|
Читайте также: |
(Продолженiе. См. № 8-й «Извѣстiй» за 1912 г.[5])
Олонецъ.
Теперь довольно одного этого слова, чтобы мнѣ стало грустно. Не дай Богъ попасть въ этотъ городъ, хотя онъ старъ и въ немъ бывалъ Великiй Петръ…
Пусто, неопрятно, до ужаса скучно[6].
Старые деревянные домики, разбросанные по берегамъ Мегреги и Олонки, которыя важно вошли въ городъ и любовно слились у собора, думается, просятся на задворки захудалой деревни, а чуть получше – неумолчно вопятъ о ремонтѣ. И какъ-то диковинно видѣть цѣлыхъ два прекрасныхъ дома: двухъэтажную деревянную постройку земства и домъ одного жителя.
| С. 460 |
Вотъ городская управа не портитъ общей картины, прiютившись въ хламинѣ, и тѣмъ ярко подчеркивая и внѣшнюю и внутреннюю убогость города.
Деревянные мостки кой-какъ сложены.
Церкви старыя, деревянныя, а каменный соборъ стоитъ съ проржавленной крышей…
Чудотворная икона Смоленской Божьей Матери пользуется почетомъ: въ iюнѣ ее ежедневно по расписанiю носятъ въ рядъ домовъ, пока не обойдутъ весь городъ. Это, конечно, изъ области вѣры, но если бы обычай рухнулъ, то олонцамъ еще бы тяжелѣе стало отъ убiйственнаго однообразiя.
Земская библiотека, сельско-хозяйственный и книжный складъ…
Клубъ…
Нужно видѣть его жалкое помѣщенiе!
__________
А вѣдь у Олонца всѣ данныя быть небезъизвѣстнымъ: въ 12 столѣтiи Олонецъ упоминается въ уставной грамотѣ новгородскаго князя Святослава Ольговича[7], какъ населенный пунктъ Обонежьяго ряда – въ то же время онъ былъ крайнимъ пунктомъ на Сѣверѣ Русскомъ. Въ 17 столѣтiи въ олонецкомъ погостѣ выстраивается крѣпость для защиты границы отъ шведовъ и онъ становится городомъ, въ которомъ поселяется воевода.
Слабое дыханiе – да, но все же не смерть, которую никакими средствами не обратишь и въ слабую жизнь. Не то съ Олонцемъ.
– О, если бы сюда желѣзную дорогу! – говорятъ олонцы. – У насъ много лѣсныхъ богатствъ, удобный сплавъ по рѣчкамъ.. При дорогѣ возникли бы лѣсопильные заводы… У насъ рядомъ такое обилiе рудъ. И заводы, всегда готовые къ работѣ, стоятъ безъ дѣйствiя, какъ заплутавшiе въ дремучемъ лѣсу путники, изъ-за отсутствiя дороги.
__________
Заговоривъ о дорогѣ, къ сожалѣнiю, мнѣ совершенно необходимо сдѣлать здѣсь отступленiе.
Въ „Извѣстiяхъ“ за 1911 г. № 19–20 объ исторiи желѣзной дороги въ Олонецкомъ краѣ мною помѣщена замѣтка, сущность которой я позволю кратко напомнить.
1. Чуть не 20 лѣтъ клянчили о дорогѣ. Не разъ даже молебны служили, получая надежду, явное обѣщанiе правительства утѣшить горе губернiи, но разочарованiе за разочарованiемъ наступало…
2. Когда наконецъ о дорогѣ заговорили совсѣмъ серьезно, такъ что, казалось, всѣ услыхали звонъ новыхъ рельсъ – само земство измѣнило истинѣ: дорогѣ надо пройти не чрезъ Олонецъ, въ западномъ направленiи, а чрезъ Лодейное Поле-Важины, т. е. въ восточномъ направленiи.
3. Чтобы доказать свою правоту, губернское земство ассигновала 15 т. р. на изсѣдованiе всей губернiи, гдѣ нужнѣе дорога, и… изслѣдовало одно восточное направленiе.
При этомъ, губ. зем. опубликовало такiя данныя своихъ „изслѣдованiй“, что олонецкая у. з. у. вынуждена была офицiально заявить: „въ составленной Л. К. Чермакомъ запискѣ объ экономическомъ значенiи жел. Дор. Петрозаводскъ-Дубовики съ варiантомъ на Тихвинъ приводятся безусловно невѣрныя данныя“.
Эта цитата приведена мною и въ указанной выше замѣткѣ.
| С. 461 |
Являясь скромнымъ защитникомъ западнаго направленія, я приводилъ, кромѣ такого авторитетнаго ходатая за эту мысль, какъ олонецкая у. з. упр., еще мнѣніе одного старожила, весьма компетентнаго въ экономическихъ вопросахъ Олонецкой г.
Г. Чермакъ, въ № 24 „Извѣстій“ заявилъ: „лично я ничего немогу сказать о западномъ направленіи… Быть можетъ оно и лучше восточнаго, быть можетъ хуже, выяснить этотъ вопросъ могло бы только изсѣдованіе (не ассигновать ли еще изъ земскихъ средствъ 15 т. р.??) и сравненіе обоихъ направленій (вотъ это-то и надо бы сдѣлать!!) и мнѣ представляется какимъ-то (??) недоразумѣніемъ ссылка г. Унина на письмо „одного старожила Олонецкой г.“ Въ сущности говоря, послѣ того, какъ она (записка Чермака) прошла черезъ губернское земское собраніе, она уже перестаетъ быть моей запиской, а является запиской олонецкой губ. зем. упр. И неужели для г. Унина мнѣніе одного стражила имѣетъ больше вѣса, чѣмъ мнѣніе многихъ старожиловъ, представителей отъ всѣхъ мѣстностей губерніи, вѣроятно, не менѣе почтенныхъ „общественныхъ работниковъ“, чѣмъ авторъ цитируемаго г. Унинымъ письма“.
Не ясно ли, что г. Чермакъ отказывается отъ отвѣтственности за свою записку. Отчего же онъ не снялъ своего имени, когда записку (кто-то?) напечаталъ?
Наконецъ, я же заявилъ въ свой замѣткѣ, что „письмо вообще убійственно для записки изслѣдователя, какъ конечно и для губернскаго земства “.
Слѣдовало бы г. Чермаку возразить по существу, не закрывая глазъ на сужденіе Олонецкой у. з. упр., которая, правда, неожиданно совершенно слилась въ оцѣнкѣ записки Чермака ‒ губернской з. у. съ моимъ „старожиломъ“.
Что касается меня, то, признаюсь для меня можетъ стать истиной сужденіе и одного человѣка и не быть таковой мнѣніе цѣлой коллегіи…
Докажите, г. Чермакъ, правоту „своей“ записки, опровергните приводимыя мною данныя и я съ благодарностью присоединяюсь къ вамъ.
__________
Наконецъ то можно тронуться впередъ. Лошадей!
Скорѣй, скорѣй изъ Олонца, изъ этой ямы, которую можно разчистить и обратить въ прудъ, въ искусственный фонтанъ, но у которой въ данную минуту тошно и на минуту остаться.
Сердобольскій трактъ.
Какъ хорошо, что нѣтъ холмиковъ. Ровная, песчаная колея. Но, какъ въ Олонецъ, такъ и изъ него ѣдешь деревнями. Рыпушкальская волость растянулась на 18 верстъ, пріютившись на берегахъ изломавшейся красноводной рѣки Олонки.
Олонка, именемъ которомъ названъ городъ Олонецъ, а затѣмъ и вся губернія, вытекаетъ изъ озера Топорное. Пробѣжавъ 105 верстъ, она скрывается въ Ладожское озеро, въ которое впадаютъ и остальныя рѣки Олонецкаго у., кромѣ р. р. Важенки и Мандроги, впадающихъ въ Свирь. Дорога идетъ по самому берегу, послушно кривляясь.
Любуясь деревнями, полями съ приличной рожью, широкой далью ‒ ѣдешь, не замѣчая верстъ.
Рыпушкальцамъ за лѣсомъ приходится ѣздить за 25 верстъ, на рѣку Туксу. И оттого, видно, избы поражаютъ своей ветхостью, мѣстами
| С. 462 |
склонившись другъ къ другу, какъ старики, умѣющіе слышать, когда имъ скажешь на ухо.
Къ водѣ, конечно, спустились бани, споря кто изъ нихъ старше.
Народъ подкармливается лѣсными промыслами, для чего рыпушкальцы часто вынуждены уходить на Свирь. А т. к. женщины здѣсь не пашутъ, не косятъ, мужикамъ уйти надолго нельзя.
Хорошо, что хлѣбъ растетъ получше, да вдоволь сѣна, которое, напримѣръ, Ильинскій погостъ въ большомъ количествѣ продаетъ.
Купецъ Шамякинъ, имѣетъ мельницу, обслуживающую всѣ деревни, и выдѣлываетъ кожи.
__________
Въ Ильинскомъ погостѣ дорога переходитъ по старому-старому мосту на правый берегъ Олонки.
До этого мѣста по Олонкѣ отъ Ладожскаго озера, т. е. на разстояніи 12 в., входятъ барки и буксирные пароходы.
За Ильинскимъ погостомъ конецъ деревнямъ. Въѣзжаемъ въ жалкій соснячекъ, который черезъ семь верстъ уступаетъ мѣсто казенному, прекрасному сосновому лѣсу…
__________
Тулокса ‒ на Тулоксѣ, гдѣ хлѣба не хватаетъ и сѣнокосу вовсе нѣтъ.
‒ Эхъ баринъ, баринъ! А потому, что при межевомъ передѣлѣ все взяли въ казну, обманули насъ глупыхъ мужиковъ. Вы де ‒ и будете кортомить, говорили намъ, а какъ только изгороди пали, намъ новыхъ то и не дали поставить… Лучшія пожни косятъ лѣсничіе, да кондуктора…
Сѣно покупается. Въ 1910 году оно дошло до 80 к. за пудъ, хотя покупали за 11‒12 верстъ, на Ильинскомъ погостѣ.
Зарабатываютъ мужики Тулоксы на лѣсныхъ заготовкахъ ‒ лѣсопромышленникъ на мѣстѣ. Платитъ онъ, конечно, товаромъ.
Рыбу ловятъ въ Ладожскомъ, обыкновенно артелями, въ 10‒5 человѣкъ и меньше.
Сиги запродаются весной ‒ по 3 р. 80 к. за пудъ (отъ фунта) мѣстному скупщику (лѣсопромышленнику), который сиги грузитъ на соймы и отправляетъ въ Петербургъ.
Не дай Богъ тихую погоду: соймы невольно стоятъ въ озерѣ, гноя рыбу. А буря ‒ нерѣдко гибнетъ весь транспортъ ‒ и товаръ и люди.
Въ виду того, что пути сообщенія неудобны, въ этомъ краѣ, какъ и во всей Олонецкой губ. мало промышленныхъ пунктовъ и нѣтъ ихъ совсѣмъ вдали отъ судоходныхъ рѣкъ. И рыбакамъ большое горе:
Куда же имъ съ рыбой, которою они существуютъ? Вотъ скупщики и пользуются безвыходнымъ положеніемъ, за малую цѣну скупаютъ рыбу заранѣе, уплачивая при этомъ товаромъ, на которомъ безстыдно берутъ высокій процентъ прибыли.
Лѣсопромышленникъ ‒ онъ же скупщикъ рыбы и купецъ-торговецъ ‒ это кровожадный хищникъ!
Въ Ладожскомъ оз. рыбу ловятъ и зимою, что очень выгодно и увлекательно, но связано съ большимъ рискомъ. Чуть вѣтеръ, ледъ ломается…
Лѣсу много. Продали его, но…
‒ Гдѣ деньги? не знаемъ, баринъ… А вотъ такъ, не знаемъ и все. Просили на сѣмена и то не даютъ. Мы тогда нарочно побольше пожертвовали
| С. 463 |
на церковь. Ну, тут-таки дали. Богъ знаетъ, что и за начальство…
И здѣсь и въ Рыпушкальской вол. крестьяне, кои поисправнѣе, пашутъ плугами, имѣютъ соломорѣзки.
Водку выпиваютъ, чай пьютъ запоемъ, любятъ кофе.
__________
За Тулоксой намъ обступила дивная казенная сосновая роща. Подъ колесами скрипитъ песокъ.
Слѣва нѣтъ-нѣтъ и покажется безграничная свѣтлая поверхность Ладожскаго озера.
Вѣтеръ. Озеро шумитъ, шумитъ…
И одинокимъ людямъ въ большомъ лѣсу волна великана-озера кажется ропотомъ вселенной.
Дата добавления: 2015-08-21; просмотров: 66 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Контуръ Олонецкой губернiи. | | | Контуръ Олонецкой губернiи. |