того странного путешествия. Том не возражал. Он вообще никогда не бывает против того, что я делаю, если это не касается нашей тайны, что я не настоящий Бессмертный.

- Проснулся? – голос парня такой тихий и успокаивающий, что мне снова хочется закрыть глаза и погрузиться в тот бесконечный сон.

- Угу, - хрипло тяну я, пытаясь пошевелиться, но у меня это получается с трудом.

Я неохотно собираю все силы и пытаюсь выбраться из кабины, но ноги меня не держат, колени подкашиваются и Тому приходится поймать меня, прежде чем я успею оказаться на полу.

- Ты проспал очень долго, - объясняет парень. – Лучше не напрягайся. Твоё тело отвыкло двигаться.

- Сколько? – мой голос хриплый. Я прокашливаюсь и повторяю вопрос. – Сколько я проспал?

Том обнимает меня за талию и ведёт в сторону кровати, осторожно помогая мне лечь на неё. Тело немеет и начинает покалывать. Оно практически не слушается меня, словно и вовсе не принадлежит мне.

- Ну, - Бессмертный выпрямляется и хмурится, что-то считая в своей голове. – По твоим меркам. Примерно два месяца.

- Два месяца? – скептично переспрашиваю я, морщась от неприятного покалывания в ногах. Пытаюсь пошевелить ими, но получается не очень.

- Ага, - Том смотрит на меня сверху вниз. – Я не могу вытащить тебя, твоё сознание слишком глубоко было во сне. Оставалось только ждать, пока ты сам не соизволишь вернуться. Что тебе снилось?

Я хмурюсь – голову неожиданно разрывает острая боль в висках. Я прикрываю глаза, протираю ладонью лицо и вздыхаю.

- Время, - устало бормочу я. – Мне снилось бесконечное стремящееся вперёд время. А я только и мог, что стоить и смотреть, как всё вокруг меня меняется.

- Ясно, - парень обходит кровать и плавным нажатием на панель немного приоткрывает плотные шторы, скрывающие от меня вечный свет. – Тебе лучше? Когда мы приехали домой, ты выглядел ужасно.

Я откидываю руки в сторону и смотрю в потолок. Я не знаю. Не знаю, лучше мне или же нет. Я ничего не знаю.

- Кажется, - бросаю я.

Парень оборачивается и смотрит на меня.

- Кажется, что? Лучше или хуже? – переспрашивает Бессмертный садясь на край кровати и смотря на меня изучающими глазами.

- Я не знаю, - тихо шепчу я.

Парень вздыхает и опускает голову. Такое чувство, что он немного расстроен. Я смотрю на него, пытаясь увидеть в нём хоть что-то знакомое и родное, но у меня почему-то не получается. Словно я разучился видеть людей, разучился вообще хоть что-то видеть.

- Я могу чем-нибудь помочь? – Том снова смотрит на меня, и я даже теряюсь.

Помочь? Чем? Можешь убить меня и оставить в покое, но это невозможно. Здесь я точно не смогу найти спокойствие. Если только признаться в том, что я клон. А потом меня отправят на опыты или ещё куда. Может быть, тогда я окончательно сойду с ума и забуду всё, что со мной произошло.

- Как на счёт горячего шоколада и виски? – спрашиваю я, понимая, что соскучился по земным сладостям. Соскучился по домашнему уюту и запаху воспоминаний.

- Как скажешь, - парень улыбается и поднимается на ноги. У него такое лицо, словно он всю жизнь пытался стать для меня нужным и теперь его мечта сбылась.

Я провожаю его взглядом, а потом ещё долго смотрю на входную дверь, пытаясь понять, что на уме у этого парня. Это ведь не пианист, это даже не командир. И надо прекратить видеть их в этот Бессмертном каждый раз, когда я смотрю на него или слушаю его голос. Надо прекратить надеяться, что прошлое может вернуться и забрать меня. Надо просто прекратить…

19. Забвение.

Kashiwa Daisuke – Coto

- Что произошло за эти два месяца?

Мы сидим на камнях у воды за нашим особняком и смотрим на горизонт, где маячит воображаемое солнце. Здесь тихо и спокойно. Как-то прохладно. И одиноко, не смотря на то, что рядом со мной сидит Том. Наши плечи почти соприкасаются, но я не обращаю на это внимания, хотя еле заметное напряжение всё-таки чувствуется между нашими телами. Я крепче хватаю пальцами бутылку с виски и делаю глоток, чувствуя, как горло обжигает. Становится и легче и тяжелее одновременно.

- Почти ничего, - Том смотрит на воду.

Я кошусь на него и вижу, что парень хмурится. Его брови сдвигаются, а между ними появляются морщинки. Губы немного сжаты, взгляд задумчивый, но в тоже время как-то пустой. Он облокачивается руками позади себя, чтобы было удобнее сидеть.

- Что может вообще произойти за столь короткое время? – он чувствует на себе мой взгляд и немного поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, но я быстро отворачиваюсь.

- Два месяца – это как вся жизнь, - я вспоминаю пианиста и вдруг думаю о том, а сколько мы были вместе? Мне почему-то кажется, что гораздо меньше.

- Для тебя, да, - парень отворачивается, и я вижу его боковым зрением. Мне становится не по себе. – Для Бессмертных – это как один час. Всё длится так медленно. Бесконечно. По сравнению с Землёй, где жизнь летит так стремительно, что даже страшно, здесь настоящая бесконечная пустота. А самое ужасно то, что от неё невозможно избавиться. Она навсегда с нами. Со мной, с тобой. С теми, кто остался. Если болезнь не вернётся, то больше никто из нас не избавится от неё.

Я снова делаю глоток и облокачиваюсь рукой позади себя – пальцы случайно задевают руку Тома, но я не обращаю на это внимание и спокойно убираю её чуть дальше, чтобы не чувствовать чужих прикосновений и чужого тепла.

- Я не Бессмертный, - говорю я, тихо выдыхая из себя воздух. – Я человек. А людям свойственно умирать.

Том смотрит на меня, и от его назойливого взгляда мне приходится повернуть голову в его сторону, чтобы принять этот вызов.

- Не говори глупостей, - парень хмурится. – Ты такой же, как и мы все. Ты один из нас, и ничего с этим уже не поделать.

Я качаю головой, чувствуя, что из-за алкоголя к моим щекам приливает кровь, но всё же подношу бутылку ко рту и делаю глоток.

- Это всё не важно, когда душой я привязан к людям, - хриплю я, затем прокашливаюсь и склоняю голову к плечу. – Ты никогда не поймёшь меня, даже после смерти своего брата, ты пытаешься цепляться за жизнь. Потому что ты не знаешь, что такое смерть. Ты никогда с ней не сталкивался. Ты никогда не умирал. Не умирал и не возрождался. Раз за разом. Ты не знаешь, что это такое, когда из твоего тела исчезает жизнь, а потом снова возвращается. Ты – Бессмертный. Ты рос среди Бессмертных, ты не знаешь, что это такое, когда любимые умирают на твоих руках. Ты ничего этого не знаешь. Поэтому не говори мне, что я такой, как вы. Я не такой. Я не Бессмертный. Я – человек.

Я замолкаю и только сейчас понимаю, что впервые за всё наше знакомство я изливаю ему душу настолько сильно, что теперь мне даже неловко. А всё из-за алкоголя. Всё из-за этого проклятого виски.

- Я знаю, - его голос тих, но парень продолжает смотреть на меня.

Между нами всего несколько сантиметров.

- Я знаю, что мне никогда не понять то, что ты чувствуешь. Но пока ты здесь, ты должен притворять, чтобы Леон не узнал, кто ты, - парень не пил, поэтому он совершенно трезв, и меня это нервирует.

- А, может быть, я хочу этого, - заявляю я. – Хочу, что меня убили. Хочу прекратить это бессмысленное существование. Я…

Том подаётся вперёд и осторожно целует меня, чтобы я замолчал. Я в замешательстве замираю, чувствуя, как напряжение сковывает меня. Что-то щёлкает, ломается, а потом разрывается на осколки, вонзаясь мне в душу. Мне снова вдруг становится больно. Я отстраняюсь, смотря на Тома, затем прикрываю глаза и вздыхаю.

- Прости. Я не могу.

Я сажусь ровно, делаю глоток из бутылки, а потом ложусь на камень, устремляя взгляд в небо. Весь запал, с помощью которого я хотел убедить парня в чём-то даже для меня непонятном, пропал. Теперь вместо него есть пустота и печаль.

- Извини, - говорит Том.

- Катись к чёрту, - шепчу я.

Я смотрю в небо и о том, что не хочу снова влюбляться в кого-то. Даже если это Том. Копия пианиста. Не хочу. Теперь я знаю правду, и меня не обмануть иллюзиями. В третий раз пережить потерю я не смогу. Я точно сойду с ума, если уже не сошёл. Это одиночеств, чувство потери и скорбь. Я не знаю, как с этим справиться и как избавиться от боли. Я никогда этого не знал. Я слабый. А слабым Бессмертие дарить нельзя, иначе они не смогу справиться со своей ношей, как не смог я.

System Of A Down – Lonely Day (piano cover)

20. Всё ближется к завершению.

Том постоянно пропадает на заданиях, а меня оставляет дома. В одиночестве. Среди своих бесконечных мыслей. Иногда это настолько сильно сводит меня с ума, что я уже готов попросить Леона дать мне тоже какое-нибудь задание, но, кажется, этот парень не спешит возвращать меня на работу. Кажется, все Бессмертные такие медлительные, в отличие от людей. Они не спешат, они просто существуют, плывя по течению и наслаждаясь своей бесконечной жизнью. Это раздражает, потому что иногда мне просто не хватает этой суеты, которая окружала меня на Земле. Мне не хватает людей, окружающих меня, не хватает ощущения, что вокруг меня жизнь. Раньше я мог хотя бы наблюдать за тем, как пролетают судьбы других, я был в толпе, но в то же время один, а сейчас я действительно нахожусь в одиночестве. Вокруг меня никого.

Сидеть дома рядом с комнатой, в которой я в прошлый раз встретился лицом к лицу со своим прошлым, становится невыносимо, поэтому в отсутствие Тома я часто покидаю дом и ухожу в город. Он выглядит таким пустым и одиноким, что я начинаю вспомнить времена апокалипсиса. Встречу с Командиром, старый рояль и жажду жизни ради пианиста. Это печалит.

Я гуляю в одиночестве, думаю о бессмысленных вещах, пробую разглядеть своё будущее, но никак не могу этого сделать. Такое чувство, что я смотрю в потолок и пытаюсь увидеть небо, но у меня ничего не получается, потому что небеса нельзя разглядеть через преграду. Так же и с моим будущим. Я не могу его увидеть, потому что прошлое не позволяет мне этого сделать. И это приносит мне невероятный дискомфорт. Я чувствую себя потерянным, я не знаю, что мне делать, у меня нет ни мотивации, ни стимулов, ни цели. У меня больше не осталось ничего.

А время идёт.

Оно безжалостно спешит вперёд, уничтожая все мои воспоминания, уничтожая меня самого.

Я бреду в сторону дома, не в силах больше находиться в этом одиноком городе, наполненном Бессмертными, смотрю под ноги, держу руки в карманах. Мне настолько всё равно, что происходит вокруг меня, что даже как-то неловко. Наверное, если на меня сейчас упадёт метеорит, я даже не удивлюсь. Я больше ничему не могу уже удивляться. Я так устал, что сил больше ни на что.

Возле нашего дома стоит шаттл Тома. Наверное, он уже вернулся с задания, хотя, мне почему-то кажется, что на этот раз как-то быстро. Не обращая внимания на корабль, я бреду к дому и захожу внутрь.

- Том, - зову я, останавливаясь в коридоре.

Мне никто не отвечает. Я одним движением руки вывожу панель на стене и проверяю, находится ли парень внутри или же нет. В доме кроме меня никого нет. Наверное, Том на корабле. Интересно, что он там делает?

Я выхожу на улицу и бреду в сторону шаттла – двери открыты, поэтому мне составляет труда проникнуть внутрь. Давно я здесь не был, но, кажется, тут почти ничего не изменилось. Я останавливаюсь, думая, где же мне искать парня на этом корабле, затем всё-таки решаю воспользоваться панелью и найти его по датчикам.

Том действительно здесь – точка живого существа находится в дальней части. В комнате, где спрятан настоящий Билл. Парень со своим братом, и почему-то мне кажется, что ему не надо сейчас мешать, но это не останавливает меня. Я медленно плетусь в ту сторону, сам не зная, почему я это делаю и зачем мне это всё надо. Наверное, просто скучно. Хочется посмотреть на кого-то, кто страдает, так же как и я.

Мои шаги разносятся по коридору в тишине, свет здесь приглушён, и поэтому мне даже как-то комфортно. В темноте я всегда чувствовал себя лучше.

Дверь комнаты приоткрыта, но свет там не горит. Я осторожно заглядываю внутрь и вижу чью-то спину. Том стоит неподвижно – его плечи опущены, а взгляд устремлён на Билла. Я слегка приоткрываю дверь, думаю, стоит ли заходить внутрь или же нет, а потом всё-таки осторожно проникаю внутрь и замираю у стены.

А потом я вдруг понимаю кое-что.

Это вовсе не Том. Это в принципе не может быть он. Потому что передо мной спиной ко мне стоит Леон и смотрит на моего окаменевшего оригинала. Я на мгновение замираю, не понимая, что я сейчас чувствую. Страх? Удивление? Ужас? Панику?

Нет.

Ничего.

Я ничего не чувствую. Я даже не удивлён.

Сбылись опасения Тома. Нас разоблачили.

Леон оборачивается, понимая, что находится в комнате не один, смотрит на меня, затем молча отворачивается обратно. Я медленно подхожу к Бессмертному и замираю рядом, устремляя взгляда на Билла. Он такой красивый и спокойный, что мне становится даже завидно.

- Я знал, что с тобой что-то не так, - Леон говорит тихо и спокойно, словно с самого начала был в курсе всех событий. – Билл был не таким как ты. Он был настолько открытым, что я мог по одному взгляду понять, о чём он думает. А ты совсем другой.

Я снова прячу руки в карманах, понимая, что пальцы начинают неметь. Я знаю, что не достоин того, кем был мой оригинал. Я ничего этого не достоин. Я должен был давно умереть, я должен был. Просто должен был.

- Я не просил такой жизни, - тихо говорю я. – Я не просил, чтобы меня создавали Бессмертным. Лучше прожить короткую жизнь и умереть, чем чувствовать вечную боль потерь. Тебе никогда меня не понять.

Леон сжимает пальцами края капсулы и прикусывает губу.

- Ты не один такой, кто знает, что значит терять любимых, - парень смотрит на Билла. – И что значит, когда тот, кого ты любишь, принадлежит другому.

Я вспоминаю пианиста, и мне почему-то становится как-то не по себе.

- Нам не понять друг друга. Давай решим это быстро. Раз ты всё узнал. Том надеялся, что этого никогда не произойдёт, но он слишком глуп. Надо было оставить брата далеко отсюда, а не таскать его бесполезное тело с собой, - я с трудом отрываю взгляд от Билла и прикрываю веки.

- Я ещё не решил, что с тобой делать, - Леон поворачивается ко мне лицом и встаёт боком к капсуле. – Приходи ко мне в офис завтра. Тому не слова. Если он узнает, устроит скандал. Я хочу поговорить с тобой, прежде чем принимать поспешные решения.

Я открываю веки и снова смотрю на Билла.

- Но мне всё равно нет места среди вас. Да?

Леон отворачивается и направляется к выходу.

- Да.

Он уходит, оставляя меня в одиночестве перед телом моей копии. Моего оригинала.

Tokio Hotel (минус) – Monsoon

21. Ещё пара шагов к концу.

- Всё нормально? – спрашиваю я, не отрываясь от игры на рояле.

Том сидит в кресле и молчит, слушая музыку. Он часто так делает, я уже, кажется, привык ко всему этому. Привык к его тишине и осторожности, привык к его отношению ко мне, привык к глазам и голосу. Только сейчас, осознавая своё будущее, я понимаю, что, может быть, буду скучать. А, может быть, и не буду.

Пальцы скользят по клавишам, плавно и нарочито нежно, звуки разлетаются по комнате и исчезают, не позволяя мне ухватиться хотя бы за один из них и улететь вместе с ними, полумрак помещения завораживает, а огромное окно слева от меня пытается поглотить всё мое тело без остатка.

А я играю. Играю, пока у меня есть время.

- Да, - Том смотрит на меня. – Всё нормально.

- Ты так и не рассказал, почему оставил корабль открытым, - я не перестаю играть. – Любой мог войти, хорошо, что я пришёл домой.

Парень вздыхает и прикрывает глаза. Он какое-то время молчит, словно пытается сообразить, что надо ответить на мой, казалось бы, не такой трудный вопрос, а потом медленно приоткрывает веки и виновато тянет.

- Я где-то потерял запасную ключ-карту, - его голос хриплый. – Не знаю, куда она делась. А моя почему-то не работала, поэтому я оставил шаттл открытым и вернулся на работу, чтобы проверить там, пока её не присвоили.

Я нажимаю несколько клавиш одновременно, затем медлю и немного набираю темп. Музыка становится печальной и громкой. Я не отвечаю, потому что знаю, что это лишнее. Лишнее и ненужное, как и все другие слова на свете, потому что свои эмоции я могу передать только музыкой. Музыка – это единственное, что достойно жить в этом прогнивающем мире.

- Ты красиво играешь, - говорит Том.

- Спасибо.

Мы замолкаем, и комнату снова заполняет только мелодия, которую я наигрываю на рояле. Звуки отскакивают от стен, вибрируют в воздухе и растворяются, словно их никогда и не существовало. Они растворяются, оставаясь лишь в наших воспоминаниях.

Кажется, впервые за последнее время я чувствую нетерпение и какую-то жажду. Волнение. Немного страха. Любопытство. И даже радость. Я чувствую всё это и понимаю, что вот это и есть жизнь. Ради этих эмоций и стоит жить. Вот только точно не мне.

Я играю завершающие аккорды, нажимаю на последнюю клавишу и жду, пока мелодия исчезнет у меня в голове. Я прикрываю глаза и наслаждаюсь последними мгновениями музыки. Последним мгновением меня.

А потом я слышу шум. Я не открываю глаз, но буквально каждой клеткой своего тела чувствую, как время подходит к завершению. Я так же медленно открываю веки и поворачиваю голову в сторону двери – оттуда доносятся шаги. Кажется, кто-то без разрешения проник к нам в дом.

Том настораживается и тоже оборачивается, бросая недовольный взгляд в сторону коридора. Кажется, на его лице проскальзывает страх, когда он видит, как в гостиную заходит Леон. Парень устремляет на меня жёсткий взгляд, а потом грубо командует своим сопровождающим.

- Забирайте его.

Я спокойно опускаю взгляд и поднимаюсь на ноги. Вот и всё.

- Что происходит? – недовольно спрашивает Том, поднимаясь на ноги. – Какого чёрта ты творишь, Леон?!

Один из охранников подходит ко мне и хватает за локоть – мине кажется, что это уже лишняя грубость, но я не возражаю.

- Отпусти его, - Том преграждает нам дорогу, пытаясь заставить моего сопровождающего ослабить хватку, но второй парень появляется рядом с моим «братом» и заламывает ему руку за спину. – Ты не можешь его забрать! – злится Бессмертный. – Слышишь, Леон?! Ты не посмеешь.

Меня уводят в коридор – мы останавливаемся, чтобы подождать главного, поэтому я прекрасно слышу, что происходит в гостиной.

- Ты соврал мне, Том! – голос Леона громкий и неестественно злой. – Ты соврал, что твой брат выжил. И ты притащил это на нашу планету. Что он вообще такое? Копия? Думаешь, таким дефектным существам, как этот клон, место среди нас? Мы даже не знаем, можно ли его скрещивать с другими Бессмертными!

- Но ты не имеешь права распоряжаться его жизнью! – я слышу удар, после чего что-то падает. – Мой брат хотел создать его. Это было его последнее желание! Ты не можешь забрать у меня единственное, что осталось от моего брата!

Я стою молча, пытаясь не обращать внимания на сильные пальцы, сжимающие мой локоть. У Тома такой печальный голос, и я вдруг думаю, правильно ли я поступаю? Действительно ли мне нужно это делать? Но потом я отбрасываю все мысли и прикрываю глаза. Я уже всё решил. Решил сразу же после того, как остался без пианиста.

- Он не твой брат! – говорит Леон. Я слышу возню, наверное, Тома опять скрутили. – И никогда им не будет. Билла больше нет. Как нет и остальных, кто покинул нас. Я уже решил, что буду делать с этим клоном. Так что тебе не переубедить меня. Можешь прийти попрощаться с ним. Билла казнят в центральном корпусе ровно в полночь. Это решение изменению не подлежит.

Я стою неподвижно, чувствуя, как внутри меня что-то сжимается и исчезает. Но вот только что именно?

- Ты не можешь его убить, - рычит Том. – Он Бессмертный. Его невозможно уничтожить. Он возродится!

- Нет, Томас, - Леон говорит тише. – Уже не возродится. Мы нашли способ, как убивать. Теперь уже даже это возможно.

Я слышу шаги, а потом парень выходит в коридор. На его лице кровь из-за удара Тома, но, кажется, это его мало волнует. Когда мы встречаемся взглядами, Леон смягчается. Мне кажется, что внутри него проскальзывает что-то непонятное для меня, но это что-то исчезает слишком быстро, чтобы я мог разглядеть. Парень проходит мимо меня, после чего мой сопровождающий толкает меня к двери, заставляя двигаться.

Я ухожу, оставляя позади Тома. Оставляя его боль и одиночество. Оставляя всё, что у меня есть. Я просто ухожу, прекрасно понимая, что меня ждёт и что меня не ждёт.

Блич – грустная песня

22. Конец.

Я стою на одном месте и безразличными глазами смотрю на стекло, за которым находится Том. Мы находимся напротив друг друга – поверхность плотная и округлённая, так что её вряд ли можно чем-то пробить. Моя комната небольшая, и в ней есть только непонятный прибор, который нужен для моего уничтожения. И больше ничего.

Леон дал мне время. Дал время Тому. Дал время самому себе.

Поэтому я сейчас просто стою и смотрю на «брата», который так же смотрит на меня, словно моё собственное отражение. Мы замираем в этом бесконечном потоке времени, мы…

Есть только мы.

Только я. Только Том. Только…

Я медленно прикрываю глаза и вспоминаю свой разговор с Леоном. Я пришёл к нему

В офис на следующий день после того, как парень нашёл настоящего Билла. Я пришёл к нему, уверенный в том, что со мной будет. Я пришёл сам. Я знал, на что иду.

- Так, значит, ты клон Билла, который создал Том? – спрашивает Леон после того, как я рассказываю ему всю свою историю. Это, наверное, единственный раз в жизни, когда я рассказал кому-то постороннему всё, что только мог. Всё, что чувствовал, всё, что со мной произошло.

- Да, - я сижу в кресле и смотрю в окно. Горло начинает немного болеть из-за долгого рассказа, но я не обращаю на это внимания.

Что такое лёгкая боль по сравнению с бесконечным мучительным одиночеством?

Парень вздыхает и какое-то время сидит молча. Кажется, ему трудно принимать решение. Ему трудно вообще хоть что-то делать по отношению ко мне, потому что я, по сути, тот, кого он всегда безумно любил. Пусть эта любовь и была безответной. Мы молчим безумно долго. Тишина напрягает, воздух вибрирует и сжимается вокруг меня. Я безразлично ожидаю своей участи.

- Я дам тебе выбор, - наконец, говорит Леон. – Ты можешь улететь отсюда куда-нибудь. Забрать Тома и жить с ним вдвоём, как вы это делали до того, как нашли нас. Можешь остаться здесь среди нас. И я сделаю вид, что ничего не знаю, - парень замолкает. Он не смотрит на меня, однако я пристально прожигаю его своим взглядом. Леон молчит, а потом вскидывает голову и смотрит мне в глаза. – А можешь умереть. И избавиться от той боли, которая преследует тебя.

Я замираю, чувствуя какой-то лёгкий страх и нетерпение. Умереть? Я? Я всю жизнь искал способ, как это сделать, и теперь он вот так просто предлагает мне долгожданную смерть?

- Я же Бессмертный, - мой голос почему-то дрожит. – Я миллион раз пытался умереть. И ничего…

Леон прокашливается и откидывается на спинку стула. Он медлит, прежде чем продолжить говорить.

- Мы нашли способ, - его голос тих, и мне приходится постараться, чтобы всё услышать. – Способ, как убивать Бессмертных. Наши учёные проводили эксперименты, и однажды они придумали вирус, который превращает нас в камень. Это долго скрывали. А потом один из работников научного центра совершил ошибку. Вирус попал в вентиляцию, распылился по зданию и превратил всех в камень. А потом он вырвался наружу и начал поглощать всех, до кого мог добраться, - Леон замолкает и прикрывает глаза. – Мы успели эвакуироваться, пока вирус не проник в наши тела.

Я внимательно смотрю на него, пытаясь сообразить, что он только что сказал. Так, значит, вот почему начали умирать Бессмертные. Потому что учёные создали вирус, а потом случайно распылили его по планете. Но случайно ли? Том говорил, что Бессмертных становилось всё больше и больше, мест не хватало, было перенаселение. Может быть, они специально создавали этот вирус, чтобы избавиться от части населения?

- Почему тогда Билл умер вдали от дома? Он пробыл возле моей планеты довольно долго, прежде чем умереть, - спрашиваю я.

Леон виновато опускает взгляд, и я вижу, что парень сожалеет. Безумно сожалеет.

- Если ввести вирус в организм в определённой дозе, то ты превратишься в камень. Но когда вирус распылился, заразились все. Часть всё равно осталась в каждом из нас, - парень прикусывает губу. – Это как иммунитет. Чей-то организм справился с этой дозой болезни, а чей-то нет. Билл, очевидно, не смог подавить вирус, поэтому он медленно и мучительно умирал. Это единственная ошибка, о которой я буду жалеть всю свою жизнь. Пока сам не решусь избавиться от своего существования.

Мы снова замолкаем. Я думаю долго, пытаясь собрать все мысли в одну кучу и разложить по полочкам. Что я хочу?

Уехать с Томом куда-то в космос? Продолжить своё существование в одиночестве, как это было на корабле после гибели Земли? Это сведёт меня с ума.

Остаться здесь? И что я буду делать? Так же шататься по городу, ждать «брата» с работы? Может быть, даже самому начать чем-то заниматься? И так очередную вечность?

Я устал. Я безумно устал. И единственное, что я хочу, - это покой. Я хочу больше ничего не чувствовать, ни о чём не думать, ничего не решать.

И единственное, что мне остаётся, это…

- Я хочу умереть, - решительно говорю я, пристально смотря на Леона. – Я выбираю третий вариант.

Парень, наверное, надеявшийся, что я всё-таки приму другое решение, прикрывает глаза и кивает.

- Да будет так.

- Только у меня есть условие, - Леон внимательно смотрит на меня, и я продолжаю. – Я хочу, чтобы ты ничего не говорил Тому. Если он узнает, что у меня был выбор, он будет пытаться переубедить меня. Я боюсь, что сломаюсь и передумаю. Поэтому ты должен сделать так, словно нашего разговора не было. Ты просто схватишь меня и уведёшь. Том должен поверить, что ни у него, ни у тебя, ни даже у меня нет другого пути, как смерть. Как только меня не станет, можешь говорить ему что хочешь.

- Как пожелаешь, Билл, - Леон скрещивает пальцы и смотрит в окно. – Сколько тебе нужно времени?

Я поднимаюсь на ноги и направляюсь к двери.

- День. Ровно один день.

Я снова открываю глаза и смотрю на фигуру Тома, который стоит за стеклом. Он бледный и печальный. Но он сильный. Он справится. Так же, как после потери брата. А если нет, он всегда может отправиться за мной и составить мне компанию на небесах. Мы поговорим о море и океане. И я, наконец, познакомлю его с моим мальчишкой. Моим пианистом.

Я вижу Леона. Он появляется рядом с «братом» и открывает стеклянную дверь. Том тут же заходит внутрь, но новый гость так и остаётся стоять в коридоре, давая нас время попрощаться.

Том обнимает меня, и я не могу сдержать судорожного вздоха. Мои руки смыкаются у него за спиной, и единственное, что я чувствую, - это тепло его тела. Мы стоим так какое-то время, пока парень не отстраняется.

- Я могу помочь, - шепчет парень, и я вижу, как в его глазах застывают слёзы. – Обезвредим Леона, дальше всего трое охранников. К запасному выходу, где стоит шаттл. Мы улетим, Билл…

- Нет, - шепчу я и кладу палец ему на губы, чтобы парень замолчал. – Нет.

- Он не имеет права тебя убивать. Ты Бессмертный, такой же как и все…

Я немного улыбаюсь и кладу руку ему на шею.

- Я не Бессмертный, - я повторяю слова, которые говорил Тому на пляже. – Я человек. А людям свойственно умирать.

- Пожалуйста, Билл, - он склоняет голову влево к моей руке. – Не оставляй меня.

Я прикрываю веки и какое-то время молчу. Нет. Я уже всё решил.

- Я так устал от всего этого, - бормочу я. – Так устал страдать, думать о прошлом, вспоминать боль. Я просто хочу покоя. Я хочу, наконец, умереть.

Я облокачиваюсь лбом о лоб парня и стою так какое-то время, а потом осторожно целую его в губы, чувствуя, как по щекам Тома скатываются слёзы. Солёный привкус моря. Так и кажется, что я слышу шум волн и запах океана.

- Время, - Леон заходит в комнату. Его голос неуверенный и тихий. Я знаю, что ему тоже непросто это делать, но это моё решения. Я сам выбрал это путь.

Я отстраняюсь, отталкивая Тома от себя, и отворачиваюсь. Леон открывает капсулу, и я забираюсь в неё, словно в постель. Ничего страшного. Я просто усну. Просто больше никогда не очнусь.

Том встаёт рядом с Леоном и косится на него, словно вот-вот хочет наброситься на парня, но когда мы встречаемся взглядом, я качаю головой и немного улыбаюсь.

- Храни мужество, Билл, - тихо говорит Леон.

Я лежу ровно и спокойно, совершенно ничего не ощущая. Снова смотрю на Тома и снова улыбаюсь.

- Сладких снов, Билли, - шепчет Том.

Я продолжаю улыбаться. Я улыбаюсь, видя, как плачет парень. Я улыбаюсь, когда Леон закрывает капсулу и начинает вбивать данные на панели. Я всё ещё улыбаюсь, наблюдая за тем, как Том закрывает рот рукой и отшатывается, пытаясь нащупать стену позади себя, но её там нет. Он падает на пол и сжимает руками голову. Я улыбаюсь, понимая, что за последние сотни лет никогда так улыбался.

А потом я прикрываю глаза, чувствуя, как в капсулу начинает поступать какой-то газ. Моё тело постепенно немеет, я больше не могу пошевелить ногами, руками, головой. Словно кожа покрывается воском и застывает, словно искусно сделанная скульптура.

А я всё ещё улыбаюсь, проваливаясь в темноту.

Мой пианист. Наконец-то мы с тобой встретимся. Прости, что тебе пришлось так долго ждать. Зато теперь мы сможем сидеть вместе на облаках и говорить о море. Говорить о бесконечном красивом океане.

Только я и только ты.

Навечно.

Навсегда…

КОНЕЦ.

Дата добавления: 2015-08-21