Читайте также:
|
Посвящается выпускникам ЛВВПУ – (Львовского Высшего Военно-политического училища) и всем тем, кто, надев форму лейтенанта, не опозорил имя настоящего офицера и защитил честь своего училища.
Пролог.
Закончив военное училище и, получив вместе со званием лейтенанта пинок от государства в Забайкальский военный округ, я прибыл на первое место своей службы. Передо мною, как мне казалось, открывались радужные перспективы военной карьеры, в финале которой маячили генеральские лампасы на личных форменных брюках.
Август 1982г. День первый. Пятница.
Потрясающая красота города Львова, место моей учебы, сменилась унылой картиной Читинской области. Голые сопки, хмурые пятиэтажки в соседстве с деревянными бараками и вездесущими воронами, выдавили у меня скупую слезу и оставили комок в горле.
Я печально вздохнул и побрел ватными ногами в направлении штаба воинской части, стараясь не смотреть по сторонам.
Ноги из ваты привели меня к деревянной постройке, напоминающей заброшенный охотничий домик.
Красовавшаяся на корпусе этой лачуги табличка «В/Ч 22318», которую подпирала надпись «МО СССР», вдохнули в меня воинский оптимизм и я уверенно шагнул судьбе навстречу.
Докладывая командиру части о своем прибытии, я невольно обратил внимание на его толстую красную физиономию, и представил в перспективе свою.
- Видать не все так плохо, как кажется, - подумал я и окинул взглядом его кабинет. На стене красовался график полетов полка, который обслуживала
- 2 -
наша часть, и еще какая-то непонятная, на трезвый взгляд, агитация, искусно скрывающая обои времен «всесоюзного дефицита».
Вскоре, после знакомства с управлением штаба, я отправился в офицерскую гостиницу, разыскивая которую, прошел мимо два раза к ряду. Ею оказалось обветшалое здание с побитыми местами окнами и входной дверью, которую недавно штурмовал ОМОН или спецназ.
«Гостиница» - прочитал я надпись над еще целым дверным проемом.
-Вот те на! - обреченно подумал я. - Не дай Бог мне достанется один из этих незалеченных номеров…
Бог меня естественно услышал! Я получил номер с треснувшими стеклами и общественным туалетом напротив (благодаря своему музыкальному слуху мне хватило буквально недели, чтобы я безошибочно определял его клиентов). Хорошо, что в комнате кровати оказались не 2-х ярусными, а то повезло бы как в плацкарте – все удобства под носом.
Получив полный набор впечатлений, я сел на кровать с многолетним опытом эксплуатации и уставился в неокрашенный пол. Из щели показался местный таракан и, заметив меня, тут же исчез обратно.
-Вау! Так у меня соседи! – Обреченно подумал я, и мои глаза перешагнули на потолок. Прямо по его центру висела лампочка на проводе, торчащем из крупной щели. Крючок для люстры вызывающе отсутствовал.
- Кто-то, видать, не вынес всех тягот и лишений воинской службы, прибыв сюда из-за границы, подумал я, разглядывая на стене пошлые картинки из каких-то неведомых мне журналов.
В таком «мажорном» состоянии я просидел более часа.
Мое одиночество нарушило нестройное мужское пение в коридоре.
«Я вышел ростом и лицом, спасибо матери с отцом» - звучала чей-то визиткой песня Высоцкого. Пение уперлось в мою дверь, и тут же раздался стук времен 1937 года.
Не дождавшись от меня вежливых «да-да», в комнату ввалился рыжий старлей.
- 3 -
Своим видом он напоминал участника боев без правил, что подтверждалось его квадратной физиономией, маленькими зелеными глазками, отмороженной улыбкой и полным отсутствием шеи.
- Ну что, здарова! – раздался выстрел из его горла. - С прибытием тебя в ссылку! Готовься париться здесь как минимум лет 10! - сказал он и почесал такую же рыжую грудь.
От этих слов у меня потемнело в глазах, и я почувствовал, как начал худеть.
- Ладно! - сказал рыжий старлей, протягивая мне руку размером с саперную лопатку. – Не порти зря воздух. Давай покурим, потолкуем, за себя расскажешь…
- Да не курю я! – ответил я с гордостью. - А зовут меня Александром!
- Итить твою макуху! – насторожился рыжий, - Шурик, значит? А я Валера! Так может, ты еще и не пьешь?
- Не пью, – с такой же гордостью ответил я в надежде, что заслужил похвалу за здоровый образ жизни, и выпрямил спину.
Глаза рыжего вмиг стали цвета виски и неласково заискрились.
- Сегодня с нами ты не пьешь, а завтра Родине изменишь! - расстрельно рявкнул рыжий старлей и так зыркнул, что я тут же представил себя одиноко стоящим вдали от группы не уважающих меня офицеров.
- Э-э-э дружок, – продолжал вводить меня в строй старлей, - Значит, нет тебе места в военной авиации. У нас, подобных тебе товарищей, к самолетам и полетам не допускают! Потому как только крепкие здоровьем люди могут служить в авиации, а если человек не пьет, значит, он или больной или падлюка, а это не проходит, так что придется тебе, дружище, бросать эту скверную привычку и считай, что я ничего не слышал. Тем более, у нас в авиации существует давняя традиция - представляться коллективу, в который ты вливаешься, или наоборот, вливаться в коллектив, в котором ты представляешься, так что вперед в магазин!
Магазин был как раз напротив гостиницы, и я, потратив определенную сумму, чтобы не обидеть тех, кого пока не видел, как офицер благородных
- 4 -
кровей, в виду отсутствия в продаже крепких спиртных напитков, закупил болгарского вина и уверенно вернулся обратно.
- Ты чегой-та кампоту набрал?! – зашипело на меня рыжее очарование.
- Где ты такое видел, чтобы в АВИАЦИИ и тем более военной, травились виноградным соком?! Ты хочешь нас с унитазами плотно задружить? – рычал на меня рыжий тиран. – Давай полтинник, и я этот вопрос решу в правильной плоскости. Какой же я идиот! Послал за водкой новичка, не проинструктировав изначально, что и где!
В этот же вечер новый коллектив принял меня в свои объятия. Ребята оказались очень хорошие. Они превратили списанный стол в шедевр. Такой вкусной жареной картошки я никогда пробовал! После третьего стакана я потерял реальность и, под впечатлениями от происходящего, затребовал гитару, чем покорил их сердца и о чем крепко впоследствии раскаивался.
День второй. Суббота.
Утром я проснулся полноценным военнослужащим ВВС.
Крепкий, пока еще не прокуренный и не пропитанный алкоголем организм, удачно сразился с выпитым, и голова лишь чуть-чуть шумела. Настроение было перспективным.
Глянув на часы, я стал координировать свои действия в организации чая и чего-то съестного. Стол, который выдержал вчерашнюю нагрузку в виде десятка человек, напоминал мне заброшенный разделочный цех и не подавал признаков жизни. Такой «живописный» пейзаж из объедков и раскулаченных окурков я видел впервые. Однако, что поразило меня, так это ни капли оставшегося спиртного! Я насчитал десять пустых бутылок из под водки, вспомнив, что рыжий принес ровно шесть. Хорошо, что не похмеляюсь, – подумал я. В коридоре послышался надвигающийся шум и в мой прокуренный «ковчег» вломилась делегация из представителей вчерашнего застолья.
Хлопая меня по плечу и пожимая руку как старому знакомому, делегация закружилась вокруг стола в надежде обнаружить живительный эликсир. К сожаленью, их надежды рухнули, и в комнате зависла тупиковая ситуация. На мне сконцентрировалась вопросительная батарея из глаз товарищей.
- 5 -
- У нас есть традиция в авиации!!! - раздался голос рыжего старлея из коридора. – Мы в ответе за тех, кого приучили!
В комнату протиснулся рыжий живчик, от которого веяло непредсказуемыми последствиями.
- ПРИРУЧИЛИ! – пытался поправить его я, демонстрируя свою образованность, подтвержденную печатью в дипломе о высшем образовании.
- Приручать ты будешь свою жену! – гоготнула рыжая бестия. – Давай, братан, шевелись, ибо боеготовность частей ВВС пока на низшем уровне, а вдруг война, а мы в растерянности!
- Так времени только девятый час, а водку продают с 11 часов, и я понятия не имею где ее брать! - с надеждой на спасение воскликнул я, демонстрируя личное участие в настроении коллектива.
- Да? – вопросил рыжий и глянул на часы
- Ага… - подтвердила делегация и стала нервно переминаться с ноги на ногу.
- В авиации не существует часовых барьеров! – голосом пилота рявкнул рыжий. – Деньги у тебя остались? – спросил он, глядя на меня глазами прокурора, поддерживаемого сплоченным взглядом коллектива.
- Вроде оставались… – обреченно ответил я, и в моем воображении пронеслись полуголодные остатки дней до первой офицерской зарплаты. Я хотел было предложить вчерашнее вино, но тут же осекся, вспомнив, какой энергетикой оно заряжено и кем.
- Ну, вот и хорошо! – зааплодировав глазами, подвел итоги рыжий рэкетир. – Собирайся! Пойдем в деревню. Там решим наши проблемы.
Через несколько минут мы вышли из воинского отеля, где проживало много звезд, из числа младшего офицерского состава и рыжий повел меня в деревню, рассказывая на ходу про то, как мне повезло, что я попал именно в этот гарнизон и именно в эту часть.
- А что, есть еще хуже? – спросил я, глянув на собеседника.
- 6 -
- Пацан! Да ты себе и представить не можешь, в какой ты попал Рай! Наш гарнизон считается самым элитным в Забайкалье! Чита под носом, а это настоящая столица Забайкалья!
Эта фраза прозвучала именно в тот момент, когда мы миновали мусорные баки, забитые до отказа, в которых усердно рылись воздушные и наземные твари.
Я принялся было рисовать в своем воображении ужасающие картины других гарнизонов, но у меня почему-то постоянно перед глазами маячил свой, уже став родным домом, военный приют.
- Надо срочно выпить! – подумал я, иначе крышу сорвет основательно.
Миновав деревянный мост времен гражданской войны, мы достигли деревни, встретившей нас истошным лаем собак, мычанием коров и завыванием прочей живности. Настроение как-то сразу улучшилось, и я стал разглядывать повалившиеся хаты и покосившиеся заборы, раскрашенные погодой и временем в единый серый цвет.
- Хм!.. Так я еще неплохо устроился, – прикинул я, глядя на группу коз, жевавших газеты, окурки и гадивших одновременно. Такую картину я видел впервые и естественно залюбовался процессом.
- А вот и он, родимый! – прервал мои наблюдения рыжий Валера.
Моему взору предстал местный магазин, вид которого больше напоминал медпункт из-за белого цвета извести, наложенной в несколько слоев. На входе висела огромная марля не первой свежести, что служило ориентиром для входа. Нас обдало запахом выдержанной селедки и каких-то овощей местного значения. За прилавком никого не было.
Заходи, кто хочешь и бери что хочешь… - Именно так и распорядился обстановкой рыжий, упаковывая в карман пачку халявных сигарет.
- Вера! – крикнул он по-хозяйски и, подмигнув, деловито посмотрел на меня.
- Вера! Твою мать! Выходи!
В подсобке послышалось движение, и на фоне товаров народного злоупотребления проявилось полногрудое тело с папиросой в зубах.
- 7 -
- Это Вера, – сказал с гордостью мой приятель, – а это мой друг, – хлопнул меня по спине рыжий, да так, что я забыл куда шел и зачем.
- Очень приятно, – ответила Вера и уставилась на меня плотоядным взглядом.
- Верунчик! - обратился не по уставу рыжий. - Уважь мужиков не по графику! Заправь волшебным напитком наши творческие души! Видишь, какие кадры к нам в часть поступают на перевоспитание. Вот проводим курс обучения с первых, так сказать, дней службы, внедряем в ряды молодое пополнение нашей доблестной Советской Армии имени Военно-Воздушных Сил!
- Ну, если ты поможешь мне в подсобке ящики на полки переставить, то не вопрос. У нас грузчик неделю как в запое, – безоговорочно выдавила Вера, и легкий румянец проявился на ее щечках.
Рыжий мачо, громко втянул в себя порцию запасного кислорода и рванул вслед за Верой, прихватив по ходу очередную пачку сигарет.
Вскоре из подсобки раздалось хихиканье Веры и слова наемного грузчика, называющиеся нелитературными. Постепенно шум стал утихать, и наступила временная тишина.
- Наверняка пьют, – подумал я, и тут в кромешной тишине услышал приятные и волнующие слух звуки, от которых у полноценных мужчин туманятся глаза и начинают раздуваться ноздри.
Оценив ситуацию я, как настоящий коммунист и офицер-политработник с высшим военно-политическим и культурно-просветительским образованием, не мог позволить твориться такому безобразию в рабочее время и в неположенном для этого месте. Чтобы не дискредитировать советскую торговлю и Советскую Армию я принялся шагать по периметру магазина и насвистывать веселую мелодию, создавая шумовую завесу.
Мой художественный свист раздавался в магазине в течение получаса. Образование, полученное в самом престижном военном ВУЗе СССР, позволяло мне жонглировать тональностями и мелодиями на любой вкус, одновременно прислушиваясь к процессу «переноса» ящиков. Не знаю, сколько в это время работало ангелов-хранителей, чтобы процесс не подвергся срыву и не предался анафеме.
- 8 -
«Натаскавшись ящиков», рыжий гигант появился с огромным пакетом в руках и сказал, чтобы я расплатился. От объявленной суммы у меня закружилась голова, и я уже реально представил озабоченно-невеселые деньки.
На обратном пути я предложил рыжему понести пакет, но он откровенно сказал, что такой ответственный груз никому и никогда не доверит, пока существует сам процесс ответственности.
Коллектив нас трепетно ждал, и дежуривший у окна товарищ, завидев нас, замахал руками с такой радостью, с какой не делятся впечатлениями роженицы в роддомах.
Стол находился в полной боевой готовности и пытался выглядеть достойно. На скатерти из газет «Правда», предусмотрительно лежавших названием вниз в ожидании своей участи, томились войсковая тушенка, кабачковая икра, которую обитатели гостиницы между собой ласково называли «офицерское повидло», вареный картофель, изящно посыпанный жареным лучком, соленые огурчики с салом и луком, нарезанный ломтиками черный хлеб и килька по 40 коп. за кг, - все это впечатляло и вдохновляло коллектив.
Увиденный натюрморт заставил меня забыть о предстоящих грустных днях, и я на правах виновника торжества пригласил всех за стол.
Рыжий достал из пакета содержимое, взглянув на которое, я понял цену похода в магазин. На столе, как на параде, выстроились шесть бутылок водки и три бутылки 3-х звездочного армянского коньяка. Парадное шествие замыкала баночка с красной икрой.
Народ одобрительно загудел и незамедлительно приступил к трапезе.
Буквально уже через полтора часа я опять сидел с гитарой, пел песни, рассказывал анекдоты и все больше проникался уважением к моим сослуживцам.
Второй день вливания меня в коллектив закончился далеко за полночь, и момент отхода ко сну стерся из памяти. Среди ночи меня разбудил страшный грохот, раздававшийся из коридора. Создавалось такое ощущение, что по нему шла тяжелая военная техника. Встав с кровати, я еле нащупал дверь и, приоткрыв ее, заглянул в коридор.
- 9 -
То, что я увидел, повергло меня в шок.
По коридору два хорошо подвыпивших офицера тянули корыто на простыне, в котором дремала девица в офицерской фуражке на голое тело. Парни стучали в двери жильцам с предложением поменять корыто на бутылку водки. Время отсчитывало три часа ночи.
- Как так можно? – подумал я. – Они ведь офицеры и их поведение просто возмутительно! – кричало мое еще девственное сознание и понятие за жизнь, подогреваемое билетом члена КПСС. - Как можно так издеваться над девушкой и порочить звание офицера?!
Во мне проснулись чувства справедливости, высокой морали и офицерской чести. Однако, почему-то в моем глубоком подсознании всплыл образ продавщицы Веры и звуки, которые запоминаются сразу и на всю жизнь. Создавшаяся обстановка взволновала. Мне жутко захотелось выручить несчастную и, не дожидаясь, пока корыто с девицей довезут до моего плацкарта, я просочился в коридор и заявил бурлакам, что у меня есть то, чего они ищут. Приняв водку, они молча вытащили девицу и, прихватив простынь, бережно понесли к себе в номера, оставив меня в обществе пустого корыта.
- Робин Гуд, хренов… - громко подумал я, и провел оставшееся время в «диком восторге», предчувствуя подведение итогов моего ночного героизма обитателями гостиницы.
День третий. Воскресенье.
Утром от смеха гостиницу просто раскачивало и, как ни странно, мне было абсолютно не обидно. Я сам бы ржал на их месте. Появился очередной повод для выпивки - поздравить меня с боевым крещением и окончательным мажорным аккордом вливания меня в коллектив.
За прошедшие два дня я понял, что с таким коллективом лучше не шутить. Подвергнув ревизии свой капитал, я окончательно расстался с нехорошими мыслями, и мой внутренний мир вдохновил меня в поход к Верунчику.
- 10 -
- Магазин закрыт на санитарный день! Что, читать не умеем? – вместо «здрасьте» и, не отрывая глаз от прилавка, пробубнила мне Вера.
- А в виде исключения, как вновь прибывшему? – с надеждой вопросил я.
Тут Вера подняла глаза, и ее лицо озарила светлая улыбка.
- А, это ты, касатик! Молодец! Мне понравилось, как ты насвистываешь. Хочешь витаминку? – Вера протянула мне огромное яблоко. – Это тебе за труды.
– Ты бы мне еще ведерко с совочком подогнала! – Принял я обиженную позу. – Да ладно тебе! Не обижайся! Я же от души! Кстати! А где же твой дружок? Захворал, небось, не похмелившись?
Я объяснил суть обстановки в необходимости приобретения эликсира здоровья, замолчав историю с корытом и вдруг получил неожиданное от Веры предложение. Нет! Не ящики двигать! Вера объяснила, что «санитарный день» связан с девичником, который устраивает ее подруга в честь развода со своим мужем, а сама она работает заместителем заведующего магазина промтоваров, в который частенько завозят импортный дефицит, а тут случай такой, что можно завязать с ней знакомство.
- Тебе и карты в руки! - подвела итог Вера. - Слышала, что ты играешь на гитаре и поешь? Вот и вперед! … (Когда меня успел рыжий сдать?)
- Это не займет много времени. – успокаивала она меня - К двум часам дня будешь на месте в полном снаряжении. Гарантирую, – и утверждающе потрепала меня за ухо.
Поговорка - «Чего хочет женщина, того хочет Бог», заставила меня повиноваться и в скором времени меня пилили несколько пар девичьих глаз во дворе одного из приличных домов, где был накрыт далеко не бескорыстный стол.
Уплетая за обе щеки дары Забайкальского края, я надеялся, что гитары в этом доме нет, и тихонько радовался этим мыслям, т.к. за прошедшие двое суток, я наигрался как минимум на год вперед. Пальцы ныли от струн и просили элементарного отдыха.
- 11 -
Отдавая себе отчет в том, что единственным за столом мужчиной являлся исключительно мой организм, я произносил тосты, острил, но это не помогало.
-Любаня! – прозвенел Верин голос, - а неси ка ты гитару! Сейчас проверим, соврал ли наш Валерий, или нет!
После этих слов я основательно расстался с отдыхом.
Время показывало 4 часа дня, а я все пел, рассказывал анекдоты под наблюдением уже восторженно-масляных глаз деревенских красавиц.
Однако, чувствуя ответственность перед своими коллегами по оружию и призванию, я стал готовить почву к отходу. Мужская дружба и мужское слово выше похотливых желаний и я с грустью посмотрел на девчат, раздевая их по очереди глазами. Покидать такую «клумбу» жутко не хотелось, но мужская солидарность и ответственность заставили меня вернуть девчонок в исходное состояние и приступить к процедуре прощания.
Девчата, находившись в состоянии принятия нестандартных решений, предложили меня проводить до моста, загрузив при этом две неподъемных сумки спиртным и всякой провизией.
- Сумки мы понесем, а ты будешь играть, и петь для нас на ходу! Возражения не принимаются! - заявил женский коллектив
Пока мы продвигались к мосту, к нам прибилась стая уличных собак и знакомая мне группа коз. - Достойные поклонники у меня! – надрывалось от смеха мое сознание.
У моста от Веры поступило веселое предложение провести меня до самой гостиницы, т.к. хрупкое лейтенантское тело могло не дотащить до места постоянной дислокации гуманитарный груз. Все дружно поддержали Верино предложение, включая лающую и мекающую массу. Таким составом мы ступили на территорию гарнизона.
На пути к гостинице нам повстречался гарнизонный патруль, старшим которого был прапорщик из стройбата. Поглядывая на нас, он с ожесточением крутил в руках кубик Рубика.
- 12 -
- Эй, прапорщик! - Вырвался наружу Верин голос, - А кубик то твой не по уставу! Ты разве не знаешь, что Министерство Обороны выпустило специальные кубики для военнослужащих?
Прапорщик принял вопросительную позу.
- Так вот, милок, что б ты знал! – блистала знаниями Вера, - Выпущена партия военных кубиков - Рубиков. Для офицеров, у кубика все грани зеленого цвета, чтобы они не тратили своего драгоценного времени напрасно! – Женский коллектив и проходящие свидетели отозвались громким хохотом.
- А как же для прапорщиков? – с надеждой вопросил начальник гарнизонного патруля.
- А для прапорщиков, он вообще не крутится! – Подытожила Вера.
Публика прыснула от смеха.
Двери гостиницы не явились препятствием нашего шествия и, расставшись с животным миром, веселая компания расположилась в моих «апартаментах».
Девчонки быстро нарисовали стол и, расставляя уставшую посуду, намекнули на серьезность мероприятия и я, повинуясь чувству товарищества и глубокой ответственности, пригласил своих соратников.
Они не заставили себя долго ждать и на паркете минувших событий вновь объявились гусары советского разлива.
Наличие укомплектованного стола, который украшал женский коллектив, заставил гусар галопом ускакать по своим номерам, где они в течение нескольких минут приняли стартовый вид с намеком на перспективные обстоятельства.
Я не узнавал своих коллег, которых переваривал двое суток подряд! Их лица сияли! Они произносили такие тосты, что потом долго не могли сами понять, что и о чем говорили. В конечном итоге, в виде громоотвода и культурной программы вспомнили про меня. Тут же на моих коленях устроилась гитара, и под общий восторг я принялся добивать свои изношенные пальцы.
- 13 -
Постепенно все запело, заскулило, кто-то пытался пригласить на «белый танец» того, кто не отказывал, кто-то прикуривал фильтром сигарету. Одним словом, началась массовая медитация.
Рыжий опять пошел с Верой «перетаскивать» коробки с ящиками и народ как-то постепенно начал рассасываться и я остался совершенно один.
На расстрелянном столе красовались окурки в помаде, надкушенные рюмки, «офицерское повидло», принявшее цвет детской неожиданности, и пропаленная скатерть из газет. В углу стола стояла одинокая, как и я, бутылка, в которой затаились остатки бурных эмоций былого застолья.
-Это яркий показатель качества мероприятия, – подумал я и посмотрел в окно.
Уходящий день скрыл трещины в оконных стеклах, от чего мне стало вдруг уютно и комфортно.
Эпилог.
В понедельник на построении я был представлен личному составу воинской части.
Командир, озвучив мою фамилию и должность, рекомендовал отнестись ко мне с уважением и просьбой оказывать посильную помощь в служебных и других нестандартных ситуациях, которыми напичкана жизнь военного должника перед государством.
- Да он как-то в этом и не нуждается… - сказал негромко, но доступно рыжий голос из строя.
Я поймал на себе целый аккорд дружественных взглядов и понял, что жизнь продолжается, и нет у нее «конца» потому, что она женского рода.
Читинская обл. гарнизон Домна. 1982г.
МОРОЗЕНКО А.
Дата добавления: 2015-09-05; просмотров: 74 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Акустические шумы | | | Студент группы 2892б |