Часть 6. Я не собирался ему рассказывать

*****

Олег

Я не собирался ему рассказывать. Зачем? В конце концов, моей задачей было лишь похищение и последующий за ним выкуп.

Я рассказал ему все до копеечки. Почему? Возможно, потому что пожалел. Или еще почему-то… Не суть. Разве это важно? Рассказал, ожидая чего угодно в ответ. От простого «не верю», до ненависти и истерики. Но его «поцелуй меня» - словно гром среди ясного неба. Вырубило. Стою теперь, смотрю, а он смотрит на меня. Ждет. Два идиота, ни дать, ни взять.

Близко. Он так близко, что тела почти соприкасаются, и от этого как-то не по себе. Одно движение… и это уже будет не остановить.

Губы у Алекса красивые: ровные, словно очерченные линией. Губы … как у девчонки. И глаза… серо-зеленая бездна, бьющееся в зрачках «давай!»

Давай! Отключив все мыслимые и немыслимые тормоза.
Давай! Сердце застучало как метроном, отмеряя секунды.
Давай! Его дыхание почти касается губ, дразня и притягивая.
Давай!

Я поцеловал его. Откинул волосы со лба, и словно в омут с головой. Губы дрогнули и приоткрылись навстречу. Бог ты мой… Парень прижался ко мне, обнимая за плечи, закапываясь пальцами в волосы. Меньше чем через минуту его язык вовсю хозяйничал у меня во рту, а руки, задрав футболку, гладили вмиг напрягшееся тело. Бред. Абсурд. Но как же приятно, черт возьми! Голова пошла кругом от ощущений, таких ярких, таких новых. Заставляющих трепетать в предвкушении большего. А он уже елозит пальцами по ширинке, сжимая и поглаживая гордо восставший член.

- Что ты делаешь? – выдохнул я, почувствовав, как поехала вниз «молния», а пальцы пробрались под резинку боксеров. Что я делаю?.. Запоздалый писк разума был послан по адресу, когда лицо Алекса оказалось на уровне моего «младшенького». Губы, плотно обхватившие член и руки, ласкающие живот. Непередаваемо. И осталось только закрыть глаза, отдаваясь прикосновениям, и толкаться… толкаться в этот сумасводящий рот. Быстро и глубоко, придерживая руками голову, чувствуя, как струятся под пальцами, словно шелковые, волосы.

Это были совсем другие ощущения… Никаких слюней, соплей и стеснений. Кто, как не парень, знает, как загнать на небеса себе подобного? И я летел… задыхаясь от переполнявшего меня желания, отметая все к чертям собачьим. И нет ничего больше, ни чертовой истории с похищением, ни его отца, вставшего между нами гранитной стеной, ни этой квартиры, так вовремя приютившей нас. Ничего. Только я и он. И неизбежность происходящего.

Парнишку тоже неотвратимо несло к краю. Раздвинув колени, он поглаживал себя сквозь одежду. Какой здоровый мужик выдержит такое зрелище? Только не я. Подхватив Алекса под мышки, я потащил его к кровати, по пути стягивая футболку и расстегивая тесные джинсы. Освободив мелкого от ненужного барахла, я бросил барахтающееся тело на постель. Голая кожа покрылась мурашками. Так трогательно, свихнуться можно! Дышит через раз и возбужден, кажется, уже до предела. Тянется ко мне. И не остановиться… границы разума снесены к такой-то матери. Остается лишь прижать парнишку к себе и целовать… целовать, лаская покрасневшие губы. Облизывать, всасывать, толкаться языком вглубь. Гладить подрагивающими пальцами грудь, теребить горошинки напряженных сосков, вызывая сдавленные всхлипы-вздохи. Мдаа, привычного пальцам третьего номера тут, конечно, днем с огнем, но ведь не в сиськах счастье, не правда ли? Сжимаю рукой его член… такой твердый и горячий. И от мысли, что он хочет именно меня, меня и никого другого, что-то сладко замирает во мне, скручивает все внутри в тугую спираль. Господи, если я сейчас не трахну его, взорвусь, наверное!

Тянется к тумбочке, бросает на кровать упаковку презервативов и полупустой тюбик. Оу, да мы во всеоружии? Студия, говоришь, у вас тут? Ну-ну…

Смазываю его, себя, смазать бы мозги, чтобы работали как надо, но увы-увы… Наваливаюсь сверху, устроившись между широко раздвинутых коленей. И сразу в него. Закинув ноги на плечи, честно стараясь не торопиться и быть осторожным. Стонет, кусая губы, стягивает на себя простынь, сминая в ком. Наверное, слишком резко. Слишком быстро и не аккуратно. Наверное. Но соображать уже не получается совсем. Слишком хочу его, раскинувшегося на кровати, вздрагивающего от каждого прикосновения. Я толкался в него, вколачиваясь в тесное нутро, и от того, как Алекс хватал меня за бедра, стараясь получить все и сразу, сносило крышу напрочь. Запрокинув голову, мальчишка ловил воздух открытым ртом, и его срывающиеся на крик стоны наверняка будоражили воображение несчастных соседей.

Видеть, как пацан кусает губы, шепчет что-то нихера непонятное, ласкает себя пальцами, быстро двигая ими вверх-вниз, невыносимо. В лихорадочно блестящих глазах отражается вся степень переполняющего «хочу». В какой-то момент осознаю, что ничего нет слаще, чем увидеть, как он кончит. Взорвется, изогнувшись навстречу. Сожмет меня в себе пульсирующими мышцами. И тогда понимаешь, что п*здец… он уже с тобой, потому что круче того, что происходит сейчас на этой кровати, у меня ничего в жизни не было. Все, что было раньше, можно перечеркнуть двойной жирной, потому что этот парень сводит меня с ума. Уже свел, вот так-то.

Еще несколько рваных движений и мелкий приходит к финишу. Вскрикнул, содрогнувшись всем телом. И молочно-белые капли, разлетелись в разные стороны, оставляя вязкие лужицы на подрагивающем животе. Следом накрыло и меня. Оргазм скрутил в одну секунду, обжигающими волнами разливаясь по телу. Офигенно. До мурашек, бисером рассыпавшихся по телу, до дрожи в руках, сжимающих горячие бедра.

В себя прихожу не сразу. От обилия ощущений голова идет кругом. Способность видеть, слышать и понимать возвращается с трудом. Оказывается, мир никуда не делся. Из открытого окна по-прежнему доносились детские голоса, и где-то надрывалась не вовремя сработавшая сигнализация. Тянусь к тумбочке и, пристроив пепельницу на голый живот, закуриваю. Со второй сигаретой становлюсь почти адекватным.

Помутнение рассудка проходит быстрее, чем хотелось бы.
Придвинувшись вплотную, я взял мелкого за подбородок и посмотрел в глаза.
- Я ничего не могу обещать тебе, ты же понимаешь?
- Неважно, - он устало улыбнулся, - я подожду.

Подождешь? Чего? Я долбанный одиночка. Одиночка до мозга костей. Без родных. Без обязательств. Без отношений. Интрижки с малознакомыми девицами забывались с первыми лучами солнца. Секс без любви… девочки без имен. Комнаты в дешевых отелях, с облупившейся мебелью и стонущими парами за фанерными стенами. Я никогда не приводил их домой. Зачем? Незачем. Казалось, так будет всегда. И что же? Тщательно выстроенная теория собственной непрошибаемости летела к чертям. Сейчас я отчетливо понимал, что эта ночь просто так не закончится. Проигрыш собственному телу дорого обойдется мне. И этот парнишка, так страстно отвечавший на мои ласки, не забудется с рассветом. Каким-то немыслимым образом, он уже отвоевал уголок в моей душе, и покидать его не планировал. И что с этим делать, я пока не знал.

Я всегда был таким…
Злым, потому что так проще.
Сильным, потому что слабаку не пробиться в этом мире.
Отчаянным, потому что, когда ты сильный, трусить как-то не комильфо.
Я двигался по жизни уверенно, ставил себе цели и добивался результатов. Ничего не страшно, если есть цель. Никто не помеха, если ты что-то да можешь.

Мелкий был совершенно другим. Он пер по жизни не потому что был силен и крут. Нет. Это рыжее чудило, весящее от силы килограмм шестьдесят, считает, что поступает правильно, и этого для него достаточно. Достаточно, чтобы рисковать и лезть в самое пекло. И плевать, сколько шишек будет набито, плевать, что о тебе подумают. Ему не было страшно. И это притягивало.

Я смотрел на него и видел… нет, не себя 18-тилетнего.
Видел того, кем бы я хотел быть в свои восемнадцать.
И кем я так и не стал в свои «без пяти минут тридцать».

*****

Разбудил нас звонок в дверь. Настырно дребезжащий, он нагло выдернул меня из уютного утреннего сна.

- Вот и Кот со свежими вестями, - чмокнув сонные губы, я нехотя вылез из постели и, натянув на голое тело джинсы, пошел открывать.

Представляю, какие у него глаза сейчас будут, когда он увидит меня топлесс и мальца в моей кровати. Картина маслом, *ля!

Все произошло почти мгновенно. Едва я повернул ключ, дверь с грохотом распахнулась, едва не снеся мне половину лица. Но лучше бы она это сделала, потому что в следующую секунду массивный кулак врезался мне в скулу. Я и охнуть не успел, как мне уже заломили руки. Подставился, надо же… Как младенец подставился.

В окружении охраны в комнату вошел тот, кого Алекс называет папой. Не торопясь он огляделся и брезгливо поморщился.

Мелкий пошел белыми пятнами, казалось, он врос в постель, боясь пошевелиться.
- Так ты тоже в доле? – незваный гость подошел к кровати, - да?

Пацан молчал. Застыл как изваяние, лишь губы мелко дрожали от навалившегося страха.
- Отвечай! – звонкая пощечина, голова дернулась и поникла.

Да что за нахер, в конце концов!
- Оставь его, твой сын не имеет к этому никакого отношения, - прохрипел я разбитыми губами, - это наше с тобой дело, не впутывай сюда детский сад.
- Ах, наше? – глаза этого м*дака сузились от злости, - тогда почему именно он сказал друзьям, что эта квартира будет занята несколько дней? Мелкое дерьмо…

Упс… Так вот как ты нас нашел. Неожиданно…
- Я его заставил. С дулом у виска все становятся на удивление покладистыми.

Ты только не встревай сейчас, мелкий.
Молчи и соглашайся, что бы я не говорил.
Я все возьму на себя.
До копеечки.

- Ты с кем играть надумал? – продолжал бушевать Большой Папа, - ты, урод! Либо ты говоришь мне, где мои деньги, либо пожалеешь, что на свет родился.
- Я периодически жалею, так что не ново.
- Философ, твою мать! Приступайте!

Били грамотно и с чувством. Точно по болевым точкам. Это ведь так легко… расправиться с человеком, когда руки его скручены за спиной. Легко, а главное – безопасно, ибо сдачи гарантировано не получишь. Через какое-то время, отупев от боли, я хотел только одного – отрубиться, потерять сознание, но здоровое сердце и тренированное тело продолжали держать меня на поверхности. Удары сыпались как из рога изобилия. Военные ботинки просто созданы для того, чтобы ломать ребра. Я закашлялся, отплевывая сгустки крови.

И тогда…
Я увидел это чуть раньше, чем его отец. Мелкий, наблюдавший за расправой, быстро нырнул под подушку и вытащил пистолет. Не в моих силах было остановить происходящее, да и вряд ли бы пацан меня послушал.
- Отпусти его! – крикнул он срывающимся от волнения голосом, - отпусти, или я буду стрелять!

Он сжимал оружие побелевшими пальцами и направлял его на родителя.
- Ну, прямо орел, - засмеялся тот, - давай, ковбой, стреляй! Будь хоть раз в жизни мужиком.

Охранники, с явного одобрения босса, заржали следом. Мальчишка растерялся, пистолет в его руках ходил ходуном.

Это было так по-детски… так наивно. Пистолет стоял на предохранителе и при всем желании не причинил бы вреда находящимся в комнате. Рассчитывать на спасение не приходилось и все же… Это был шанс уладить то, что не давало мне покоя. Телефон. В нем были номера, которые не должны были попасть к отцу Алекса.

Собрав остатки сил, и воспользовавшись тем, что держащий меня бугай отвлекся на мальчишку, я выдернул руку и, вытащив из кармана мобильник, с силой бросил его в окно. Громко звякнуло разлетевшееся на осколки стекло. Внизу кто-то сдавлено взвизгнул.

- Ах ты, бл*дь! – проштрафившийся мордоворот снова резко вывернул мне руку.
- Умный, да? – Большой Папа подошел и с силой ударил в живот, попав точнехонько в солнечное сплетение. Дыхание перехватило. От скрутившей боли я сложился пополам.
- Егор, дуй вниз, собери то, что осталось от аппарата, успокой жильцов, пока ментов не вызвали. Скажи случайность, недоразумение, - продолжал он, - и подгони ближе машину. Сворачиваемся.

Ну, надеюсь, допотопный «Самсунг» расфигачило вдребезги. Я не сохраняю номера на сим-карту, только на телефон. Других выходов на Кота не было. Мелкий даже имени его не знает. Кот – он и есть Кот. И точка. А из меня сведений о сообщнике они и клещами не вытянут. П*здец, вам, ребята, ниточка оборвалась.

- Одевайся! – рявкнул разозленный отец своему отпрыску, - а ты, - он повернулся ко мне, - ты, клоун, еще пожалеешь о своей выходке.
- Лишишь меня сладкого? – я выдавил из себя улыбку, за что и был наказан нехилым ударом по лицу.

Кто там сказал, что смех продлевает жизнь?
Я бы поспорил…

Уже в машине, зажатый с двух сторон здоровыми бугаями, со сцепленными наручниками руками, я сидел и думал.

Если я выживу… останусь с мелким. Навсегда.
И будь что будет, плевать на дурные условности, смешные законы и ненависть окружающих. Я буду с ним и точка.
Если выживу.

*****

Дата добавления: 2015-08-21